Сильнее льдов
Документальная повесть о ледовых капитанах Михаиле Васильевиче и Николае Михайловиче Николаевых

Часть I : Семья капитанов

ПО ПУТИ СТАРШИХ

Еще будучи лоцманом Михаил Васильевич с женой Марией Дмитриевной поселился в скромной двухкомнатной квартире на Лоцманском острове в Петербурге. Здесь, 4 марта 1897 года, у них родился сын, названный в честь дяди Николаем. Вопреки желанию жены, счастливый молодой родитель твердо решил, что его сын будет моряком.

Да и сам маленький Николай, когда он смог разобраться в своих желаниях, решительно захотел обязательно стать моряком, как отец, как дядя. С ранних лет он слышал рассказы отца о море, плаваниях «Ермака» во льдах Арктики, об адмирале Макарове, чей образ всегда незримо жил в доме Николаевых.

В гимназии мальчик учился охотно и хорошо. Дома он, кроме того, занимался языками.

Какой же моряк не говорит по-английски? - не раз наставлял его отец. - Да не худо бы знать и другие языки, как дядя Коля.

Так говорил отец. А он все знает, ему нужно было верить.

Михаил Васильевич любил пение и музыку. Его красивый сильный баритон часто звучал в любительских кон­цертах. Любовь к музыке отец передал сыну, считая, что музыка - подруга настоящего моряка.

Николай часто посещал симфонические концерты, выступления известных певцов и музыкантов. Вместе с отцом он бывал на детских утренниках в Мариинском и Александринском театрах. В его записной книжке появляются записи: «Смотрел оперы «Иван Сусанин», «Черевички», «Русалку», «Риголетто», «Фауста», балеты «Щелкунчик», «Спящая красавица», «Лебединое озеро». В этих записях перечисляется почти весь оперный и балетный репертуар тех дней.

И тут же названия драматических спектаклей «Вишневый сад», "Бесприданница", «Без вины виноватые» и многих других.

Двенадцатилетний любитель сиены отдает должное также и морю. Целые страницы записной книжки заполнены рисунками флагов международного свода сигналов. Рядом карандашный рисунок броненосца, чертеж судовой машины.

Потом записная книжка превращается в своеобразный вахтенный журнал.

Будущий капитан, совершив небольшой рейс в пределах города, пишет:

27 октября. Пошли к Николаевскому мосту на пароходе «Симферополь». Благополучно идем за «Ермаком». Застряли против Франко-русского завода. Вечером пришел "Ермак" и нас околол. Мы пошли дальше. Идем в кильватер за пароходом «Доргмальоль». Опять стоим. у нас испорчен руль. «Ермак» взял нас на буксир».

Отец, читая записи, хвалил сына, говорил, что из него получится хороший моряк.

Свое первое большое плавание в Кронштадт Коля Николаев совершил с отцом в шестилетнем возрасте. Потом мальчик много раз ходил в Финский залив. Понятно его волнение, так хорошо знакомое каждому мальчику, который мечтает стать моряком.

Эти первые плавания, пусть небольшие, от Петрограда до Кронштадта, были прелюдией к славным морским походам, которыми так богата жизнь капитана Н. М. Николаева.

В семье Николаевых бережно хранится книга «Ермак» во льдах». Ее подарил Михаллу Васильевичу сам автор Степан Осипович Макаров, сопроводив подарок теплой надписью. Книга стала дорогой семейной реликвией.

Знаменитого адмирала Николай знал по рассказам отца. Он прочел все, что о нем успели написать. А другого замечательного человека тех лет - лейтенанта Г. Я. Седова - Николаю посчастливилось знать лично. Этому знакомству помог родной брат матери - штурман дальнего плавания и капитан второго разряда Дмитрий Дмитриевич Федоров.

В свое время Федоров вместе с М. В. Николаевым работал лоцманом в Петербургском порту. Потом и он экстерном сдал экзамены за Морокой корпус и получил место в военной гидрографии. В Лигове у него был небольшой домик, в котором часто гостили гидрографы Вилькицкий, Цамуталли и другие сослуживцы. Навещал радушного товарища и Георгий Яковлевич Седов. Он любил играть с детворой, с ним всегда было весело и интересно. Дети Д. Д. Федорова и приезжавший к ним Коля Николаев строили под руководством дяди Жоры (так ребята запросто называли Седова) снежные крепости и корабли. Нередко устраивалась настоящая война в снежки. Дядя Жора обещал детям, в том числе и девочкам, сделать из них «настоящих морских волков».

Позже, когда Г. Я. Седов трагически погиб на пути к Северному полюсу, юноша Николаев окончательно решил, что он станет не просто моряком, а посвятит свою жизнь исследованию Арктики. Отец и дядя Дмитрий, узнав об этом решении, одобрили его.

Жизненный путь Дмитрия Дмитриевича был таким же нелегким, как у Михаила Васильевича. Он тоже добился места в жизни лишь благодаря собственному таланту, упорству и трудолюбию. И он учился на медные пятаки, с шестнадцати лет плавал матросом, помогая отцу. Посещать штурманские классы приходилось только зимой. Но зато за одну зиму он осваивал то, что другим с трудом давалось за год, а то и за два.

Нужда постоянно преследовала семью Федоровых. Отец Дмитрия Дмитриевича был крепостным пензенского помещика генерала Салова, известного на всю губернию самодура и садиста. За участие в крестьянском бунте, генерал без суда угнал своего крепостного в Сибирь. Через три года вышла амнистия. Но барин не внес прогонных денег, и освобожденный из ссылки крестьянин Федоров шесть месяцев шел пешком из Сибири до своей деревни.

После отмены крепостного права бывший крепостной нанялся огородником в имение князя Оболенского. Там встретил и полюбил такую же, как он, бедную девушку. Женился и прожил с ней долгую жизнь. Своего первенца Дмитрия вчерашний крепостной, сам не умевший ни читать, ни писать, хотел обязательно видеть грамотным человеком и ничего для этого не жалел.

Дмитрий Дмитриевич поступил в городское училище, затем в Симбирскую гимназию. В то время там двумя классами младше учился Владимир Ильич Ульянов. Как вспоминал Дмитрий Дмитриевич, Владимир Ильич часто общался со старшеклассниками, но и среди них он выделялся своей начитанностью и поразительно глубокими суждениями в любой области, о чем бы ни шла речь у гимназистов.

О своих встречах с Владимиром Ильичом Д. Д. Федоров рассказал в рукописном журнале, выходившем в 20-е годы в Убеко [Управление безопасности кораблевождения. Так в те годы назывались гидрографические управления морей.] Каспийского моря. К сожалению, этот журнал утерян и розыски его не дали результатов. Д. Д. Федоров охотно поддержал стремление племянника стать полярным мореплавателем, так как сам живо интересовался Севером. Два года он плавал на гидрографическом судне «Лейтенант Скуратов» в Белом море служил старшим помощником на ледоколе «Бай-кал», командовал ледоколом «Ангара» на озере Байкал, побывал в морях Северного Ледовитого океана на пароходах «Пахтусов» и «Лейтенант Шмидт», служил начальником партии мурманской съемки.

Николаю Николаеву было с кого брать пример: жизнь отца и двоих дядей - этого больше чем достаточно.

Когда семья перебралась в казенную квартиру на Невском судостроительном заводе и отец стал служить там сдаточным капитаном, Николай часто проводил свободное время на стапелях. Его интересовало, как строят суда, как их снаряжают, как испытывают механизмы Провожая уходившие с завода корабли, он мысленно представлял их путь по морям. И всегда его воображение вело эти суда на север, в полярные просторы.

В 1915 году был сдан последний экзамен в гимназии. Между отцом и матерью произошла тогда еще одна, на этот раз последняя размолвка о призвании сына.

- Хватит с меня моряков, твердила Мария Дмитриевна. - Николай должен пойти в университет.

Но последнее слово осталось за мужчинами. Мать смирилась. Николай подал документы в Морской кор­пус. Отец его имел офицерский чин, и юношу в корпус пряняли без препятствий.

Учился Николай Михайлович отлично. Скоро он получил чин унтер-офицера. В 1916 году молодой моряк совершил свое первое настоящее плавание: на учебном судне «Витязь» вместе с другими кадетами ходил в Японию.

А в следующем году подошло время выпуска. В приказе по Морскому корпусу было сказано, что гардемарин 2-й роты Николай Николаев постановлением учебного совета от 29 апреля 1917 года представлен к производству в мичманы, как имеющий по всем предметам удовлетворительные баллы. «На основании § 55 Устава Морского корпуса, - говорилось в приказе, - старший унтер-офицер Н. Николаев признан достойным получения премии адмирала Нахимова в сумме 247 руб. 50 коп.»

Нахимовская премия была признанием отличной теоретической и практической подготовки Н. М. Николаева.

Премия давала право выбора дальнейшего места службы. Но выбор этот был сделан давно.

Не задерживаясь в Петрограде, мичман Николаев-отбыл в Архангельск для службы во флотилии Северного Ледовитого океана. Он получил назначение на посыльное судно «Вайгач». Вскоре его откомандировали во Францию, где достраивалось посыльное судно «Злата».

далее: Выбор сделан