текст перетащен из Н-359
Владимир Стругацкий "Впереди-ледовая разведка".,Ленинград,Гидрометеоиздат,1984 г.
http://www.polarpost.ru/Library/Vperedi_ledovaya/text-icepioner.htmlВесной 1950 года Титлов участвовал в высадке на лед второй в истории освоения Арктики дрейфующей станции, еще до этого - зимой 1945 года - вместе с будущим начальником СП-2 Михаилом Михайловичем Сомовым летал с ледовой разведкой на Северный полюс.
Поздней осенью 1950 года Сомов сообщил: "Нужна ваша помощь. На станции кончается продовольствие".
Еще никогда полярной ночью никто не садился на лед у Северного полюса. Но раз нужна помощь - надо вылетать.
- На эту работу выделили меня и Бориса Семеновича Осипова. Осипов летел на Си-47, я - на Ли-2. Командовал Михаил Васильевич Водопьянов - он был на машине Осипова. Исходная база у нас - мыс Шмидта. До Сомова - его станция северо-восточнее острова Врангеля - полторы тысячи километров. На льдине - ни горючего, ни аэродрома. Кое-как полярники сделали аэродром, выровняли восемьсот метров.
25 октября мы вылетели. Взяли килограммов по восемьсот загрузки и горючего часов на двадцать. Идти туда нужно часов семь. Полная полярная ночь. Мороз - сорок четыре градуса. И когда до станции оставалось лететь всего сорок минут, со льдины передают: аэродром разорвало пополам, вместо восьмисот метров осталось четыреста. А мы шли на колесах. По микрофону меня вызывает Водопьянов: "Что будем делать?" Я перечислил наши возможности: применить тормоза, щитки выпустить, с меньшей скоростью будем заходить на посадку, опыт есть. Садиться все равно надо. Ну мы и сели. Разгрузились быстренько, ко мне двух пассажиров посадили и кое-какой груз - материалы наблюдений. Взлетел я с этих четырехсот метров, развернулся, жду Осипова. Мы с ним на пару должны идти - мало ли что может случиться. Морозная дымка, ничего не видно. Я вызываю его самолет. Вызываю, а ответа все нет. А потом меня вдруг вызывает СП-2: "Срочно возвращайтесь, у нас имеются раненые". Я разворачиваюсь и через сорок минут снова сажусь на осколок льдины.
Оказалось, самолет Осипова при взлете разбился о торосы. У механика раздроблена рука, у Осипова голова вся в крови, Водопьянов тяжело ранен. Перебинтовали их, и я говорю: "Давайте побыстрее на борт". Задерживаться было нельзя - в любой момент и остаток аэродрома могло сломать. В это время со Шмидта сообщают: пурга, нас принять не могут. А горючего на станции нет. Да и мы, пока кружили над льдиной, кое-что съели. Взял я троих раненых и взлетел. Пока до Шмидта дошел, вроде погода немножко получше стала. Сел. А врач местный говорит: "У нас нет хирурга, чтобы делать такие операции, везите их в Сеймчан". Я перелетел в Кресты Колымские, оттуда - в Сеймчан. Пока раненых довез, у меня в общей сложности в воздухе двое суток без передышки получилось. Оставил я раненых в больнице в Сеймчане. Сам назад - надо Сомову грузы возить. А мне из Москвы радиограмма: "Полеты прекратить, к вам вылетают для помощи два самолета". Самолеты когда еще прилетят! Правда, был на Шмидте большой четырехмоторный самолет - на нем Василий Никифорович Задков летал. Но такую махину там не посадишь. Попробовал Задков сбрасывать грузы с воздуха. Мясо билось так, что все вокруг красным становилось. Сомов потом рассказывал, что пельмени будто шрапнель в снег уходили. Ну я на свой страх и риск сделал восемь рейсов в лагерь Сомова. Потом аэродром спаяло, и туда Задков с посадкой сходил... Я вам говорил, мы в полярной авиации привыкли многое брать на себя.
Рассказывая однажды о полете на СП-2, о том, как Титлов его спас и как мастерски Михаил Алексеевич садился ночью на колесах в сомовский лагерь, Водопьянов смеялся:
- Да что там на колесах! Титлов у нас такой ас, что может любой самолет посадить на льдину вообще не выпуская шасси.