В. Л. Модзалевский: герой Цусимы, флотский связист, полярный капитан
© Р. Р. Биккенин, 1998.
Революции 1917 года и гражданская война, перевернув основы жизни в России, развели моряков российского флота по разные стороны баррикад, поделили их на «красных» и «белых». Не все приняли советскую власть, часть эмигрировала за границу, многих репрессировали. В результате не стало боеспособного флота, но жизнь потребовала его восстановления. Среди тех, кто остался на Родине и возрождал флот на Балтике, был В. Л. Модзалевский — бывший капитан 2 ранга, в прошлом начальник Северного района Службы связи Балтийского моря.
Родился Всеволод Львович 22 января 1879 года в Тифлисе. Его отец — Лев Николаевич Модзалевский (1837—1896), выдающийся педагог, принадлежал к старинному роду, по одним данным, польского, по другим, — малороссийского происхождения, истоки которого восходят к началу XV века. Накануне рождения своего сына Всеволода он был воспитателем сыновей великого князя Михаила Николаевича, затем директором Тифлисской женской гимназии и инспектором Кавказского учебного округа. Мать Всеволода Львовича, жена Л. Н. Модзалевского — Александра Ивановна (1848—1920), — являлась дочерью морского офицера капитана
1 ранга И. П. Константиновича, также происходившего из малороссийских дворян. Через свою мать В. Л. Модзалевский был связан родством с А. С. Пушкиным, академиком В. И. Вернадским, писателем В. Г. Короленко.
Модзалевские имели четырех сыновей, вторым родился Всеволод. Самый старший из братьев — Борис Львович (1874—1928) стал выдающимся историком, литературоведом и библиографом, членом-корреспондентом Российской академии наук. Он известен как создатель Пушкинского дома (Институт русской литературы РАН в Санкт-Петербурге). Другой брат, Вадим Львович (1882—1920) жил в Киеве, известен как выдающийся украинский историк, архивист, генеалог и искусствовед. Самый младший из братьев — Игорь Львович (1891—1917), как и Всеволод Львович, окончил в 1911 году Морской кадетский корпус, служил на Балтике. В звании лейтенанта он погиб в результате столкновения с буксиром судна, на борту которого он находился.
Кроме братьев у Всеволода Львовича было четыре сестры — Ольга, Людмила, Тамара и Нина (всего у Модзалевских родилось 12 детей, но четверо умерли в раннем возрасте). Вторая из сестер, Людмила была замужем за Л. А. Брюном де Сент-Ипполитом, происходившим из старинного французского рода. Его представители — корабельные инженеры братья Жан Бальтазар Брюн де Сент-Катерин и Франсуа-Ипполит Брюн де Сент-Ипполит с 1798 года жили в России. Они стали известны благодаря строительству одного из российских военных судов начала XIX столетия — 88-пушечного корабля «Смелый», который был спущен на воду 15 июля 1808 года. Кроме того, при участии Брюна Сент-Катерина проводилась подготовка шлюпов «Восток» и «Мирный» к плаванию к берегам Антарктики.
Другая сестра В Л. Модзалевского — Тамара вышла замуж за скульптора Б. М. Микешина, который являлся сыном выдающегося скульптора М. О. Микешина — автора памятников «Тысячелетие России» в Новгороде, Екатерине II в Санкт-Петербурге, Богдану Хмельницкому в Киеве, а также ряда носовых украшений кораблей российского флота.
Лев Николаевич и Александра Ивановна сумели дать всем своим детям всестороннее образование. Всеволод Львович неплохо играл на мандолине и фортепиано, немного пел и некоторое время в период учебы возглавлял струнный оркестр Морского кадетского корпуса. Кроме того, он знал четыре европейских языка: английский, итальянский, немецкий и французский.
В возрасте 13 лет в 1892 году В. Л. Модзалевский был принят в Морской кадетский корпус воспитанником. В 1898 году приказом по морскому ведомству № 203 от 15 сентября его произвели в мичманы и циркуляром Главного морского штаба зачислили в 6-й флотский экипаж. По окончании корпуса за отличную учебу Всеволод Львович был поощрен денежной премией в размере 216 рублей.
Спустя полгода молодого офицера назначили в плавание на корабли учебной эскадры. Наступил новый этап его возмужания и приобретения флотской закалки в дальних походах. В 1901 году, во время плавания в Средиземном море, В. Л. Модзалевского наградили знаком греческого ордена Спасителя Командорского креста, а спустя год он получил чин лейтенанта. Осенью 1903 года Модзалевского зачислили слушателем в Минный офицерский класс, в декабре этого же года за успехи в службе он был награжден орденом Cв. Станислава 3-й степени.
Закончив учебу, в марте 1904 года Всеволод Львович стал младшим минным офицером эскадренного броненосца «Орел». На этом корабле ему довелось совершить беспримерный по трудности переход в составе 2-й эскадры флота Тихого океана от берегов Балтики до Корейского пролива, принять участие в Цусимском сражении, испытать горечь поражения и быть свидетелем трагической гибели русских кораблей. Он оказался запечатленным на страницах знаменитого романа А. С. Новикова-Прибоя «Цусима». С этого трагического похода началась многолетняя теплая дружба В. Л. Модзалевского и известного писателя.
В дневнике, который велся в японском плену в Осаке, остались строки, написанные рукой лейтенанта Модзалевского 11 августа 1905 года: «... Сиденье в плену ужасно развращает человека, — привыкаешь ничего не делать, излыниваешь до невозможности. И это после 8 месяцев непрерывного тяжелого труда в плавании. Сколько бессонных ночей, сколько тревог, сколько работы, наконец 6 1/2 часов адского боя, — все прошло даром, бесследно, навеки потонув в водах Цусимского пролива. А что еще предстоит впереди? Может быть, суд, исключение со службы, презрение всех за сдачу корабля. Бедный “Орел”! С самой закладки не везло ему. Горел на стапеле, стоял на мели в Неве, тонул, опять стоял на мели, все плавание не везло, сборная отвратительная команда. Помню слова Рожественского на второй день Пасхи после бунта: “Единственный способ смыть ваш позор, это всем погибнуть в бою и утопить этот корабль! Первоклассный броненосец и такая мерзость! ” Но его слова не сбылись. “Орел” дрался в бою, как орел, два раза закрывал собой поврежденный “Суворов” (эскадренный броненосец “Князь Суворов” — флагманский корабль, на котором находился командующий эскадрой. —
Прим. авт.). Командир “Асахи” (японский эскадренный броненосец. —
Прим. авт.) через два дня говорил, что снаряды “Орла” больше всего нанесли ему повреждений. Но на другой день вся заслуга, все заменилось несмываемым позором. В половине 12-го ночи после отражения всех атак я вступил на вахту в боевой рубке, ноги были по колено мокрые, пробирала дрожь. Помню, как отчетливо отвечали мне из боевого поста: “... есть девяносто оборотов”. Начинало рассветать. Оставалось 300 миль до Владивостока, то есть к вечеру мы могли бы подойти к нему. Глаза пытливо осматривали горизонт, нет ли где дымка, и как спокойно стало на душе, когда уже совсем рассвело, когда убедились, что горизонт чист.
По приказанию Шведе (К. Л. Шведе, в романе “Цусима” — Сидоров, старший офицер “Орла”, вступил в командование кораблем после гибели командира капитана 1 ранга Н. В. Юнга. —
Прим. авт.) пошел расчищать палубу от обломков, назначил людей сложить убитых на юте. Сойдя с мостика и осматривая повреждения, у меня невольно навертывались слезы на глаза при виде такого адского разрушения. На шканцах у трапа лежал убитый матрос Зыбенко. Он нес в операционный пункт раненого Бубнова (А. Д. Бубнов, мичман. —
Прим. авт.) и был убит. На шкафуте лежал с вывороченными внутренностями вестовой Безденежный.
Пошла работа. Кидали все за борт. Вдруг дымки! Начались споры “свои это или японцы”. Большинство успокаивало себя, что это наши крейсера, но я сразу почуял, что это они. Через несколько минут вырисовались силуэты пяти крейсеров. Адмирал поднял сигнал “Приготовиться к бою” и повернул на них, но те отвернули. Легли на старый курс. Слева все время стали присоединяться отдельные корабли, и скоро их шло параллельно нам 11 штук. Через некоторое время за линией неприятельских судов появилась стройная линия в 12 дымков. Они стали быстро приближаться к нам, и скоро вырисовались силуэты... Шведе позвал меня и приказал похоронить до боя убитых. Батюшка не хотел идти на ют, говоря, что сейчас начнут стрелять и его убьют. Я официально приказал ему идти со мной. Прочитали краткую молитву и выбросили за борт 28 трупов. Первыми бросили бедного Андрюшу Шупинского (лейтенант А. П. Шупинский, убит в бою. —
Прим. авт.). Не успели никому привязать грузов, так что все они, вероятно, еще плавали долго.
Гибель наша была неизбежна. Тем не менее все были на местах, как в бою. Я пошел на свое место, обойдя предварительно пункты с минерами. Затем в ожидании начала боя пошел к носовой станции, где лежал раненый Никонов (лейтенант И. В. Никонов. —
Прим. авт.). Вдруг весть: “Сдались! ” Никто не верит. Прибегает другой матрос и подтверждает то же. Я сейчас звоню в боевой пост и спрашиваю ревизора, правда ли это. Он ясно отчеканил, говорит, что правда. Все зарыдали. Я побежал наверх, столкнулся с Шамшевым (Ф. П. Шамшев, лейтенант. —
Прим. авт.). Он, раненный в живот, плечо, тащился по палубе и, увидев меня, прижался ко мне и тоже зарыдал.
Прибежал в боевую рубку. Там были Шведе, Сакеллари (мичман Н. А. Сакеллари, ранен в бою. —
Прим. авт.), Павлинов (мичман С. Я. Павлинов, контужен. —
Прим. авт. ). Все говорили, что надо топиться. Шведе сказал: “Это займет часа 1 1/2 времени, и пока мы будем тонуть они нас всех до одного искрошат в куски. И нас и других”. “Николай”, “Сенявин”, “Апраксин” (эскадренный броненосец “Император Николай I”, броненосцы береговой обороны “Адмирал Сенявин”, “Генерал-адмирал Апраксин”. —
Прим. авт.) подняли японские флаги. Приказали поднять и у нас. Я не смотрел туда на ют...
Из нас никто целые сутки ничего не ел и совсем не спал. Почти семь часов ужасного боя. На другой день в глазах неминуемая смерть в виду всего неприятельского флота, почти не поврежденного. Еще много тяжелых минут впереди... »
Семь месяцев провел В. Л. Модзалевский в плену (с 15 мая по 15 декабря 1905 года). В дневнике, который велся ежедневно, Всеволод Львович писал о том, что условия сносные, офицеров разместили в комнатах на двоих, разрешались прогулки по городу. Тем не менее томила тоска по дому, родным, неизвестность, ждавшая впереди, может быть, увольнение от службы и неизбежный суд за сдачу в плен.
В послужном списке В. Л. Модзалевского отмечено: «Прибыл в наличие экипажа из японского плена и отдан под суд по делу о сдаче судов эскадры контр-адмирала Небогатова 17 января 1906 года... »
Суд начался 22 ноября 1906 года в Санкт-Петербурге в здании Крюковских казарм. В числе других офицеров броненосца «Орел» минному офицеру лейтенанту Модзалевскому предъявили обвинение в непротивлении сдаче корабля в плен. Виновным он себя признал. Однако его ответ, приведенный в «Отчете по делу о сдаче 15 мая 1905 г. неприятелю судов отряда бывшего контр-адмирала Н. И. Небогатова», объясняет мотивы такого поведения офицера: «... После того как было доложено, что наши суда подняли японский флаг, в моем воображении предстала отвратительная картина, как японцы придут и будут поднимать флаг (на “Орле”. —
Прим. авт.), я и сказал Шведе, если сдача решена бесповоротно и флаг нужно будет поднять, лучше поднимем сами, чем эта сволочь придет и будет глумиться... »
Вечером 11 декабря 1906 года особое присутствие военно-морского суда Кронштадтского порта вынесло приговор, в котором, в частности, говорилось: «... Суд, признав доказанным, что сдача броненосца ‘'Орел” утром 15 мая 1905 г. последовала при обстоятельствах, указанных в ст. 354 Морского устава, признал командовавшего этим броненосцем капитана 2 ранга Шведе и всех прочих офицеров “Орла” к сдаче невиновными... »
Для пояснения напомним, что статья 354 устава гласила: «Во время сражения командир подает пример мужества и продолжает бой до последней возможности. Во избежание бесполезного кровопролития ему разрешается, но не иначе, как с общего согласия всех офицеров, сдать корабль в нижеследующих случаях:
1) если корабль будет так побит, что нельзя одолеть течи и он видимо начинает тонуть;
2) если все заряды и снаряды истрачены, артиллерия сбита и вообще способы обороны истощены или потеря в людях столь значительна, что сопротивление окажется совершенно невозможным;
3) в случае пожара, которого нельзя погасить своими средствами, и если при том, во всех означенных случаях, не будет возможности истребить корабль и искать спасения команды на берегу или в шлюпках... »
Все обстоятельства сдачи корабля, указанные в статье 354 устава, были объяснены суду капитаном 2 ранга К. Л. Шведе. Он отметил, что в бою 14 мая 1905 года броненосец «Орел» получил настолько серьезные повреждения, что оказался близок к гибели. Почти вся артиллерия была повреждена. Исправными оставались только два 12-дюймовых, четыре 6-дюймовых и девять 75-миллиметровых орудий. Потери в личном составе огромны. Все средства для спасения экипажа были разбиты.
Это и послужило основанием для оправдания по суду офицеров броненосца «Орел» как «не нарушивших долга службы и присяги».
22 января 1907 года В. Л. Модзалевский был освобожден от суда и следствия. В числе других моряков его наградили светло-бронзовой медалью «За участие в русско-японской войне 1904—1905 гг. ». И вновь — военная служба в должностях минного офицера эскадренного броненосца «Андрей Первозванный», командира миноносца № 130. В декабре 1907 года Всеволоду Львовичу присвоили звание старшего лейтенанта.
В период, предшествовавший началу первой мировой войны, В. Л. Модзалевский являлся минным офицером, командиром, исполнял должность старшего офицера на различных кораблях: посыльном судне «Алмаз» (1908), эсминцах «Стерегущий», «Забайкалец», транспорте «Ладога», учебных судах «Европа» и «Двина» (1909—1910), транспорте «Николаев» (1910—1912), эсминце «Расторопный» (1912— 1914).
В течение четырех лет (1909—1912) старшего лейтенанта В. Л. Модзалевского привлекали к преподавательской работе в Минном офицерском классе и в Минной школе. За успехи в службе его наградили орденами Cв. Анны 3-й степени (1910) и Cв. Станислава 2-й степени (1913). В конце 1912 года он стал капитаном 2 ранга.
Начало первой мировой войны застало Всеволода Львовича в должности командира эскадренного миноносца «Гайдамак». 13 марта 1915 года боевой офицер В. Л. Модзалевский «за особые труды и мужество при несении дозорной службы в передовой линии в течение всего истекшего периода войны» был награжден мечами к ордену Cв. Станислава 2-й степени.
Спустя несколько месяцев, осенью, он был вынужден по болезни перейти на береговую должность. В декабре 1915 года штаб-офицер морского ведомства В. Л. Модзалевский, состоявший для связи с сухопутными войсками, получил очередную боевую награду. В послужном списке появилась запись: «... За мужество и храбрость, проявленные в делах против неприятеля, награжден орденом Cв. Владимира 4-й степени...»
8 января 1916 года приказом № 9 командующего флотом Балтийского моря вице-адмирала В. А. Канина капитан 2 ранга В. Л. Модзалевский был назначен в Службу связи на должность начальника Северного района. Наступил последний этап его военной службы, совпавший с периодом «крутых поворотов» в истории России. Почти два года (до середины декабря 1917 года) пребывания в хорошо организованной контр-адмиралом А. И. Непениным Службе связи многое дали Всеволоду Львовичу. Опыт, который он приобрел в незнакомом до этого деле, позволил ему стать одним из первых руководителей Службы связи Красного Флота.
Во время гражданской войны согласно приказу по флоту и морскому ведомству № 18 от 15 октября 1918 года была вновь сформирована Служба связи Балтийского флота. Начальником ее Шлиссельбургского района с 5 января 1919 года стал военный моряк В. Л. Модзалевский. В декабре того же года в связи с уходом Б. В. Пяткина с поста руководителя Службы связи Всеволода Львовича назначили ее начальником.
Под руководством В. Л. Модзалевского Служба связи Балтийского флота получила значительное развитие. К концу гражданской войны, во второй половине 1920 года, в ее состав входили четыре района: Кронштадтский, имевший два отделения — Кронштадтское и Краснофлотское, Петроградский, в который вошел бывший Шлиссельбургский район, а также Ладожский и Онежский, включавший также два отделения — Петрозаводское и Вытегорское. Названные районы Службы связи соответственно возглавляли А. П. Фабель, Х. М. Мурниэк, Р. И. Рейзи и Б. А. Мясоедов.
Для выполнения ремонтно-восстановительных работ и прокладки воздушных и кабельных линий связи имелся технический телефоннотелеграфный отдел, которым руководил Г. И. Галашевский. Специалистами отдела были проложены линии проводной связи в Кронштадтском, Петроградском и Ладожском районах. В составе Службы связи находилось семь береговых радиостанций: кронштадтская, краснофлотская, «Новая Голландия» в Петрограде, шлиссельбургская, лодейнопольская, петрозаводская и Вытегорская. В распоряжении Службы связи имелись различные транспортные средства: транспорт «Самоед», миноносец № 142, шесть посыльных судов, железная баржа, восемь паровых и четыре моторных катера, пять легковых и шесть грузовых автомобилей, 13 мотоциклов, 49 велосипедов и 10 лошадей. Всего в Службе связи по штату предусматривалось 1322 человека. Для руководства этим сложным хозяйством был создан штаб, в который кроме начальника Службы связи входили два его помощника по оперативной и хозяйственной частям, флагманские инженер-механик, инженер-строитель и радиотелеграфист.
Весной 1920 года В. Л. Модзалевского командировали в Москву для работы в комиссии по разработке положения об организации центрального руководящего органа Службы связи флота, в качестве председателя. Результаты деятельности комиссии имели важное значение. Именно в 1920 году впервые в отечественном флоте появился руководитель всей военно-морской и речной Службы связи, должность которого позднее назвали «начальник связи Военно-Морского Флота». Этим человеком стал бывший флотский офицер А. А. Куликовский.
В мае—июне 1920 года В. Л. Модзалевский служил в должности начальника штаба Балтийского флота. В июле он вновь вернулся к исполнению обязанностей начальника Службы связи. В тот период она выполняла следующие задачи, сформулированные в «Положении о Службе наблюдения и связи Балтийского моря»:
наблюдение за движением кораблей и судов в море;
оповещение кораблей в море и оборонительных сооружений на побережье об обнаружении противника;
проведение метеонаблюдений; обеспечение постоянной надежной связи со штабами, береговыми частями и кораблями в море и при стоянках их в базах;
радиоразведка корабельных и береговых радиостанции противника;
доставка служебной и частной корреспонденции командованию, на корабли и в береговые части.
Несмотря на тяжелые условия, разруху, недостаток материальных средств, Служба связи в целом неплохо выполняла свои задачи. Об этом свидетельствовал приказ командующего Балтийским флотом Ф. Ф. Раскольникова № 633 от 5 августа 1920 года, в котором положительно отмечалась деятельность В. Л. Модзалевского. В приказе говорилось: «... от имени службы объявляю благодарность начальнику Службы связи военмору В. Л. Модзалевскому за отлично поставленную информационную службу вверенной ему части».
Весной 1921 года, после подавления Кронштадтского восстания, личному составу Службы связи под руководством В. Л. Модзалевского пришлось выполнить большой объем работ по восстановлению разрушенных линий связи. Это задержало намеченные ранее установку новых радиостанций в Сойкино и Гакково, прокладку подводных кабелей между Кронштадтом, Петроградом и Красной Горкой и строительство новых воздушных линий связи между Петроградом, Шлиссельбургом, Новой Ладогой, Свирицей и Лодейным Полем.
В связи с завершением гражданской войны в конце мая 1921 года было принято решение о реформировании Службы связи на Балтике. На основании приказа командующего Морскими силами Республики № 76 от 22 мая 1921 года Кронштадтский район Службы связи вместе с двумя наблюдательными постами «Лахта» и «Петергоф», входившими ранее в состав Петроградского района, со всем личным составом и оборудованием был передан в непосредственное подчинение командованию Морских сил Балтийского моря и переименован в Службу связи Балтийского моря. Штаб Службы связи, а также Ладожский, Петроградский, Онежский районы и технический отдел подлежали расформированию. Имущество передавалось в службы связи других морей. Поскольку штаб Морских сил Республики еще не переехал в Москву, то за счет расформированных подразделений Службы связи была создана, применительно к новым условиям, новая структура — Главсвязь штаба Морских сил Республики. Существовавшая ранее внутренняя служба связи штаба Морских сил (ныне — центральный узел связи ВМФ) преобразовывалась в центральную службу связи штаба. Согласно второму приказу за № 77 от 22 мая 1921 года на Военмора В. Л. Модзалевского возлагались задачи по организации и формированию Главсвязи штаба Морских сил и центральной Службы связи при штабе.
В результате проведенной реорганизации В. Л. Модзалевский стал главным специалистом связи штаба Морских сил Республики, сменив на этой должности А. А. Куликовского. Начальником Службы связи Балтийского моря был назначен Б. А. Мясоедов, а его помощником — А. П. Фабель, бывший ранее начальником Кронштадтского района Службы связи.
В характеристике, данной В. Л. Модзалевского в этот период его службы, отмечалось: «... Хороший специалист и добросовестный по службе...»
В конце 1921 года Всеволода Львовича перевели на должность начальника отдела связи Главного управления мореплавания, а осенью следующего года он уволился в запас.
О гражданской службе В. Л. Модзалевского в 20-30-х годах известно немного. В краткой автобиографии, находящейся ныне в фондах Российского государственного архива военно-морского флота, написано: «... После увольнения в 1922 г. принят на службу в Совторгфлот, где служил до 1929 г., после чего перешел на работу в Государственное Акционерное общество “Комсеверопуть” и плавал в Карском море... » В приказе по Комитету Северного морского пути от 6 марта 1930 года, согласно которому В. Л. Модзалевский был оформлен на работу, отмечалось: «Тов. В. Л. Модзалевский приглашается на постоянную службу в Комсеверопуть с 24 февраля 1930 г. на должность старшего капитана по наблюдению за постройкой речных судов и проводке их в устье Оби и Енисея, а также на другие работы в транспортном управлении Комсеверопути».
Тем временем над бывшими военспецами сгущались тучи...
5 января 1931 года Всеволод Львович был арестован особым отделом ОГПУ в Ленинградском военном округе. Его обвинили в связи с белоэмигрантами во время нахождения в порту Гамбурга и шпионаже в пользу Германии в тот период, когда он работал в Совторгфлоте. Поскольку в процессе следствия предъявленное обвинение не подтвердилось, то 26 марта его освободили из-под стражи. Это был третий арест В. Л. Модзалевского. Во второй раз — после цусимского следствия — его арестовали 1 октября 1918 года сотрудники ВЧК в Петрограде якобы за соучастие в деле изготовления фальшивых ассигнаций. Однако уже 28 ноября того же года Всеволода Львовича освободили за недоказанностью обвинения.
В 1933 году В. Л. Модзалевский принял участие в Ленской экспедиции, целью которой был перевод речных судов от Омска по реке Оби, далее открытым морем на реку Лену. Всеволода Львовича назначили групповым капитаном, и во время плавания он находился на борту речного буксира «Первая пятилетка». Через моря Карское и Лаптевых, скованные льдами, лихтер, железная баржа длиной около 100 метров, шедший на буксире, в начале сентября был благополучно доставлен к месту назначения в устье Лены, в порт Тикси. О ходе этой нелегкой экспедиции и успешном ее завершении сообщалось в 1933 году в номерах газет «Известия» и «Московская правда» от 17 и 18 июля и в «Вечерней Красной газете» за 17 сентября. Имя В Л. Модзалевского навеки вошло в историю освоения Арктики.
Высокую оценку деятельности В. Л. Модзалевского во время экспедиции дал писатель А. С. Новиков-Прибой. В одном из писем, датированном 20 марта 1934 года, он писал своему сослуживцу по броненосцу «Орел»:
«Дорогой Всеволод Львович!
Только что получил от Вас третье по счету письмо (от 26 марта). Спасибо. Жаль, что Ваши героические подвиги, совершенные Вами на Севере, замалчиваются начальством и печатыо. Я хорошо знаком со Шмидтом (известный полярный исследователь. —
Прим. авт.). Будь он в Москве, я бы с ним поговорил относительно Вас. Будем надеяться, что с ним мы еще увидимся. А пока что Вы хорошо сделаете, если сами о себе заявите в печати. Пишите, больше пишите о северных делах. В Вашем распоряжении — исключительный материал, чтобы создать прекрасное произведение. Я со своей стороны всячески буду помогать в этом деле...»
До последних дней своей жизни В. Л. Модзалевский поддерживал дружеские отношения с писателем, который, будучи баталером на корабле, разделил с офицером все тяготы многомесячного похода 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток и пережил вместе со всеми моряками горечь трагедии Цусимы.
Умер Всеволод Львович 12 января 1936 года и был похоронен на Смоленском кладбище в Ленинграде.
Автор выражает благодарность Николаю Львовичу Модзалевскому — внуку брата В. Л. Модзалевского, Бориса Львовича, за любезно предоставленные материалы и фотографии Всеволода Львовича Модзалевского.Источники и литература
РГАВМФ, ф. р-5, оп. 1, д. 474, 522; оп. 3, д. 78; ф р-54, оп. 1, д. 43, 126; ф р-2192, оп. 3, д. 2360
ЦАММФ, ф. ГУСМП, оп. 87, д. 12.
Биккенин Р. Р., Глущенко А. А., Шошков Е. И. Связисты Российского флота. СПб., 1995.
Морской устав. СПб.: Типография Морского министерства, 1899.
Сычев В. Выходцы из Франции — кораблестроители Брюн в России // Привет, Петербург. 1994, 22 июня.
Морозове. Ленский поход. М.: Молодая гвардия, 1934.
