Великий западный перенос воздушных масс… Насыщенные влагой ветры с Атлантики, туманы с Атлантики, крутая и тяжелая атлантическая волна, бьющая в берега Скандинавии, серии циклонов, с их моросящими осадками, снежными зарядами, полной потерей видимости.

Именно над сравнительно теплым океаном, над морями, омывающими берега Северной Америки, Гренландии, Исландии, над Баренцевым морем, зарождаются циклоны, несущие на европейский материк туманы и дожди, низкие клочковатые облака, ветреную штормовую погоду. Эта погода идет с запада на восток, а вместе с нею, испытывая на себе всю мощь бушующего океана, идут с запада к советским берегам, к Мурманску и Архангельску, знаменитые трансатлантические конвои, вклад наших союзников в общее дело сражения с фашизмом. Эти караваны транспортных судов шли с военными грузами для наших сражающихся войск, с продуктами и одеждой для советских людей.

Долгий и опасный путь проделывали союзные конвои. Они выходили из портов Соединенных Штатов Америки, Канады и Англии и пересекали весь Атлантический океан. Американские, британские, советские грузовые суда шли под охраной английских, а затем советских военных кораблей — надводных, подводных, воздушных. А где-то в туманах прятались германские эсминцы и тяжелые крейсера, в глубинах моря таились подводные лодки, в низких серых облаках выжидали момент для атаки бомбардировщики.

«С военной точки зрения уничтожение транспорта противника с войсками и различными материалами стоит потери одной подводной лодки», — так полагали не только гитлеровские военачальники, но и фанатичные командиры немецких подводных лодок — смертники по профессии (за годы войны Германия потеряла 780 подлодок из 820, участвовавших в боевых действиях; из 39000 подводников 32000 погибли в море). Нападать на союзные корабли, торпедировать их, обстреливать из орудий, бомбить, не давать им ходу на восток — вот что было основной задачей немецких моряков и летчиков на Севере. [21]

Нет ни одной книги, ни одной, самой маленькой заметки о войне на море, где бы не упоминалась погода. То и дело говорят о ней немецкие авторы. …Волна мешала подводной лодке держаться на перископной глубине. …Мы закрасили рубку белой краской — чтобы она сливалась со снегом, запорошившим прибрежные скалы. …В полярную ночь идти в атаку на караван небезопасно: всплывшую лодку может осветить полярное сияние.

Ясная погода — значит, нападать на конвой рискованно, корабли охранения успеют подготовиться к отражению атаки. Туман — отлично! Облачность — неплохо для авиации, особенно благоприятны отдельные кучевые облака: в них можно укрываться до поры до времени от истребителей-перехватчиков противника, а потом молниеносно атаковать хорошо видимую цель — конвой. Лед опасен: он может повредить корпус подводной лодки и быстроходного надводного корабля. Зато опытные капитаны союзных судов всегда старались держаться как можно ближе к кромке плавучих льдов: в момент тревоги в них можно было укрыться, отстояться. Но оставались еще затяжные зимние атлантические штормы, сильнейшее обледенение корабельных надстроек, ледяные дожди и снежные «заряды»…

Охотясь за конвоями, гитлеровцы применяли тактику «волчьей стаи».

Еще в начале второй мировой войны ее ввел в обиход капитан 1 ранга (впоследствии — адмирал) гитлеровского подводного флота Дениц. Тактика «стаи», разбойничьей волчьей стаи, с главным принципом: «Быть возможно более сильным в нужном месте и в необходимое время». Нужное место — это скопление кораблей союзников, например, очередной конвой в Советский Союз. А нужное время — тут уж приходилось комбинировать и рассчитывать по многим составляющим, и обязательно с учетом погоды на море и над морем.

Они действовали группами, по пять, восемь, десять, иногда и двадцать лодок. Их движением управлял по радио командный пункт Деница, находившийся в оккупированной Франции (лодки, орудовавшие в Атлантике и в наших северных морях, базировались во французских портах и в норвежском Нарвике). Начинала лодка-разведчик. Она обнаруживала конвой [22] и сообщала об этом на берег. После краткого обсуждения информации в шгабе обычно следовал лаконичный приказ, звучавший по-киплинговски романтично и по-гитлеровски зловеще: «Начать свободную охоту!»

Немецкие лодки, как правило, атаковали конвой в надводном положении, заходя с темной стороны горизонта, чтобы дольше оставаться незамеченными. Каждый «волк» намечал себе жертву и выпускал торпеды с максимально близкого расстояния.

Как только разгорелась «битва за Атлантику», Германия начала широкое «метеорологическое» наступление в высоких широтах. Регулярно с аэродромов оккупированной Норвегии поднимались в воздух «юнкерсы» и «хейнкели». Они летели на северо-запад, к Ян-Майену и Шпицбергену, а после того как Германия напала на СССР, стали брать курс и на северо-восток, на Новую Землю и остров Вайгач. Самолеты шли на разных высотах — от 100 до 3000 метров, дальность полетов достигала 3000 километров, а цель была одна — разведка метеорологической и ледовой обстановки в Северной Атлантике и Баренцевом море.

Вскоре, однако, германское командование убедилось, что, как ни важны подобные метеополеты, они не могут заменить продолжительных наблюдений, ведущихся постоянно в каком-то одном, определенном районе. Нашлись специалисты, имевшие опыт работы в Арктике, которые предложили свои услуги немецкому командованию на Севере. Одним из них был видный синоптик доктор Руперт Гольцапфель, «наш милый Гольцапфель», как называли коллеги по известной гренландской экспедиции Альфреда Вегенера 1930 — 1931 годов этого весельчака, прекрасно игравшего на гитаре. Гольцапфель охотно взялся за разработку целой системы «метеорологических» мероприятий в северных широтах.

Он предложил посылать в море специально оборудованные рыболовные траулеры для производства метеорологических и ледовых наблюдений. Более того, летом 1940 года он сам добровольно отправился в первый же рейс в Датский пролив между Гренландией и Исландией на паровом траулере «Заксен». Семьдесят шесть суток крейсировал «Заксен» в этом районе, там, где нередко формируется атлантическая погода. Союзники запеленговали (правда, с большим [23] опозданием) этого плавучего «метеодиверсанта», и «Заксену» пришлось сначала прекратить работу радиопередатчика, а потом и вообще ретироваться. Однако через несколько месяцев «Заксен» снова вышел в море, к берегам Ян-Майена, и на этот раз в течение целых трех месяцев в гитлеровский морской штаб, находившийся в оккупированном норвежском городе Тромсё, с борта метеотраулера шли регулярные сводки погоды.

С их помощью немецкое командование намечало наиболее подходящий момент, чтобы под покровом тумана перебрасывать свои тяжелые корабли типа «Бисмарка» и «Тирпица» из портов стоянки в открытое море на перехват конвоев.

Успех так воодушевил руководителей германского морского флота, что в дополнение к траулерам для сбора сведений о погоде было отряжено даже несколько боевых подводных лодок! Они вели метеоразведку в море, причем им было строжайше запрещено атаковать корабли союзников. От них требовалось только одно: через определенные промежутки времени выходить в эфир и максимально быстро, чтобы их не успели запеленговать, передавать закодированные сведения о погоде в районе плавания, А уж остальные члены «стаи» потом с лихвой расплачивались с союзниками за эту, такую мирную на первый взгляд деятельность лодки-метеоразведчика…

Одно за другим выходили в океан германские метеорологические суда. «Заксен», и еще раз «Заксен», «Мюнхен», «Лауенберг», «Фризе», «Гессен», «Вупперталь». Британская морская разведка обратилась к командованию Флотом метрополии с просьбой захватить хотя бы одно немецкое метеосудно, чтобы заполучить секретные шифры. Английским боевым кораблям долго не удавалось этого сделать. Они потопили «Мюнхен», «Фризе», несколько траулеров погибло в атлантических штормах, и лишь «Лауенберг» вместе со своей секретной документацией — растерявшаяся команда не успела ее уничтожить — попал в руки англичан, и на некоторое время те получили «ключ» к немецким радиошифрам.

С самого начала войны немецкие метеорологи активизировали работу по созданию «автоматов погоды». Были разработаны два типа таких станций. Морские «автоматы» устанавливались в море на якорях [23] и давали сведения о температуре и давлении воздуха. Заряда аккумуляторных батарей хватало на два месяца. Наземные автоматические станции передавали еще и информацию о направлении и скорости ветра, могли работать при температуре воздуха до — 40°, а питания им хватало на целых девять месяцев. Передатчики станций обоих типов автоматически включались по 3 — 4 раза в сутки.

Морские радиометеостанции немецкие специалисты доставляли на подводных лодках, тайком подбиравшихся к берегам Лабрадора, Исландии, Гренландии. Наземные станции доставлялись самолетами и судами. Их устанавливали на Шпицбергене, Ян-Майене, острове Медвежьем, на Лабрадоре и на Новой Земле. Именно сюда, к берегам советской Новой Земли, на остров Междушарский, прилетел осенью 1942 года вездесущий «милый Гольцапфель». С превеликим трудом, увязнув шасси в еще не схваченном морозами грунте, сел в тундре «хейнкель-111». Долго и мучительно экипаж «выпрастывал» машину из грязи, но едва немцы приступили к установке радиометеостанции, появился советский самолет. Пилот обстрелял группу «научных диверсантов», и те, так и не закончив монтажа, поспешно взлетели. Через двое суток Гольцапфель рискнул снова наведаться сюда — очень уж велика была нужда в метеосводках. Но брошенная впопыхах во время первого визита метеостанция оказалась изрешеченной пулями: очевидно, наш летчик успел побывать здесь еще раз. Усилия по внедрению метеоавтоматики были явно непропорциональны достигнутым успехам: станции слишком быстро выходили из строя. Их разрушали морские волны, их «атаковали» любопытные медведи. И, конечно, их обнаруживали и «глушили» хозяева тех земель, на которые вторгались германские синоптики-разведчики. Нужно было придумать нечто новое, чтобы избавиться от капризов автоматики, от несовершенства наблюдений с борта метеотраулеров и подводных лодок, от эпизодичности, связанной с полетами метеосамолотов. И гитлеровские синоптики придумали, как им казалось, действенную методику: они стали организовывать постоянные метеоророгические станции на пустынных берегах отдаленных арктических островов и архипелагов. Совершенно секретные долговременные точки сбора метеоинформации в глубоком арктическом [25] тылу противника. Но их черед пришел несколько позже. А пока…

Сквозь фашистские заслоны в Северной Атлантике, преодолевая штормы, туманы и льды, шли в советские порты караваны кораблей. В районе острова Медвежьего их встречали корабли боевого охранения советского Северного флота и сопровождали в Мурманск и Архангельск. Здесь вели свое «сражение за цифры» советские синоптики и ледовые разведчики.

дальше >>