ПРОЦЕССЫ ПРОШЛЫХ ЛЕТРАССТРЕЛЯНЫ БЕЗ ВИНЫВ редакцию пришло письмо из Магаданской области. Приводим его полностью:
«Уважаемая редакция!
Мы, в течение последних пяти лет постоянно выписывающие и читающие Ваш журнал «Человек и закон», глубоко благодарим за интересные материалы, дискуссию, учебу. Журнал мы постоянно с большим интересом ждем. Спасибо.
Читая статью доктора юридических наук А. Ларина в номере 11 за 1988 год «О судебных убийствах», мы только через пятьдесят два года (с 1936 года) узнали правду о судьбе нашего отца, деда, прадеда Степана Старцева. Дети его — Старцев Дмитрий Степанович, родившийся в 1927 году, Старцева Ксенья Степановна, родившаяся в 1932 году, живы, имеют детей, внуков.
Мы, внуки Степана Старцева, совершенно не знали о судьбе нашего деда. Родители же стеснялись говорить нам о нем. Считали, что об осужденных дети не должны много знать и это лучше им не рассказывать. Они вообще сами не понимали тогда, почему, за что забрали их родителя. Мама же их умерла еще в 1934 году, а воспитывались они у тети по линии мамы.
Очень просим вас подробнее, если это возможно, написать, сообщить о судьбе Степана Старцева... Дети, внуки, правнуки должны знать правду».
Под письмом 10 подписей: две детей — Старцевых, восемь внуков и правнуков — Рахтылькун.Напомним, о чем идет речь. Рассказывая, как в судебных процессах А. Вышинский оттачивал свое искусство юриста, способного без доказательств и вопреки доказательствам отстаивать любой заданный тезис, отрабатывал технологию судебных убийств, автор статьи «О судебных убийствах» доктор юридических наук А. Ларин привел в качестве примера широко известное событие, которое произошло на острове Врангеля в 1934 году и красочно расписано в книге Л. Шейнина «Записки следователя». Случилось оно в первые дни начала массовых репрессий, которые связывались с убийством С. М. Кирова.
Вот что рассказал по этому поводу А. Ларин:
«В 30-х годах, когда страна осваивала Северный морской путь, на полярном острове Врангеля разыгралась драма. 26 декабря 1934 года с зимовки, расположенной на мысе Роджерса, выехали на двух нартах врач Николай Вульфсон и каюр Степан Старцев. 31 декабря Старцев вернулся и сказал, что в пурге потерял Вульфсона, пытался искать и не нашел. Были предприняты розыски. Вскоре нашли застопоренные нарты, собак, а через несколько дней и труп Вульфсона с обезображенным лицом. Эти события взволновали советскую общественность, особенно полярников. Откликнулась на них и зарубежная печать. Вышинский поручил расследование состоящему при нем следователю по важнейшим делам Л. Шейнину (известному впоследствии автору детективных сочинений). А затем сам выступил в качестве обвинителя в Верховном суде РСФСР. Не так давно это дело приводилось в печати в подтверждение того, что Вышинский, если хотел, мог «исполнять на хорошем уровне свой прокурорский долг». Пример, по-моему, неудачный. Более того, на этом деле можно учиться, как не следует производить расследование и. поддерживать обвинение. Так, Шейнин, занятый в то время политическими процессами, на остров Врангеля не выезжал. Следственный осмотр места происшествия и трупа не производился».
Далее А. Ларин приводит целый ряд доводов, ставящих под сомнение приговор суда, по которому Старцев и Семенчук (также подозреваемый в преступлении) были расстреляны. Ученый достаточно детально исследовал дело и установил предвзятость судей, отсутствие важных доказательств, грубые процессуальные нарушения. В те времена подобные дела, которые фабриковались затем буквально пачками, специально искажались для придания убедительности в том, что действует «вражеская рука». С помощью таких дел создавалась обстановка нервозности в стране, делалась видимость энергичной борьбы с «врагами народа», «изменниками», и «диверсантами».
Но мнение ученого, хотя и убедительное,— это всего лишь концепция. И по советским законам лишь суд может установить, виновен человек или нет. При проверке было выяснено, что дело Старцева пересмотрено не было. Вот почему редакция обратилась в Верховный суд РСФСР с просьбой проверить это дело в порядке надзора с учетом доводов, приведенных в статье «О судебных убийствах».
12 июля 1989 года Президиум Верховного суда РСФСР рассмотрел дело и вынес постановление, которое мы публикуем полностью.
«Президиум Верховного суда РСФСР рассмотрел дело по протесту и. о. заместителя Председателя Верховного суда РСФСР Меркушова А. Е. на приговор Верховного суда РСФСР от 23 мая 1936 года, по которому
СЕМЕНЧУК Константин Дмитриевич, 38 лет, состоявший членом ВКП (б) с 1919 года, исключенный в связи с данным делом, с незаконченным средним образованием, женатый, ранее не судимый, и
СТАРЦЕВ Степан Павлович, 37 лет, малограмотный, ранее не судимый,—
осуждены по ст. 59 УК РСФСР в редакции 1927 года к расстрелу.
27 мая 1936 года приговор приведен в исполнение.
В протесте поставлен вопрос об отмене приговора и прекращении дела производством на основании пункта 1 ст. 5 УПК РСФСР за отсутствием события преступления.
Заслушав доклад члена Верховного суда РСФСР Петухова И. С. и заключение заместителя Прокурора РСФСР Бутурлина А. В., согласившегося с протестом, Президиум Верховного суда РСФСР
УСТАНОВИЛ:
Летом 1934 года Главное управление Севморпути направило на остров Врангеля группу зимовщиков — 16 человек — во главе с Семенчуком. Свои обязанности начальника полярной станции Семенчук выполнял неудовлетворительно. Как указано в приговоре, допустил ряд преступных действий по отношению к зимовщикам, заявлял им, что он на острове объединяет в себе все органы власти и облечен неограниченными правами: «Я здесь прокуратура, ГПУ и суд». Устроил в бане арестное помещение, куда сажал провинившихся зимовщиков, дважды арестовывал слесаря Клечкина, бесконтрольно командовал зимовщиками.
С первых дней проявил бездушное отношение к местному населению — эскимосам (было их на всем острове 63 человека): в сезон охоты на моржей (сентябрь — октябрь) заставил охот-ников заниматься строительными работами на зимовке, не дал им катер для охоты. В результате местные жители не запаслись на зиму мясом моржей для питания и среди них начались голод, болезни. Семенчук отказывал в выдаче им продуктов, хотя на станцию было завезено продовольствия на 3 года и всегда (до Семенчука) начальники станции авансировали жителей острова. Сорвав охоту туземцам и поставив их в тяжелое положение, Семенчук заявлял: «Туземцы все лодыри, кормить их не буду». Отказывал он местному населению и в выдаче топлива.
В приговоре указано, что за короткий срок пребывания на острове Семенчук разрушил начавшееся до него укрепляться хозяйство эскимосов. Суд признал действия Семенчука воскресающими политику капиталистической эксплуатации малых отсталых народностей, дискредитирующими Советскую власть.
Далее в приговоре указано, что только два человека во всем коллективе — врач Вульфсон и его жена Фельдман — начали борьбу против Семенчука, и сразу Вульфсон встретил резкое противодействие со стороны Семенчука, который отказывал Вульфсону в различного рода требованиях, связанных с организацией медицинской помощи населению, в выдаче теплых вещей, необходимых для поездок по острову.
26 декабря 1934 года Вульфсон выехал в сопровождении Старцева на 2-х нартах в бухту Предательскую и мыс Блассон по приказанию Семенчука, якобы, по вызову врача к больным туземцам.
31 декабря Старцев возвратился один и сообщил, что он 27 декабря потерял Вульфсона во время пурги, искал его вместе с туземцем Кмо из бухты Сомнительной, но не нашел.
В ночь на 1 января 1935 года на поиски Вульфсона выехали на нескольких нартах зимовщики и охотники из местных жителей.
1 января зимовщик Куцевалов нашел нарту врача. Она была крепко заштопорена, из 8 собак были живыми 7, а одна — мертвой.
5 января найден труп Вульфсона примерно в 2-х километрах от места обнаружения нарты.
Захоронение трупа состоялось И января 1935 года без вскрытия, поскольку сделать этого на острове никто не мог.
Суд признал, что Вульфсон был убит Старцевым по указанию Семенчука, который специально для этого направил их в путь под предлогом оказания медицинской помощи больным туземцам.
Квалифицированы действия Старцева и Семенчука по ст. 59 3 УК РСФСР (в редакции ,1927 года) как бандитизм.
Протест об отмене приговора о них с прекращением дела производством подлежит удовлетворению.
Вывод суда о том, что Старцев совершил убийство, а Семенчук дал ему указание убить Вульфсона, основан лишь на предположении.
Старцев утверждал, что никаких указаний такого свойства от Семенчука не получал и Вульфсона не убивал. В пути, в пургу, в условиях полярной ночи, Вульфсон на своей нарте обогнал его, Старцева, и потерялся. Найти его не удалось, хотя поиски продолжались длительное время и к ним был привлечен им (Старцевым) местный житель охотник Кмо.
Семенчук, как и Старцев, отрицал какую-либо свою причастность к наступлению смерти Вульфсона, которого он уговаривал отложить до утра поездку к больным эскимосам, а утром и он сам (Семенчук) собирался поехать в ту же бухту. Просьбу прислать врача к больным передали приезжавшие за керосином охотники.
Он (Семенчук) хотел утром поехать в ту бухту по своим делам, но Вульфсон ждать не стал и уехал вместе с назначенным ему в качестве проводника Старцевым, проживавшим на острове около 10 лет и знавшим местные условия.
Объяснения Семенчука и Старцева не опровергнуты. Более того, не установлено и само событие убийства. Не исключена гибель Вульфсона от несчастного случая.
Расследовано дело поверхностно. Событие произошло на острове Врангеля, куда следователь не выезжал, ограничился допросом в Москве зимовщиков полярной станции. Местные охотники, участвовавшие в поисках Вульфсона, не допрошены, а их показания
об обстоятельствах, относящихся к обнаружению нарты и трупа, о состоянии одежды на нем могли иметь существенное значение. Не было обеспечено своевременное участие в деле судебно-медицинского эксперта. Как уже отмечено, труп захоронили без вскрытия. До обнаружения он несколько суток находился на улице при температуре более 30 градусов мороза, обнаружен обледенелый, а затем, до захоронения*, несколько дней находился в теплом помещении. Эксгумация и вскрытие его в апреле 1935 года, через три с лишним месяца после захоронения, проведены без какого-либо постановления об этом следственных органов и не судебно-медицинским экспертом, а врачом-хирургом с полярной станции Уэлен Крашенинниковым, прибывшим на остров Врангеля по распоряжению Управления Главсевморпути. В акте этого вскрытия отмечены телесные повреждения на трупе: ссадина кожи на правой руке в лучезапястном суставе с последующим кровоизлиянием длиной 4 см и шириной 1 см; такая же ссадина в виде кольца на 3/4 окружности левого лучезапястного сустава; ссадина на основной фаланге большого пальца правой руки (всего 3 ссадины). На носу ссадина, покрытая буро-красной коркой размером до 3 см длины и 1/2 см ширины. В области переносицы ссадина с горошину; на верхних веках ссадины величиной с «фасольные горошины». По отделении кожно-мышечных покровов носа обнаружено, что носовые хрящи отделены от костей, слева имеется наружная трещина носовой кости с удалением осколка кости в 1/2 см величиной. У правой затылочной области кожно-мышечные покровы на ощупь мягкие, припухлые, содержат значительное количество кровянистой жидкости. Кости черепа целы. Сосуды и пазухи мозговых оболочек значительно наполнены кровью. Врач Крашенинников пришел к заключению о том, что смерть Вульфсона последовала «...от кровоизлияния, обусловленного (механическим ударом в область носа с последующим раздроблением носового хряща и правой затылочной части головы. Смерть не была моментальной — кровотечение сопровождалось потерей сознания и. общим замерзанием тела».
В дальнейшем акт врача Крашенинникова послужил привлеченному к делу следователем консультанту по судебной медицине при Мосгорсудмедэкспертизе Семеновскому для дачи 26 ноября 1935 года заключения, во многом не соответствующего выводам врача Крашенинникова. В частности, Семеновский указал: «С заключением врача Крашенинникова, что смерть Вульфсона последовала от кровоизлияния, не была моментальной и сопровождалась общим замерзанием — нельзя согласиться». Эксперт Семеновский признал, что Вульфсон скончался «...тотчас же за нанесением удара в область носа...», не жил и нескольких минут. Относительно ссадин, описанных врачом Крашенинниковым, эксперт Семеновский указал, что одна из них «...в виде кольца на 3/4 окружности левого лучезапястного сустава с несомненностью указывает, что Вульфсон подвергался перед нанесением удара в область носа насилию, выразившемуся в схватывании и сильном сжатии его рук в области лучезапястных суставов руками другого человека. Ввиду этого следует считать, что удар в область носа нанесен посторонней рукой и ни в коем случае не мог произойти при падении Вульфсона, например, с нарт и последующим его волочении...»
Таким образом, эксперт, давая данное заключение только на основании акта врача Крашенинникова и не соглашаясь с медицинскими выводами этого врача, описал и картину происшедшего, как она ему представилась: нападавший (по приговору Старцев) схватил Вульфсона за руки и сильно сжал их до образования ссадин с кровоподтеками в области лучезапястных суставов, а потом нанес удар в область носа, от которого «...тотчас же...», исключая даже несколько минут, Вульфсон умер.
Для такого заключения, выходящего за пределы компетенции судмедэксперта, в деле нет необходимых материалов.
В суде врач Крашенинников показал: «...те ранения, которые получил Вульфсон в области носа, говорят о том, что их можно получить... при быстрой езде на нартах... если свалиться, можно получить такие ранения в области носа...».
Эксперт Семеновский тут же, в суде, опроверг врача Крашенинникова, заявив, что при падении с нарты во время ее движения такие телесные повреждения «...не могли образоваться ни в коем случае». Далее эксперт, вопреки выводам Крашенинникова, утверждал, что удар Вульфсону был нанесен в затылок (кроме удара в переносицу), от удара в затылок, а не в область носа, последовало «...сотрясение мозга, которое явилось причиной смерти...», а не кровоизлияние и замерзание тела, как считал врач Крашенинников. Эксперт заявил, что кровоизлияния, по существу, не было, «...смерть была мгновенной, через 1—2 секунды...» Тот же эксперт на вопрос суда ответил: «...может быть, тут было еще и задушение путем сжатия горла, закрытия рта и носа...»
Прокурор спросил у эксперта: «Вы приходили к выводу, что имеется налицо убийство...» Эксперт ответил: «...умышленное... умышленное убийство...» Отверг эксперт Семеновский также вывод врача Крашенинникова о том, что наступление смерти Вульфсона сопровождалось «...общим замерзанием тела». Эксперт ответил, что «...смерть от охлаждения наступает постепенно, через несколько часов, а смерть доктора Вульфсона наступила быстро, он умер без охлаждения, моментально».
На вопрос прокурора, согласен ли с выводами эксперта Семеновского, врач Крашенинников ответил, что не может «...их признать».
Из изложенного видно, что суд без достаточных оснований сослался в приговоре на акт врача Крашенинникова о вскрытии трупа Вульфсона и на заключение судебно-медицинского эксперта Семеновского как на доказательства виновности Старцева и Семенчука. Других достоверных доказательств виновности осужденных в лишении жизни потерпевшего в деле также не имеется. Материалы дела не дают оснований считать, что погиб Вульфсон в результате преступных действий каких-либо лиц. Ничем не опровергнуты объяснения Старцева о том, что он во время пурги потерял Вульфсона, который потом был найден замерзшим. Событие преступления не установлено.
В действиях Семенчука, связанных с его взаимоотношениями с коллективом зимовщиков и с коренными жителями острова Врангеля, нет состава преступления.
В связи с незаконностью и необоснованностью осуждения Семенчука и Старцева, руководствуясь ст. 378, п. 2 УПК Президиум Верховного суда РСФСР
ПОСТАНОВИЛ:
приговор Верховного суда РСФСР от 23 мая 1936 года в отношении Семенчука Константина Дмитриевича и Старцева Степана Павловича отменить, дело производством прекратить на основании п. 1 ст. 5 УПК РСФСР за отсутствием события преступления.
Председатель заседания Президиума Верховного суда РСФСР В. В. Шубин»
Итак, закончено еще одно дело, состряпанное более полувека назад Вышинским и его подручными. Полностью реабилитирован ни в чем не повинный человек, чье имя долгие годы было покрыто позором как «убийцы» и «врага народа». Старцеву возвращено его доброе имя, так же как его родным и близким людям, которых все это время не покидала надежда узнать истину. Верховный суд РСФСР установил истину. Иначе и быть не могло: ведь мы начинаем строить социалистическое правовое государство, в основе которого должны быть законность и справедливость.
Материалы к публикации подготовил В. СТРЕЛКОВ