Ил-12 был передан Черевичным (1-я КАЭ) Лебедеву (2-я КАЭ).
6 февраля 1957 совершил дальний полет Мирный-Моусон-Мирный.
Экипаж Лебедева.
на борту - нач. авиаотряда Мазурук, капитан д/э "Лена" Ветров, кауч. группа - Капица, Кричак, Гордиенко.
А.А. Лебедев, И.П. Мазурук, "Над Арктикой и Антарктикой". стр 209-216
http://www.ivki.ru/kapustin/liter/polar/arctica22.htmПятого февраля [1957] меня вызвал Москаленко — Завтра, Лебедев, полетите на Ил-12 до австралийской станции Моусон Это на запад от Мирного, около тысячи километров. С вами полетят научные сотрудники во главе с Андреем Капицей, капитан “Лены” Ветров и Мазурук Илья Павлович сейчас на “Лене” — командир летного отряда морской экспедиции. Второго пилота у тебя не будет; людей не хватает. Ну а если что, подменит Мазурук?
Так мы встретились с Ильёй Павловичем по ту сторону шарика.
На следующий день погода была хорошая верхняя облачность — семь баллов, видимость — более десяти километров. А прогноз на ближайшие три дня отличный. Взлетели, набрали высоту тысяча метров. Нашей задачей было обследование берега западного шельфового ледника, картирование его границ. Но вскоре после взлета в пилотскую кабину вошел капитан “Лены”
— Илья Павлович, желательно по пути посмотреть, где нам лучше выгрузить авиационную технику.
Мазурук, сидевший в кресле второго пилота, засмеялся
— Нет, Александр Иванович, не ко мне обращайтесь Время идет, власть меняется В Арктике я был командиром, в Антарктике — он. Давай, Саша, уважим капитана, — повернулся ко мне Мазурук
Я тоже не мог не рассмеяться — сам Мазурук вторым у меня
— Техника в наших руках, Илья Павлович. Уважим!
Мы уклонились немного на север. Географ Андрей Капица и аэрометеоролог Оскар Кричак о чем то оживленно беседовали в пассажирском салоне, а гидролог Павел Афанасьевич Гордиенко, он же внештатный корреспондент Всесоюзного радио, наносил прибрежную ледовую обстановку на карту.
— Александр Иванович, вот, по моему, чудесный аэродром, — показал Мазурук.
— Точно, Илья Павлович, и для “Лены” здесь хороший причал. По высоте ледяного барьера можно судить, что и глубины около него достаточные.
Штурман отметил “причал” на карте, и мы продолжали лететь по прежнему курсу. После горы Гаусса панорама берега под нами постепенно стала меняться. Начался свободный ото льда берег с заливами и песчаными пляжами, на которых грелись морские хозяева Антарктиды. Мы подлетали уже к австралийской станции Дейвис.
— Как там связь, Алексей Иванович? — обратился я к нашему бортрадисту.
— Мирный на связи, следит все время. Погода прежняя, хорошая.
— А Моусон Дейвис?
— Молчат. Видно, не слушают. Не получили, наверное, нашу заявку на ведение радиосвязи.
— Все ясно, обойдем Дейвис мористее, надо соблюдать международное право.
За Дейвисом опять начался ледяной берег. Потом показалась большая подковообразная бухта, берега которой были сложены темно-коричневыми гранитами. А к западу от нее опять потянулись обрывистые ледяные берега.
Со станцией Моусон связи по-прежнему не было, и мы обошли ее. Но уже на обратном пути Моусон все-таки вышел на связь.
— Что они сообщают?
— Сожалеют, что поздно с нами связались, что мы не сели у них. Предлагают посетить станцию Дейвис.
— Поблагодари за предложение и скажи, что если позволит посадочная площадка, то непременно сядем.
Над Дейвисом мы сделали два круга, кинооператор Ешурин заснял все, что его интересовало Но аэродром станции показался нам коротковатым для нашего Ил-12, и от посадки мы воздержались. Сделали только несколько галсов с ледовой разведкой в окрестностях станции. С последнего галса вышли на остров Дригальского и в первый раз в Антарктиде попали в переохлажденный дождь. Ветровые стекла быстро покрылись ледяной коркой, пришлось пускать спирт на стекла Так, в дожде, и произвели посадку в Мирном..
Полет наш был по тем временам событием, поскольку мы осмотрели часть еще не закартированного побережья шестого материка Через несколько дней Всесоюзное радио сочло нужным передать специальное сообщение:
“...Шестого февраля в Антарктиде был выполнен дальний полет по направлению от Мирного до австралийской станции Моусон и обратно в Мирный с ледовой разведкой в море Дейвиса Полет длился 10 часов 35 минут. Метеоусловия от простых до сложных. Через час после посадки началась сильная пурга, длившаяся трое суток вопреки положительному прогнозу. Но в Антарктиде все неожиданно. Самолет вел известный полярный летчик...”
У меня замерло сердце от волнения. Вот сейчас на весь мир прозвучит моя фамилия — Лебедев... Но голос диктора оставался бесстрастным:
“...известный полярный летчик Илья Павлович Мазурук (!?)
Что ж. для корреспондента, видимо, было достаточно самого присутствия Мазурука на борту самолета — ясно, что командиром мог быть только он, и никто другой!