Апрелев, Борис Петрович (1888-1951).
Нашей смене / кап. 2 р. Б. Апрелев ; рисунки кап. 2 р. С. А. Четверикова. - Шанхай : Слово, 1934. - 300, [5] с., [9] л. ил., факс. : ил.; 19 см. - (Русская морская зарубежная библиотека; № 29).
Въ полярныхъ льдахъ.Года за два до Европейской войны линейный корабль "Императоръ Павелъ 1-й" съ остальными кораблями бригады ходилъ въ море на эволюціи. Трудная попалась вахта. Адмиралъ, начальникъ бригады, держа флагъ на "Цесаревичѣ", занялся производствомъ эволюцій. Сигналъ за сигналомъ сыпался съ "Цесаревича".
Помощникъ вахтеннаго начальника, юный мичманъ, стоявшій вахтеннымъ офицеромъ и младшій штурманскій офицеръ, такъ и дергали "эволюціонную" сигнальную книгу, быстро отыскивая то тотъ, то другой сигналъ.
"Бригадѣ быть въ строѣ фронта! Эскадренный ходъ 16 узловъ", гласитъ сигналъ. Только что перестроилисъ и прошли полъ часа этимъ строемъ, опять — "повернуть всѣмъ вдругъ на 8-мь румбовъ вправо!"
Старшій штурманскій офицеръ высокій лейтенантъ съ покраснѣвшимъ, обвѣтреннымъ лицомъ, съ большими синими, удивительно добрыми глазами, стоитъ на верхнемъ мостикѣ у пеленгатора главнаго компаса и командуетъ рулевому. Вахтенный начальникъ рядомъ съ командиромъ на ходовомъ переднемъ мостикѣ смотритъ во всю, чтобы эволюціи выходили гладко, чтобы сигнальщики во время репетировали бы сигналы и т. д.
Во время одного изъ поворотовъ онъ невольно обратилъ вниманіе на замѣчательно отчетливый, спо-
—190—
койный отвѣтъ рулевого: "Есть! Такъ держать!" Лейтенантъ заглянулъ въ рулевую рубку. На маленькомъ электрическомъ штурвалѣ стоялъ молодой рулевой Гутштрассеръ.
Онъ былъ съ гимназическимъ образованіемъ, а потому служилъ "на правахъ". Тонкое, очень симпатичное лицо, свѣтлые чистые глаза, крѣпко сжатые твердые губы. Всѣ очень любили этого молодого матроса. Удивительно спокойно было стоять съ нимъ на вахтѣ.
Правилъ* онъ изумительно. Отвѣтивъ, послѣ какого-нибудь поворота, установленное:"Есть на румбѣ!" "Есть такъ держать!" или "Есть право не ходи!" Онъ дѣйствительно такъ держалъ, такъ одерживалъ корабль, если тотъ бросался на вѣтеръ, что когда бы вахтенный начальникъ не взглянулъ на компасъ, онъ могъ быть увѣреннымъ, что корабль лежитъ точно на курсѣ.
Особенно оживлялся рулевой Гутштрассеръ, когда бригада дѣлала эволюціи или же маневрировала во время стрѣльбъ.
Было видно, что морская служба захватывала его, что ему нравилось все, что касается плаванья и стрѣльбы корабля.
Этотъ удивительный и рѣдкій, по тому времени, въ нашемъ флотѣ матросъ, былъ конечно не только цѣнимъ, но и любимъ всѣми на кораблѣ. Съ нимъ
* Править—направлять курсъ корабля.—191—
можно было говорить о многомъ. Его умѣніе себя держать, его скромность, а главное воспитанность давали возможность внѣ службы чувствовать въ немъ совершенно культурнаго человѣка, какимъ и долженъ былъ бы быть матросъ на современномъ кораблѣ съ его сложной техникой.
Кончилось плаванье, рулевой Гутштрассеръ уходилъ въ запасъ. Какъ и всѣхъ, его проводили съ "Императора Павла 1-го" хорошо. Онъ получилъ подарки, отъ корабля, отъ штурманскихъ офицеровъ и фотографическую группу отъ каютъ-компаніи.
Скоро пришлось услышать, что море потянуло вновь Гутштрассера и, что онъ пошелъ служить въ коммерческомъ флотѣ. Затѣмъ дошли слухи, что онъ сдалъ экзаменъ на штурманскаго помощника, а послѣ и на штурмана малаго плаванья.
Наступила Европейская война. Далеко позади осталось плаванье на "Императорѣ Павлѣ 1-мъ". Масса хлопотъ и заботъ военнаго времени заняли всѣхъ. Знакомый намъ вахтенный начальникъ оказался въ Бѣломъ морѣ въ нашей сѣверной жемчужинѣ Архангельскѣ. Впервые увидѣвъ это Студеное море древнихъ новгородцевъ, онъ понялъ какое громадное значеніе оно имѣетъ для нашей Родины, какъ много еще надо работать и въ немъ, и въ прилегающемъ къ нашему Мурманскому побережью водномъ раіонѣ Сѣвернаго Ледовитаго океана. А потомъ, когда кончится война.... Туда на востокъ... Сѣверный путь вокругъ Канина Носа, мимо Кильдина, Новой Земли, къ Югорскому Шару, въ Карское море... А дальше устье Енисея, и вывозъ этимъ путемъ несмѣтныхъ богатствъ Сибири.
—192—
Много, очень много обѣщало, въ самомъ ближайшемъ будущемъ, Россіи наше чудное Студеное море, гдѣ живетъ такое рѣдкое для русскаго народа населеніе, какъ наши поморы. Впервые увидѣлъ, не плававшій еще здѣсь, лейтенантъ, какой чудный матеріалъ для морского дѣла представляютъ собою эти поморы. Какъ лихо они управляются со своими карбасами и шняками. Какой у нихъ удивительный морской языкъ.
"Правь на кучерявый", услышалъ онъ какъ то приказаніе рулевому; оказалось это по - поморски "правь на нордъ". Тамъ гдѣ надо было имѣть 10 - 15 человѣкъ матросовъ обычнаго типа, тамъ бывало довольно 2-3 матросовъ-поморовъ.
Любо бывало смотрѣть на ихъ лихость на ихъ смѣтливость, на ихъ глубокое уваженіе къ желѣзной дисциплинѣ въ морѣ.
Эти русскіе люди выковались долгими годами борьбы съ буйнымъ жестокимъ холоднымъ моремъ, которое въ тоже время является ихъ кормильцемъ и источникомъ ихъ благосостоянія.
Перенеситесь мои читатели вмѣстѣ съ этимъ лейтенантомъ въ "оперативное отдѣленіе" штаба Главноначальствующаго г. Архангельска и воднаго раіона Бѣлаго Моря. Только что вернулся съ моря нашъ лейтенантъ и на своемъ столѣ увидѣлъ горы "поступившихъ" бумагъ, надъ которыми сидѣли, оставленные имъ у адмирала, въ роли младшихъ флагъ-офицеровъ, два краснощекихъ молодыхъ гардемарина Морского Корпуса.
"Господинъ лейтенантъ къ Вамъ являлся пра-
-193-
порщикъ по морской части, прибывшій из Петрограда въ "наше" распоряженіе", доложилъ одинъ изъ этихъ юнцовъ, гордый тѣмъ, что онъ исполняетъ такую важную должность, какъ младшій флагъ-офицеръ оперативнаго отдѣленія штаба.
"Давно онъ ушелъ?"спросилъ лейтенантъ. "Съ часъ тому назадъ и хотѣлъ зайти къ 6-ти часамъ вечера".
Ровно въ 6-ть часовъ дежурный ординарецъ бодро доложилъ: "Ваше Высокоблагородіе къ вамъ является прапорщикъ Гут... Гут... Не могу выговорить Ваше Высокоблагородіе", виновато окончилъ онъ.
"Проси". Вошелъ знакомый уже намъ рулевой Гутштрассеръ. Теперь онъ былъ въ элегантной формѣ прапорщика по морской части, съ серебрянными погонами съ чернымъ просвѣтомъ.
"Здравствуйте дорогой мой! Какими судьбами?" Крѣпко обнялись старые соплаватели. "Ну что? Какъ дѣла?" разспрашивалъ лейтенантъ. "Да вотъ, просился на войну. Произвели меня въ прапорщики и прислали къ вамъ. Только... только", застѣнчиво прибавилъ онъ — "могу ли я разсчитывать получить боевое крещеніе. Вѣдь вы меня знаете. Неужели вы меня оставите на берегу?"
Черезъ нѣсколько минутъ прапорщикъ Гутштрассеръ явился адмиралу, который ласково пожалъ ему руку и спросилъ желаетъ ли онъ на дивизію траленія.
"Съ величайшимъ удовольствіемъ Ваше Превос-
—194—
ходительство. Покорно благодарю, Ваше Превосходительство", благодарно сказалъ Гутштрассеръ.
Получивъ нужные документы и горячо простившись съ лейтенантомъ, онъ въ тотъ же день вышелъ въ море "съ оказіей", въ базу дивизіи траленія на Іокангскомъ рейдѣ, близъ Святого Носа.
Приходилось ли вамъ слышать какую службу несутъ тральщики во время войны? Эти маленькіе рыболовныя суда въ минувшую войну стали величайшими героями, спасшими тысячи человѣческихъ жизней и мильоны тоннъ драгоцѣннаго груза. Задачей ихъ являлось тралить мѣста, гдѣ противникъ поставилъ или могъ поставить мины, или же конвоировать и проводить сквозь минныя загражденія отдѣльныя суда или же цѣлые караваны судовъ. Понятно, что для самихъ тральщиковъ никто проходовъ въ минномъ полѣ не тралилъ и если кто-нибудь изъ нихъ взрывался и погибалъ, то это такъ сказать, входило въ кругъ его обязанностей. Немудренно, что въ шутку отряды этихъ тральщиковъ назывались: "клубами самоубійцъ".
Такъ какъ лучшая команда и офицеры нужны были на боевыхъ судахъ, то на тральщики обычно давалась команда похуже (въ Бѣломъ морѣ просто матросы, отбывавшіе наказаніе въ дисциплинарномъ полуэкипажѣ), а офицеровъ назначали туда съ большой неохотой и конечно въ очень маломъ количествѣ.
Вскорѣ въ Архангельскъ пришло очередное донесеніе начальника дивизіи траленія и среди прочаго его ходатайство, немедленно утвержденное адмираломъ, о назначеніи прапорщика Гутштрассера командиромъ тральщика "Сѣверъ".
—195—
Большую работу несла дивизія траленія Бѣлаго моря осенью 1915 года. Слабосильные, маленькіе тральщики въ количествѣ едва достаточномъ, чтобы составить два отряда, должны были непрерывно проводить караваны иностранныхъ судовъ, груженныхъ цѣннѣйшимъ грузомъ, отъ Святого Носа къ Архангельску.
Тральщики въ Бѣломъ морѣ.
Этотъ одинъ переходъ занималъ иногда 5-ть дней особенно, если въ Горлѣ Бѣлаго моря на фарватерѣ оказывались вновь поставленныя непріятельскія минныя банки или же когда въ морѣ было свѣжо.
Честно и доблестно работали русскіе тральщики въ Бѣломъ морѣ, но среди многихъ забытыхъ бойцовъ и героевъ минувшей войны, забыты совершенно и они. Даже малой части, даваемыхъ имъ задачъ они бы не
-196-
смогли выполнить, не будь у нихъ такихъ лихихъ командировъ, какими были многіе наши прапорщики по морской части и такой изумительной команды, какъ мобилизованные поморы и "отчаянныя головы" изъ дисциплинарнаго полуэкипажа.
Подошла тяжелая, ранняя зима. Съ болью въ сердцѣ, видя, что много судовъ съ грузами находятся еще въ пути изъ Америки и Англіи, адмиралъ приказалъ убирать второй отрядъ маленькихъ тральщиковъ. Этотъ отрядъ благополучно вернулся въ Архангельскъ.
Съ радостью убѣдились что "Эмма", "Опытъ", "Святый Николай", "Фискъ Первый" и "Фискъ Второй" живы и цѣлы.
Въ морѣ остался еще у Святого Носа первый отрядъ тральщиковъ болѣе крупнаго тоннажа. Уже Канинъ Носъ и Святой Носъ донесли по радіо-телеграфу, что въ морѣ появились льды. Уже нѣсколько разъ адмиралъ, подъ вліяніемъ докладовъ штаба, рѣшалъ вернуть тральщики, но каждый разъ просьба то того, то другого иностраннаго консула, то одного то другого вѣдомства, заставляла его отложить "еще на одинъ день" возвращеніе перваго отряда. Наконецъ, получивъ ночью метеорологическую сводку угрожающаго характера, адмиралъ приказалъ вызвать, всѣ тральщики и вообще всѣ наши суда съ моря въ Архангельскъ. Черезъ минуту по телефону изъ "оперативнаго отдѣленія" штаба передавалась срочная телефонограмма на Святой Носъ. Сверхъ того радіо "всѣмъ, всѣмъ" передало это распоряженіе по всему пространству Студенаго моря.
—197—
Къ вечеру было получено извѣстіе, что всѣ суда благополучно идутъ въ Архангельскъ. Ночью задулъ въ морѣ свѣжій нордъ-вестъ, называемый здѣсь "морянка". Адмиралъ и его штабъ не спали всю ночь, запрашивая то тотъ, то другой маякъ, о событіяхъ въ грозно ревущемъ морѣ. Отовсюду приходили утѣшительныя вѣсти. Всѣ наши суда выбрались изъ льдовъ, уже закупорившихъ Горло Бѣлаго моря... Не было вѣстей только отъ "Сѣвера".
Около часу ночи Орловскій маякъ вызвалъ по телефону штабъ и сообщилъ, что въ морѣ слышны пушечные выстрѣлы и было видно нѣсколько ракетъ. Повидимому около Орловскаго маяка гибнетъ какое то судно. По донесенію маяка, въ морѣ штормъ и ледъ жметъ къ берегу. Спустить карбасы не было никакой возможности. До утра ждали какихъ-нибудь вѣстей, безсильные оказать помощь гибнущему судну.
Въ 7-мь часовъ утра начальникъ дивизіи траленія сообщилъ, что идетъ съ тральщиками и посыльными судами "Вѣра" и "Соловецкій", но что о "СѢверѣ" извѣстій не имѣетъ. Одновременно съ Орловскаго маяка передали по телефону, что видѣли за торосами, недалеко отъ маяка, клотики мачтъ "СѢвера", на немъ былъ поднятъ сигналъ: "терплю бѣдствіе". Пушечные выстрѣлы и ракеты прекратились.
Въ Архангельскѣ выждали нѣсколько дней со слабой надеждою, что люди съ "Сѣвера" смогутъ добраться до берега... Наконецъ, съ тяжелымъ сердцемъ
донесли, что "при свертываніи на зимнее время дивизіи траленія Бѣлаго моря, появившимся въ Горлѣ Бѣ-
—198—
лаго моря тяжелымъ льдомъ, раздавленъ и погибъ со всѣмъ экипажемъ тральщикъ "Сѣверъ" — командиръ прапорщикъ Гутштрассеръ".
Одновременно было передано на Святой Носъ англійскому пароходу "Бэтси", что болѣе тральщиковъ не будетъ, ибо Горло Бѣлаго моря забито льдомъ. Въ виду появленія въ норвежскихъ фіордахъ близъ Нарвика германскихъ подводныхъ лодокъ, ей совѣтывалось возвращаться въ Англію, избравъ курсъ болѣе къ сѣверу и идти подальше отъ Нордъ Капа.
Прошло два мѣсяца. Архангельскъ и Бѣлое море были отрѣзаны отъ океана тяжелымъ панцыремъ полярныхъ льдовъ.
Въ одно прекрасное утро пришла телеграмма изъ Кольскаго залива на Мурманѣ, отъ командира англійскаго линейнаго корабля "Albemarele", на имя адмирала — "По приказанію Британскаго Адмиралтейства прибылъ въ Ваше распоряженіе для охраны Кольскаго залива куда направляются всѣ грузы изъ Англіи. На борту у меня взятые въ Ньюкастлѣ командиръ тральщика "Сѣверъ" и 30 русскихъ матросовъ".
Это чудо казалось неправдоподобнымъ. Безконечная радость охватила адмирала и чиновъ его штаба. Срочно была отправлена Гутштрассеру телеграмма съ поздравленіемъ его и команды со спасеніемъ и запросъ о деталяхъ этого событія.
Со свойственной истинной доблести скромностью, этотъ герой и дѣйствительная краса и гордость Россійскаго Императорскаго флота, отвѣтилъ слѣдующимъ донесеніемъ, которое привожу по памяти:
—199—
"Доношу Вашему Превосходительству. Ввѣренный мнѣ тральщикъ, находясь на траверзѣ маяка Орловскаго, былъ затертъ въ такомъ то часу, такого то числа, тяжелыми льдами. Кругомъ подымались торосы, доходившіе почти до срѣза трубы. Сознавая, что тральщикъ будетъ раздавленъ, я приказалъ выносить на ледъ все, что можетъ быть намъ нужнымъ какъ то: винтовки, патроны, орудіе, снаряды, провизію, анкерки, топливо, теплую одежду, брезентъ, рангоутъ, шлюпки и т.п. Одновременно давалъ непрерывно сигналы о бѣдствіи и поднялъ на гротъ брамъ стеньгѣ флажный сигналъ о томъ же. Къ полудню слѣдующаго дня, двумя огромными торосами, тральщикъ былъ раздавленъ и пошелъ ко дну. Черезъ нѣкоторое время перемѣнившійся вѣтеръ началъ выгонять ледъ изъ Горла и мы оказались на льдинѣ, которая вышла въ открытый океанъ, гонимая теченіемъ въ нордъ-вестовомъ направленіи. Чувствуя, что я не въ силахъ измѣнить направленіе движенія льдины, я установилъ на ея вершинѣ мачту, поднялъ на ней съ должной церемоніей Андреевскій флагъ, и устроилъ людей какъ можно лучше, сдѣлавъ имъ помѣщеніе изъ брезентовъ веселъ и шлюпокъ. Скоро къ ужасу моему убѣдился, что размѣры льдины уменьшаются. По имѣвшемуся компасу опредѣлилъ, что ее по прежнему несетъ къ нордъ-весту.
Ободряя насколько возможно ввѣренную мнѣ команду, я лично началъ терять надежду. Неожиданно, на горизонтѣ, мы увидѣли дымъ парохода, идущаго въ западномъ направленіи. Пробовали ему семафорить. Стрѣлять изъ орудія изъ-за малаго
—200—
размѣра льдины уже было нельзя. Но пароходъ насъ видимо не замѣчалъ. Послѣдняя надежда на спасеніе уходила... Вдругъ онъ рѣзко повернулъ въ нашу сторону и подойдя къ намъ, снялъ насъ всѣхъ со льдины.
Этотъ пароходъ был "Бэтси", который доставилъ насъ всѣхъ въ Ньюкастль".
Къ этому безхитростному разсказу я долженъ добавить, что пароходъ "Бэтси", нашедшій безстрашныхъ мореплавателей, самъ долго не могъ повѣрить, что на одинокой плавающей льдинѣ, среди океана, могутъ быть люди. Вниманіе его привлекло то, что на льдинѣ онъ замѣтилъ мачту, а на ней русскій военный флагъ, это заставило капитана повернуть въ ея сторону. Подойдя ближе, онъ увидѣлъ у подножья мачты выстроенный для встрѣчи экипажъ этого самаго маленькаго и небывалой конструкціи корабля Россійскаго Императорскаго флота.
