Иван НЕГЕНБЛЯМирные и огненные трассы летчика АсямоваО Сергее Александровиче Асямове чаще всего пишут и говорят как о первом якутянине, удостоенном звания Героя Советского Союза в годы Великой Отечественной войны. Но не будь этого периода в жизни нашей страны, С.А.Асямов остался бы в истории авиации Якутии как лучший пилот северных воздушных трасс.Когда в середине 1934 года в Иркутске для полётов на воздушной линии Иркутск – Якутск образовался 11-й гидроотряд, его командир А.В. Мансветов пригласил на работу С.А. Асямова, летавшего на сухопутных трассах в Восточной Сибири.
Уже в первую зимнюю навигацию он блестяще справлялся со своей работой. На воздушной линии Якутск – Иркутск существовал неписаный закон: право открытия навигации предоставлялось лучшему пилоту — первым в лето 1935 года приводнился на акватории Якутского гидропорта самолёт, управляемый С.А. Асямовым.
С 1937 года С.А. Асямов работал в Ленской авиагруппе полярной авиации. Кроме рейсов на линии Иркутск – Якутск – Тикси выполнял разовые ответственные полёты.
…Тяжёлой выдалась арктическая навигация в том году. Не сумев пробиться через мощные нагромождения льдов, многие морские суда зазимовали на трассе Севморпути. К северо-западу от острова Котельный дрейфовали ледокольные пароходы «Садко», «Седов» и «Малыгин», в центральной части моря Лаптевых – караван, ведомый ледоколом «Ленин». На всех судах было много людей, но мало топлива, продовольствия и тёплой одежды. Встал вопрос о срочном вывозе на Большую землю как минимум трехсот человек. Для проведения столь грандиозной эвакуации, в несколько раз превосходящей по своим размерам челюскинскую эпопею, в Москве снарядили воздушную экспедицию, состоящую из трёх четырёхмоторных самолётов ТБ-3 и стольких же двухмоторных машин Р-6.
Не остались в стороне от спасательной операции и якутские авиаторы. В феврале 1938 года, пока москвичи были на пути к северным широтам, три Р-6 Ленской авиагруппы, возглавляемые С.А. Асямовым, за месяц совершили шесть полётов к дрейфующему каравану ледокола «Ленин». «Аэродром» у ледокола постоянно выходил из строя, пилотам при посадке приходилось «выделывать цирковые номера», и всё же им удалось ко дню прилёта в Тикси москвичей – 18 марта – вывезти туда 80 человек.
Штурман одного из московских экипажей спасательной экспедиции А.П. Штепенко писал:
«Замечательных успехов добилась эта отважная тройка благодаря своему командиру звена – опытному, инициативному лётчику Асямову. Это был красивый среднего роста блондин с умными, слегка прищуренными серыми глазами. Он располагал к себе с первого взгляда.
Когда мы увидели, как много сделали под руководством Асямова экипажи трёх Р-6, летавших даже без штурмана, с одним только радистом, мы ещё раз поняли, какую огромную роль играют люди в нашем деле. Да, показал тогда Асямов многим из нас, что можно сделать даже с несовершенными навигационными средствами на борту.
…Загудела бухта десятками моторов, и пошли взлетать машины прямо со своих стоянок. Быстро опустела бухта. Самолёты Асямова ушли на юг, в сторону Якутска, повезли снятых с судов людей. Тройка гигантов ушла на северо-восток – к каравану ледокола «Садко», и наша тройка – на северо-запад, к каравану ледокола «Ленин». К концу апреля москвичи доставили в Тикси ещё 320 человек из зазимовавших судов».
В летние навигации 1938 и 1939 годов Асямов выполнял ледовую разведку в восточном секторе Севморпути и другие работы. За предвоенные годы он в совершенстве освоил полёты по северным трассам Якутии, был награждён медалью «За трудовую доблесть»…
Уже на второй день войны группа лётчиков, штурманов и бортмехаников полярной авиации обратилась в Государственный комитет обороны с просьбой направить их в действующую армию, в их числе был и С.А. Асямов. На основе этой группы в июле 1941 года сформировали 81-ю авиадивизию дальнего действия во главе с М.В. Водопьяновым. Дивизия получала на вооружение новейшие четырёхмоторные бомбардировщики Пе-8.
Экипажам дивизии приходилось совершать полёты днём и ночью в сложных метеоусловиях, и опыт, накопленный лётным составом полярной авиации, оказался чрезвычайно ценным. Уже первый месяц войны показал высокую эффективность налётов советских дальних бомбардировщиков на стратегические центры в глубоком тылу противника.
В ночь на 8 августа экипажи ВВС Балтийского флота на самолётах ДБ-3 совершили первый и очень успешный налёт на Берлин. Ещё неизвестны были результаты этой операции, когда Водопьянов получил от Сталина приказ выполнить ещё одну бомбардировку «логова третьего рейха».
Вечером 10 августа одиннадцать тяжелогруженных бомбардировщиков Пе-8 вылетели с аэродрома Пушкино под Ленинградом. Нелёгким оказалось это задание. Только семь самолётов дошло до цели, сбросили на Берлин бомбы и листовки, но были обстреляны зенитками, некоторые получили повреждения. На родной аэродром вернулись лишь пять бомбардировщиков, и в их числе самолёт капитана Асямова. Этим ударом были окончательно развеяны хвастливые уверения фашистского командования о том, что советская авиация уничтожена, что Берлин якобы совершенно недоступен для авиации противника.
В одну из зимних безлунных ночей экипажу Асямова предстоял полёт за две с лишним тысячи километров за линию фронта. Он – ведущий: ему первому надо прилететь на железнодорожный узел, обозначить его сабами и, сбросив бомбы, вызвать пожар. За ним по этой цели будут «работать» другие бомбардировщики.
Тяжёлый самолёт, полностью нагруженный горючим и бомбами, лениво набирает скорость, прыгает по ухабам далеко не идеальной полосы, отрывается у её торца. Установлен нужный курс, машина переведена в набор высоты. Ровно гудят моторы…
В этой обстановке Асямов позволяет себе несколько расслабиться, предаться воспоминаниям… Вроде бы ещё совсем недавно ходил он с отцом по шпалам Красноярской железной дороги, забегал к нему в будку стрелочника или стоял вместе с ним у стрелки, глядя на мчавшиеся мимо поезда.
Сейчас отцу за шестьдесят, он трудится всё на том же разъезде. Неженской, тяжёлой работой на железнодорожных путях занимаются две сестрёнки. Как они там?.. А пятеро братьев? Как сложится их судьба в этой страшной войне? Кто из них доживёт до победы?..
С юных лет Серёжу тянуло к технике. После окончания в 1921 году семилетки учился в школе ФЗУ, затем работал монтёром на телефонной станции.
Когда в 1929 году призвали в армию, попросился в авиационные части. Уважили. Его любовь к авиации не осталась незамеченной: послали учиться на техника, затем в лётную школу. Как он радовался, когда получил свидетельство пилота!
В 1933 году он с некоторым сожалением расстался с армией, имея 600 часов налёта, но и в Аэрофлоте нашлась интересная лётная работа…
…Самолёт летит между слоями сплошной облачности. Не видно ни земли, ни звёзд. Как искать цель, неясно.
Впереди штурмана Штепенко в полукруглой башне стрелок Кононенко. В его обязанности входит смотреть на землю, чтобы в разрывах облаков заметить ориентир. Радист Муханов не только ведёт связь, но и периодически прослушивает радиомаяки.
– Проходим линию фронта. Справа горит Сычёвка, – докладывает Кононенко.
Штурман доложил, что на радиополукомпасе появилась радиостанция города-цели.
– Отличный маяк, – ответил Асямов. – Только бы работать не прекратила.
Наконец внизу облака кончились, и впереди открылась большая шоссейная магистраль, усеянная огоньками автомобильных фар. Это дорога на Витебск.
Чем дальше от фронта, тем больше огней в населённых пунктах и на дорогах. Асямов первым увидел красные огоньки на мачтах радиостанции.
– Подходим к цели, – оповестил он.
Теперь всем будет работа. Кому «баранку крутить», кому кнопку сбрасывателя бомб нажимать, кому пожары и взрывы считать, а кому вражеских истребителей в небе высматривать.
Не ждали здесь «гостей». Город сияет, радиостанция передаёт бравурную музыку.
Асямов держит курс на железнодорожный узел. Штепенко пристраивается поудобнее у визира, устанавливает электросбрасыватель на половину всех бомб.
Хорошо видна цель – пассажирские составы. Штепенко нажимает кнопку. Щёлкает сбрасыватель, вздрагивает освободившийся от бомб самолёт. Штурман дёргает рукоятку, и от фюзеляжа отделяются два саба – сигнал сзади идущим самолётам.
Асямов доворачивает бомбардировщик вправо, и в прицел наползает товарная станция.
На обеих станциях разгораются пожары. Вспыхнули и стали шарить по небу белые лучи прожекторов. Потянулись от земли наобум огненные трассы.
Ещё не потухли сабы, как на цели высыпали бомбы идущие вслед за Асямовым самолёты…
В феврале 1942-го майору С.А. Асямову за успешное выполнение заданий командования, 30 боевых вылетов вручили орден Красного Знамени. Будучи орденоносцем, он ещё не раз водил группы самолётов бомбить железнодорожные узлы Вязьмы и Смоленска, морской порт Данциг. Налёты были результативны, но и смертельная опасность подстерегала наших лётчиков в каждом таком рейсе.
Вот извлечение из представления С.А. Асямова к званию Героя Советского Союза. Указ о присвоении ему звания Героя вышел в июне 1942 года (уже после гибели лётчика):
«…При бомбёжке железнодорожного узла г. Минска в районе цели была низкая облачность. Несмотря на то, что корабль имел бомбы крупного калибра, Асямов принимает решение производить бомбометание из-под облаков. Снизившись до высоты 400 – 600 метров, самолёт попал под сильный обстрел зенитной артиллерии противника. Осколком снаряда был выведен из строя один мотор, возник пожар. Проявляя исключительное хладнокровие, точно выдержав боевой курс, Асямов обеспечил отличное выполнение задания. Все бомбы были сброшены прямо в цель и вызвали большие взрывы и пожары.
Возникший пожар на моторе был быстро ликвидирован экипажем самолёта, и Асямов на трёх моторах благополучно привёл корабль на свой аэродром».
В первых числах марта 1942 года Сталин поинтересовался у командующего авиацией дальнего действия генерал-лейтенанта А.Е. Голованова:
– Как лучше и быстрее попасть в Вашингтон самолётом?
Голованов немедля принялся за расчёты всевозможных вариантов и пришёл к выводу, что наиболее выгодный и безопасный маршрут (на первый взгляд, авантюрный – проходил через линию фронта) из Москвы в Вашингтон через Исландию и Канаду.
«Как я и ожидал, – вспоминал позже Александр Евгеньевич, – при докладе о вариантах полёта в Вашингтон рейс через линию фронта вызвал недоумение. Но когда я высказал Сталину соображения, которыми я руководствовался, он признал их обоснованными.
Командиром экипажа был назначен С.А. Асямов, которого я хорошо знал по совместной работе и полётам в Восточной Сибири. По характеру он был человеком чкаловского «покроя», безупречно владеющим полётом в любых условиях и не теряющимся в самой сложной обстановке. Три года проработали мы вместе на Севере, и я не знал ни одного случая, когда в чём-либо можно было упрекнуть Асямова, разве только в том, что он был весьма напорист в полётах, но никогда эта напористость не была причиной каких-либо происшествий».
Вылетали ночью с 27 на 28 апреля. В бомбардировщике Пе-8 устраиваются пассажиры – работники наркомата иностранных дел СССР. Двенадцать человек экипажа занимают свои места.
Один за другим начинают вращаться громадные воздушные винты двигателей. Самолёт трогается с места, медленно набирает скорость, взлетает…
Пробыв в воздухе 7 часов 10 минут, приземлились на аэродроме Тиллинг (Шотландия). Через несколько часов часть экипажа Пе-8 во главе с Асямовым и пассажиры на английском самолёте «Фламинго» вылетели в Лондон.
На следующий день их принял посол СССР в Великобритании И.М. Майский. Задав несколько вопросов о положении на фронте, он пригласил на торжественное собрание по случаю праздника 1 Мая.
– Наши офицеры, да и англичане, хотели бы ознакомиться с вашим воздушным кораблём. Можно это устроить? – обратился в перерыве собрания посол к Асямову.
Сергей Александрович утвердительно кивнул головой.
Желающих посмотреть невиданный советский самолёт оказалось больше, чем могло войти в десятиместный «Фламинго». Решили, что экскурсантов будет сопровождать только один член экипажа бомбардировщика. Асямов вытащил из кармана коробок и, вынув четыре спички, отломал у одной головку.
– Кто вытянет обломанную, тот и полетит, – сказал он и, перемешав их за спиной, зажал между пальцами.
Обломанная спичка осталась у него.
– Ладно, полечу сам. Покажу гостям самолёт, а заодно прикажу техникам подготовиться к обратному полёту.
30 апреля «Фламинго» вылетел из Лондона. На его борту кроме четырёх членов экипажа и двух английских офицеров связи находились Асямов и три члена советской военной миссии. Самолёт благополучно прибыл в Тиллинг и после экскурсии на Пе-8 перелетел в Ист-Форчун для осмотра аэродрома и английских боевых самолётов.
Из Ист-Форчун «Фламинго» направился в Лондон и в районе Йорка, в 200 милях от столицы, потерпел катастрофу. Все, находившиеся на борту, погибли.
Для выяснения причин катастрофы была сформирована советско-английская смешанная комиссия под председательством адмирала Н.М. Харламова. Комиссия установила, что причиной катастрофы явилась неисправность правого мотора самолёта: оборвавшийся шатун проломил картер. Обломки шатуна и картера пробили бензобак. В крыле самолёта образовалась смесь паров бензина и воздуха, которая, вспыхнув, разорвала крыло на куски. Самолёт развалился в воздухе…
Имя Героя Советского Союза Сергея Александровича Асямова дорого якутянам, его чтят те, кто связал свою жизнь с Севером. В послевоенные годы плавал по Лене буксир «Лётчик Асямов». Именем Асямова названы бухта о. Петра в море Лаптевых и улица в посёлке Зырянка Верхнеколымского улуса.
© Ежедневная республиканская газета "Якутия"
27 декабря 2007 г. №256(31266) четверг