Иван Кукушкин пишет:
Вот, нашлось что там у Санина по 22-й:
В. Санин: "Новичок в Антарктиде"
http://www.2lib.ru/books/9742.html.... Но все это, - продолжал Самушкин, - хотя и не вполне безопасная, но веселая детская игра по сравнению с третьим походом. Долго потом еще мы вздрагивали по ночам и, просыпаясь, блаженно улыбались - какое счастье, что он позади, этот третий поход! Хлебнули мы Антарктиды по горло, и все из-за того, что "в кузнице не было гвоздя" - помните такую балладу?
Ладно, все по порядку. 4 октября 1968 года мы покинули станцию на тягаче и "Харьковчанке". Тягач мы прозвали "Бетти", и ничем он особенно не знаменит, а вот нашу "Харьковчанку-22" знает весь мир: она прошла по Антарктиде десятки тысяч километров, побывала на Полюсе недоступности и украсила своим изображением почтовую марку... Да-да, именно эту, спрячьте ее
поаккуратнее и не забудьте потом напомнить, поставлю штамп - на зависть филателистам. А нашу "Харьковчанку" вы, наверное, увидите: она будет погружена на "Обь" и пойдет на Родину залечивать старые раны... Нас было шестеро: водители Планин и Ярошенко, врач Грищенко, гляциолог Косенко, метеоролог Викторов и я. Антарктическая весна в разгаре, но не в нашем понимании - когда расцветают яблони и груши, медовый аромат струится в воздухе и птички поют... Нет пурги - и за то спасибо, благодарим и в ножки кланяемся. Правда, лед был очень скользкий, шли со скоростью пять километров в час. Ни разу не провалились в трещину, не ухнули в проталину - тоже спасибо провидению. И всетаки меня не покидало какое-то нехорошее предчувствие: уж слишком благополучно проходит третий поход подряд - так в Антарктиде не бывает.
И вот на сто восемнадцатом километре, в сутках пути до мыса Ураганный, произошла та самая история с гвоздем: на "Харьковчанке" вышла из строя шлицевая муфта коленчатого вала. А запасной муфты мы с собой не взяли: надеялись, обойдемся. Все. "Харьковчанка" остановилась, садись закуривай, поход срывается... Пришлось разделиться. Мы - Планин, Грищенко и я -
остались на "Харьковчанке", а остальные на "Бетти" отправились на станцию за муфтой. Три дня туда, три дня обратно - пропала неделя. Ругали мы себя нещадно, но утешались тем, что и Седов вынужден был прервать свое путешествие к полюсу на собаках, потому что забыл в лагере иголку для примуса: великие примеры как-то успокаивают...
Поначалу все шло нормально: "Бетти" добралась до станции, ребята взяли злополучную муфту и отправились к нам. На шестьдесят восьмом километре несчастье - загорелся балок. Почему это произошло? К тому времени задул сильный ветер, а из выхлопной трубы летели искры - другого объяснения мы не нашли. Ребята, сидевшие в кабине тягача, увидели пламя, когда оно уже вовсю полыхало. Попытались было сбить его огнетушителями, но - сильный ветер! - балок вновь загорелся. А в нем два баллона газа, готовые в любую севунду взорваться! Но нельзя же оставаться в ледяной пустыне без радиостанции и продовольствия - пришлось сознательно идти на крайний риск. Рацию вытащить не удалось - она была слишком крепко прикручена, а огонь уже добрался до
баллонов. Успели выкинуть два попавшихся под руку спальных мешка, выбежали - и тут же взрыв. Балок и все, что было в нем, разметало на пятьдесят-сто метров, никакого продовольствия и одежды спасти не удалось. Оставив на месте катастрофы поврежденную, беспомощную "Бетти", Ярошенко, Викторов и Косенко двинулись к "Харьковчанке": до нас было все-таки пятьдесят километров, а до
станции - шестьдесят восемь да еще встречный ветер.
Погода стояла сносная. Подгоняемые попутным ветром, ребята шли по проложенной "Харьковчанкой" колее, Кое-где колею замело, но через каждые два километра дорога была размечена бочками. И хотя марафонская дистанция в Антарктиде - это, поверьте, очень много, ребята, наверное, добрались бы благополучно, если бы не второе несчастье: у Ярошенко судорогой свело ноги.
Косенко и Викторов бросили спальные мешки - непродуманное решение! - и понесли товарища на руках. И еще одна ошибка: увидев вдали закрепленный на высоком древке красный флаг "Харьковчанки", они срезали угол и сошли с дороги, чтобы выиграть несколько километров. Понадеялись на то, что погода останется хорошей, и нарушили закон: никогда, ни при каких обстоятельствах
не бросай дорогу!
И тут началась метель. К счастью, ребята успели вернуться обратно на дорогу, но потеряли драгоценные часы. Еды у них не было, кроме единственной бутылки соку для Ярошенко, на плечах - кожаные куртки: каэшки сгорели в балке. Поначалу они еще видели наши ракеты, но, когда метель разбушевалась по-настоящему, видимость исчезла совершенно. А мы-то ракеты пускали на всякий случай, потому что после прекращения связи могли лишь гадать о судьбе "Бетти". Но когда началась метель, встревожились не на шутку. Решили выходить навстречу. И только-только собрались, как в "Харьковчанку" ввалился Викторов! Мы напоили его горячим кофе, привели в себя, и он рассказал, что пришел за помощью: ребята находятся километрах в двенадцати. Косенко, чтобы не замерзнуть,
понемногу тащит на себе Ярошенко, но нужно поспешить с одеждой, иначе беды не миновать. Оставив изнемогающего от усталости Викторова держать связь, мы без промедления отправились в путь. Ни зги не видно, даже ракеты не освещали дорогу, шли ощупью. Выбрали такой метод: я ощупывал левый след гусеницы, Планин - правый, а сзади, подстраховывая нас, шел Грищенко. След потерян - стоп, назад; ибо собьешься с дороги - спасать будет некому. Прошли мы два, пять, семь километров - нет ребят. Прошли двенадцать - с тем же успехом. Значит, либо Викторов ошибся, либо они сбились с дороги и ушли в сторону. Плохо дело. У Планина к тому же на восьмом километре свело ногу. Он плелся, опираясь на палку и тяжело переживая, что стал обузой... И все же для страховки решили мы пройти еще немного вперед. Добрались до следующих бочек, нацарапали на них наши фамилии, время и отправились назад. Так устали, что начались галлюцинации: в каждом темном пятне на дороге видели тела погибших друзей. А метель так разошлась, что даже часть бочек укатило ветром.. Не доходя километров шесть до "Харьковчанки" - о радость! - увидели на снегу два следа. Значит, ребята были здесь! Стали шарить вокруг - следы исчезли неподалеку от зоны тре шин. Совершенно удрученные, поплелись обратно. Очень тяжелый был момент, не хотелось бы вновь когда-нибудь такое пережить. Пока надеялись - силы брались неизвестно откуда, а пропала надежда - еле переставляли ноги. Каких ребят потеряли из-за муфты, куска железа! Подошли к "Харьковчанке" - и остолбенели: навстречу вышел Косенко! И откуда только силы взялись - бегом бросились его обнимать.
"Где Ярошенко?!"
"Живой, в мешке спит".
Ну, расцеловались, потискали Ярошенко, который был очень плох, выяснили, что разошлись буквально в нескольких шагах друг от друга. Косенко рассказал, как тащил на себе товарища и даже чуть не заплакал от счастья, когда увидел "Харьковчанку". А дальше... впрочем, главное уже рассказано. Ярошенко через три дня встал на ноги. Вскоре со станции пришла помощь, и вернулись мы живы-здоровы. Так и закончился наш третий и самый бесполезный поход, продолжавшийся около месяца. Хотя, - Самушкин улыбнулся, - почему бесполезный? Во-первых, мы все время вели метеорологические наблюдения, а во вторых, великолепно усвоили одну истину: отправляясь в путь, не забывай о запасных частях!