1918-1925: Плавание судна "Мод"

[[ Леспромхоз ]]

Навигационный пост.
.
.
.
.
.
Литература:

1. Г. У. Свердруп, Плавание на судне „Мод" в водах морей Лаптевых и Восточно-Сибирского. С предисловием П. В. Виттенбурга // Издательство Аакадемии наук СССР, Ленинград, 1930.

[[ Леспромхоз ]]

"Природа" 1918 №1 с.104

Хроника
Норвегия.

Известный полярный исследователь Р. Амундсен подготовляет новую арктическую экспедицию, которая выходить в марте или aпреле. Для экспедиции строится новое судно, удовлетворяющее современным техническим требованиям. Амундсен предполагает взять с собою аэроплан для разведок в полярных областях.

[Alexander Belov]

"Мод":

Схема корпуса:

"Мод" принимает на борт самолет (?) (Кертисс "Ориоль" ?):

[Адольф Милованов]

В июне 1923 года во время знаменитого полярного дрейфа судна «Мод» в Восточно-Сибирском море была попытка использовать находящийся на его борту маленький самолёт Кертис «Ориоль», подаренный Р. Амундсену в рекламных целях. Обслуживающий во время дрейфа самолёт лётчик О. Даль произвёл всего два полёта и то неудачно.

[[ Леспромхоз ]]

«Природа» 1921 г., №1-3, с.83-84

В последнем, наконец, своем письме из Вардэ от 9-го Июля Л. Л. Брейтфус сообщает очень интересные сведения об экспедиции Роальда Амундсена к Северному Полюсу.
Экспедиция эта была снаряжена Амундсеном в 1918 году. Для нее было построено в Христиании специальное судно особенно крепкой конструкции, "Мод", которое было снабжено всеми необходимыми запасами на 5 лет. Судно это имеет в длину 118 ф., в ширину 40 ф., сидит в полном грузу 17 ф.; оно трехмачтовое, вооружено косыми парусами и снабжено двигателями Болиндера в 240 сил. На нем имеется радиостанция, но только приемная — отправительного аппарата нет.
План Амундсена состоял в том, чтобы, пройдя Ледовитым Океаном до меридиана Берингова пролива, подняться оттуда возможно севернее и, зайдя в полярные льды, начать с ними дрейф, который, по предположениям Амундсена, должен был провести судно через Северный полюс или вообще тем путем, каким были отнесены остатки яхты „Жанетты" от места ее крушения к берегу Гренландии.

Судно „Мод" вышло из Христиании 24-го Июня 1918 г и, зайдя в Югорский Шар, где приняло нашего русского телеграфиста Олонкина, а затем на остров Диксона, где приняло керосин и собак, направилось дальше, но пройти вдоль всего северного берега Азии в лето ему не удалось: льды затерли его у мыса Челюскина, и оно было вынуждено стать там на зимовку. Только 12-го Сентября следующего 1919 года экспедиции удалось освободиться из льдов и оно пошло дальше, но опять было вынуждено зазимовать у острова Айона, при входе в Чаунскую губу, откуда Амундсен и послал в текущем году чрез нашу радиостанцию на Анадыре 3 телеграммы: от 30-го Марта, от 21-го Апреля и от 30-го Апреля, из которых и заимствованы изложенные сведения о пути „Мод". В последней (третьей) телеграмме Амундсен говорит, что как только „Мод" освободится из льдов, он идет в город Ном (на Аляске), куда надеется прибыть в Июле или Августе 1920 года, где пополнит запас и направится затем в полярные льды "где-нибудь около острова Врангеля, откуда дрейф займет у нас пять лет". Итак, снарядившись в Христиании на 5 лет и потеряв уже 2 года из-за вынужденных зимовок, Амундсен твердо идет вперед к намеченной цели и, словно забывая о потраченных понапрасну двух годах, как бы начинает свою экспедицию, рассчитанную на 5 лет. Завидная настойчивость, выдержка и сила воли.
На тот же случай, если бы Амундсену пришлось покинуть судно и достичь северного полюса на собаках, а оттуда направиться не обратно на судно, а на ближайшую землю, датский капитан Кнут Расмуссен, снарядившись в Копенгагене, устроил для Амундсена богатое депо на северном берегу Гренландии, на мысе „Колумбия".
Вот то, что мы пока узнали об экспедиции Амундсена и, надо надеяться, что в самом скором времени мы получим новые сведения о ней, уже из Нома, откуда собственно и должна начаться экспедиция к северному полюсу.

М. Жданко.

[[ Леспромхоз ]]

"Природа", 1923 г., №1-6, с.102-104

Последние известия об экспедиции капитана Роальда Амундсена к Северному полюсу.

В течение ряда лет Роальд Амундсен систематически готовился к арктической экспедиции, целью которой было достижение северного полюса посредством дрейфа во льдах. Прежде чем приступить к осуществлению этой смелой проблемы, Амундсен разрешил проблему северо-западного прохода, т. е. прохода вдоль северных берегов Америки из Атлантического океана в Тихий ¹), затем открыл южный полюс ²) и, наконец, прошел северо-восточным путем к берегам Аляски ³) с тем, чтобы в дальнейшем устремить всю свою энергию на достижение крайних широт севера.
Составляя проект своего путешествия к полюсу, Р. Амундсен решил использовать как средство передвижения не полярных собак, подобно Р. Пири, или пассивный дрейф во льдах, подобно нуждавшемуся опыту Ф. Нансена, а решил на ряду с дрейфом судна "Мод" прибегнуть к помощи аэроплана, чтобы избегнуть возможное отклонение от намеченного пути к полюсу.

¹) Roald Amundsen. Nordvastpassagen. Stockholm. 1908.
²) Roald Amundsen. Sydpolen. Kristiania. 1912.
³) Roald Amundsen. Nordostpassageu. Kristiania. 1921.

17—VIII—22 г. экспедиционное судно „Мод“ вошло в лед и 22—VIII—22 г., вмерзнув, начало пассивно продвигаться к северу. Из последнего радио, полученного 6 марта настоящего года, видно, что „Мод“ находится на широте 74° 30' с. ш. и 170° 80' в. д. от Гринвича. Предыдущее сведение с „Мод“ было получено 14—XII—22 г., когда судно находилось на широте 73° 25’ с. ш. и 173° в. д. За период около 4-х месяцев оно продвинулось на 99 километров к северу. Таким образом в последнее время дрейф совершается с меньшей скоростью, чем осенью прошлого года. В 1893 году приблизительно в то же время года и на той же широте „Фрам" прошел 103 километра, в зоне западнее Ново-Сибирских островов, в то время, как направление дрейфа „Мод“ вполне совпадает с направлением дрейфа „Жаннетты" в 1881 году. Продолжится ли течение на северо-запад без отклонения, соединится ли под 80° с. ш. с течением, которое в 1893 году было установлено Нансеном, или же оно пойдет по северному направлению, подобно предполагаемому пути погибшей во льдах „Жаннетты", предстоит решить судну „Мод“, экипаж которой, как сообщает радио, находится в полном здравии. 6 марта текущего года температура воздуха была на вышеуказанной широте -35°С. при слабом восточном ветре.
Для осуществления перелета на аэроплане к полюсу Р. Амундсен построил базу на северном берегу Аляски у Уэнрайта, откуда он намерен и июне текущего года подняться вместе с Омдалем с тем, чтобы снизиться у северного полюса, определить его точно астрономически, оттуда совершить перелет на Шпицберген, т. е. сделать перелет в северном направлении около 2000 километров и обратно — 1000 километров над ледяной поверхностью океана.
По сообщению „Aftenposten“ 8 марта с. г., Амундсен находился в Номе для проверки своих, хронометров.

П. В. Виттенбург.

[Alexander Belov]

Амундсен, Омдаль и Кертисс "Ориоль":

Лучшего качества, к сожалени, не нашел.

[[ Леспромхоз ]]

В июне 1923 года во время знаменитого полярного дрейфа судна «Мод» в Восточно-Сибирском море была попытка использовать находящийся на его борту маленький самолёт Кертис «Ориоль», подаренный Р. Амундсену в рекламных целях. Обслуживающий во время дрейфа самолёт лётчик О. Даль произвёл всего два полёта и то неудачно.

Точнее два полета и две неудачные попытки взлететь:
1. 5 июня
2. 12 июня
3. 22 июня (авария при взлете)
4. 16 июля (вторая авария при взлете)

▼ Г. У. Свердруп
(нажмите для просмотра)

Наконец, 28 мая аэроплан был перенесен с палубы, где он стоял с самого отплытия из Сиэтля, на лед. Переноска прошла благополучно. Даль с помощью Олонкина, Сювертсена и Хансена сейчас же принялся за сборку частей, окончившуюся на другой вечер; немедленно после этого произвели испытание мотора. Пришлось сделать кое какие изменения, но, тем не менее, уже 31 мая все было готово для пробного полета. К сожалению, первые числа июня ознаменовались пасмурной погодой и туманом, и пробный полет оказался невозможным.

... Вторник., 5 июня. Попрежнему пасмурно и слабый ветер с юго-востока. Сегодня утром погода несколько прояснилась и Вистинг решился предпринять пробный полет на «Кристине» (так зовут наш аэроплан), главным образом для того, чтобы испытать компасы. Для начала мотор был пущен на месте, где ему дали поработать немного, чтобы согреть его, а затем мы доставили машину на площадку. Труд был не из легких, так как дорога туда отвратительная; пришлось работать аврально. При помощи дружных усилий, дело закончилось успешно. Площадка была в хорошем состоянии; для облегчения спуска границы ее были размечены полосками темного сукна. В половине второго «Кристина» разбежалась на льду, с Далем на руле и Вистингом в качестве наблюдателя. Машина поднялась с некоторым трудом, так как взяла с собою бензина на пять часов, т. е. столько, сколько могла захватить; но очутившись на высоте, она пошла отлично. В течение 3/4 часа Даль описывал широкие круги. Облака находились всего на высоте 200 метров над ледяным покровом, так что Далю пришлось лететь низко; ветер был там, к счастью, ровный. Снизиться оказалось труднее. В сером освещении облачного дня на льду не было видно никаких теней и сверху он казался ровным и надежным, хотя Даль и Вистинг знали по опыту, что это только обман зрения. Полосы сукна, отграничивавшие площадку, с высоты также было трудно различить, вследствие чего Даль снизился у самого края площадки. К счастью, он попал на ровное место и спуск обошелся благополучно. Компасы оказались, к сожалению, ненадежными. Поэтому не рекомендовалось удаляться на значительное расстояние от «Мод», так как в таком случае летчики, по всей вероятности, не могли бы определить обратный курс на судно и им пришлось бы немало покружиться, чтобы отыскать его. Вынужденный же спуск на льду, судя по нашему опыту, является чрезвычайно рискованным.
...
12 июня, наконец, представилась возможность нового полета. После обеда небо очистилось настолько, что стоило труда попытаться. Вистинг и Даль целый час держались в воздухе на высоте около 300 метров и летали от судна в разных направлениях на расстоянии 15-20 километров. Оказалось, что уже на расстоянии 15 километров они потеряли «Мод» из виду и не могли бы ее отыскать, если бы снова не заметили ее, вернувшись случайно к прежнему месту. На юге появилось такое множество луж и темных отверстий, что среди них судно совсем не выделялось. Перспективы были невеселые, ибо, не имея никаких примет внизу, еще легче заблудиться на расстоянии 300 километров.
...
Но вернемся к полетам. Во второй половине дня 22 июня совсем прояснило и засияло солнце, вследствие чего Вистинг решился вылететь по направлению на северо-восток. Доставить аэроплан на площадку было чрезвычайно трудно, так как растаявший снег обнажил зубчатые нагромождения льда, между которыми находились большие лужи. Вдобавок дул WSW, а при таком направлении ветра площадка неудобна для подъема, так как разбег самолета должен был происходить в поперечном направлении. Благодаря оттепели, оказалось, однако, возможным совершить подъем в непосредственном соседстве судна, с западной его стороны. Там находилась большая поверхность, которую легко можно было уравнять, удалив с нее мелкие глыбы льду; вдобавок, направление ветра приблизительно совпадало с тем направлением, по которому эта площадка была вытянута. Сейчас же после обеда мы пустили в ход топоры, кирки и лопаты, и к пяти часам место было очищено. Да ль нашел длину площадки достаточной. На конце площадки была широкая лужа, но Даль был уверен, что поднимется прежде, чем доедет до нее. Он поднялся в начале шестого часа, с Вистингом в качестве наблюдателя, в то время как я стоял и вертел ручку кино-аппарата, чтобы заснять с треском проносившийся мимо меня аэроплан. Аэроплан оторвался от земли перед самой лужей и подъем прошел, повидимому, вполне благополучно. Но не тут-то было - оказалось, что это был только взлет; в действительности пришлось повторить его, чтобы дело наладилось. Поэтому в следующее мгновение лыжи самолета шлепнулись на поверхность огромной лужи. Это произвело на самолет действие мощного тормоза. Он все же поднялся, но только для того, чтобы снова упасть, притом с еще большею стремительностью. Сообразив, что дело принимает скверный оборот, Даль выключил мотор и предоставил аэроплану нестись по луже, поднимая во все стороны огромные брызги. Быстрее молнии мчался аппарат по луже по направлению к ледяным нагромождениям на противоположной стороне. Перед этими нагромождениями возвышался большой снежный сугроб, который самолет перерезал до основания. Тут настал критический момент: наскочит ли аппарат на ледяные глыбы, чтобы разбиться о них вдребезги? Но самолет справился. Из последних сил он буквально одним махом перенесся через нагромождением только тогда остановился окончательно. Перед этой остановкой он словцо намеревался перевернуться, хвост его поднялся высоко на воздух, но затем упал обратно и остался лежать неподвижно на ледяной глыбе. Вистинг и Даль остались невредимы, и когда мы к ним подошли, они уже стояли подле аппарата, стараясь рассмотреть полученные им повреждения. Последние оказались меньше, чем можно было ожидать. Одна из нижних плоскостей была вывернута кверху и отчасти поломана, нижняя часть с лыжами совсем сломалась, но все эти повреждения были поправимы. Правда, после починки аппарат должен был сделаться тяжелее, но годиться он еще мог. Было страшно трудно высвободить «Кристину » из торосов и перетащить ее на место, но после двух часов энергичного труда это все же нам удалось. Потребовалось 14 дней, чтобы вернуть «Кристине» способность летать. Хватило тут работы и кузнецам, и столярам, и парусникам. Даль нашел, что починка сделана неплохо, и что снова можно лететь» но прошло около двух недель, прежде чем представился случай.
...
После четырех недель пасмурной погоды, 16 июля - день рождения Роальда Амундсена - выдался наконец солнечный и ясный. «Понедельник, 16 июля. Наконец то сегодня с утра прекрасная погода. Редкие клубы тумана на горизонте и слабый зюйд-вест. Можно лететь к северо-востоку для рекогносцировки. Аэродром наш далеко не идеален, но, по мнению Даля, все же сносен. Он и Вистинг постоянно ходили осматривать площадку и каждый раз с горестью констатировали, что она становится все меньше и меньше, так как лед по краям ломался, но направление ветра было сегодня самое благоприятное. Перед полетом Вистинги Даль исходили всю площадку вдоль и поперек. Сначала шагов на 170 тянулось совсем ровное и цельное пространство, затем шел пологий и низкий ледяной хребет, а по ту сторону хребта опять находилось ровное пространство протяжением в 150 шагов. Даль высказал предположение, что самолет оторвется от земли прежде, чем достигнет низкого хребта, затем, быть может, на секунду коснется льда по ту сторону хребта, и только тогда поднимется окончательно. Чтобы легче было везти аппарат, мотор работал в течение всего времени, пока мы тащили его до площадки; функционировал он вполне удовлетворительно. Когда все было готово, Вистинг и Даль сели на места. Даль дал «полный газ», в то время как вся остальная команда удерживала самолет на месте, чтобы мотор дал полные обороты. Когда мотор развил полную мощность, самолет по сигналу отпустили. В первый момент все шло так, как предполагал Даль. Самолет оторвался от земли еще на первом ровном пространстве и затем коснулся ледяного хребта. Здесь его рвануло сильным толчком, но Даль быстро его выправил. Но тут мотор начал давать перебои. При подъеме это часто случается и на обыкновенной площадке, но, если места достаточно, то это не ведет к особым осложнениям. Здесь же это вызвало роковые последствия. Аэроплан тотчас потерял скорость и был отнесен ветром вправо. Правая нижняя плоскость ударилась о небольшое возвышение, вследствие чего аппарат перевернулся на бок. Крыло некоторое время волочилось по льду и скоро аппарат был остановлен нагромождением, где он и обрушился на обломки нижнего крыла. Опора была выбита кверху сквозь кабину, где сидел Вистинг, так что ему прижало колени между опорой и остовом кабины. Если бы опора была вдавлена на один фут выше, то Вистинг лишился бы обеих ног. Но все произошло так, что и Вистинг и Даль остались целы. Иначе обстояло дело с «Кристиной». Пропеллер был заметно поврежден, оба нижние крыла также, и сильно пострадал весь фюзилаж. Мотор остался цел, но карбюратор оказался отломанным, что случилось, вероятно, уже тогда, когда аппарат в первый раз ударился о лед. Очевидно, это и явилось причиной перебоев в моторе. Во всяком случае одно было ясно-нам не повезло. Тем не менее, все мы так радуемся избавлению от несчастья наших товарищей, что еще не успели как следует погрустить о потере самолета. Лично я даже рад, что все так случилось. Нижняя плоскость, починенная после первого падения, совсем не внушала доверия. Исправленная часть потеряла свою прочность и могла сломаться под действием ветра, а это привело бы к вынужденному спуску, который едва ли окончился бы благополучно. В начале весны, когда на льду лежит еще снежный покров, возможность найти место для вынужденного спуска не исключена, хотя, судя по нашему опыту, шансы были невелики. Но теперь, летом, о таком спуске не могло быть и речи. Даже в том случае, если бы летчики после вынужденного спуска остались живы, они все же не могли бы вернуться на судно по изломанному, расколовшемуся на куски летнему льду». Согласно нашему опыту, удачные полеты, с базой в пловучих льдах, осуществимы только в том случае, если предпринимать их в конце апреля и начале мая, да и то при условии, что мотор может быть пущен в ход и будет надежно работать на двадцатиградусном морозе. Только в это время года можно рассчитывать на устройство такого аэродрома, который продержался бы в целости хотя бы в течение короткого времени. Но даже при соблюдении этих условий, полеты неизменно будут сопровождаться величайшим риском, пока воздухоплавание находится на такой низкой стадии развития, как сейчас. Над местностями, для которых имеются детальные карты, летчики всегда могут рассчитывать узнать реку или водное пространство и изменить соответственно с этим свой курс; но в пловучих льдах они не найдут такой руководящей приметы. Мало вероятия в том, что летчики сумеют вернуться именно к тому месту, откуда поднялись, им будет очень трудно отыскать базу, теряемую из виду на расстоянии 15 километров, которые аэроплан проделывает в 6 минут времени.
...

[kompan]

Уважаемые друзья,
хотел бы показать часть материалов из коллекции, посвященных экспедиции Р.Амундсена на судне "Мод/Maud" .

1. Серия открыток, выпущенных в Норвегии 1913 году с целью сбора средств на экспедицию. Их предполагалось перевезти на судне через Арктику и разослать затем адресатам. Вначале предполагалось осуществить ее на "Фраме", но затем планы были изменены и было построено специальное судно "Мод". К ранее выпущенной серии открыток с упоминанием о "Фраме", было допечатано небольшое количество с названием нового судна. И те и другие были погружены на борт "Мод" в 1918 и путешествовали по Арктике в течение 7 лет ! вместе с ним с 1918 по 1925 год. Все открытки попали к отправителям только в феврале 1926 г. Они были погашены специальными штемпелями.

2. Карточка, уже специально подготовленная к экспедиции Р.Амундсена на судне "Мод" в 1918 году и реально перевезенная во время его экспедиции на судне "Мод" в период 1918-1925 г.г.

3. Карточка, подготовленная к экспедиции Р.Амундсена на "Фраме" в 1913 году, но реально перевезена во время его экспедиции на судне "Мод" в период 1918-1925 г.г., адресованная еще в С.-Петербург, а доставленная уже в Ленинград в 1926 г.

Из книги Е.П.Сашенкова "Полярная почта":

"...Особое значение в истории полярной почты имела экспедиция на судне «Мод», которое было построено специально для дрейфа в Северном Ледовитом океане. 18 июля 1918 г. экспедиция под началом Амундсена вышла из Вардё с целью совершить плавание по северо-восточному проходу, вдоль северных берегов Евразии...
Экспедиция Амундсена 1918—1924 гг., ... оставила о себе хорошую память у филателистов.
Во многих филателистических коллекциях бережно хранятся по сей день почтовые открытки, которые проплыли на борту «Мод» и зимовали с экипажем у мыса Челюскин. Все они имеют по два оттиска спецштемпеля с изображением парусника и надписью «Польхавет» (в переводе с норвежского — «Приполюсный океан»). Многие впадают в ошибку, связывая появление этих открыток с плаванием Амундсена на нансеновском «Фраме».
На первый взгляд может показаться, что открытки действительно побывали на «Фраме»... На обратной стороне — изображение нансеновского судна; на адресной стороне слева у небольшого изображения полярного исследователя — текст на четырех языках (норвежском, немецком, английском и французском): «Эта открытка будет доставлена «Фрамом» через приполюсный океан и затем послана по почте отправителю». Ниже помещена факсимильная подпись Руаля Амундсена.
История этих открыток не лишена интереса.
По возвращении из триумфальной экспедиции в Антарктиду на «Фраме» Амундсен, ободренный успехом, решил снова воспользоваться этим судном для запланированного плавания и дрейфа в Северном Ледовитом океане. Чтобы частично облегчить финансовое бремя новой экспедиции, Амундсен и организовал печатание рекламных открыток. Разумеется, расчет был правильный. Интерес широкой публики к арктическим экспедициям быстро рос, и не удивительно, что спрос на почтовые сувениры амундсеновского предприятия был немалый.
Планы экспедиции, хорошо подготовленной и оснащенной, были, однако, нарушены. Началась первая мировая война. Амундсен перенес намеченные сроки. От идеи использования «Фрама» он отказался, решив, что легендарная шхуна и так уже слишком много повидала на своем веку. По плану Амундсена изготовили новый полярный корабль, спущенный со стапелей в 1917 г. и получивший свое название «Мод» по имени королевы Норвегии.
До отплытия экспедиции оставалось чуть больше месяца, печатать новый тираж почтовых открыток уже не имело смысла. Так и появились через несколько лет в филателистическом обороте открытки Амундсена, содержавшие ссылку на «Фрам», но совершившие полярное путешествие на «Мод»... Правда, изредка встречается изготовленный в небольшом количестве второй выпуск открыток. Они отпечатаны в последний момент, когда был готов новый экспедиционный корабль. На адресной стороне открыток второго выпуска сделана та же надпись, но уже со ссылкой на «Мод» и без перевода текста на другие языки.
Корабельный штемпель представляет особый интерес. При увеличении нетрудно рассмотреть на борту шхуны ее название — «Мод». Во время экспедиции делали по два оттиска на каждую открытку: марка гасилась, как правило, более ранней датой, а на свободном месте слева впоследствии ставился оттиск с более поздней датой, приуроченной к окончанию экспедиции. Почти на всех открытках первый оттиск был сделан 13.9.1918 г. Тут же имеется и указание географической широты — 77°33'. Пожалуй, это первый в мире почтовый штемпель, имеющий, помимо даты, обозначение координат.
Где находились норвежцы 13 сентября? Пройдя в начале месяца мимо самой северной оконечности Евразии — мыса Челюскин, шхуна не смогла больше пробиться через ледяное поле и участники экспедиции стали через четыре дня — 13 сентября — на зимовку. В тот день в непосредственной близости от мыса Челюскин и началось гашение открыток штемпелем шхуны. Почти все оттиски с этой датой читаются плохо.
Оттиски, сделанные в начале последней зимовки экспедиции — 4.8.1924 г., — более качественные. Штемпеля с этой датой имеют обозначение другой широты — 76°51'. В то время норвежцы находились у впадения реки Колымы в бухту Амбарчик...

С уважением,
kompan.

[kompan]

Дорогие коллеги,
...известные мне

1) конверты писем со специальными почтовыми виньетками и автографом Р.Амундсена, а также указанной датой и широтой местонахождения, подготовленные в 1922 г. . Он их отправлял во время подготовки полета с целью достичь Северного Полюса на самолете Кертис «Ориоль» по поручению спонсора - Аэроклуба Пенсильвании из Филадельфии, который и подарил данный самолет в рекламных целях, в период экспедиции на судне "Мод" .

...еще дополнительный материал из коллекции по данной теме

2) Сувенирная открытка данной экспедиции из серии показанных ранее, причем более редкого второго выпуска (с правильным названием судна "Мод/Maud"), история выпуска которого описана выше, интересная тем, что имеет подтверждающий штемпель прибытия в Берген/Норвегия 22.02.1926 г., а отправленная в июле 1918 г., т.е. путешествовавшая по Арктике почти 7,5 лет !!!

3) Фотография спуска на воду специального полярного судна "Мод" 07.06.1917 г.

С уважением,
kompan.

[ББК-10]

Бюллетень Арктического института СССР. № 11.-Л., 1933, с.351-352

ПОЛЯРНЫЕ РЕЛИКВИИ С МЫСА ЧЕЛЮСКИНА. В Музей ВАИ поступила записная книжка участника экспедиции на „Мод“ Петера Л. Тессема, найденная в хижине „Мод" ¹⁾ на п-ове Челюскина зимовщиками станции мыса Челюскина. Это обычный карманный календарь-альманах на 1918 г., изданный фирмой Халворсен и Ларсен (официальная часть издана Норвежским Университетом), продающийся в Норвегии во всех магазинах канцелярских принадлежностей. На чистой стороне листка перед титулом написано: „Maud Expedition. Peter L. Tessem". Книжка в отличной сохранности. Чистые листы календаря почти без всяких записей — имеются всего три записи в феврале, касающиеся семейных событий, шесть записей в апреле, отмечающих дни прибытия, отъезда или начала работы на „Мод", одна запись в мае, пять в июне (семейные события, сведения о движении „Мод“ и день рождения капитана Вистинга) и пять в июле (движение „Мод", семейные события и день рождения Амундсена). В отделе „Memorandum" на 1919 г. записано: „Получил во время плавания от Хеллера Хансена Кр. 50. —, аванс по приезде в Кристианию Кр. 200. —, аванс в середине мая Кр. 200. —, получено от г. Вистинга Кр. 25.“ Больше никаких записей нет. К календарю приложены отдельно карты северной и самой южной частей Норвегии и окрестностей Кристиании, Скандинавии и Южной Норвегии, три плана Кристиании и карта Нурмаркена. В книжку вложен отдельный пакетик, представляющий собою сложенный черновик начала рапорта Амундсену от 17 апреля о санной поездке на о-в Алексея (Малый Таймыр). В пакетике на десяти отдельных листках, вырванных из блокнота, отчет о санной поездке к мысу Челюскину за время с 11 по 13 мая 1919 г. и 4 карточки с записью по-норвежски от 27 апреля и по-английски от 22 и 23 апреля. В боковом карманчике книжки находится пакет с записками, вложенный в согнутую таблицу „нестроганых лесоматериалов". В пакете 13 листков, вырванных из блокнота, с описанием охотничьей поездки к мысу Челюскину за время с 2 по 7 июня 1919 г. включительно; затем 4 карточки с описанием второй поездки на санях к мысу Челюскину 16—17 мая; наконец, 36 карточек

¹⁾ Бюлл. Аркт. инст., Лг., 1932, № 8-10, стр. 202

с описанием санной поездки на о-в Алексея за время с 17 по 27 июня 1919 г. и чистый листок бумаги. Запись начинается с тех же слов, что и черновик рапорта, упомянутый выше. Все записи и в книжке и на отдельных листах и карточках сделаны карандашом на норвежском языке (кроме двух английских записей, указанных выше) и сохранились великолепно. Они безусловно являются подлинными путевыми заметками, которые потом были переписаны начисто и поданы начальнику экспедиции. Амундсен опубликовал их в своей книге: Nordostpassasjen Maudferden langs Asias, kyst 1918—1920. Oslo Gyldendal Norsk Forlag (цитирую по изданию 1929 г.). Отчет о санной поездке от 17—27 июня напечатан полностью на стр. 182—192; отчет о второй поездке (11—12 мая) на стр. 208—210; отчет об охотничьей поездке упоминается на стр. 231. Таким образом, никаких новых сведений заметки Тессема нам не дают, и его записная книжка является только интересной реликвией, относящейся к одному из эпизодов славного плавания „Мод" — в частности, к пребыванию ее у мыса Челюскина зимой 1918/19 г.

М. А. ДЬЯКОНОВ

[ББК-10]

Бюллетень Арктического института СССР. № 3.-Л., 1934, с.126-128

ПОСЕЩЕНИЕ ЗИМОВКИ АМУНДСЕНА 1918/19 ГОДА НА ПОЛУОСТРОВЕ ЧЕЛЮСКИНА

8 ноября 1932 г. автор настоящей заметки, совместно с служителем станции Л. И. Коробко, предпринял санную поездку по восточному побережью п-ова Челюскина, с целью производства гидрологических наблюдений и для розысков следов пребывания на полуострове экспедиции Р. Амундсена, зимовавшей в 1918/19 г. в одной из бухт восточного побережья, названной в честь корабля экспедиции бухтой Мод. Время поездки совпало с наступлением полярной ночи, когда продолжительность дневного освещения была всего лишь 3—3.5 часа. Приходилось пользоваться днями с лунным освещением. Это обстоятельство, а также отсутствие точных карт чрезвычайно затрудняли передвижение (в нашем распоряжении была только схематическая карточка северной части Таймыра, составленная участниками экспедиции Амундсена, с указанием места зимовки).
На вторые сутки после выхода с мыса Челюскина мы остановились вечером у мыса Гая, который на карте значился в 3 км к западу от места.

— 127 —

зимовки „Мод“. Вследствие неожиданной болезни Л. И. Коробко, мне пришлось, оставив его в лагере, направиться к месту зимовки одному. Чрезвычайно изрезанная береговая линия состоит в этом месте из ряда неглубоких бухточек, с пологими песчаными берегами, в которых встречаются выходы кристаллических сланцев.
Внимательнее осматривая в бинокль окрестности, я заметил на берегу наклонно стоявший столбик, который оказался астрономическим знаком, вставленным в кучу камней. В 60 м от берега стояла небольшая избушка, занесенная снегом. Еще дальше лежал у берега другой столб, длиной до 2 м и толщиной около 30 см, повидимому стоявший в груде камней, но поваленный ветром или медведем. К столбу была привинчена шурупами медная коробка с прочерченными на ней стрелками. Эта коробка имела надпись „Maud 1918—1919“, с цифровыми указаниями магнитного склонения этого пункта.
Рядом с избушкой, с правой стороны (если смотреть на море), находилась новая занесенная снегом судовая шлюпка. В восточном направлении, в 25—30 м от избушки, оказались развалины какого-то строения, много проволочных оттяжек и семь—восемь маленьких деревянных ведер; все было засыпано снегом. Эти развалины были приняты мною вначале за баню, но вернее здесь был собачник. Позади избушки, на возвышенной площадке в 7 м высоты, стояла невысокая каменная пирамида-гурий, в которой был укреплен валявшийся поблизости деревянный шест, около 3 м длиной, с флагом. В 1200 м от избушки в северовосточном направлении выступает небольшой мысок, на котором находится сложенный из плит сланца знак, высотой в 3 м. Еще дальше — в 2 км к северо-востоку лежат в море два небольших низменных острова.
Избушка была сильно занесена снегом, дверь в нее была открыта. Над поверхностью оставалось свободное отверстие, около 3/4 м в окружности, через которое, повидимому, постоянно проходили песцы, так как на снегу было много песцовых следов. Избушка очень аккуратно сложена из сланцевого плитняка, размером 3.5x3 м; ее деревянная крыша обита внутри брезентом; имеется полуразвалившаяся печь. В прогнившем потолке большие трещины, вследствие чего внутри все занесено снегом. По средине избушки стоит небольшой пустой столик. В левом углу снега было меньше. По стенам расположены полки. Часть этих полок от тяжести снега упала. Сильно смерзшийся снег походил на настоящий фирн. С трудом убрав снег с одной из полок, я нашел на ней множество металлических и фанерных банок, коробок из-под сигарет, мармелада и конфект. При внимательном осмотре коробок, в одной из них была найдена записная книжка-дневник Пауля Тессема, участника экспедиции Р. Амундсена, погибшего на переходе от Таймырского п-ова к о-ву Диксона. Дневник написан на норвежском языке. В остальных коробках находились различные мелкие вещи: щетки, иголки, нитки, пуговицы и т. п. В стоявших рядом металлических банках находился чай.

— 128 —

В другом углу был найден ящик с мясными консервами, из которых две банки были взяты для доставки на станцию. Необходимость вернуться к больному товарищу не позволила мне, к сожалению, произвести осмотр предметов, находившихся глубоко под снегом; не удалось найти и оставленного, вероятно, норвежцами письма. Сделать фотографические снимки лагеря при слабом свете полярного утра также не представилось возможным.
Принимая во внимание, что со времени зимовки Амундсена на п-ове Челюскина прошло 14 лет, следует признать, что лагерь находится в хорошем состоянии.
Закончив обследование стоянки и взяв с собой дневник Пауля Тессема и консервные банки, я возвратился к мысу Гая. Мясные консервы экспедиции Амундсена были подвергнуты впоследствии анализу начальником станции, д-ром Б. Д. Георгиевским и оказались вполне доброкачественными.
Место зимовки Амундсена находится в 45 км на восток от станции на мысе Челюскина, в одной из небольших бухт восточного побережья п-ова Челюскина. Дальнейшее подробное обследование организовать в 1932/33 г. не удалось, ввиду недостатка на станции средств передвижения.

В. Н. КОШКИН

[ББК-10]

Советская Сибирь, 1924, № 158, 13 июля

К Северному полюсу!

Полярные Робинзоны.

Шесть лет назад, в 1918 году, норвежцы отправились к северному полюсу на специально построенном пароходе «Мод». Они рассчитывали попасть с пловучими льдами в русло океанского течения, движущегося к полюсу, существование которого (течения) доказали гибель «Жаннеты» и путешествие «Фрама». После нескольких бесплодных попыток найти этот поток, «Мод», в конце концов, два года назад достигла неподвижного льда и остановился там. Судно движется со скоростью, самое большое, два-три километра в час, но отважные исследователя надеются все-таки, что им удастся попасть к восточному берегу Гренландии.
Трудностей на этом пути оказалось больше, чем можно было предполагать. Течение начинает увлекать «Мод» в сторону Новой Сибири, что ставит в критическое положение полярных путешественников.
Затерянные во льдах, они по беспроволочному телеграфу находятся в постоянном сношении с миром. Каждый день станции Шпицбергена и Ставангера принимают от «Мод» метеорологический бюллетень. «Мод» вошла и сеть полярных наблюдений, организованных профессором Бьеркенесом.
Если бы в прежних полярных путешествиях уже можно было пользоваться беспроволочным телеграфом, то, конечно, не возник бы пресловутый спор между Куком в Пири о том, кто на них первый в 1909 году, достиг северного полюса. Только в 1912 году радиотелеграфный аппарат впервые был помешен на борту корабля австралийской экспедиции, отправившейся к южному полюсу. Но тогда сообщение встречало большие затруднения — то ломалась мачта от снежной бури, то останавливался динамо аппарат. «Мод» до сих пор был счастливее в этом отношении, но и ему постоянно может грозить опасность быть отрезанным от мира.

[fisch1]

Русские исследователи нашли хижину Амундсена //Рассвет 9 января 1933