Часть II : В высоких широтах

ДВА СКВОЗНЫХ ПЛАВАНИЯ

Два года подряд - в 1936 и 1937 - Николаю Михайловичу довелось участвовать в необычных операциях. По трассе Северного морского пути с запада на восток перебрасывались суда, совершенно неприспособленные для ледового плавания. В первом случае это были эскадренные миноносцы, боевые корабли, шедшие для пополнения Тихоокеанского флота, во втором - группа гидрографических судов.

[В последние годы об этой экспедиции опубликован ряд новых материалов. См., в частности, О. Ю. Шмидт. Экспедиция на «Литке» 1936 г. Проводка миноносцев Северным морским путем. В кн. О. Ю. Шмидт. Избранные труды. Географические работы. М., изд. АН СССР, 1960.; В. Ф. Бурханов. Выдающийся исследователь Севера. В кн. Отто Юльевич Шмидт. Жизнь и деятельность. М., изд. АН СССР, 1959.]

Арктический флот выделил для этих операций своих наиболее опытных людей. Ведь дело шло о признании Северного морского пути, вокруг которого в ту пору еще ходило немало кривотолков. Испытать ледовый путь для проводки военных кораблей - значило неизмеримо повысить значимость этой трассы для страны.

Отто Юльевич Шмидт, тогдашний начальник Главсевморпути и выдающийся полярный исследователь, в первой беседе с военными моряками, участниками экспедиции, вспомнил известные слова Д. И. Менделеева, сказанные им после разгрома под Цусимой эскадры адмирала Рожественского: «Если бы хоть десятая доля того, что потеряна при Цусиме, была затрачена на достижение полюса, эскадра наша, вероятно, прошла бы во Владивосток, минуя и Немецкое море и Цусиму».

- Нам предстоит исправить эту историческую ошибку, допущенную царской Россией, - сказал О. Ю. Шмидт. - Цусима не должна повториться... Северный морской путь лежит в наших территориальных водах, где никто не помешает нам плавать, как мы хотим и куда хотим. Это единственно внутренний водный путь, который обеспечивает нам связь с Дальним Востоком [В. Бурханов. Указ, соч., стр. 224.].

Экспедиция 1936 года явилась, таким образом, важным звеном в освоении Северного морского пути.

Для проводки военных кораблей Северный морской путь использовался тогда впервые. Это была тяжелая и ответственная операция. Судя по прогнозу, ледовая обстановка на трассе ожидалась нелегкая. Руководство экспедицией по проводке двух эсминцев из Белого моря во Владивосток было возложено на О. Ю. Шмидта. Ледовыми капитанами-инструкторами шли Н. М. Николаев и П. Г. Миловзоров. Для сопровождения миноносцев выделили ледорез «Литке», два танкера - «Лок-Батан» и «Майкоп» - и пароход «Анадырь».

2 июля 1936 года миноносцы покинули Кронштадт, Почти месяц ушел на их подготовку и сам проход по Беломорско-Балтийскому каналу. 31 июля оба судна вошли в Баренцево море. На следующий день, сопровождаемые «Литке», которым командовал капитан Ю. К. Хлебников,

они прибыли в Маточкин Шар. У мыса Лазарева к отряду присоединились танкеры.

Когда все суда экспедиции собрались вместе, О. Ю. Шмидт созвал совещание капитанов, гидрографов и военных моряков. Детально обсуждался план перехода.

Миноносцы тщательно готовили к ледовому рейсу, их укрепили насколько возможно. Но это были корабли старой постройки с относительно тонкой обшивкой, и любое столкновение с мощными полярными льдами сулило серьезные неприятности. Успех операции во многом зависел от бдительности и предусмотрительности полярных моряков и командования проводки. Совещание выработало порядок следования судов, порядок сигнализации, которая в условиях эскадренного плавания имела особое значение.

И вот в 22 часа 2 августа суда вышли в Карское море. Вначале у Новой Земли они встретили ветер и волну, затем - маловетрие, спокойное море. Около 10 часов вдали показались поля битого льда. А потом опять все очистилось до горизонта. Суда шли ходом 12-121/2 узлов. Начало радовало всех, хотя ледовый прогноз не предвещал ничего хорошего. В те самые дни между Диксоном и проливом Вилькицкого несколько судов тщетно бились в тяжелых льдах. Но трудности эти были впереди, а пока эсминцы легко преодолевали редкий мелкобитый лед, да и то он держался полосами, вперемежку с чистой водой.

Для того чтобы до конца использовать благоприятную обстановку, руководство экспедицией разделило караван на две части. «Литке» и миноносцы, как более быстроходные, вырвались вперед. Танкеры следовали за пароходом «Анадырь» во втором эшелоне.

Но Арктика баловала недолго. Пройдя траверз острова Диксона, караван на широте 80° встретил тяжелые льды. Пришлось остановиться. «Анадырь», а затем «Литке» ушли на Диксон за углем и водой. Через три дня «Литке» вернулся, потом подошел ледокол «Ленин». А ледовая обстановка оставалась трудной. Пути на восток не было.

Суда стояли по четырем сторонам огромной льдины. Посередине - толпа, игры, веселье.

О. Ю. Шмидт снова созвал капитанов на совещание. Некоторые из них чересчур осторожничали. Шмидт так и

записал в своем дневнике: «Настроены очень осторожно предлагали не ходить далеко до окончания разведки «Ермака» и летчиков». Но и на этот раз, так же как в памятные дни, когда у далекого Чукотского мыса решалась судьба первой Северо-Восточной экспедиции Наркомвода, на чашу весов упало спокойное, но веское слово Николаева. Нет, он был решительно за то, чтобы идти вперед. И стоять здесь не безопасно, и моральное состояние падает от долгого и пустого времяпрепровождения. Шмидт принял решение: пройти до кромки, потом пробиваться в сторону островов Арктического института и «Известий», насколько это будет возможным...

9 августа в 11 часов 30 минут в путь двинулась целая эскадра: «Литке», «Ленин», «Лок-Батан», миноносец № 47, «Анадырь», «Садко», миноносец № 48, «Майкоп»... Вечером сошлись с «Ермаком». Дальше стали пробиваться вместе. Временами встречались очень тяжелые льды. Тогда, останавливая караван, вперед на разведку ходили то «Литке», то «Ермак». Отыскивали проход и снова шли вперед миля за милей. Продвижение осложняла плохая маневренность миноносцев, крайне неповоротливых на малом ходу. Но даже в 8-9-балльном льду удавалось найти лазейку.

Ветер, меняя направление, становился то союзником, то врагом моряков. Он то разводил льды, то уплотнял их, закрывая и без того узкие проходы между островами архипелага Норденшельда. Временами, когда льды разводило с наступлением нового дня, можно было идти вперед более активно. Караван, используя каждую возможность, медленно, но упорно продвигался на восток.

Правда, несколько раз положение резко ухудшалось. Льды уплотнялись. Вылетавшие на разведку полярные летчики тщетно искали проход. Продвижение становилось все более медленным и, наконец, совсем прекращалось. Начинались сжатия.

«Огромные льдины берут в тиски наши миноносцы, - вспоминает В. Ф. Бурханов об одном из таких сжатий. - Острые, выступающие углы льдин приближаются к бортам кораблей. Создается угроза быть раздавленным. Начинается борьба, со льдом. Надо не допустить местных чрезмерных сжатий. Углы льдины взрываются мелкими зарядами. У бортов кораблей образуется каша из мелких осколков льда. Она создает подушку, способствующую равномерному распределению силы нажима льда на корпус корабля». [В. Ф. Бурханов. Указ, соч, стр. 242.]

Ветер постепенно перешел на юго-западный и, не уменьшая сжатия льда, погнал корабли на северо-вос­ток. Дрейф происходил в нужном направлении, и это было хорошо. Но перемещение и перегруппировка льдов, скольжение его вдоль бортов кораблей создавало новые сжатия, грозило новыми повреждениями.

Для Николая Михайловича это были очень трудные и вместе с тем очень интересные дни. Многие военные моржи, впервые встретившиеся с Арктикой, хотя и верили полярникам, но с большой опаской смотрели за тем, как их суда идут через льды. Все они хорошо знали о походах «Сибирякова», «Челюскина», «Литке», но то, что теперь они видели своими собственными глазами, было совсем не похоже на газетные описания. Какая-то осмысленная злая воля чудилась в этом неумолимом круговороте льдов. И Николаю Михайловичу доставляло истинное удовольствие объяснять, что же происходит, показать силы, какие движут этим «противником», приоткрыть своим коллегам механизм ледового круговорота. Он говорил о стратегии и тактике ледового плавания, и слушатели его без тени недоумения воспринимали эти военные термины. Да, это была поистине война, война с силами природы, и человек, который хотел победить, не мог действовать вслепую, он обязан был противопоставить всему этому сплетению ветров и течений свою волю и свою тактику.

В конце концов ветер затих. Льды стали отступать. Вскоре корабли прошли в пролив Вилькицкого. Это произошло 2 сентября.

В восточном секторе Арктики ледовая обстановка, как и предполагалось по прогнозам, была более благоприятной. «Литке» быстро провел отряд через льды мелководного моря Лаптевых, миновал Новосибирские острова и вышел в Восточно-Сибирское море. 20 сентября экспедиция подошла к берегам Чукотки. Навстречу эсминцам пришел ледокол «Красин» под командованием М. П. Белоусова. Двое суток караван в сопровождении «Красина» и «Литке» продвигался во льдах пролива Лонга. Ледоколы вдвоем «утюжили» льды. Они дважды и трижды проходили по одному месту, создавая среди льда канал чистой воды. В этот канал и устремлялись миноносцы. Наконец, выбрались к кромке льда.

Здесь эскадру ожидало новое испытание. За кромкой льда свирепствовал шторм. Выходить туда ледоколам было явно небезопасно. А эсминцам нельзя было оставаться в районе кромки. Топливо на судах подходило к концу. Это снижало возможность маневра, в то время как вокруг огромные обломки льдин, обточенные трением и волной в виде гигантских ядер, весом порой в сто и больше тонн, под влиянием волнения буквально «плясали» по воде, как бешеные. Эти огромные ледяные яйца то глубоко ныряли в воду, то взлетали вверх, ежеминутно грозя пробить тонкую обшивку.

Проходя через район ледовой кромки эсминцы каким-то чудом оставались неповрежденными. Это была прямая заслуга полярных капитанов, которые бортами ледоколов прикрыли относительно слабые корпуса военных кораблей,

Было решено после прохода кромки отпустить эсминцы в самостоятельное плаванье, а ледоколам вернуться и ледовую зону и там переждать шторм. Конечно, пустые корабли изрядно болтало на чистой воде, но это было единственно правильное решение. Командиры эсминцев форсировали скорость хода своих судов, чтобы увереннее преодолевать встречную штормовую волну и быстрее прийти в ближайший порт. Уже спустя сутки суда подошли к Беринговому проливу. Но топливо почти вышло. В топки полетели деревянные предметы, аварийный запас леса. А шторм не утихал. Тогда в дело пошла мука. С помощью вентилятора ее вдували... в топки. Пар в котлах удалось удержать на необходимом уровне... Вскоре миноносцы достигли бухты Лаврентия. Утром туда прибыл танкер «Москва», а через сутки пришел «Литке».

В кают-компании флагманского ледокола собрались участники похода. О. Ю. Шмидт зачитал полученную из Москвы правительственную телеграмму.

«Поздравляем с успешным выполнением главной части порученного вам задания партии и правительства, - говорилось в этой телеграмме.

Ваша большевистская победа в Арктике имеет боль мое значение для обороны страны и является новым сильным призывом ко всем трудящимся Советского Союза преодолевать все и всякие трудности в борьбе за социализм».

Постановлением ВЦИК СССР многие участники героического рейса были награждены орденами Советского Союза. Капитан Н. М. Николаев, ранее удостоенный ордена Ленина, за эту экспедицию был награжден орденом Красной Звезды.

Отныне Северный морской путь стал судоходным и для кораблей совершенно неприспособленных, не имеющих так называемого ледового класса. В следующем году это блестяще подтвердил сквозной рейс гидрографических судов «Океан» и «Охотск».

К сожалению, об этом очень трудном походе мало написано. В архиве капитана Н. М. Николаева в папке с документами 1937 года о нем напоминает пожелтевший от времени листок бумаги. Это приказ № 362 от 8 июля 1937 года по Главному Управлению Северного морского пути. Николай Михайлович Николаев назначался ледовым капитаном на гидрографическое судно «Океан», которое входило в состав экспедиции по проводке группы судов «Океан», «Охотск» и «Камчадал» с запада на восток по Северному морскому пути. В задачи экспедиции помимо проводки входило также выполнение гидрографических и метеорологических работ. Возглавлял эту экспедицию военный гидрограф А. М. Лавров, представителем от Главсевморпути был заместитель начальника Главсевморпути Н. М. Янсон. В состав штаба проводки входили гидрограф Вс. А. Березкин, метеоролог Н. Ю. Рыбалтовский, корабельный инженер А. И. Дубровин, синоптик В. А. Виртуозов и другие. Ледовым капитаном на «Охотске шел Я. П. Легздин, «Камчадалом» командовал А. И. Вершинский.

«Океан» и «Охотск» вышли из Мурманска 31 июля. «Камчадал» задержался и покинул порт только 15 августа. Запоздание стало причиной его зимовки.

Флагманский «Океан» и «Охотск» быстро прошли Маточкин Шар и 8 августа у острова Диксон присоединились к каравану «Садко», который вел на восток пароходы «Беломорканал» и «Ванцетти». 27 августа прошли пролив Вилькицкого. В море Лаптевых ледовая обстановка ухудшилась. Десятки кораблей, шедшие с запада на восток и с востока на запад, стояли в непроходимом льду. Ветры и течения уплотняли льды и на акватории морей и в проливах. К тому же в то время еще не было широкой ледовой разведки. Корабли подчас пробирались вперед почти вслепую. И это очень осложняло проводку.

Нужно напомнить, что в 1937 году в различных точках Северного морского пути зазимовало много судов. Это было поистине стихийное бедствие. В архипелаге Франца-Иосифа в бухте Тихой застряли пароходы «Русанов», «Рошаль» и «Пролетарий». У Диксона во льдах стояла группа лесовозов. Беспомощно дрейфовали во льдах караван ледокола «Литке» в проливе Вилькицкого и караван ледокола «Ленин» в море Лаптевых. В северной части этого моря льды пленили ледокольные пароходы «Садко», «Малыгин» и «Седов». Недалеко от них зазимовал, отбившийся от своей группы, «Камчадал». Ледокол «Красин» отстаивался в Хатангском заливе. Из ледяного плана суда были освобождены только в навигацию 1938 года ледоколом «Ермаком», которым командовал Я. М. Сорокин. Несмотря на все выпавшие на его долю трудности, «дедушка русского ледокольного флота» блестяще справился с возложенной на него задачей.

Гидрографические суда «Океан» и «Охоток», как и остальные суда, несколько дней находились в тяжелых льдах моря Лаптева. Но им все же удалось выбраться из ледяной ловушки, и 5 сентября 1937 года они благополучно прибыли в бухту Провидения. На пути суда попали в жестокий шторм, их основательно потрепало. 11 октября «Океан» и «Охотск» уже были во Владивостоке. Северный морокой путь они прошли без аварий и особого ремонта не потребовали.

В этом была не малая доля заслуг ледовых капитанов Н... М. Николаева и Я. П. Легздина.

далее: На ледоколе «Лазарев»