Филичев Юлий Петрович (?—?)

[Иван Кукушкин]

Филичев Юлий Петрович
полярный капитан

В 1948 окончил среднюю общеобразовательную школу №1 г. Кирова (Калужская область).
В 1954 Закончил ЛВАМУ им.адм.С.О.Макарова, инженер-судоводитель.

Работал в ДВМП с 1955 по 1989 гг. Был капитаном на д/э "Пенжина", л/к "Владивосток" и л/к "Ермак".

[Иван Кукушкин]

«Владивосток» № 1846 от 02.11.2005 http://old.vladnews.ru/magazin.php?id=1 ... gazin=1846

Искусство плавания во льдах
В эти дни в северных регионах Дальнего Востока, а также в ведущих судоходных компаниях Приморского края подводят итоги арктической навигации 2005 года.

Уже сейчас можно сказать, что целом она прошла по плану, без срывов и потерь - практически все грузы, предъявленные заказчиками, перевезены в порты и порт-пункты Восточного сектора Арктики, чукотского побережья, Корякии, Камчатской и Магаданской областей.

Надо сказать, что и ледовые условия в этом году большей частью благоприятствовали мореплаванию в районах с ограниченным сроком навигации.

Однако - и об этом хорошо знают и помнят матерые ледокольщики - так было далеко не всегда. Более того: никто не ведает, какие сюрпризы может преподнести Восточная Арктика, по праву считающаяся самым трудным в мире районом регулярного мореплавания, через год, пять, десять лет. И потому не грех сегодня вспомнить о тех драматических событиях, которые разворачивались в дальневосточных морях ровно 40 лет назад.

...Поначалу навигация 1965 года не предвещала ничего дурного. Однако чем ближе подходил конец недолгого полярного сезона, тем сплоченнее и тяжелее становились ледовые поля, все меньше делались заприпайные полыньи, исчезало главное в таких условиях - свобода маневра. 20 сентября теплоход "Витимлес", следуя из Провидения в Певек с грузом угля для северян, в районе острова Шалаурова попал в зону тяжелого льда. Абсолютно лишенное возможности двигаться самостоятельно судно простояло здесь в ожидании ледокольной проводки ровно 30 (!) дней. 20 октября на выручку подошли сразу два линейных ледокола - "Москва" и "Ленинград". Только недавно полученные из новостроя в Финляндии, на тот момент это были самые современные, самые мощные ледоколы на Дальневосточном бассейне (мощность силовой установки у каждого - по 22 тысячи лошадиных сил), пришедшие на смену двухтрубным "угольщикам". Однако и они уже ничего не могли поделать. К этому моменту в том месте, где находился "Витимлес", началось мощное и беспрестанное торошение льда - жуткое явление, которое опытные полярники называют "ледяная река" и в результате которого корпус судна получил повреждения и начал пропускать забортную воду. Оба ледокола практически сразу потеряли ход. Попытки передать с "Москвы", а затем и с "Ленинграда" мощные электропомпы производительностью до 500 тонн в час к успеху не привели. Арктика, захватив свою добычу, не собиралась ее отпускать. В 12 часов 7 минут местного времени 24 октября в точке с координатами 70 градусов северной широты и 175 градусов восточной долготы над ушедшим в пучину "Витимлесом" сомкнулись льды. Весь экипаж был эвакуирован ледоколами.

...Естественно, как всегда в таких случаях, ЧП долго разбирала высокая комиссия. Ее выводы во многом оказались уникальными; не секрет, что в Советском Союзе любили находить (в крайнем случае назначить) виновных. Однако в выводах комиссии черным по белому записано: "Данный случай с т/х "Витимлес" классифицируется как кораблекрушение, вызванное действием непреодолимой силы при плавании во льдах. Вины экипажа "Витимлеса", экипажей ледоколов и руководства морскими операциями Восточного района Арктики комиссия не усматривает...".

Старые, опытные моряки - а именно они обычно работают в таких комиссиях - стараются избегать пышных, цветастых выражений. В этом смысле слова "непреодолимая сила" дорогого стоят. Заметим, что за прошедшие годы эта сила отнюдь не ослабла - ярким примером служит гибель примерно в том же районе 7 октября 1983 года теплохода "Нина Сагайдак". И тоже на виду двух ледоколов - "Ленинграда" и "Капитана Сорокина", которые ни на миллиметр не могли придвинуться к тонущему судну.

Впрочем, вернемся в 1965 год. Казалось бы, "получив жертвоприношение", океан должен был успокоиться. Но не тут-то было. Драматические события продолжались; но теперь уже в юго-западной части Охотского моря, в так называемом Сахалинском заливе. Здесь, выполняя снабженческие рейсы назначением на северные сахалинские порты Оха и Москальво, оказались зажаты тяжелыми льдами и вынуждены были остаться на зимовку восемь (!) судов различных судоходных компаний бассейна. В том числе пришедшие на помощь трем транспортным теплоходам и двум дизель-электроходам спасательное судно "Аргус" и два морских буксира "Атласов" и "Свободный". Последний чувствовал себя среди ледяных полей отнюдь "не свободно".

Три осенне-зимние попытки мощных линейных ледоколов освободить дрейфующий во льдах караван ни к чему не привели. И только более чем через полгода после начала ледового плена, в конце мая, линейный ледокол "Ленинград" при поддержке двух малых портовых ледоколов сумел пробить в ледяной каше канал и вывести застрявшие суда. Во многом это удалось сделать благодаря мастерству и опыту капитана "Ленинграда", прославленного ледокольщика Юлия Петровича Филичева (ныне, к прискорбию, покойного). О нем стоит сказать отдельно - человек, 40 лет проработавший в ДВМП, из них 30 лет простоявший на мостиках линейных ледоколов, Филичев владел искусством ледового плавания так, как мало кто из его коллег. Неспроста (редкий случай в жизни любого капитана) ему дважды доверяли принимать с новостроя новые ледоколы. А уж Восточный сектор Арктики, Охотское море Юлий Петрович знал как свои пять пальцев. К сожалению, в недавно изданной к 125-летию пароходства книге в одном из упоминаний о нем вкралась досадная опечатка, но старые моряки, ледокольщики хорошо знают и помнят ледового аса Филичева. И будут помнить долго, потому что сегодня за штурвалами ледоколов стоят его ученики.

Почему мы вспоминаем сегодня об историях минувших лет, о мастерах ледового плавания? Потому что после известного спада 90-х годов прошлого века интерес к Арктическому бассейну вновь начал возрастать. А практически в том же районе, где 40 лет назад благодаря искусству Юлия Филичева удалось спасти зимующие суда, вновь начинается активное круглогодичное мореплавание - теперь уже связанное с добычей углеводородного сырья на Сахалинском шельфе и его транспортировкой. Значит, опыт, наработанный поколениями ледовых капитанов, никуда не делся, значит, и сегодня, и завтра он будет востребован в повседневной работе.

[Иван Кукушкин]

«Владивосток» № 2086 26.01.2007 http://old.vladnews.ru/magazin.php?id=9 ... gazine=995

Красавица

Красавица и капитан Юлий. Этим именем его нарек отец. Старшему брату “повезло” еще больше - он стал Людвигом. Правда, бабушка, ворча, внука перекрестила, требуя называть Василием. А Юлий, уроженец города Кирова, образование получивший в Ленинграде, судьбу связавший с Дальним Востоком, так и нес по жизни свое триумфаторское имя.

И стал покорителем – величественного мира вечных льдов, поражая силой человеческого духа, ясностью и крепостью характера.

По главной артерии Арктики – Северному морскому пути – прочерчен жизненный путь Юлия Филичева. Капитана-полярника, стаж работы которого на Севере исчисляется более чем четырьмя десятками лет. Если в штуках считать журналистов, которые брали за все эти годы интервью у Юлия Петровича, около пятисот, наверное, наберется. Однажды он в шутку, перед приходом в родной порт Владивосток, попросил нарисовать плакат. С суровой надписью: увидел корреспондента – убей его! Шутки, розыгрыши Филичева, как и его трудовые полярные подвиги, остались в памяти многих.

На встречу с Юлием Петровичем отправилась с запасом времени. В ледовой службе ДВМП, куда я накануне заходила, товарищи, хорошо знавшие его, предупредили: только не опаздывайте, сразу из доверия выйдете.

Мы проговорили почти полдня. Время от времени, управляясь с домашними делами, присаживалась к нам Анна Петровна, жена. “Анюта, ты помнишь...” - Юлий Петрович постоянно обращался к жене, и та, как образцовый секретарь, детализировала какие-то события, приносила архивные папки – с фотографиями, радиограммами, письмами. Память возвращала их в дни, когда они - молодые, дерзкие, цветущие, полные надежд, мечтаний, уже вкусившие минуты сладостных свершений, - уверенно двигались вперед подобно паруснику с крепко наполненными свежим попутным ветром парусами.

И проступала-проявлялась история поколения, жизнь полностью отдавшего служению высоким идеалам, тех, кто сегодня с болью и горечью смотрит на исторические времена, наступившие, да, именно наступившие – на их душу, веру.

А еще это история двух романтиков. Влюбленных. Есть в ней удивительный момент – протяженностью в полвека – старомодная преданность друг другу. Недавно Юл и Анюта отметили-отпраздновали юбилей – золотую свадьбу.

Юлий плюс Анна

Два года его школьной жизни были вычеркнуты эвакуацией. Вернувшись в Киров, поступил в выпускной класс, удивляясь, как подросли вчерашние “малявки”. Еще шла война, но уже близкой виделась победа. Молодежь зачастила на танцы, там он и увидел ее. Ах, как она плыла в вальсе! Составил хитроумный план знакомства: зная, какой дорогой она пойдет домой, выйти раньше – и вдруг возникнуть перед ней. Шел да оглядывался, на случай, если подружки вздумают свернуть. Не заметил, как наскочил на столб, впечатался в него основательно. Тут и девчонки подоспели – с охами да ахами. Знакомство состоялось.

После выпуска поступать решили в Ленинграде. Он стал курсантом высшего морского арктического училища, она – студенткой исторического факультета Ленинградского педагогического института. Однажды, прогуливаясь майским днем по улочкам Северной Пальмиры, наткнулись на загс. Он возник на их пути неожиданно и неминуемо, как тот выступивший из темноты столб.

2 мая 1951 года в 12.20 их зарегистрировали.

Про тулуп и огурчики

Желание попасть во Владивосток носило характер романтический. Как же – край России, неизведанный, манящий. Молодой специалист Филичев и получил сюда распределение. Уже потом, годы и годы спустя, подсчитал Юлий Петрович, что 28 раз не пришлось ему на земле встречать лето. Арктическая навигация – длительная, тяжелая, выматывающая. Это у канадцев жизнь и в Арктике строго по расписанию: рабочий день – с девяти до семнадцати, и все – стоп машина. Но наступал отпуск, всегда - вместе с женой, обязательно с поездкой в Киров, на Кавказ, в Европу. По-другому не мыслил. И она, если выпадала возможность, использовала шанс быть рядом, даже шла вместе с мужем в ледовый рейс. У Анны Петровны лет пять наберется плавательного ценза. Север ее не страшил, трудности не пугали. Вот только качку переносила с трудом. Вспоминает Анна Петровна, как однажды на “Макарове” так было ей плохо, что сердобольные члены экипажа, обрядив в тулуп, вывели на верхнюю палубу, усадили, привязав веревками, чтобы никуда не сгинула. Да приносили попеременно – то сухарики, то соленые огурчики.

Ее любили, она была своя, декабристка. Иногда незлобиво жаловались на капитана: и строг, и крут, и дисциплину требует, и на спиртное щедрости нет. Слушала понимающе, сочувствовала. Насчет алкоголя, действительно, порядки у капитана Филичева были строгие. Что касалось товарищеских встреч, то друзьям наливал Юлий Петрович в “фирменные” рюмки, стопки, емкостью по 25 граммов. Как-то бывший у него в гостях капитан другого ледокола съехидничал: что ж здоровье так надрывать!

Наперекор стихии

Анна Петровна всегда гордилась и восхищалась мужем, вот только редко когда вслух слова произносила высокие. Тяжелый имел характер? Это уж кому как назвать. Требователен был и справедлив. Порой друзья своих чад именно к Филичеву отправляли, знали, сделает чадо человеком. В его экипаже был стабильный костяк, плавали с ним по 25-30 лет. Навсегда они остались товарищами – боцман Сафронов, старший электрик Думка, старший матрос Кожевников, гидролог Рогозин, помощник капитана Еремченков, старший моторист Стрижков.

На ледоколах формировались тогда хорошие библиотеки – немало читали, обсуждали, спорили. Правда, выпадали спокойные минуты нечасто, слишком суров Север, вечно подкидывал задачки со многими неизвестными, будто испытывал пришельцев на прочность. О Филичеве люди знающие, уважающие говорили как о капитане-полярнике от бога. У него было, говорят, какое-то особое умение предвидеть ситуацию, чутье, когда по только ему ведомым нюансам определял тактику и маневренность каравана, а транспортных судов набиралось порой до полутора десятков! Сам же Юлий Петрович как о наивысшем качестве арктического капитана говорит о бесконечном терпении. Ведь иногда – изо дня в день – однообразная изнурительная маета: на шаг вперед, на два назад. Скорость ветра, плотность льда, баллы сжатия – все должно идти в расчет. От всех служб принять информацию, но решение и ответственность – только за тобой. Медлить нельзя. На выручку приходят профессионализм, хладнокровие. Отдается приказ: проводим на буксире, таскать будем по одному. И тогда – круглосуточный аврал – с набрасыванием буксировочных усов, сращиванием их раз за разом при порывах. Порой до чистой воды, кажется, рукой подать. А путь в сутки может сложиться.

Самый тяжелый период – арктическая навигация 83-го года, когда в угрожающей ситуации оказались десятки грузовых судов и ледокольных кораблей. Полураздавленный теплоход “Коля Мяготин” лег на борт, но был спасен, а вот спасти теплоход “Нина Сагайдак” так и не смогли. Но главное, удалось избежать человеческих жертв, а грузы, хоть и с задержкой, но были доставлены по назначению.

Безысходные ситуации, вспоминает Юлий Петрович, не только во льдах случались. Довелось ему южным путем в Совгавань транспортировать огромный плавучий док. У Сингапура, как показала синоптическая карта, навстречу двинулись два тайфуна – “Руби” и “Салли”. Не хватило 10 часов, чтобы спрятаться в безопасной гавани. Что тут началось! 300-метровый трос натягивался струной, док и ледокольный корабль бросало как щепку. Двое суток бушевала стихия, двое суток капитан сопротивлялся готовой развернуться в любую секунду трагедии. Особенность момента заключалась в том, что все это время оба судна оставались на ходу, глубина не позволяла бросить якорь. Так и курсировали: 30 миль вперед, смена курса, 30 миль назад. По словам Юлия Петровича, это был один из самых драматических моментов в его жизни. Кстати сказать, когда подрос сын Борис, Филичевы и его в рейс брали – романтики!

Вызвать жену капитана!

Так получилось, что в тот год, когда сын в институт поступал, задержался Юлий Петрович на берегу. Лето, конец сезона, предложили ему перед рейсом отдохнуть в санатории. Обрадовался, только попытался вторую путевку выпросить. И слышать не хотел никаких шуток, зачем дрова в лес возить, езжай, мол, один, глядишь, понравится. Поскольку аргументов серьезнее не нашлось, стал настаивать. И так разошелся, что пригрозил секретарю парткома: ладно, поеду один, такой блуд устрою, вам же потом разбираться придется. Поскольку все знали: у Филичева слово крепкое, сказал – сделает, угрозе вняли, выдали две путевки.

В другой раз сложнее было. Отправляли его на год в Финляндию – строился ледокол, который предстояло Филичеву принимать. Лететь срочно, сразу после рейса. И впереди такая же суматоха: после спуска на воду ледокол должен идти в восточный сектор Арктики. Как Юлий Петрович ни пытался решить вопрос, ответ звучал неутешительный: без жены. Прилетел в Хельсинки. В советском торгпредстве представитель на одной из встреч заметил: вас что-то тяготит, Юлий Петрович? Выслушал внимательно и обнадежил, работайте, вызовем вашу жену. Прошло совсем немного времени, и Филичев обрадованно звонил во Владивосток: Анюта, вылетай!

Шампанское – русскому медведю!

Байки про Юлия Петровича добавляли своеобразный пикантный оттенок в факты биографии полярного капитана, которого в пору его арктической славы не раз именовали человеком-легендой. То затеет с научным институтом переписку о новом обнаруженном виде дикого полярного кота, то шлет отчеты-радиограммы в стихотворной форме, то по-кавалерийски причаливает к швартовой стенке порта, то выступает зачинщиком конкурса “Мисс Арктика” с эксклюзивным перечнем требований к претенденткам (сей меморандум предлагаю читателям домыслить самим!). Однажды благодаря его шутке-совету полярникам довелось даже президента Финляндии удивить. Дело было так. Капитан Федор Федосеев, который принимал ледокол “Мурманск” на верфи в Хельсинки, поделился с другом заботой: что подарить Урхо Кекконену после торжественного спуска ледокола? Юлий Петрович и присоветовал: да медвежонка, что у вас уже практически ручной и дрессированный. И вот торжественная речь капитана заканчивается словами: господин президент, моряки-ледокольщики решили сделать вам подарок... Дает команду, вводят на поводке медведя, тот направляется к президенту, встает на задние лапы, берет у того из рук бокал шампанского и выпивает! Все произошло в считанные секунды. Корреспонденты от такого кадра чуть не на потолке оказались. Назавтра первые полосы всех финских газет пестрели уникальными снимками: президент, русские ледокольщики и медведь-подарок. А все – с подачи Филичева!

Он же явился автором и другого розыгрыша: выписывать близким друзьям интересные издания. Например, капитану Абоносимову оформил на полгода подписку на журнал “Канализация и водоснабжение”. И сочувственно кивал на слова Вадима Ивановича, мол, что за фрукт такую шутку устроил. А вот Николаю Федоровичу Инюшкину выписал “Биробиджан-штерн”, на иврите. Тут дело чуть политическую окраску не получило. Почтальонша с соседями поделилась: в такой-то квартире такие-то что читают... Юлий Петрович сразу был заподозрен в сем благодеянии, но сначала стойко отнекивался. Потом сознался, за что и был выдворен из дома друга, но прощен со временем.

“Трудно с ним бывало, зато скучно – никогда”, - улыбается, вспоминая, Анна Петровна. И по сию пору сохранившая удивительно чистую приятную улыбку, женственность, красоту, обаяние. Меньше всего она рассказывает о себе, испытанных трудностях, больше – о муже, его друзьях, работе, Арктике. Обо всем том, что явилось основой и ее жизни тоже.

“Как упоительны в России вечера...”

Именно эту песню попросили Анна и Юлий Филичевы в качестве музыкального подарка от друзей в день юбилея. Нравится она им особой тональностью, ностальгической ноткой, а еще, видимо, тем, что сквозь поэтические строчки видится им та страна, жизнь которой отдана была вся без остатка. Юлий Петрович и теперь в курсе всех российских событий, смотрит новостийные программы, постоянно читает газеты, коих до сих пор выписывает много. “Ну что ты возмущаешься, что переживаешь, тебе-то что за мука?” – пытается успокоить Анна Петровна мужа, которому после инсульта даже легкие волнения запрещены.

И я понимаю: его вот эта сердечная боль за происходящее и подтачивает. Капитана-полярника с именем великого триумфатора угнетает, что полвека назад храбрые, смекалистые, честные и добрые люди, способные на труд, дружбу, самопожертвование, в невероятно трудных условиях, не только в Арктике, совершали свой человеческий подвиг, строили великую державу, а сегодня оказались на обочине. Непонятно в какой стране, с какими порядками, нравами.

А может, действительно у нас все еще впереди? И пойдет в Полярку внук, унаследовав специальность и характер деда. И возродится с тем поколением и Арктика, и сама Россия. Вновь понадобятся смекалистые, честные, храбрые, умные и чистые люди, недостатка в которых никогда не испытывала Россия. Они – ее главная опора и надежда. Расти скорей, Максим Филичев!

[Иван Кукушкин]

сайт "Город Покров" http://www.pokrovcity.ru/gazeta/2005/182005/news4.shtml

Истории, связанные с праздником Победы
Галина Фомичева

Первые 20 лет после 1945 года День победы был обычным рабочим днем. И только в 1965 году решением правительства он стал выходным, праздничным днем. Капитан ледокола «Ермак» Дальневосточного морского пароходства Юлий Петрович Филичев, известный своей поговоркой: «Нас, ледовых капитанов, меньше, чем космонавтов», рассказал однажды такую историю. Где-то году в 1982-83-м, закончив арктическую навигацию, ледокол получил команду от штаба морских операций восточного района Арктики следовать в Мурманск, там взять на буксир плавучий док и южным путем следовать во Владивосток.

К Суэцкому каналу ледокол подошел в первых числах мая. На рейде в ожидании прохода скопилось довольно много различных транспортных судов, английских и французских военных кораблей.

Приближалось 9 Мая, день Победы, и комсомольцы, работавшие в составе экипажа, обратились к капитану за разрешением организовать праздничное кафе на воздухе – на вертолетной палубе, тем более, она в этом южном рейсе была свободна. Капитан дал добро, работа закипела. Вертолетная площадка была хорошо освещена и украшена, в день праздника здесь расставили столики, за которыми собрался весь экипаж. Нужно сказать, что на наших торговых судах работает немало женщин, в основном, молодых. Так что ребятам танцевать друг с другом не пришлось. Играла музыка, теплый южный вечер спустился на рейд, стояночные огни судов и кораблей отражались в темной воде, праздник как бы приблизил всех к дому, где моряки не были почти год.

Вдруг английский военный корабль попросил «Ермак» на радиосвязь. Вахтенный помощник ему ответил. Англичане спросили: «Русские, что вы празднуете?» «День Победы», - ответили с ледокола». «Какой победы?» – не поняли англичане. «День победы над фашистской Германией 9 мая 1945 года во Второй мировой войне», - пояснили с ледокола.
Оказалось, что бравые английские моряки ничего не знали об этом событии, а ведь были нашими союзниками. Их соотечественники водили в наши воды полярные конвои. Но, видимо, победа не затронула нацию так глубоко, чтобы молодые помнили о ней спустя десятки лет. «И мы подумали тогда, - вспоминал капитан «Ермака», - что такой победы, как наша, нет больше ни у одного другого народа».