Том III. Ленинград: изд-во «Морской транспорт», 1959 г. стр. 224-228
Первый советский рейс на Колыму в 1923 г.
Советские Колымские рейсы, как и морские Карские экспедиции, по своему xaрактеру резко отличались от дореволюционных. В прошлом они непременно преследовали коммерческие цели и служили обогащению той или иной группы капиталистов. Фирмы, принимавшие участие в организации плавания, искусственно повышали стоимость ввозимых на Колыму товаров с таким расчетом, чтобы выручка от их продажи не столько возмещала затраты на фрахт специального судна, содержание команды и прочие расходы {1}, сколько давала достаточно высокие прибыли Основная тяжесть расходов по рейсам перекладывалась на плечи местного населения, вынужденного в силу необходимости покупать товары по любым высоким ценам. Естественно, что в дореволюционных условиях эти мероприятия не привели, да и не могли привести к сколько-нибудь значительному подъему производительных сил отдаленной окраины России. На колымских операциях хотела нажиться кучка дальневосточных и якутских предпринимателей.
Само собою разумеется, что в советских условиях на первый план выдвигались совсем иные задачи, обеспечивающие подъем экономической и культурной жизни отставшего в своем развитии населения Чукотки и Колымского района. Это гарантировалось тем, что организатором Колымских экспедиций являлось Советское государство. Ясно отдавая себе отчет в том, что завоз грузов на Колыму даже в перспективе с коммерческой точки зрения будет убыточным, правительство поддержало Колымские рейсы материально. Специальными решениями по каждому рейсу определялась государственная дотация для покрытия убытков.
В проведении плаваний на Колыму наглядно проявилась дальновидная политика Советского государства, направленная на подъем производительных сил далеких северо-восточных окраин страны. Колымские рейсы дали серьезный толчок к изучению северо-восточных морей, создали предпосылки для систематической эксплуатации восточного участка Северного морского пути.
Последняя досоветская экспедиция из Владивостока в устье реки Колымы была снаряжена колчаковцами в 1919 г., которые пытались поправить свои дела за счет вывоза на мировой рынок пушнины. Во время этого рейса на пароходе «Ставрополь», кроме продовольствия, было отправлено на Колыму некоторое промышленное оборудование для Эндыбальского (Верхоянского) свинцово-плавильного завода купца А. Семенова {2}. Колымский рейс 1919 г. не удался. Встретив в Чукотском море тяжелые льды, пароход «Ставрополь» (капитан Гросберг) вынужден был вернуться обратно. На обратном пути он попал во льды и за-
{1} Царское правительство а/о «Доброфлот» на покрытие расходов по фрахту парохода Колымских рейсов выдавало дотацию.
{2} ААН. ф. 47, оп 1, д. 900. Журнал совещания представителей местных торговых фирм по вопросу снабжения Колымского округа продуктами первой необходимости. Совещание состоялось 30 января 1919 г. в Якутске.
[224]
Рис.80. Схема Колымских рейсов в 1923-1932 гг.
[225]
зимовал в районе Колючинской губы. Во Владивосток пароход вернулся только летом следующего (1920) года {1}.
В 1921 г., после восстановления на Дальнем Востоке Советской власти, сразу же развернулась подготовка к новому Колымскому рейсу. Пароход с грузом уже готовился к отходу. Однако в результате бунта меркуловцев рейс был сорван. Белогвардейцы захватили судно и увели его в Охотск {2}.
В 1922 г. банды, орудовавшие на Охотско-Камчатском побережье, поддержанные американцами, направили в Колымский рейс американскую шхуну, которая не достигла цели, встретив в Чукотском море тяжелые льды {3}.
Политическая обстановка на Дальнем Востоке позволила осуществить первый советский рейс на реку Колыму только, в навигацию 1923 г. Это первое плавание организовал Наркомторгпром ЯАССР. В рейс был направлен зафрахтованный у Доброфлота пароход «Ставрополь» (капитан П. Г. Миловзоров). На борту судна находилось 23 500 пудов различных товаров, закупленных в Шанхае на сумму в 150 тысяч золотых рублей. Пароход вышел в арктические моря без сопровождения ледокола. Покинув Владивосток 21 июля, он 29 числа благополучно прибыл в Петропавловск-на-Камчатке {4}.
Первое плавание советского парохода на р. Колыму началось в условиях, когда в Колымско-Индигирском районе еще бесчинствовали банды Бочкарева. Не исключена была возможность встречи с американо-японскими оккупантами. Поэтому на пароходе «Ставрополь» разместился военный отряд из 50 красноармейцев, который возглавлял представитель якутского правительства.
Приняв некоторые грузы в Петропавловске-на-Камчатке, «Ставрополь» проследовал на север. Посетив Ново-Мариинск (Анадырь) и бухту Провидения, 9 августа через Берингов пролив он вошел в Чукотское море. У селения Уэлен была встречена и задержана в советских территориальных водах американская парусно-моторная шхуна, незаконна торговавшая с чукчами. Владелец шхуны согласился продать ее советским властям вместе с находившимися на борту товарами {5}. Капитану шхуны было приказано следовать за «Ставрополем». До мыса Северного {6} шхуна шла под проводкой «Ставрополя», а затем, следуя самостоятельно, прибыла в Нижне-Колымск.
Во время стоянки в Уэлене капитан П. Г. Миловзоров собрал подробные сведения у местных жителей о состоянии льдов на предстоящем переходе. Сведения были благоприятными. Действительно, первые льды «Ставрополь» встретил лишь на параллели Колючинской губы. Почти не сбавляя хода, судно легко миновало их. 11 августа пароход достиг
{1} ААН, ф. 47, oп. 1, д. 30, лл. 2—10, д. 161; лл. 1—8. В 1919 г. шхуна «Беллинда»,
принадлежавшая американцу Костеллу, совершила плавание на Колыму из Нома. При повторном рейсе, возвращаясь с Колымы, она зазимовала у м. Якан. В 1919 г. Ванкарем посетила шхуна Свенсона «Бельведер».
{2} М. Кротов. Борьба с контрреволюцией в северо-восточной Якутии. «Пролетарская революция», 1928, № 5 (76), стр. 66—112.
{3} М. Кротов. Указ. соч., стр. 110. Кроме того, в 1922 г. из Нома в устье Колымы плавало пять американских шхун. Они зазимовали у мыса Северного.
{4} ААН. ф. 47, oп. 1, д. 30. При описании Колымских советских рейсов использована работа П. Г. Миловзорова «Плавание морских судов в Восточно-Сибирском и Чукотском морях в навигации 1911—1928 гг. » (хранится в научных фондах Арктического и антарктического института, по просьбе которого работа была написана автором незадолго до смерти).
{5} ААН, ф. 47, oп. 1, д. 30. Шхуна называлась «Уайт Маунтин».
{6} Ныне мыс Шмидта.
[226]
мыса Северного и, обследовав расположенную недалеко от мыса американскую факторию, направился к устью Колымы.
Встреченные на пути льды не представляли трудностей; густота их едва достигала 3—5 баллов. Только у мыса Биллингса льды стали гуще и тяжелее. Но опытный капитан умело вел судно. Правда, в тумане приходилось часто останавливаться и выжидать изменения ледовой обстановки. У мысов Кекурного и Шалаурова Изба плавание осложнилось встречей с многочисленными стамухами, осевшими на мелководье. Миновав этот район и выйдя в полосу разреженных льдов, 14 числа пароход прибыл к месту Шелагскому. Здесь остановились, так как вход в Чаунскую губу закрывали тяжелые льды.
15 числа П. Г. Миловзоров решил продвигаться вперед на запад, пользуясь разводьями, но вскоре обстановка ухудшилась, и «Ставрополь» лег в дрейф. От острова Айон путь на Колыму преградили сплошные ледяные поля. Прохода на Колыму не было. Капитан сделал еще одну попытку.
Приблизившись вплотную к острову, насколько позволяла осадка судна, он повел его вдоль берега по окраине сильно сплоченных льдов. Имея мористее себя эти льды, «Ставрополь» в тумане миновал район скопления их у о. Айон и 16-числа пришел к мысу Большой Баранов. Проход был найден. Искусство опытного капитана одержало победу над ледяной стихией.
От мыса Большой Баранов передвигаться было легче: отсюда из Колымы проходят теплые речные воды и море здесь часто свободно от льдов. Но уже вблизи от цели случилось непредвиденное. Из-за слабой гидрографической изученности Колымского устья (у мыса Медвежьего), имея 18-футовую осадку, пароход сел на мель. Сняться с нее было нелегко. Выгрузка на берег 13 тысяч пудов груза не помогла. Пришлось ожидать подъема воды, наступившего через 11 дней. Драгоценное время истекало. Поэтому, оставив у мыса Медвежьего выгруженные товары, пароход поспешил в Нижне-Колымск.
Плавание по реке Колыме проходило под проводкой опытного лоцмана. 30 августа «Ставрополь» пришел в Нижне-Колымск. Впервые советский пароход прибыл сюда из Владивостока. Любопытно отметить, что за 4 дня до этого на западе в Усть-Енисейский порт пришли суда Карской экспедиции: «В. Русанов», «Кооператор» и «Андре Марти». Таким образом, почти одновременно наши суда бороздили арктические воды на западном и восточном флангах Северного морского пути.. Но
[227]
между Колымой и Енисеем еще лежало огромное пространство, которое предстояло преодолеть в будущем.
Население Колымы, терроризированное бандами Бочкарева, с радостью встретило прибытие советского парохода. Разгрузка товаров производилась дружно и окончилась 8 сентября. Одновременно с помощью прибывшей на Колыму парусно-моторной шхуны перевозились грузы с мыса Медвежьего.
Вечером 8 сентября, по окончании работ, «Ставрополь» возвестил гудками о своем отбытии во Владивосток.
Обратное плавание не представило трудностей. На пути пароход встретил лишь разреженные льды. 11 сентября он прибыл к мысу Северному, где по поручению Владивостокской морской обсерватории П. Г. Миловзоров привлек местных жителей к круглогодичной регистрации состояния льдов. 13 сентября вошли в Берингов пролив. Из-за позднего времени поручение владивостокских морских властей посетить остров Врангеля П. Г. Миловзоров выполнить не смог.
22 октября «Ставрополь» прибыл во Владивосток.
Советские Колымские рейсы, как и морские Карские экспедиции, по своему xaрактеру резко отличались от дореволюционных. В прошлом они непременно преследовали коммерческие цели и служили обогащению той или иной группы капиталистов. Фирмы, принимавшие участие в организации плавания, искусственно повышали стоимость ввозимых на Колыму товаров с таким расчетом, чтобы выручка от их продажи не столько возмещала затраты на фрахт специального судна, содержание команды и прочие расходы {1}, сколько давала достаточно высокие прибыли Основная тяжесть расходов по рейсам перекладывалась на плечи местного населения, вынужденного в силу необходимости покупать товары по любым высоким ценам. Естественно, что в дореволюционных условиях эти мероприятия не привели, да и не могли привести к сколько-нибудь значительному подъему производительных сил отдаленной окраины России. На колымских операциях хотела нажиться кучка дальневосточных и якутских предпринимателей.
Само собою разумеется, что в советских условиях на первый план выдвигались совсем иные задачи, обеспечивающие подъем экономической и культурной жизни отставшего в своем развитии населения Чукотки и Колымского района. Это гарантировалось тем, что организатором Колымских экспедиций являлось Советское государство. Ясно отдавая себе отчет в том, что завоз грузов на Колыму даже в перспективе с коммерческой точки зрения будет убыточным, правительство поддержало Колымские рейсы материально. Специальными решениями по каждому рейсу определялась государственная дотация для покрытия убытков.
В проведении плаваний на Колыму наглядно проявилась дальновидная политика Советского государства, направленная на подъем производительных сил далеких северо-восточных окраин страны. Колымские рейсы дали серьезный толчок к изучению северо-восточных морей, создали предпосылки для систематической эксплуатации восточного участка Северного морского пути.
Последняя досоветская экспедиция из Владивостока в устье реки Колымы была снаряжена колчаковцами в 1919 г., которые пытались поправить свои дела за счет вывоза на мировой рынок пушнины. Во время этого рейса на пароходе «Ставрополь», кроме продовольствия, было отправлено на Колыму некоторое промышленное оборудование для Эндыбальского (Верхоянского) свинцово-плавильного завода купца А. Семенова {2}. Колымский рейс 1919 г. не удался. Встретив в Чукотском море тяжелые льды, пароход «Ставрополь» (капитан Гросберг) вынужден был вернуться обратно. На обратном пути он попал во льды и за-
{1} Царское правительство а/о «Доброфлот» на покрытие расходов по фрахту парохода Колымских рейсов выдавало дотацию.
{2} ААН. ф. 47, оп 1, д. 900. Журнал совещания представителей местных торговых фирм по вопросу снабжения Колымского округа продуктами первой необходимости. Совещание состоялось 30 января 1919 г. в Якутске.
[224]
[225]
зимовал в районе Колючинской губы. Во Владивосток пароход вернулся только летом следующего (1920) года {1}.
В 1921 г., после восстановления на Дальнем Востоке Советской власти, сразу же развернулась подготовка к новому Колымскому рейсу. Пароход с грузом уже готовился к отходу. Однако в результате бунта меркуловцев рейс был сорван. Белогвардейцы захватили судно и увели его в Охотск {2}.
В 1922 г. банды, орудовавшие на Охотско-Камчатском побережье, поддержанные американцами, направили в Колымский рейс американскую шхуну, которая не достигла цели, встретив в Чукотском море тяжелые льды {3}.
Политическая обстановка на Дальнем Востоке позволила осуществить первый советский рейс на реку Колыму только, в навигацию 1923 г. Это первое плавание организовал Наркомторгпром ЯАССР. В рейс был направлен зафрахтованный у Доброфлота пароход «Ставрополь» (капитан П. Г. Миловзоров). На борту судна находилось 23 500 пудов различных товаров, закупленных в Шанхае на сумму в 150 тысяч золотых рублей. Пароход вышел в арктические моря без сопровождения ледокола. Покинув Владивосток 21 июля, он 29 числа благополучно прибыл в Петропавловск-на-Камчатке {4}.
Первое плавание советского парохода на р. Колыму началось в условиях, когда в Колымско-Индигирском районе еще бесчинствовали банды Бочкарева. Не исключена была возможность встречи с американо-японскими оккупантами. Поэтому на пароходе «Ставрополь» разместился военный отряд из 50 красноармейцев, который возглавлял представитель якутского правительства.
Приняв некоторые грузы в Петропавловске-на-Камчатке, «Ставрополь» проследовал на север. Посетив Ново-Мариинск (Анадырь) и бухту Провидения, 9 августа через Берингов пролив он вошел в Чукотское море. У селения Уэлен была встречена и задержана в советских территориальных водах американская парусно-моторная шхуна, незаконна торговавшая с чукчами. Владелец шхуны согласился продать ее советским властям вместе с находившимися на борту товарами {5}. Капитану шхуны было приказано следовать за «Ставрополем». До мыса Северного {6} шхуна шла под проводкой «Ставрополя», а затем, следуя самостоятельно, прибыла в Нижне-Колымск.
Во время стоянки в Уэлене капитан П. Г. Миловзоров собрал подробные сведения у местных жителей о состоянии льдов на предстоящем переходе. Сведения были благоприятными. Действительно, первые льды «Ставрополь» встретил лишь на параллели Колючинской губы. Почти не сбавляя хода, судно легко миновало их. 11 августа пароход достиг
{1} ААН, ф. 47, oп. 1, д. 30, лл. 2—10, д. 161; лл. 1—8. В 1919 г. шхуна «Беллинда»,
принадлежавшая американцу Костеллу, совершила плавание на Колыму из Нома. При повторном рейсе, возвращаясь с Колымы, она зазимовала у м. Якан. В 1919 г. Ванкарем посетила шхуна Свенсона «Бельведер».
{2} М. Кротов. Борьба с контрреволюцией в северо-восточной Якутии. «Пролетарская революция», 1928, № 5 (76), стр. 66—112.
{3} М. Кротов. Указ. соч., стр. 110. Кроме того, в 1922 г. из Нома в устье Колымы плавало пять американских шхун. Они зазимовали у мыса Северного.
{4} ААН. ф. 47, oп. 1, д. 30. При описании Колымских советских рейсов использована работа П. Г. Миловзорова «Плавание морских судов в Восточно-Сибирском и Чукотском морях в навигации 1911—1928 гг. » (хранится в научных фондах Арктического и антарктического института, по просьбе которого работа была написана автором незадолго до смерти).
{5} ААН, ф. 47, oп. 1, д. 30. Шхуна называлась «Уайт Маунтин».
{6} Ныне мыс Шмидта.
[226]
Встреченные на пути льды не представляли трудностей; густота их едва достигала 3—5 баллов. Только у мыса Биллингса льды стали гуще и тяжелее. Но опытный капитан умело вел судно. Правда, в тумане приходилось часто останавливаться и выжидать изменения ледовой обстановки. У мысов Кекурного и Шалаурова Изба плавание осложнилось встречей с многочисленными стамухами, осевшими на мелководье. Миновав этот район и выйдя в полосу разреженных льдов, 14 числа пароход прибыл к месту Шелагскому. Здесь остановились, так как вход в Чаунскую губу закрывали тяжелые льды.
15 числа П. Г. Миловзоров решил продвигаться вперед на запад, пользуясь разводьями, но вскоре обстановка ухудшилась, и «Ставрополь» лег в дрейф. От острова Айон путь на Колыму преградили сплошные ледяные поля. Прохода на Колыму не было. Капитан сделал еще одну попытку.
Приблизившись вплотную к острову, насколько позволяла осадка судна, он повел его вдоль берега по окраине сильно сплоченных льдов. Имея мористее себя эти льды, «Ставрополь» в тумане миновал район скопления их у о. Айон и 16-числа пришел к мысу Большой Баранов. Проход был найден. Искусство опытного капитана одержало победу над ледяной стихией.
От мыса Большой Баранов передвигаться было легче: отсюда из Колымы проходят теплые речные воды и море здесь часто свободно от льдов. Но уже вблизи от цели случилось непредвиденное. Из-за слабой гидрографической изученности Колымского устья (у мыса Медвежьего), имея 18-футовую осадку, пароход сел на мель. Сняться с нее было нелегко. Выгрузка на берег 13 тысяч пудов груза не помогла. Пришлось ожидать подъема воды, наступившего через 11 дней. Драгоценное время истекало. Поэтому, оставив у мыса Медвежьего выгруженные товары, пароход поспешил в Нижне-Колымск.
Плавание по реке Колыме проходило под проводкой опытного лоцмана. 30 августа «Ставрополь» пришел в Нижне-Колымск. Впервые советский пароход прибыл сюда из Владивостока. Любопытно отметить, что за 4 дня до этого на западе в Усть-Енисейский порт пришли суда Карской экспедиции: «В. Русанов», «Кооператор» и «Андре Марти». Таким образом, почти одновременно наши суда бороздили арктические воды на западном и восточном флангах Северного морского пути.. Но
[227]
между Колымой и Енисеем еще лежало огромное пространство, которое предстояло преодолеть в будущем.
Население Колымы, терроризированное бандами Бочкарева, с радостью встретило прибытие советского парохода. Разгрузка товаров производилась дружно и окончилась 8 сентября. Одновременно с помощью прибывшей на Колыму парусно-моторной шхуны перевозились грузы с мыса Медвежьего.
Вечером 8 сентября, по окончании работ, «Ставрополь» возвестил гудками о своем отбытии во Владивосток.
Обратное плавание не представило трудностей. На пути пароход встретил лишь разреженные льды. 11 сентября он прибыл к мысу Северному, где по поручению Владивостокской морской обсерватории П. Г. Миловзоров привлек местных жителей к круглогодичной регистрации состояния льдов. 13 сентября вошли в Берингов пролив. Из-за позднего времени поручение владивостокских морских властей посетить остров Врангеля П. Г. Миловзоров выполнить не смог.
22 октября «Ставрополь» прибыл во Владивосток.
