РЕЙС ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ
На днях «Известия» (277) сообщили о том, как в сложнейших условиях Арктики экипаж судна «Витя Ситница» выполнил важное задание. Когда верстался сегодняшний номер газеты, в редакцию был передан из Владивостока репортаж, рассказывающий о подробностях этого поистине героического рейса.
ВЕСНОЙ, едва откипит на сопках багульник, уходят из Приморья караваны кораблей. Мимо Сахалина через синий в белых барашках пролив Лаперуза они идут за камчатский «нос», на самый «верх» планеты — к чукотским берегам. Спешат успеть за недлинное северное лето завезти в самый далекий уголок советской земли вездеходы, яблоки, книги, пеленки — все, что может понадобиться людям долгой полярной зимой.
Тяжелы снабженческие рейсы. Ныне в Угольную, самую южную из чукотских бухт, суда пробились позже обычного. Мощный ледокол. «Москва» бессилен был взломать торосистый припай — дорогу прокладывали аммоналом. Уже в разгаре навигации Арктика так сжала свои тиски, что играючи выдавила на лед другой ледокол — «Ленинград».
Но самое большое испытание за «полярку» выпало на долю небольшого судна — «Вити Ситницы». Когда на севере навигация закрылась и Владивосток встречал ледоколы с последними судами, в пароходстве получили тревожную телеграмму:
«Весьма, срочно. Прошедшим ураганом в Инчоуне Чукотского района смыло в океан дизтопливо, завезенное для нужд совхоза. Отсутствие ГСМ создало угрозу для работы электростанции, транспорта предстоящей зимой. Сейчас в Анадыре разгружается теплоход «Витя Ситница», который в дальнейшем следует в Лаврентия. Убедительно прошу вашего указания капитану судна взять в Анадыре 90 тонн ГСМ в бочкотаре с последующим заходом в Инчоун.
Председатель окрисполкома Тынель».
На судно пошло распоряжение:
«Капитану Набока. После окончания выгрузки овощей в Анадыре прошу принять к перевозке на Инчоун 90 тонн нефтепродуктов. Понимаем, Владимир Федорович, что выгрузиться в Инчоуне в столь поздний период будет сложно, однако сделать это крайне необходимо».
«Кладбищем циклонов» называют Берингово море. Стремительные вихри слетаются сюда со всех широт Великого океана и, прежде чем угаснуть, заводят над Чукоткой прощальный хоровод. Ураган, обрушившийся накануне, рвал в Инчоуне провода, свалил трубу котельной. Железный закон снабженческих рейсов — доставить груз за линию наивысшего прибоя. Склад с топливом в поселке оборудовали в 50 метрах от воды. Но волны, пришедшие из океана, были невиданной высоты. Разразился ледовый шторм, самый страшный из всех, что знают в Заполярье. Бочки с топливом, камни, плавник — все было смыто с берега.
Судно подошло к берегу настолько, насколько позволяла волна. Началась перегрузка бочек в баржу. Трактор держал ее за «ус», чтобы она не развернулась. Другой «С-100» через открытую рампу вытягивал бочки из трюма. Они обледенели, выскальзывают из удавок, падают в воду. Фуфайки матросов промокли, покрылись льдом. Вдруг ветер резко усилился. Работать дальше стало невозможно, но и возвратиться на судно уже было нельзя. Двенадцать человек оказались отрезанными от судна.
Но еще труднее было тем, кто остался на борту. Вслед за шугой на побережье двинулись ледовые поля. Они как бритвой могли располосовать корпус. И капитан принимает решение: повернуть в открытый океан, и там, поминутно меняя стоянки, уходить с пути льдин.
Из ВЛАДИВОСТОКА следили за каждым маневром «Вити Ситницы». Опытные капитаны-наставники давали по радио рекомендации. Каждый отчетливо представлял, что значило одному оказаться в такую пору за Полярным кругом. И вот на углу очередной радиограммы с «Вити Ситницы» Ю. Островский, оставшийся за начальника пароходства, помечает: «Больше рисковать нельзя».
«Весьма срочно. Если в ближайшие сутки принять на борт технику не представляется возможным, постарайтесь погрузить только баржи, оставив тракторы в поселке и тщательно законсервировав их. Если невозможно принять даже баржи, вытащите их максимально дальше на берег, также тщательно законсервируйте. В этом случае обратитесь к местным властям с просьбой перевезти экипаж на судно, используя лодки жителей. В крайнем варианте — доставка экипажа авиацией. Внимательно следите за ледовой обстановкой, остерегайтесь блокирования судна льдом. Островский».
У Владимира Федоровича Набоки это был второй в жизни рейс в должности капитана. «Оцените степень опасности», — запрашивал Владивосток. «Степень опасности оценить трудно», — отвечал капитан, и это действительно было так: никто не знал, что предпримет Арктика в следующее мгновение. Если бы в этих условиях другой, более опытный капитан принял решение вернуться домой, ни у кого не, возникло бы мысли, что он струсил. Уйдет Набока, и кто поручится, что не скажут: испугался?
«Весьма срочно. Островскому. Попытки одной баржи с трактором пробиться через лед прекращены. Баржа вытащена на берег вторым трактором. Лед идет молодой, битый, толщиной 20 сантиметров, сплоченностью 9 баллов, виден по всему горизонту. С понижением температуры ночью начнется смерзание льда. Обстановку может разрядить только южный ветер. К сожалению, прогноз его не оправдался. Маловетрие... Набока».
Положение становилось критическим, Владивосток вновь радировал:
«Если есть хоть малейший риск блокирования судна льдом — снимайтесь. Договоритесь о вывозе людей авиацией, технику законсервируйте на берегу. Постоянно держите в курсе дела. Островский».
«Витя Ситница» дрейфовал в трех милях от побережья. Черная ночь. Мороз. С минуты на минуту начнется цементирование льда, он станет непроходимым. Нужно решаться. И капитан по рации приказывает берегу спускать баржи с тракторами на воду, сам идет в лед им навстречу. «Витя Ситница» приблизился, насколько позволила осадка.
Он рисковал, капитан Набока? Да. Но он не мог поступить иначе. Без техники и людей на борту он не сможет выгрузить больше ни одной бочки топлива. Ни здесь, ни в другом пункте Чукотки. А в трюмах еще оставалось 74 тонны груза.
ЗАПАСНЫМ местом выгрузки в самом начале операции определили соседний Уэлен. Но там ледовая обстановка была точно такой же, как здесь. Относительно спокойно работать можно лишь с другой стороны полуострова, в закрытом заливе Лаврентия. «Вите Ситнице» дали «добро» на переход туда, но капитан видел, что залив Лаврентия далек от Инчоуна, зимой невероятно трудно будет перевезти топливо в поселок через тундру. По карте Уэлен связан санной дорогой с мысом Дежнева. И капитан решается выгружать бочки здесь, на самой оконечности полуострова, в самом, кажется, пекле Чукотки. Всю ночь команда работала как одержимая.
Гудела пурга, волны брызгами взрывались на камнях, и баржи с полного хода выбрасывались на берег. Бочки выскальзывают из тросов, люди сами катят их под скалы. Коченеют руки, налились сырой тяжестью ватники, но ни на секунду не замирает конвейер.
К утру все бочки были на берегу. Смертельно уставшие моряки падали на койки. И вот теперь, когда, казалось, все позади, стало ясно, что возвратить рабочую бригаду с берега невозможно. Приближался циклон...
Люди оказались в отчаянном положении. С «Вити Ситницы» рискнули спустить бот, но он не пробился сквозь ревущую зону прибоя. Приближаясь к берегу, Анатолий Блануца каждый раз отворачивал от него за мгновение до того, как накат мог вдребезги разбить шлюпку о камни. Прорезиненный мешок с продуктами привязали к спасательному кругу, но волны зашвырнули его на рифы.
Люди сутки не ели, не спали, промокли до нитки, валились от усталости. И вдруг два широких столба света разрезали темноту. Не верилось глазам: с сопки сползал трактор — в Уэлене узнали о беде, постигшей моряков. Лучший тракторист поселка чукча Алексей Климанов и его помощник эскимос Эпьюки совершили бросок по тундре к морю, в потемках спустились с головокружительной крутизны, привезли с собой оленину, хлеб...
За полночь третий штурман Юрий Лунга повел баржу к судну. Она покосилась, камни в двух местах пробили днище. Волны накрывали ее сверху, бросали с гребня на гребень. С каждым метром крен увеличивался, в любую секунду он мог перешагнуть критический предел. Команда на судне не уходила с палубы. Капитан сам встал на погрузку, его первый помощник Валентин Савельев — на руле, корпус «Вити Ситницы» прикрывал от ветра израненную баржу.
В вахтенный журнал заносятся фамилии людей, отличившихся в этом рейсе. Старший помощник капитана В. Антоненко, боцман А. Лаптев, матросы И. Волков, И. Смирнов, В. Швачко, В. Емелин, моторист Б. Лановенко... И вот последняя радиограмма капитана:
«Владивосток. После подъема техники снялся на Провидения. Работы производил при волнении 6 баллов с усилением ветра до 8 баллов. Еще не верится самому...»
Ю. РАЛИН.
ВЛАДИВОСТОК. (По телеф.).