Летопись Севера, том. 1, М., 1949, с. 308-312ЛАГЕРЬ НЕИЗВЕСТНОГО МОРЕХОДА В ЗАЛИВЕ АХМАТОВАНа острове Большевик (наибольшем и самом южном из островов Северной Земли) 12 июля 1947 года была сделана удивительная находка.
В верховьях залива Ахматова (северо-восточное побережье острова) на западном берегу были найдены части человеческого скелета. В 300 метрах от берега на поверхности земли, на участке радиусом около тридцати метров, были разбросаны отдельные кости: правая голень со ступней, часть позвоночника, ребра, правая лопатка. В этом же месте
были обнаружены остатки костра, вокруг которого валялось пять вскрытых пустых консервных банок. По остаткам костра, ржавчине, покрывающей банки, можно было без труда определить, что трагедия, следы которой были неожиданно открыты, разыгралась всего лишь несколько десятков лет назад.
Через несколько дней на побережье залива несколькими километрами ближе к его вершине была сделана новая находка — на берегу были обнаружены доски, скрепленные болтами. По внеш-
[308]
нему виду доски напоминали обшивку корабля, концы досок прогнили, болты были изъедены ржавчиной.
Как мог скелет человека и найденные предметы попасть на Северную Землю?
История открытия Северной Земли и ее изучения очень молода. Остров Большевик одно из немногих мест в Арктике, изучение которого не потребовало человеческих жертв.
Известно, что берега Северной Земли были открыты 3/IX 1913 года с борта ледокольных пароходов «Таймыр» и «Вайгач».
Обнаружив неизвестную землю (остров Большевик), «Вайгач» подошел к ее южному берегу, а «Таймыр» направился вдоль восточного берега на север. Суда проводили морскую опись берегов с целью их картографирования.
На следующий день, 4/IX, ледоколы стали на якорь у юго-восточной оконечности острова, и группа участников экспедиции высадилась на берег. Впервые нога человека вступила на эту землю. Через несколько часов все высадившиеся благополучно вернулись на корабли. Корабли двинулись вдоль берегов далее на север. На следующий день участники экспедиции вновь высадились на землю, где определили астрономический пункт. На берегу был поднят национальный русский флаг, и открытая земля была объявлена частью России. Впоследствии, после Великой Октябрьской революции, эта земля получила название Северной Земли.
Пройдя на север вдоль берегов около 180 миль и достигнув 81° северной широты, корабли повернули назад к мысу Челюскина. В следующем, 1914 году темн же кораблями было выполнено описание южного берега Северной Земли (остров Большевик). Небольшая группа участников экспедиции, высадившаяся на юго-западный мыс этого острова (мыс Неупокоева), произведя весьма поверхностное обследование, через короткий промежуток времени вернулась на борт корабля.
Многие годы после открытия Северной Земли воды ее не посещались ни одним судном и ни одна экспедиция не высаживалась на ее пустынные берега.
Острова Малый Таймыр и Старокадомского в 1919 году посетили сотрудники Роальда Амундсена, возглавлявшего норвежскую полярную экспедицию, зимовавшую на шхуне «Мод» вблизи берегов Таймырского полуострова (гавань Мод). Участники этой экскурсии Тессем, Кнудсен, Теннесен и Олонкин ДО берегов Северной Земли не дошли и после 10-дневного путешествия благополучно вернулись на судно.
Северная Земля оставалась не только не исследованной, но и не посещаемой человеком до 1930 года, когда ледокольный пароход «Г. Седов» высадил на острове Домашнем, расположенном в 20—30 милях к западу от Северной Земли, научно-исследовательскую станцию. На станции осталось четыре человека: Ушаков и Урванцев, Ходов и Журавлев. В течение двух лет (1930—1932) Ушаков и Урванцев обследовали все острова, входящие в группу Северной Земли, и довольно точно нанесли их на карту. В 1932 году отважная четверка была благополучно снята с острова ледокольным пароходом «Русанов».
Невольно возникает вопрос, почему Ушаков и Урванцев во время своих многочисленных маршрутов по островам Северной Земли не заметили следов разыгравшейся трагедии? Почему не нашли следов пребывания человека, обнаруженных только в 1947 году, и не являются ли найденные а 1947 году пустые консервные банки и остатки костра следами одного из привалов Ушакова и его товарищей во время их многочисленных маршрутов?
На последний вопрос отрицательный ответ напрашивается сам собой — ведь кроме костра и банок обнаружены кости человека, обнаружены остатки судна, а Ушаков и Урванцев путешествовали на собаках, и ни один из зимовщиков не погиб во время своих труднейших переходов.
Наконец, предположение, что костер и банки — следы пребывания на островах экспедиции Ушакова, а наличие в этом месте человеческого скелета и остатков судна — простое совпадение, отрицается отчетом участников экспедиции.
В книге Урванцева «Два года на Северной Земле» читаем: «... километров через тридцать пересекаем очень глубокую бухту — видимо, залив Ахматова старой карты». Следовательно, ни Ушаков и никто из его товарищей по зимовке, которые только пересекли залив, в глубине его не были, и следов пребывания на берегах залива оставить не могли.
В последующие годы в различных пунктах Северной Земли были организованы полярные станции, где небольшие группы зимовщиков проводили научные наблюдения. Пилоты Алексеев, Линдаль, Черевичный^ Стрельцов пролетали над Северной Землей. Многочисленные экспедиционные суда посещали воды, омывающие берега Северной Земли. Но до 1947 года в залив Ахматова не заходило ни одно судно, ни один самолет здесь не приземлялся и ни одна санная партия не посещала это место. Все зимовавшие на Северной Земле полярники благополучно возвращались на Большую Землю.
Предполагать, что найденные следы пребывания человека на Северной Земле относятся к периоду, когда арктические плавания проводились в тайне или оставались незамеченными современниками, то есть к XVII—XIX вв., — нельзя. Характер находок: консервные банки, остатки судна, построенного при помощи
[309]
болтов, говорит об относительной близости разыгравшейся катастрофы к нашему времени.
Объяснение находок, мы уверены, следует искать в истории экспедиций XX века, ушедших в Арктику и не вернувшихся из нее, судьба которых нам неизвестна до сего времени. В XX столетии таких трагедий, место действий которых можно отнести к району Северной Земли, было две: гибель на чальника Русской полярной экспедиции Академии наук на шхуне «Заря» — Эдуарда Толля и его спутников (астронома Фридриха Зеберга и проводников Горохова и Протодьяконова) и гибель экспедиции Владимира Русанова, вышедшей в 1912 году для отыскания северо-восточного прохода. на небольшом парусно-моторном судне «Геркулес».
Эдуард Толль со своими спутниками 5 июня 1902 года покинул борт судна «Заря», зазимовавшего в Нерпичьей губе на острове Котельном, и направился на остров Беннета, посещенный до этого только экспедицией Де Лонга. Толль предполагал не ограничиться исследованием этого острова, а произвести рекогносцировку в окружающем его района с целью открытия новых неизвестных еще земель. Ни Толль, ни его спутники из этого путешествия не вернулись. Партия, вышедшая в 1903 году на поиски, обнаружила на острове Беннета хижину из плавника, построенную партией Толля, а также документы, убеждающие в гибели Толля и его спутников. Записка, оставленная Толлем на острове Беннета, гласила, что 8 ноября вся партия покинула остров и отправилась на юг, имея запас продовольствия на 14—20 дней. Очевидно партия погибла в пути. Мог ли дрейфующий лед отнести кого-либо из этой группы к островам Северной Земли? Ответ на этот вопрос приходится дать отрицательный. Из истории дрейфа остатков судна «Жаннетта», дрейфа «Фрама» и, наконец, дрейфа «Седова» известно, что лед из района Новосибирских островов дрейфует значительно севернее, и остатки группы Толля скорее следует искать на восточных берегах Гренландии, чем на Северной Земле.
Наконец, если даже допустить, что, продрейфовав через все море Лаптевых, Толль или кто-нибудь из его спутников могли попасть на восточный берег Северной Земли, то все же остается необъяснимым нахождение в заливе Ахматова остатков судна.
Эту версию приходится отбросить.
Единственным, и с нашей точки зрения правильным, будет предположение, что в 1947 году на Северной Земле были обнаружены следы экспедиции В. А. Русанова.
Действительно, Владимир Русанов в последней своей записке, оставленной в становище в Поморской губе писал:
«... иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток, если погибнет судно, направляюсь к ближайшим по пути островам Уединения, Новосибирским, Врангеля».
Следовательно, Русанов намечал пройти Северо-восточным проходом до Тихого океана, причем предполагал итти в высоких широтах и, не надеясь на крепость своего судна, писал, что будет добираться до ближайших островов, а не до материка, где, казалось бы, скорее можно было получить помощь, от местного населения, чем на безлюдных островах. Естественно, что, не подозревая о существовании Северной Земли, открытой только год спустя, он не упоминает о ней в своей записке. Однако при маршруте, выбранном Русановым — от м. Желания к о. Уединения и далее к Новосибирским островам, — острова Северной Земли неминуемо лежали на пути «Геркулеса».
Находки гидрографической экспедиции Гидрографического управления Главсевморпути на парусно-моторной шхуне «Сталинец», сделанные 22 года спустя после выхода Русанова в плавание, отнюдь не отрицают версии гибели «Геркулеса» к востоку от Северной Земли или у ее восточных берегов.
Топограф экспедиции на шхуне «Сталинец» А. И. Гусев в 1934 году в районе побережья Харитона Лаптева, обнаружил на острове Вензель (переименованный в остров Геркулес) столб из плавника с вырезанной надписью «Геркулес 1913 год». Под столбом ничего не оказалось.
Годом позже топограф Цыганюк М. И. в шхерах Минина, на одном из более мористых островов, позже названном островом Попова—Чукчнна, нашел предметы, несомненно принадлежавшие сотрудникам Русанова. В песке, в 20 метрах от берега, были обнаружены остатки истлевшей одежды, горная буссоль, пленочный фотоаппарат, ружейные патроны, серебряные часы и другие предметы. Туг же под плавником была найдена мореходная книжка Александра Спиридоновича Чукчнна — матроса «Геркулеса». В книжке лежало несколько визитных карточек 3. Ф. Сватош, бывшего зоологом в экспедиции Русанова. Вблизи лежала справка, выданная на имя другого матроса «Геркулеса» — Василия Григорьевича Попова, о том, что он в навигацию 1911 года плавал на пароходе «Николай». Инициалы Попова были выгравированы на найденных серебряных часах. На возвышенной части острова, в 200—250 метрах от места находки, было обнаружено нечто вроде шалаша, около которого лежал разбитый ящик.
Эти находки позволили известному арктическому исследователю профессору В. Ю. Визе сделать вывод, который теперь, после новых находок, кажется, весьма сомнительным.
[310]
В. Ю. Визе писал: «Сделанные находки доказывают, что «Геркулесу», несмотря на исключительно тяжелое состояние льдов в Карском море в 1912 году, все же удалось проникнуть на северо-восток этого моря. Около берега Харитона Лаптева судно, Повидимому, было вынуждено зазимовать, а может быть было раздавлено льдами. Выждав окончания полярной ночи, Русанов и его спутники, очевидно, направились пешком на Енисей, причем, весьма вероятно, двигались отдельными группами». Далее профессор Визе писал: «... Нужно надеяться, что более тщательные поиски в районе побережья Харитона: Лаптева позволят окончательно выяснить трагическую судьбу «Геркулеса» и находившихся на нем отважных людей».
Здесь кстати заметить, что побережье Харитона Лаптева, как и все острова в этом районе за истекшие после находки годы были детально обследованы, а новых следов экспедиции Русанова обнаружено не было. Уже этот факт ставил под сомнение версию, высказанную профессором Визе, однако попрежнему историки-полярники считали местом гибели «Геркулеса» Карское море.
В свете новых открытий находка на острове Вензеля и Попова—Чукчина не только не подтверждает высказанную ранее версию, а свидетельствует против нее.
Бесспорно только, что «Геркулес» зимовал в Карском море; об этом говорит дата, вырезанная на столбе, установленном на острове Вейзель. Отсутствие какой-либо записки, говорящей о состоянии и дальнейшем пути экспедиции, заставляет думать, что либо столб был установлен после благополучно проведенной зимовки, когда судно находилось в свободном плавании и Русанов был настолько уверен в благополучном исходе плавания и близком достижении населенных мест, что не считал нужным оставлять следы, облегчающие его поиски, либо столб был установлен без ведома Русанова, кем-либо из участников экспедиции, посланным в период зимовки с судна для передачи сообщений начальника экспедиции на материк.
В обоих этих случаях следует считать, что судно благополучно прошло через Карское море, и гибель постигла экспедицию значительно, позже.
Возможность варианта отправки Чукчина и Попова с донесениями на материк к Енисею отнюдь не невероятна; достаточно вспомнить, что несколькими годами позже (1919 г. ) точно так поступил Р. Амундсен, отправив Кнудсена и Тессема пешком к острову Диксона для доставки туда научных материалов экспедиции.
Отправка Русановым двух участников экспедиции после года зимовки на материк вполне вероятна и потому, что запасы продовольствия, взятые Русановым только на один год (это видно из последней записки В. Русанова), в результате зимовки сильно уменьшились, и сокращение числа участников экспедиции было необходимо для успеха дальнейшего плавания. Характер снаряжения, найденного на острове Попова—Чукчина, также свидетельствует скорее о преднамеренном оставлении судна, чем о переходе, вынужденном в результате гибели корабля; вряд ли в этом последнем случае матросы забрали бы с собой фотоаппарат, бритву, ножницы и т. п., то есть предметы, не увеличивающие шансы на спасение.
Итак, очевидно, отправив двух своих спутников с известиями о судьбе экспедиции к Енисею, Русанов пошел далее на восток и, верный первоначально намеченному маршруту, не держался вблизи материка, а стремился пройти под более северной широтой. Случай, пришедший на помощь Вилькицкому, помог Русанову: он на своем пути должен был заметить неизвестную землю — острова Северной Земли. Страстный путешественник, любознательный географ не мог пройти мимо неведомой никому земли, не обследовав ее. Надо полагать, что «Геркулес», обследуя берега архипелага, был зажат льдом и раздавлен вблизи побережья острова Большевик. Часть людей могла погибнуть при катастрофе, и только один или несколько человек добрались до твердой земли. Внезапность катастрофы помешала захватить с собой достаточный запас продовольствия и оружия, и в борьбе с лишениями отважные полярники нашли смерть на необитаемых островах Северной Земли. Последним пристанищем одного из них, естественно. было место, куда течение и ветер выбросили остатки «Геркулеса», давшие ему материал для поддержания костра.
Ледокольные пароходы «Таймыр» и «Вайгач», обследовавшие берега Северной Земли в навигацию 1913 года, не встретили ни самого «Геркулеса», ни участников экспедиции, следовательно, катастрофа постигла экспедицию Русанова после ухода из этих вод экспедиции Вилькицкого. Это тем более вероятно, что льды, пропустившие на запад ледокольные пароходы через пролив Вилькицкого в первой декаде сентября, не могли в это время пропустить и шхуну «Геркулес» на восток. Однако теперь мы знаем, что неприступный из-за льдов в начале навигации пролив Вилькицкого часто бывает в конце сентября и в октябре чист от льда, так что вполне вероятно, что уже через несколько дней после неудачных попыток ледоколов форсировать лед пролива небольшая шхуна могла спокойно пройти по чистой воде.
Наши предположения могут быть подтверждены только после детального обследования всего побережья залива
[311]
Ахматова, а также организации поисков в глубине острова, ибо путь оставшихся в живых спутников Русанова мог не лежать вдоль берегов. К сожалению, отсутствие в навигации 1947 и 1948 годов свободного судна или самолета не позволило организовать детальное обследование побережья. Очевидно, в ближайшее время этим должна заняться специальная экспедиция.
Итак, имя Владимира Русанова, посвятившего многие годы изучению севера, ныне связывается с историей открытия Северной Земли. Советские полярники будут рады, если к многочисленным заслугам Русанова в изучении Арктики прибавится еще одна — открытие новых земель к северу от мыса Челюскина.
А. И. Косой
[312]
