ПЕРВОПРОХОДЦЫ

Ученые считают, что нога человека ступила на землю Чукотского полуострова 25-27 тысяч лет назад. В поисках богатых охотничьих угодий первобытные люди из южных областей Восточной Азии в течение нескольких веков постепенно двигались все дальше на север. Примерно 10-11 тысяч лет назад в результате таяния огромных масс льда и колебаний земной коры слились воды Тихого и Северного Ледовитого океанов, так называемая Берингийская суша, соединявшая Азию и Северную Америку, перестала существовать. В истории Чукотки наступил переход от палеолита к неолиту. Именно к этому периоду ученые относят древнейшие следы человека на Северо-Востоке нашей страны. Поздний неолит на Чукотке в силу исторических причин не сменился достаточно развитым бронзовым веком и приобрел затяжной характер, в результате чего огромная область значительно отстала в культурном развитии.

Первый крупный сдвиг в развитии производительных сил Чукотки произошел около 2-3 тысяч лет назад. Он связан с возникновением у местного населения организованного промысла морского зверя. Второй сдвиг, более значительный, произошел, когда охотники начали приручать диких оленей. С этого момента на Чукотке появилось общественное разделение труда, которое привело к разложению первобытнообщинного строя.

В середине XVII века отряды казачьих служилых людей, направлявшихся в неведомые земли для сбора с местного населения ясака (натуральной дани) в царскую казну, пришли на Чукотку. Они начали приобщать ее жителей к русской культуре, дали им первые железные орудия труда.

До сих пор не установлена точная дата проникновения русских на Северо-Восток Азии. Первый зафиксированный в документах контакт русских с чукчами произошел в 1641 -1642 годах на реке Алазее, куда для сбора ясака прибыли на кочах сибирские казаки Дмитрий Ярило и Иван Ерастов. В 1644 году казак Михаил Стадухин проник еще дальше на восток. Он вышел на северное побережье Чукотки и построил на реке Колыме ясачное зимовье. Отсюда в 1646 году отправился в плавание на восток промышленник Исай Игнатьев. В поисках новых земель он добрался до Чаунской губы, совершая по пути торговые сделки с кочевыми чукчами. В 1648 году по пути Исая Игнатьева отправилась экспедиция во главе с якутским казаком Семеном Дежневым. Во время этого исторического похода был обнаружен пролив между Азией и Америкой. Однако важное географическое открытие осталось незамеченным. Вторично пролив был открыт В. Берингом в период Первой Камчатской экспедиции и впоследствии был назван его именем.

Весной 1650 года с Колымы на Анадырь отправился пешком с отрядом в 30 человек Семен Мотора. Около двух месяцев понадобилось ему для того, чтобы добраться до цели и встретиться с казаками С. Дежнева, построившими там зимовье. Позже на месте этого зимовья был основан Анадырский острог. Вслед за Моторой с Колымы отправился отряд во главе с Михаилом Стадухиным. Отряд вышел к реке Пенжине, побывал в Гижиге и закончил поход в устье реки Охоты.

Планомерные и целенаправленные исследования Чукотки начались с Первой Камчатской экспедиции, указ об организации которой Петр I подписал в 1725 году. Подготовка к экспедиции велась в течение трех последующих лет. Лишь в 1728 году Первая Камчатская экспедиция во главе с Витусом Берингом вышла в плавание. Она выполнила большую работу. В частности, собрала материалы о народах Чукотки, нанесла на карту ее восточное побережье.

В 1733 году была снаряжена Великая Северная, или Вторая Камчатская экспедиция. Ею вновь руководил В. Беринг. За 10 лет работы экспедиция выполнила обширную программу: открыла Америку с Северо-Запада, проложила морской путь к ней и к Японии и ознакомилась с бытом и культурой народностей Северо-Востока.

С 1757 по 1764 год несколько смелых походов совершил сибирский купец Никита Шалауров. Пройдя по Лене от Якутска до ее устья, он морем провел судно до Колымы. В 1762 и 1763 годах он дважды пытался пройти морским путем на Камчатку, но оба раза не достигал намеченной цели, причем вторая попытка закончилась трагически: вместе с экипажем отважный мореплаватель бесследно исчез.

В конце XVIII века в дальневосточных водах появляются английские корабли. В 1778 году на судах "Резолюшн" и "Дисковери" известный английский мореплаватель Джеймс Кук, пытаясь пройти из Тихого океана вдоль берегов Северного Ледовитого океана, дошел до чукотского селения Рыркайпий*.

(* В переводе с чукотского - моржовая преграда).

Встретив здесь сплоченные льды, он вынужден был повернуть обратно. Скалистый мыс, сдерживавший напор масс льда, Кук назвал мысом Северным.

Опасаясь притязаний Англии на северо-восточные земли, Екатерина II организовала в 1785 году экспедицию во главе с Иосифом Биллингсом. Экспедиция пересекла весь Чукотский полуостров от Мечигменской губы до Нижпеколымска. В результате И. Биллингс смог составить первую карту внутренних районов Чукотки, а его помощник лейтенант Г. А. Сарычев сделал несколько географических открытий. Биллингс вспоминал, что в 90 верстах от устья рек Екихтум и Карпе участники экспедиции видели "последнее селение сидячих чукчей, называемое Рир-Карпи".

Крупным событием в изучении северных окраин Азии стала экспедиция, состоявшаяся с 1820 по 1824 год под руководством Ф. П. Врангеля и Ф. Ф. Матюшкина. Она исследовала побережье Восточно-Сибирского моря, бассейны рек Колымы, Большого и Малого Анюя.

Побывав в селении Рыркайпий, Врангель услышал от местных жителей легенду, послужившую основой для сделанного им географического открытия. Чукчи рассказали ему, что за 200 лет до его прибытия сюда побережье от мыса Шелагского до Берингова пролива населяли онкилоны - сильный и гордый парод, занимавшийся промыслом морского зверя. Их судьба оказалась трагической. В междуусобной борьбе с тундровыми чукчами онкилоны потерпели поражение, их вождь Крехай бежал с частью соплеменников в селение Рыркайпий, где укрылся за стеной высокого утеса. Во время одной из отчаянных вылазок Крехай убил вождя тундровых чукчей Еррима. Сын погибшего Еррима осадил стан онкилонов и сумел прорваться за каменную стену. В кровопролитной схватке онкилоны вынудили врагов отступить, но, опасаясь полного истребления, решили навсегда покинуть родные места. Выбрав удобный момент, они спустились с обрывистых скал в заранее приготовленную байдару и незаметно ускользнули от неприятеля. Собрав на острове* (* Сейчас это остров Шалаурова) оставшихся в живых соплеменников, Крехай решил плыть к земле, которая была видна в ясные дни с мыса Якам и к которой весной летели стаи птиц. Зимой туда же по льду ушел еще один онкилон с семьей и оленями.

Ф. П. Врангель услышал от чукчей и о том, что очень давно со стороны моря приходили на ту землю большие стада оленей. Однако со временем оленей становилось все меньше и меньше, а потом они и вовсе исчезли. Ф. П. Врангель пытался дойти до легендарной земли, но безуспешно. Впоследствии в этом месте исследователи открыли остров и назвали его островом Врангеля.

Большой вклад в исследование северных берегов Евразии внесли в 1878-1879 годах участники экспедиции на «Веге» под руководством шведского ученого и мореплавателя Н. А. Э. Норденшельда. Значительный вклад в финансирование экспедиции был сделан русским промышленником А. М. Сибиряковым. Она впервые прошла Северо-Восточным проходом вдоль северного побережья Евразии с запада на восток с зимовкой в Колючинской губе. Когда экспедиция в течение шести дней ждала у мыса Северного улучшения ледовой обстановки, ее участники доктор Алмквист и зоолог Нордквист обнаружили на побережье полуразрушенные и наполовину углубленные в землю жилища онкилонов. Из жилищ торчали служившие, видимо, каркасами китовые кости. Занявшись раскопками, исследователи нашли множество костей различных животных, каменные топоры, наконечники для гарпунов, стрелы, крючки для рыбной ловли.

В 1909 году подробно описали берега от реки Колымы до Берингова пролива участники Чукотской экспедиции топограф М. Я. Кожевников и геодезист Э. Ф. Вебер*. (* Их именами названы два утеса на мысе Шмидта)

В конце октября эта экспедиция, возглавляемая И. П. Толмачевым, достигла селения Рыркайпий и провела топографическую съемку трех бухт мыса Северного. Всего экспедицией было определено на побережье 24 астрономических пункта, которые впоследствии послужили основой для составления географических и морских навигационных карт.

Яркую страницу в историю освоения Северного морского пути вписала работавшая с 1910 по 1915 год крупная гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана. В 1910- 1911 годах на специально построенных для плавания в арктических морях ледокольных пароходах "Таймыр" и "Вайгач" экспедиция провела два исследовательских рейса в Чукотское и Восточно-Сибирское моря, обследовала остров Врангеля, измерила глубины, нанесла на карту берега от Берингова пролива до Колымы. В 1912 и 1913 годах она открыла остров Малый Таймыр и архипелаг Северная Земля и возвратилась назад, во Владивосток, не сумев форсировать пролив между мысом Челюскин и Северной Землей. Лишь в 1915 году оба судна впервые прошли морями Ледовитого океана с востока на запад, проведя одну зимовку у полуострова Таймыр.

Осенью 1913 года северный отряд канадской арктической экспедиции В. Стефансона, базирующийся на судне "Карлук", направился в район полюса недоступности. Достичь цели не удалось, у северных берегов Аляски судно попало в дрейфующие льды и в январе 1914 года затонуло севернее острова Врангеля. Семнадцать оставшихся в живых членов экспедиции перешли по льдам на этот остров. Двое из них, капитан судна Бартлетт и эскимос Катактовик, пошли дальше и 4 апреля оказались на северном побережье Чукотки в районе мыса Якан. За два дня путешественники дошли до мыса Северного, где были гостеприимно встречены чукчами Рыркайпия. Добравшись до Аляски, Бартлетт снарядил спасательную экспедицию, которая в сентябре 1914 года сняла с острова Врангеля оставшихся в живых членов экспедиции на "Карлуке".

Коммерческое судоходство в восточных морях Северного Ледовитого океана, так называемые снабженческие рейсы, началось с плавания парохода Добровольного флота "Колыма" в 1911 году в устье реки Колымы. В 1912 году успешный рейс на Колыму совершил пароход "Котик". В 1913 году он повторил этот рейс, но уже с новым именем на борту - "Ставрополь". В 1914 году в четвертый рейс на Колыму отправился пароход "Колыма" под командованием капитана П. Г. Миловзорова. На обратном пути из-за тяжелой ледовой обстановки судно встало на вынужденную зимовку у мыса Северного. Зимовка оказалась трудной. На борту парохода находились 40 человек команды и пять пассажиров. Многие из них переболели цингой, три члена экипажа скончались и были похоронены на утесе Вебера. Затем в коммерческом судоходстве наступил длительный перерыв, и возобновилось оно после разгрома интервентов и белогвардейцев и победы Советской власти на Северо-Востоке нашей страны.

Гражданская война на Дальнем Востоке закончилась в конце октября 1922 года, но на Северо-Востоке страны все еще продолжали орудовать остатки белых банд. Для пресечения их действий из Владивостока в Петропавловский Порт* (* В 1924 году город получил новое название - Петропавловск-Камчатский.) на крейсере "Главком Уборевич" был направлен экспедиционный красноармейский отряд под командованием М. П. Вольского, а Камчатский губернский ревком постановил "принять меры самые энергичные, решительные к организации отрядов из местного населения и поставить отрядам задачей ликвидацию белобандитов, намеревающихся бежать в Америку через мыс Дежнева и Берингов пролив, о чем имеются сведения...".

В короткий срок из чукчей, эскимосов и других народностей Севера было создано несколько добровольческих вооруженных отрядов: Анадырский отряд особого назначения, Марковский экспедиционный отряд, Чукотский заградительный отряд, действовавший на мысе Дежнева. Позиции на мысе Северном заняла первая группа Анадырского отряда особого назначения. В нее из проживавших на побережье от мыса Шелагского до мыса Северного вошли все, кто мог носить оружие. Командиром первой группы Анадырского отряда, готовившейся принять на себя первый удар колымских белогвардейцев, был назначен коммунист красноармеец Н. И. Кри-вицын. Посты на вершинах утеса Кожевникова и Черной горы держали под контролем передвижение по побережью. Члены группы проводили вылазки в тундру и в район Чаунской губы, в одном из чукотских стойбищ был организован постоянный разведывательный пост.

Во второй половине апреля 1923 года Камчатский губ-ревком обязал председателя Рыркайпийского волостного ревкома В. Кайтукова и Н. Кривицына задержать американского торговца Кастеля за активное сотрудничество с белогвардейцами и хищническую торговлю на Колыме и Чукотке. К тому же Кастель не имел промыслового свидетельства. Одну из своих шхун, "Поляр Бэр", он продал белогвардейцам. Те использовали эту шхуну для сбора налогов по Чукотскому полуострову, а потом оставили на зимовку в 60 милях от Рыркайпия. Кайтуков и Кривицын арестовали казака, охранявшего шхуну, а у Кастеля взяли подписку о невыезде, предполагая с наступлением навигации отправить в Анадырь.

Поскольку белогвардейцы на Колыме представляли значительную силу, для их разгрома был направлен вооруженный отряд под командованием коммуниста венгра Э. Г Светеца. В первой половине августа 1923 года пароход "Ставрополь", на котором находился отряд, бросил якорь у мыса Северного. Здесь командование отряда изъяло со склада американского торговца Олафа Свенсона нарезное оружие и патроны к нему, так как белогвардейцы уже не раз пытались завладеть им. Когда с белогвардейщиной было покончено, добровольческие вооруженные отряды из местного населения были расформированы.

После окончания гражданской войны на Северо-Востоке страны возобновилось коммерческое судоходство. Первый рейс был организован советским правительством в 1923 году на Колыму. В период с 1923 по 1932 год половина рейсов на Колыму закончилась вынужденной зимовкой судов. Причин тут было несколько: плохая изученность района плавания, трудности рейдовой разгрузки и, конечно же, отсутствие гидрометеорологического обслуживания навигации. Да и откуда ему быть в то время, если метеорологический пункт на мысе Дежнева, функционировавший с 1916 по 1919 год, вновь был открыт лишь в 1932 году, систематические наблюдения за ледовой обстановкой и сбор метеорологической информации зимовщики острова Врангеля начали проводить в 1926 году, а научные работники полярной станции на острове Большой Ляховский - в 1928 году. Поэтому полярные капитаны могли рассчитывать только на собственный опыт плавания в арктических водах и на сведения о состоянии льдов, которые они получали от местных жителей. Однако, несмотря на трудности, молодое социалистическое государство продолжало ежегодно доставлять на северное побережье Чукотки необходимые грузы. Особенно сложным и коварным на восточном участке Северного морского пути считался почти всегда забитый льдами пролив Лонга. Многие суда, не сумев пробиться через ледяную пробку в проливе, вынуждены были зимовать у мыса Северного.

Реальная перспектива зимовки вставала и перед экипажем канонерской лодки "Красный Октябрь", возвращавшейся в 1924 году из похода на остров Врангеля. Преодолевая льды в проливе Лонга, лодка получила серьезные повреждения. Капитан канонерской лодки Е. М. Воейков и начальник находившейся на ее борту экспедиции Б. В. Давыдов приняли решение: привести "Красный Октябрь" к мысу Северному и подготовиться к зимовке. К счастью, ледовая обстановка вскоре стала улучшаться, а 22 сентября в нескольких милях к востоку от

мыса Северного была замечена большая полоса чистой воды. Затем в течение нескольких дней юго-восточные ветры оторвали от берега льды, блокировавшие канонерскую лодку, - появилась возможность избежать зимовки. Быстро собрали паровую машину, котлы из-за спешки заполнили морской водой и 27 сентября вышли на чистую воду.

Из ледовых объятий пролива Лонга суда редко выходили без повреждений. У многих из них появлялась течь в корпусе, обшивка получала вмятины, крошились или ломались винты. Случались и трагедии. В 1931 году, например, у мыса Северного затонула раздавленная льдами шхуна "Чукотка".

Для успешного проведения навигации по Северному морскому пути требовались знания природы Арктики. А их можно было получить только путем длительного систематического сбора и обработки натурной информации. Поэтому в 30-е годы количество полярных станций в Арктике росло небывалыми темпами. Только к началу 1933 года их было уже 23. Учитывая сложность ледовой обстановки на восточном участке Северного морского пути, Совнарком постановил открыть в течение 1933 года "новые гидрометеорологические станции на острове Белом и в устье реки Колымы, а также совершенно заново - на мысе Северном". Кроме того, созданному в декабре 1932 года Главному управлению Северного морского пути поручалось "образовать в необходимых местах самолетные базы для постоянных наблюдений за льдом и содействия проводке судов, причем организовать также базы в составе двух самолетов каждая на острове Диксон, мысе Челюскин и мысе Северном".

Визуальные наблюдения за погодой и льдом начались на мысе Северном в 1916 году. Правда, проводились они нерегулярно. Во время зимовки исследовательского судна "Мод" у западного берега острова Айон (1919-1920 годы) местный торговец Кибизов рассказал руководителю экспедиции Р. Амундсену, что он в течение двух лет на мысе Северном записывал в журнал сведения о погоде и дрейфе льдов. В сентябре 1923 года, возвращаясь во Владивосток из первого организованного советской властью рейса на Колыму, пароход "Ставрополь" останавливался у мыса Северного. Здесь капитан парохода П. Г. Ми-ловзоров по поручению Владивостокской морской обсерватории дал задание одному из жителей Рыркайпия записывать сведения о состоянии льдов в пределах видимости. Ледовые наблюдения велись на мысе Северном в 1924-1925 и 1931 годах. В сентябре 1929 года, возвращаясь во Владивосток с Колымы, этот же пароход вынужден был встать на зимовку в районе мыса Северного. Находившиеся на его борту научные работники Ю. В. Кречман и А. И. Дубравин оборудовали гидромет-станцию и с 1 ноября 1929 года по 7 июля 3930 года ежедневно измеряли толщину льда, в проруби брали пробы воды для ареометрирования, систематически вели наблюдения за приливами.

В 1929 году Народный комиссариат путей сообщения, в ведении которого находился тогда и водный транспорт, произвел гидрографическое обследование северо-восточного побережья до устья Колымы и установил на мысе Северном астрономический пункт.

В 1931-1932 годах большую исследовательскую работу выполнила на северном побережье Чукотки экспедиция Аэрофлота. Результаты этой работы позволили решить вопрос о строительстве в ближайшее время на мысе Северном авиабазы для организации воздушного сообщения между Колымой и Уэленом.

В 1932 году на мысе Северном начали проводиться постоянные метеорологические наблюдения. Некоторое время этим занимался И. Безверхов, а с сентября 1932 года по 9 августа 1933 года - студенты-геофизики Дальневосточного геофизического института И. П. Кудин и С. И. Блехберг. По записям, сделанным в книжках наблюдателя, известно, что стационарная метеорологическая станция I класса II разряда на мысе Северном начала функционировать 11 сентября 1932 года. 8 сентября метеостанцию посетил Отто Юльевич Шмидт - начальник Главсевморпути и руководитель экспедиции на ледокольном пароходе "Сибиряков", совершавшем первый в истории арктического плавания сквозной рейс по Северному морскому пути. Шмидт осмотрел метеоплощадку, побеседовал с Кудиным и Блехбергом, побывал на фактории Госторга. У него сложилось мнение, что мыс Северный занимает выгодное положение для организации полярной станции и базы ледовой авиаразведки, отсюда удобно вести исследования глубинных районов Чукотки.

Когда вопрос о создании на мысе Северном полярной станции был решен, О. Ю. Шмидт назначил по рекомендации транспортного отдела ЦК ВКП(б) ее начальником Гавриила Герасимовича Петрова - коммуниста, орденоносца, комбрига в годы гражданской войны. Формирование личного состава полярной станции, комплектование оборудования, научных приборов началось в Ленинграде. Из-за неисправности рации метеостанции на мысе Северном метеорологи Борис Владимирович Карышев и Василий Евгеньевич Первак, зачисленные в штат создаваемой полярной станции, не смогли выяснить, какими приборами пользуются их коллеги. Поэтому они решили брать максимум приборов, инструментов и оборудования. Времени на сборы было в обрез, и Карышеву с Перваком пришлось проявить настойчивость и находчивость, чтобы в течение нескольких дней приобрести все необходимое. То, чего они не достали в Ленинграде, покупали в городах по пути следования поезда, так что потом смогли поделиться приобретенным с зимовщиками только что открытой на Медвежьих островах полярной станции. Радиостанцию в короткий срок спроектировали и изготовили в Ленинграде. Радиооборудование, электростанция, запасные части и двигатели к самолетам были погружены в Ленинграде и Москве в специальные вагоны и отправлены во Владивосток.

В начале мая 1933 года Г. Г. Петров выехал во Владивосток для того, чтобы проконтролировать, как идет строительство домов полярной станции, создается двухгодичный запас продовольствия, готовятся к отправке на пароходе грузы. Приехав на место, Гавриил Герасимович узнал, что ничего не было сделано. Он попытался достать горючее и найти предприятие, на котором изготовили бы деревянные мачты для антенны радиостанции, но безрезультатно. Открытие полярной станции оказалось, таким образом, под угрозой срыва, ведь до отхода парохода на мыс Северный оставалось немногим больше месяца. При сложившихся обстоятельствах положение можно было исправить принятием экстренных и чрезвычайных мер. И Петров отправился в Хабаровск к командующему Особой Дальневосточной армией В. К. Блюхеру, которого знал лично. У Блюхера Гавриил Герасимович нашел полное понимание и поддержку. Вскоре для полярной станции летчики выделили необходимое количество горючего, плотники приступили к рубке домов, началось изготовление мачт, со складов стало поступать продовольствие. Дело пошло на лад. Единственное, что вызывало беспокойство, - во Владивосток до сих пор не прибыли вагоны с грузом для полярной станции. Когда самостоятельные поиски затерявшихся вагонов ни к чему не привели, Петров вновь обратился за помощью к В. К. Блюхеру. По распоряжению Блюхера транспортный отдел ОГПУ Особой Дальневосточной армии отыскал вагоны под Читой в тупике. Через несколько дней они были уже во Владивостоке.

Наконец 3 июля все сборы были закончены и "Лейтенант Шмидт" отошел от стенки Владивостокского порта. В его трюмах лежали разобранные дома полярной станции, оборудование, продовольствие, горючее. На палубе по-походному закрепили кунгасы, катера - они понадобятся при разгрузке парохода на рейде мыса Северного. Сделав несколько заходов в населенные пункты Камчатки и Чукотки, судно подошло 19 июля к мысу Северному. С борта хорошо просматривались два мощных утеса Вебера и Кожевникова, далеко вдавшиеся в море, и гряда гор, уходившая на юго-восток. Поражали безжизненные берега со скудной растительностью, покрытые снегом склоны мрачных гор и звенящая в ушах тишина.

Когда зимовщики высадились на усеянный китовыми позвонками берег Северной бухты, то увидели десяток чукотских яранг селения Рыркайпий, а рядом с ними домик метеостанции и неказистое помещение фактории, сооруженное из кусков гофрированного железа, досок и брезента. Место для строительства полярной станции все единодушно выбрали на возвышенном берегу Северной бухты. Отсюда хорошо просматривалось море в северном, западном и восточном направлениях, а близость Западной и Восточной бухт могла обеспечить бесперебойную рейдовую разгрузку судов даже в сложной ледовой обстановке.

Установив на берегу несколько палаток и оборудовав их под жилье, зимовщики вместе с экипажем судна и строителями приступили к разгрузке. Судовые стрелы поднимали из трюмов мешки с мукой, сахаром, крупой, ящики с овощами, строительными материалами, оборудованием и опускали их в стоявшие у борта кунгасы. За четверо суток было выгружено 1,5 тысячи тонн грузов. Устали все неимоверно, но физическая усталость быстро прошла, а удовлетворение результатами коллективного труда осталось надолго. Тогда-то и зародилась одна из лучших традиций полярной станции - обязательное участие в различных работах всех зимовщиков. Эта традиция передавалась потом от одной смены зимовщиков к другой. Она позволяла сплачивать коллектив, выявлять индивидуалистов, белоручек, лентяев и перевоспитывать их.

Вскоре "Лейтенант Шмидт" ушел к Медвежьим островам и на мысе Северном осталась бригада строителей и 10 по­лярников. Кроме Г. Г. Петрова в штате полярной станции были завхоз П. Н. Егошин, радист Т. В. Хааполайнен, метеорологи Б. В. Карышев и В. Е. Первак, геологи В. И. Серпухов и Д, Ф. Бойков, механик рации С. И. Семенов, врач И. М. Кантор и повар китаец Лю Чинхай, которого наняли во Владивостоке. Несколько позже был принят молодой каюр из Рыркайпия И. И. Рентыргин.

Для ускорения сборки домов полярной станции зимовщики сформировали свою бригаду и вызвали на соревнование бригаду строителей. Вызов был принят, и работа закипела. За несколько дней были собраны срубы жилого дома и радиостанции. Пока устанавливали стропила и покрывали кровлю, Хааполайнен монтировал в радиорубке коротковолновый передатчик «Норд-К» и длинноволновый «Норд-Д». В соседней комнате, отведенной под машинное отделение, механик Семенов устанавливал электрощит, двигатель внутреннего сгорания мощностью 20 лошадиных сил, соединенный с шестикиловаттной двухколлекторной динамомашиной и предназначенный вырабатывать электроэнергию для радиопередатчиков. Третья комната радиостанции была жилой, ее заняли радист и механик. Наступавшие холода заставили ускорить темп строительных работ, и 6 сентября 1933 года полярники из палаток перешли жить в еще пахнущие смолой дома. На некогда пустынном берегу Северной бухты теперь стояли три жилых дома, баня, склад, радиостанция и мачты высотой 24 метра с туго натянутой антенной. В просторных домах кроме полярников разместились экипаж самолета "СССР Н-4" под командованием Ф. К. Куканова, зачисленный в конце августа в штат полярной станции, и небольшой отряд пограничников.

7 сентября 1933 года в эфир вышла рация полярной станции на мысе Северном. Это событие имело большое значение не только для Главсевморпути и Чаунского района, куда в то время входил мыс Северный, но и для всего Чукотского национального округа. Подтверждением этому является выдержка из выступления 19 ноября 1933 года на первом пленуме Чаунского райисполкома Наума Филипповича Пугачева - организатора и первого секретаря Чаунского райкома партии: "Теперь в нашем районе есть радиостанция. Значит, задача наша снарядить парту и все радиограммы в округ и край отвезти в Рыркайпий и передать. Далековато, правда, до Рыркайпия - 500 километров, но другого выхода нет. Нужно, чтобы в Хабаровске знали, что мы хоть живы, здоровы".

До 1933 года радиосвязь северного побережья Чукотки с Якутией и бассейном реки Колымы практически не существовала, а с населенными пунктами, расположенными к северу от Петропавловска-Камчатского, была эпизодической и очень неустойчивой. Три находившиеся на северном побережье Чукотки радиостанции не в состоянии были ее наладить. Маломощная уэленская коротковолновая радиостанция не несла круглосуточной вахты, радиостанция на острове Врангеля работала с перебоями из-за нехватки горючего. Установленная Народным комиссариатом связи еще в 1931 году коротковолновая рация на мысе Северном была маломощной и осуществляла связь с островом Врангеля. Из-за ненадежности энергетической установки рация работала непродолжительное время.

До 1933 года полярные станции были оснащены радиостанциями различных типов: от искровых до самодельных. Общей сети не было. В 1933 году на все полярные станции была направлена типовая радиоаппаратура. Теперь любая полярная станция получила через соседние станции выход на Москву или Дальний Восток.

Радист станции Тауно Хааполайнен после ввода в эксплуатацию радиостанции сконструировал и изготовил еще один радиопередатчик. Мощность радиопередатчика была 400 ватт, а диапазон частот соответствовал рабочим частотам рации парохода "Челюскин", с которым вскоре предстояло установить радиосвязь.

Обследовав хозяйство своих предшественников, Б. В. Карышев и В. Е. Первак обнаружили некоторое отступление от общепринятых правил в установке и размещении приборов на метеоплощадке, которая к тому же находилась довольно далеко от строений станции. Они перенесли метеоплощадку поближе, на 650 метров к востоку от старой, и установили на ней психрометрическую будку, флюгер, дождемер, почвенные термометры, будку с самописцами, нефоскоп. Наблюдения на новом месте начались 18 августа 1933 года. В программу наблюдений на 1933-1934 годы были включены наблюдения по метеорологии, аэрологии и гидрологии.

С начала существования полярной станции се партийная организация, состоявшая из 14 человек и возглавляемая геологом Д. Ф. Войковым, развернула широкую политическую и культурно-массовую работу среди местного населения. Из молодежи Рыркайпия была создана комсомольская ячейка, насчитывавшая в своих рядах 14 человек. Вожаком первых рыр-кайпийских комсомольцев был избран метеоролог полярной станции Василий Первак. Готовя себе смену, комсомольцы сформировали из детей селения пионерский отряд численностью 11 человек. Так как в Рыркайпии грамотных чукчей не было, зимовщики организовали для взрослых и детей две школы. Для занятий приспособили щитовой домик бывшей метеостанции. Учащихся обеспечили учебниками, учебными пособиями и письменными принадлежностями. За счет полярной станции были организованы завтраки. Еще одна школа была открыта в Пильхипе - чукотском селении, расположенном в 90 километрах к западу от мыса Северного.

В 1933 году в Рыркайпии было два кандидата в члены партии - охотники Тумнатуге и Тайо. Тумнатуге возглавлял Рыркайпийский национальный Совет, а Тайо был избран первым председателем промыслово-охотинчьей артели, созданной в 1933. году зимовщиками с помощью актива селения. Материальной базой добровольного сообщества стали несколько вельботов с моторами, закупленные полярниками на фактории и безвозмездно переданные артели.

Много труда вложил в организацию медицинского обслуживания жителей Рыркайпия и оленеводов-кочевников врач полярной станции И. М. Кантор.

Наладившийся с самого начала открытия станции контакт с местным населением позволил полярникам легче решать сложные задачи, связанные как с выполнением научной программы, так и с проведением ряда мероприятий общественно-политического характера.

далее: Внеплановые работы. Точки Серпухова