НА МЫСЕ ЧЕЛЮСКИН

Выполнив гидрологические наблюдения и произведя измерения глубин в проливе Шокальского, «Русанов» направился вокруг мыса Неупокоева (юго-западный мыс острова Большевик) в пролив Вилькицкого к мысу Челюскин, где ему надлежало построить полярную станцию и высадить первых зимовщиков.

Из дневника Хромцова:

«... При плавании от пролива Шокальского к мысу Неупокоева наблюдалось большое количество стоявших на мели айсбергов, как у берега, так и по курсу, что представляет серьезную опасность для плавания в этом районе, особенно в туманную погоду...».

А туман стоял над морем на всем пути «Русанова» от Северной Земли к мысу Челюскин. 21 августа, при входе в пролив Вилькицкого, туман поредел и в 16 часов открылся берег Таймырского полуострова и гора Аструп, которая казалась граничащей с берегом. Но в 00 часов 22 августа судно снова вошло в полосу тумана, закрывшего берег, пошел мелкий дождь. «Русанов» шел по проливу средним ходом с вытравленным в воду якорем. Но с 00 часов 20 минут, как отметил в судовом журнале вахтенный штурман Бердников, видимость стала улучшаться и справа по курсу снова начал вырисовываться берег. В 00 часов 50 минут ледокольный пароход повернул к берегу, а в 02 часа 50 минут с борта судна уже ясно увидели знак, поставленный на мысе Челюскин экспедицией Амундсена.

Итак, несмотря на штормовую туманную погоду, встречаемые на всем пути айсберги, причем от пролива Шокальского в пролив Вилькицкого «Русанов» шел в совершенно еще неисследованном районе Карского моря, он благополучно прибыл к месту назначения, бросив якорь у самого Северного мыса Евразии - мыса Челюскин.

Выгрузка здесь проходила в сложных условиях штормовой погоды, что видно из приводимых ниже выдержек из судового журнала.

Из судового журнала «Русанова»:

«...22/VIII 1932 г..... В 06 ч. 00 м. моторный катер и данз-бот с начальником экспедиции Р. Л. Самойловичем и членами экспедиции отошли от борта к берегу для выбора места для строительства радиостанции на мысе Челюскин. Вахтенные матросы и боцман готовят стрелы и люки к выгрузке. В 07 ч. 00 м. ветер усиливается. В 07 ч. 30 м. с берега возвращается моторный катер. Начальник экспедиции на вельботе остался на берегу…

Вахтенный штурман Хромцов.

... В 12 ч. 00 м начали выгрузку, но из-за сильного шторма от юго-запада до 7 баллов моторный катер не может буксировать к берегу груженые карбасы, так как не слушает руля... В 13 ч. 30 м., оставив карбасы у борта, начали грузить на катер стальной трос для поводки леерного сообщения с берегом... В 15 ч. 20 м. катер с берега вернулся, леерное сообщение установлено, догружаем карбасы. В 16 ч. 00 м. отправили на берег первый груженый карбас, буксируемый катером, идущим по лееру. Ветер и волнение не ослабевают. Катер с карбасом продвигаются крайне медленно…

Вахтенный штурман Бердников.

... В 17 ч. 20 м. карбас разгружен и вытащен на берег для ремонта, так как обнаружена сильная течь. В 17 ч. 40м. спущен на воду второй карбас, нагружен и в 18 ч. отправлен на берег. Ветер ЮЗ - 7 баллов, усиливается. У берега большой прибой, волны заливают карбас... Ветер усилился до 8 баллов, волнение 4 балла... В 20 ч. 00 м. карбасы отправляются на берег…

Вахтенный штурман Хромцов.

... В 21 ч. 30 м. карбас разгружен - вернулся с берега под веслами. Прибыла судовая команда. Ввиду большого наката карбас с грузом заливает и выгрузка до улучшения погоды приостановлена. Часть сотрудников и катер находятся на берегу...

Вахтенный штурман Заборский».

Из книги Р. Л. Самойловича «Моя 18 экспедиция»:

«...«Русанов» стоял довольно далеко от берега, в расстоянии примерно полумили, и нашему старшему штурману Н. И. Хромцову поручалось произвести промер и подвести корабль как можно ближе к месту выгрузки. Едва только два матроса со штурманом спустились в шлюпку, как на поверхности воды показалась огромная туша моржа. Наши моряки не успели взяться за оружие, как морж быстро приблизился к шлюпке и клыками со страшной силой ударил ее в левый борт. Но удар пришелся вдоль борта и не оказал, по счастью, никакого вреда шлюпке. В этот момент раздался выстрел нашего капитана Бориса Ивановича, находившегося на мостике. Моржа отогнали, но все же он вскоре был застрелен Хромцовым. Зверь еще плавал в воде. Воспользовавшись этим, Хромцов всадил гарпун в спину моржа и потащил на буксире к судну, но два гребца никак не могли выгрести, так тяжела была туша моржа. Пришлось спустить на воду большой карбас, в него село человек 12 нашей команды и стали осторожно буксировать тушу, но она, к общей досаде и разочарованию сорвалась вместе с гарпуном и пошла ко дну. По этому случаю на голову моржа пало немало матросских благословений...».

Во время выгрузки моторный катер получил повреждения киля и шпангоутов и его пришлось ремонтировать. 23-го шторм стал стихать, прибой у берега уменьшился и «Русанов» возобновил выгрузку, но катер еще не работал. Поэтому Николаю Ивановичу, стоявшему в это время на вахте, пришлось сняться с якоря и, осторожно продвигаясь малым ходом вперед, подойти ближе к берегу. 24 августа выгрузка уже производилась с помощью моторного катера, но часто прерывалась из-за штормов и туманов. 28 августа выгрузка была закончена, а 29-го утром моторный катер прибуксировал к борту «Русанова» убитого на берегу белого медведя. В этот день члены экипажа и экспедиции полакомились отбивными котлетами из медвежатины.

В 2 часа дня 29 августа над «Русановым» появился гидросамолет «Комсеверпуть-2». Ледокольный пароход приветствовал его протяжным басовитым гудком. Сделав круг над «Русановым», самолет плавно пошел на посадку и, сев на воду, подрулил к корме корабля. Начальник экспедиции на моторном катере подошел к самолету и приветствовал отважных летчиков: командира самолета А. Д. Алексеева, первого пилота М. И. Козлова, первого бортмеханика Г. Т. Побежимова, второго бортмеханика Я. Е. Телеутова и радиста М. Н. Жукова. Для дорогих гостей в кают-компании был устроен товарищеский обед.

С «Русанова» спустили на воду карбас, на котором с берега привезли для самолета горючее. Заправив самолет дополнительно топливом и отдохнув, Алексеев вечером того же дня, пользуясь хорошей погодой, вылетел к Северной Земле с целью выбора места для авиационной базы. В полете принял участие и Н. Н. Урванцев, которому хотелось хотя бы визуально с воздуха проверить съемку Северной Земли, произведенную во время зимовки.

Утром 30 августа самолет вернулся с Северной Земли и, пролетев мимо «Русанова», сел в ближайшую лагуну - к юго-востоку от места стоянки корабля. К месту посадки гидросамолета сейчас же отправился на моторном катере проф. Р. Л. Самойлович, так как с судна было видно, что у летчиков что-то случилось. В два часа дня от самолета прибыли на катере Самойлович и Урванцев и рассказали, что при посадке самолет выскочил на мель, но катер в лагуну пройти не может и необходимо послать к самолету шлюпку.

Из книги Р. Л. Самойловича «Моя 18 экспедиция»:

«... После отдыха летчики, два штурмана, четыре матроса, Урванцев и я, забрав необходимые инструменты, отправились в лагуну вызволять самолет. Вследствие отлива воды оказалось меньше, чем накануне. Завели якоря на талях, при работе моторов стали стаскивать самолет. Несколько часов мы тщетно бились, бродя вокруг машины по пояс в воде... С трудом самолет сдвинулся вперед. Мы брали сантиметр за сантиметром, метр за метром и наконец в 19 часов тяжелый «Дорнье-Валь» оказался на плаву... Бродя выше пояса в воде, Урванцев и наш штурман Хромцов стали за конец буксировать его и благополучно вывели к выходу из лагуны. Здесь все вздохнули свободно, выжали насквозь промокшее платье и вылили воду из сапог. Самолет же самостоятельно подрулил к берегу и стал у радиостанции...».

Рано утром 1 сентября самолет Алексеева поднялся в воздух и улетел на Диксон. При полете к Северной Земле летчики видели у мыса Неупокоева «Таймыр», только еще шедший к мысу Челюскин.

Построив радиостанцию и попрощавшись с первыми зимовщиками мыса Челюскин во главе с доктором Б. Д. Георгиевским, «Русанов» занялся гидрологическими работами в проливе Вилькицкого. Выполнив их, он снова пошел к острову Домашнему. На этом переходе, как следует из дневника Хромцова, «Русанову» снова встретился остров, не обозначенный на карте. Приводимые в дневнике координаты встреченного острова заставляют предполагать, что это был остров Воронина, открытый «Седовым» в 1930 году.

Обойдя северную оконечность Новой Земли, мыс Желания, «Русанов» пошел в Русскую Гавань, где уже находилась группа зимовщиков во главе с геологом М. М. Ермолаевым. Состав этой Новоземельской экспедиции был невелик. Кроме ее начальника в нее входили климатолог профессор М. Н, Карбасников, геоботаник А. И. Зубков, немецкий ученый доктор Курт Вёлькен, механик В. Э. Петерсен и ненец Яша Ардеев.

15 сентября «Русанов» вошел в Русскую Гавань и встал на якорь в бухте Воронина. На берегу были видны еще не достроенные небольшой дом и сарай, в котором жили пока зимовщики. Строители «Русанова» отправились на берег достраивать радиостанцию. 18-го вечером радиостанция была налажена и начала работать. 19 сентября «Русанов» вышел в море, держа курс на Архангельск, куда прибыл 24 сентября 1932 года.

Итоги этого 55-дневного плавания, в ходе которого «Русанов» прошел 5000 морских миль, были замечательными: экспедиция Всесоюзного Арктического института открыла в Карском море три группы островов: острова Арктического Института, острова Известий ЦИК и острова Краснофлотские; впервые в истории мореплавания прошла проливом Шокальского от Карского моря до моря Лаптевых и произвела в нем первые океанографические, гидробиологические, гидрохимические, геологические и другие наблюдения, а также измерения глубин по всему проливу. Такие же наблюдения были выполнены и в проливе Вилькицкого, Кроме того, были построены две полярные радиостанции - на мысе Челюскин и в Русской Гавани, - которые и в наши дни имеют большое научное и практическое значение.

В. Ю. Визе в своей книге «Моря Советской Арктики» высоко оценил успехи экспедиций на «Сибирякове» и «Русанове»:

«...благодаря работам обеих экспедиций, в особенности на «Русанове», во главе которой стоял проф. Р. Л. Самойлович, наши знания о северной части Карского моря были значительно расширены...».

далее: В бухту Марии Прончищевой