ПЕРВАЯ ТОВАРООБМЕННАЯ КАРСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
(Воспоминания бывшего управляющего Морским отделом НКВТ)
Н. Я. Васильев
Это был период, когда после успешного завершения военных действий Советская страна приступала к
залечиванию ран и созидательной работе.
Перед страной стояла задача: оказать Сибири быструю помощь, снабдив ее сельскохозяйственными орудиями, охотничьими ружьями, инструментами и другими импортными
295
И вот на заседании Совета Труда и Обороны от 27 мая 1921 г. было решено использовать этот путь.
На Наркомвнешторг были возложены закупка импортных товаров за границей, доставка их Северным морским путем в Сибирь и вывоз оттуда — в обмен — экспортных грузов.
Мобилизация экспортных грузов и доставка их на речных судах в устья Оби и Енисея возлагалась на Комитет Северного морского пути в Сибири.
Из Архангельска должен был выйти отряд судов Беломортрана, задача которого подвезти из Сибири хлеб для снабжения Архангельска и всего Северного края, которому грозил голод.
По гидрометеорологическим условиям плавание Северным морским путем возможно лишь в течение августам — сентября. Следовательно, времени для организации экспедиции было в распоряжении Наркомвнешторга примерно два месяца. В течение этого времени необходимо было закупить импортные товары, приобрести пароходы для доставки этих грузов в устья сибирских рек и подготовить их к плаванию в тяжелых полярных условиях.
Работа была колоссальная, в небывалых до того времени масштабах, а выполнить ее надо было в считанные дни.
Во Внешторге все сношения по делам Карской экспедиции были возложены на Морской отдел.
Примерно в июле прибыл из Сибири в Москву представитель Комитета Северного морского пути, который доставил исчерпывающие материалы по организации речной части экспедиции, в частности график прихода и выхода в условленные места речных и морских судов, составленный комитетом.
Местом встречи морских и речных судов в устье Оби был назначен Новый Порт, а в устье Енисея —-Усть-Енисейск.
До последнего времени суда, следовавшие в устье Оби, останавливались в бухте Находка. Но для более иди менее крупных морских судов глубины здесь были небольшие. В 1920 г. гидрографическая партия открыла другую, более глубокую и защищенную от ветра и волнения бухту, названную Новый Порт. Эта бухта и была, определена как место для перегрузочных операций морского и речного отрядов.
Встречу морских судов заграничного отряда назначили на 8 августа в Мурманске.
Как представитель Наркомвнешторга я должен был встретить их в Мурманске и затем сопровождать в плавании. В начале августа я выехал в Мурманск.
Суда заграничного отряда приходили в Мурманск с большим запозданием. Всего пришло 4 парохода под английским флагом и под норвежским. И лишь на грот-мачте все суда носили советский флаг. Суда были куплены советским правительством, однако продолжали плавать под своим флагом, что объяснялось большой спешкой, с которой снаряжались суда. По той же причине и команды на них были английские и норвежские.
Прибывшие пароходы представляли собой «грузовики». Из них "Ашвин" и «Пайнвин» были однотипные, размерами около 2350 брутто-рег. т каждый, остальные разнотипные, от 1500 до 2000 т брутто. Размеры судов были все же подходящими для плавания Карским морем. Два других английских парохода носили названия «Нисс-Абби» и «Тинтерн-Абби», а норвежский — «Бранн». По возвращении из экспедиции все суда получили русские названия.
Судам в носовой части были устроены дополнительные подкреплении из толстых бревен; а на пароходе «Бранн», кроме того, наружный пояс деревянной обшивки, составленный из дубовых досок толщиной 4 дюй-
296
Все суда были снабжены радиостанциями, прожекторами, «вороньими гнездами» для наблюдения за горизонтом и моторными лодками. Продовольствия было взято на 6 месяцев.
Ледокол «Ленин» (бывший «Александр Невский») пришел последним, 12 августа. В то время это был один из лучших в мире ледоколов.
Начальником заграничного отряда был приглашен известный полярный мореплаватель капитан Свердруп.
Помощником Свердрупа был капитан И. Э. Рекстин, бывший капитан «Соловья Будимировича», затертого в 1919 г. во льдах Карского моря и дрейфовавшего в них свыше 6 месяцев.
На «Ленине» имелись два водолаза, а также кинооператор, заснявший все наиболее интересные моменты нашего плавания. Фильм этот затем демонстрировался в ряде кинотеатров Москвы и Ленинграда.
Все суда экспедиции в техническом отношении были в хорошем состоянии. И вообще экспедиция была подготовлена на достаточно высоком для того времени уровне.
15 августа мы вышли из Мурманска.
18 августа прошли Югорский Шар и вступили в Карское море. Оно было чисто ото льда. Отдельные плавающие льдины стали попадаться лишь на вторые сутки, а на третьи сутки на меридиане о. Белый суда вошли в сплошной битый лед. Впрочем, прошли его благополучно.
21 августа пароход «Пайнвин», согласно плану, направился в устье Енисея. Однако на другой же день попал в тяжелые льды и вынужден был вызвать на помощь ледокол «Ленин». Ледокол, доведя остальные суда отряда до чистой воды, пошел выручать «Пайнвина». Я перебрался на пароход «Бранн».
28 августа «Пайнвин» благополучно прибыл в Усть-Енисейск. А 23 августа остальная часть нашего отряда пришла в Новый Порт.
К моему удивлению, на рейде бухты Новый Порт не было ни од-
ного речного судна. Лишь в глубине бухты стояло на якоре маленькое гидрографическое судно «Орлик». Я немедленно отправился на моторной лодке на «Орлик». «Где речники? » — спросил.
— «В бухте Находка», — ответили мне.
— «А почему они не пришли в Новый Порт? » — «По всей вероятности, боятся морских условий плавания в Обской губе». — «Можете ли вы доставить меня к ним? » — «Да, конечно».
Я вернулся на «Бранн» и предупредил о своем отправлении в бухту Находка.
На другой день «Орлик» прибыл в бухту Находка.
Был вечер. Находка представляла собой море огней: это стоял на якоре караван речников, целый плавучий город.
Мы разыскали флагманский пароход «Омск» и находившегося на нем начальника отряда речников гидрографа Осипова. Объяснить нам толком, почему они стоят в бухте Находка и не идут в Новый Порт, руководители отряда не могли. Мы поняли только, что они долго простояли в Обдорске, так как не рассчитывали на своевременный приход морских судов. Кроме того, они простояли в Находке 10 дней, надеясь, что перегрузка будет производиться все-таки не в Новом Порту, а здесь, по примеру прежних лет.
Я объяснил речникам, почему они должны немедленно отправиться в Новый Порт. Там собрались морские суда заграничного отряда. Они ждут начала перегрузочных операций. Если речники их задержат, морские суда уйдут обратно, и вся с таким трудом организованная Карская экспедиция рухнет.
Речники дали торжественное обещание, что завтра же выступят а поход.
«Орлик» вернулся в Новый порт, а через день, несмотря на пургу и непогоду, на рейд медленно входил караван судов речного отряда. Это было 27 августа, опоздание против плана на 17 дней.
Перегрузочные операции начались на другой же день — 28 августа и
297
Грузовые работы шли непрерывно днем и ночью, в три смены. Хорошо, что погода все это время стояла благоприятная.
Всего было выгружено с судов заграничного отряда в Новом Порту 398 184 пуда импортных грузов и погружено 220 162 пуда экспорта. Кроме того, на освободившийся пароход «Нисс-Абби» вместо запоздавшего парохода «Обь» Архангельского отряда для Архангельска было погружено 154 тыс. пудов хлеба.
16 сентября мы вышли в обратный рейс.
17 сентября у мыса Дровяного соединились с ледоколом «Ленин» и пароходом «Пайнвин». Я перебрался на ледокол.
Между тем погода начала портиться. Вышедший раньше Архангельский отряд судов попал в сжатие льдов. 16 сентября один из его пароходов, «Енисей», погиб, зажатый льдами. Жертв не было.
18 сентября и мы вошли в тяжелые льды у о. Белого. Пароходы «Ашвин» и «Пайнвин» затерло льдами. Освободив оба парохода, ледокол, а следовательно, и все суда вернулись на чистую воду.
19 сентября получили по радио сообщение, что гидрографическое судно «Орлик» попало в тяжелые льды. Судно бедствует. Просит помощи.
Немедленно пошли на выручку «Орлика». Два дня разыскивали его в ледяной пустыне. Наконец нашли в районе о. Диксон. Снабдили «Орлика» углем и отправили по чистой воде в устье Оби. Сами пошли к судам своего отряда.
21 сентября снова получили тревожную весть по радио: пароход «Обь» Архангельского отряда, получив пробоины под машинным отделением и вторым и третьим трюмами, погиб. Команда спасена.
Идем, пробиваясь сквозь тяжелые льды. Сильное сжатие льдов. Ледокол «Ленин» работает на полную мощность, но не продвигается вперед ни на один сантиметр. Всерьез начали думать о возможности зимовки. Роздали теплое платье команде.
В одном из освободившихся от угля бункеров стали готовить помещение для зимовки. «Ашвин» и «Пайнвин» получили течь в носовой части, просят помощи. Помочь не можем. Настроение тяжелое...
23 сентября неожиданно ветер стал менять направление. Сжатие льдов начало ослабевать. Ледокол вновь приобрел способность движения. Стали пробиваться к «Ашвину» и «Пайнвину».
Течь оказалась небольшой, и ее заделали судовыми средствами...
Через некоторое время новая авария! Следуя в фарватере, пробитом ледоколом, пароход «Тинтерн-Абби» поломал лопасти чугунного винта. Эта авария наглядно показала, насколько важно соблюдать правило: у пароходов, отправляющихся в полярное плавание, чугунные винты надо обязательно менять на стальные повышенной прочности.
Ледокол взял «Тинтерн-Абби» на буксир.
Еще некоторое время шли во льдах. Но вот начали чувствоваться колебания ледяного покрова, сперва легкие, потом все сильнее и сильнее.
Под влиянием сильного шторма oт веста шла тяжелая зыбь. Еще несколько часов хода, и наш отряд вышел на чистую воду.
Однако шторм продолжался. Если во льдах он почти не ощущался, то теперь на чистой воде он давал себя знать.
Ледокол на штормовой волне сильно качало. Пришлось несколько раз менять курс.
26 сентября благополучно миновали Югорский Шар.
Отсюда пароход «Нисс-Абби» с грузом зерна отправился в Архангельск, а все остальные — в Мурманск.
29 сентября суда прибыли в Мурманск.
Уставшие от пережитых в походе волнений экипажи судов получили наконец возможность отдохнуть.
Потрепанные в тяжелых переходах суда тщательно осмотрели и, где было необходимо, произвели ремонт. На «Тинтерн-Абби» переменили винт.
298
Первая товарообменная Карская экспедиция окончилась.
Вскоре и я был переведен в НКПС и назначен заместителем начальника Центрального управления морского транспорта.
Но я не забыл своего плавания в Карской экспедиции и, перейдя в
Цумор, стал хлопотать о созыве междуведомственного совещания по вопросам Северного морского пути. Оно состоялось в Москве 15—18 февраля 1922 г.
Это совещание подтвердило жизненность идеи Северного морского пути. В своем решении оно указало:
«Экспедиция в наступающую навигацию 1922 года должна быть выполнена во что бы то ни стало.
Открытие правильно поставленного судоходства Северным морским путем вызывает к жизни целый край, по своим размерам и природным богатствам превосходящий Западную Европу в целом».
(Воспоминания бывшего управляющего Морским отделом НКВТ)
Н. Я. Васильев
В 1921 г. я работал в Народном комиссариате внешней торговли в качестве управляющего Морским отделом.
Это был период, когда после успешного завершения военных действий Советская страна приступала к
залечиванию ран и созидательной работе.
Перед страной стояла задача: оказать Сибири быструю помощь, снабдив ее сельскохозяйственными орудиями, охотничьими ружьями, инструментами и другими импортными
295
товарами, в которых она в то время остро нуждалась, и притом в больших количествах. Доставка этих грузов по железной дороге была невозможна вследствие разрухи, вызванной войной. Оставался морской путь через Карское море. Но путь этот большую часть года был забит льдами и пользовался репутацией «непроходимого ледника». Плавания по нему если и совершались, то исключительно в экспедиционном порядке.
И вот на заседании Совета Труда и Обороны от 27 мая 1921 г. было решено использовать этот путь.
На Наркомвнешторг были возложены закупка импортных товаров за границей, доставка их Северным морским путем в Сибирь и вывоз оттуда — в обмен — экспортных грузов.
Мобилизация экспортных грузов и доставка их на речных судах в устья Оби и Енисея возлагалась на Комитет Северного морского пути в Сибири.
Из Архангельска должен был выйти отряд судов Беломортрана, задача которого подвезти из Сибири хлеб для снабжения Архангельска и всего Северного края, которому грозил голод.
По гидрометеорологическим условиям плавание Северным морским путем возможно лишь в течение августам — сентября. Следовательно, времени для организации экспедиции было в распоряжении Наркомвнешторга примерно два месяца. В течение этого времени необходимо было закупить импортные товары, приобрести пароходы для доставки этих грузов в устья сибирских рек и подготовить их к плаванию в тяжелых полярных условиях.
Работа была колоссальная, в небывалых до того времени масштабах, а выполнить ее надо было в считанные дни.
Во Внешторге все сношения по делам Карской экспедиции были возложены на Морской отдел.
Примерно в июле прибыл из Сибири в Москву представитель Комитета Северного морского пути, который доставил исчерпывающие материалы по организации речной части экспедиции, в частности график прихода и выхода в условленные места речных и морских судов, составленный комитетом.
Местом встречи морских и речных судов в устье Оби был назначен Новый Порт, а в устье Енисея —-Усть-Енисейск.
До последнего времени суда, следовавшие в устье Оби, останавливались в бухте Находка. Но для более иди менее крупных морских судов глубины здесь были небольшие. В 1920 г. гидрографическая партия открыла другую, более глубокую и защищенную от ветра и волнения бухту, названную Новый Порт. Эта бухта и была, определена как место для перегрузочных операций морского и речного отрядов.
Встречу морских судов заграничного отряда назначили на 8 августа в Мурманске.
Как представитель Наркомвнешторга я должен был встретить их в Мурманске и затем сопровождать в плавании. В начале августа я выехал в Мурманск.
Суда заграничного отряда приходили в Мурманск с большим запозданием. Всего пришло 4 парохода под английским флагом и под норвежским. И лишь на грот-мачте все суда носили советский флаг. Суда были куплены советским правительством, однако продолжали плавать под своим флагом, что объяснялось большой спешкой, с которой снаряжались суда. По той же причине и команды на них были английские и норвежские.
Прибывшие пароходы представляли собой «грузовики». Из них "Ашвин" и «Пайнвин» были однотипные, размерами около 2350 брутто-рег. т каждый, остальные разнотипные, от 1500 до 2000 т брутто. Размеры судов были все же подходящими для плавания Карским морем. Два других английских парохода носили названия «Нисс-Абби» и «Тинтерн-Абби», а норвежский — «Бранн». По возвращении из экспедиции все суда получили русские названия.
Судам в носовой части были устроены дополнительные подкреплении из толстых бревен; а на пароходе «Бранн», кроме того, наружный пояс деревянной обшивки, составленный из дубовых досок толщиной 4 дюй-
296
ма, расположенных вертикально: 2 фута над ватерлинией и 7 футов ниже ватерлинии.
Все суда были снабжены радиостанциями, прожекторами, «вороньими гнездами» для наблюдения за горизонтом и моторными лодками. Продовольствия было взято на 6 месяцев.
Ледокол «Ленин» (бывший «Александр Невский») пришел последним, 12 августа. В то время это был один из лучших в мире ледоколов.
Начальником заграничного отряда был приглашен известный полярный мореплаватель капитан Свердруп.
Помощником Свердрупа был капитан И. Э. Рекстин, бывший капитан «Соловья Будимировича», затертого в 1919 г. во льдах Карского моря и дрейфовавшего в них свыше 6 месяцев.
На «Ленине» имелись два водолаза, а также кинооператор, заснявший все наиболее интересные моменты нашего плавания. Фильм этот затем демонстрировался в ряде кинотеатров Москвы и Ленинграда.
Все суда экспедиции в техническом отношении были в хорошем состоянии. И вообще экспедиция была подготовлена на достаточно высоком для того времени уровне.
15 августа мы вышли из Мурманска.
18 августа прошли Югорский Шар и вступили в Карское море. Оно было чисто ото льда. Отдельные плавающие льдины стали попадаться лишь на вторые сутки, а на третьи сутки на меридиане о. Белый суда вошли в сплошной битый лед. Впрочем, прошли его благополучно.
21 августа пароход «Пайнвин», согласно плану, направился в устье Енисея. Однако на другой же день попал в тяжелые льды и вынужден был вызвать на помощь ледокол «Ленин». Ледокол, доведя остальные суда отряда до чистой воды, пошел выручать «Пайнвина». Я перебрался на пароход «Бранн».
28 августа «Пайнвин» благополучно прибыл в Усть-Енисейск. А 23 августа остальная часть нашего отряда пришла в Новый Порт.
К моему удивлению, на рейде бухты Новый Порт не было ни од-
ного речного судна. Лишь в глубине бухты стояло на якоре маленькое гидрографическое судно «Орлик». Я немедленно отправился на моторной лодке на «Орлик». «Где речники? » — спросил.
— «В бухте Находка», — ответили мне.
— «А почему они не пришли в Новый Порт? » — «По всей вероятности, боятся морских условий плавания в Обской губе». — «Можете ли вы доставить меня к ним? » — «Да, конечно».
Я вернулся на «Бранн» и предупредил о своем отправлении в бухту Находка.
На другой день «Орлик» прибыл в бухту Находка.
Был вечер. Находка представляла собой море огней: это стоял на якоре караван речников, целый плавучий город.
Мы разыскали флагманский пароход «Омск» и находившегося на нем начальника отряда речников гидрографа Осипова. Объяснить нам толком, почему они стоят в бухте Находка и не идут в Новый Порт, руководители отряда не могли. Мы поняли только, что они долго простояли в Обдорске, так как не рассчитывали на своевременный приход морских судов. Кроме того, они простояли в Находке 10 дней, надеясь, что перегрузка будет производиться все-таки не в Новом Порту, а здесь, по примеру прежних лет.
Я объяснил речникам, почему они должны немедленно отправиться в Новый Порт. Там собрались морские суда заграничного отряда. Они ждут начала перегрузочных операций. Если речники их задержат, морские суда уйдут обратно, и вся с таким трудом организованная Карская экспедиция рухнет.
Речники дали торжественное обещание, что завтра же выступят а поход.
«Орлик» вернулся в Новый порт, а через день, несмотря на пургу и непогоду, на рейд медленно входил караван судов речного отряда. Это было 27 августа, опоздание против плана на 17 дней.
Перегрузочные операции начались на другой же день — 28 августа и
297
окончились 16 сентября в 6 часов утра — на 4 дня раньше срока.
Грузовые работы шли непрерывно днем и ночью, в три смены. Хорошо, что погода все это время стояла благоприятная.
Всего было выгружено с судов заграничного отряда в Новом Порту 398 184 пуда импортных грузов и погружено 220 162 пуда экспорта. Кроме того, на освободившийся пароход «Нисс-Абби» вместо запоздавшего парохода «Обь» Архангельского отряда для Архангельска было погружено 154 тыс. пудов хлеба.
16 сентября мы вышли в обратный рейс.
17 сентября у мыса Дровяного соединились с ледоколом «Ленин» и пароходом «Пайнвин». Я перебрался на ледокол.
Между тем погода начала портиться. Вышедший раньше Архангельский отряд судов попал в сжатие льдов. 16 сентября один из его пароходов, «Енисей», погиб, зажатый льдами. Жертв не было.
18 сентября и мы вошли в тяжелые льды у о. Белого. Пароходы «Ашвин» и «Пайнвин» затерло льдами. Освободив оба парохода, ледокол, а следовательно, и все суда вернулись на чистую воду.
19 сентября получили по радио сообщение, что гидрографическое судно «Орлик» попало в тяжелые льды. Судно бедствует. Просит помощи.
Немедленно пошли на выручку «Орлика». Два дня разыскивали его в ледяной пустыне. Наконец нашли в районе о. Диксон. Снабдили «Орлика» углем и отправили по чистой воде в устье Оби. Сами пошли к судам своего отряда.
21 сентября снова получили тревожную весть по радио: пароход «Обь» Архангельского отряда, получив пробоины под машинным отделением и вторым и третьим трюмами, погиб. Команда спасена.
Идем, пробиваясь сквозь тяжелые льды. Сильное сжатие льдов. Ледокол «Ленин» работает на полную мощность, но не продвигается вперед ни на один сантиметр. Всерьез начали думать о возможности зимовки. Роздали теплое платье команде.
В одном из освободившихся от угля бункеров стали готовить помещение для зимовки. «Ашвин» и «Пайнвин» получили течь в носовой части, просят помощи. Помочь не можем. Настроение тяжелое...
23 сентября неожиданно ветер стал менять направление. Сжатие льдов начало ослабевать. Ледокол вновь приобрел способность движения. Стали пробиваться к «Ашвину» и «Пайнвину».
Течь оказалась небольшой, и ее заделали судовыми средствами...
Через некоторое время новая авария! Следуя в фарватере, пробитом ледоколом, пароход «Тинтерн-Абби» поломал лопасти чугунного винта. Эта авария наглядно показала, насколько важно соблюдать правило: у пароходов, отправляющихся в полярное плавание, чугунные винты надо обязательно менять на стальные повышенной прочности.
Ледокол взял «Тинтерн-Абби» на буксир.
Еще некоторое время шли во льдах. Но вот начали чувствоваться колебания ледяного покрова, сперва легкие, потом все сильнее и сильнее.
Под влиянием сильного шторма oт веста шла тяжелая зыбь. Еще несколько часов хода, и наш отряд вышел на чистую воду.
Однако шторм продолжался. Если во льдах он почти не ощущался, то теперь на чистой воде он давал себя знать.
Ледокол на штормовой волне сильно качало. Пришлось несколько раз менять курс.
26 сентября благополучно миновали Югорский Шар.
Отсюда пароход «Нисс-Абби» с грузом зерна отправился в Архангельск, а все остальные — в Мурманск.
29 сентября суда прибыли в Мурманск.
Уставшие от пережитых в походе волнений экипажи судов получили наконец возможность отдохнуть.
Потрепанные в тяжелых переходах суда тщательно осмотрели и, где было необходимо, произвели ремонт. На «Тинтерн-Абби» переменили винт.
298
А на «Ашвине» и «Пайнвине» вновь заделали полученные ими повреждения с таким расчетом, чтобы суда могли вполне безопасно дойти до своих портов назначения. В Мурманске не хватало продовольствия. Поэтому я отдал распоряжение — все избытки продовольствия выгрузить с судов на берег и передать в распоряжение губисполкома.
Первая товарообменная Карская экспедиция окончилась.
Вскоре и я был переведен в НКПС и назначен заместителем начальника Центрального управления морского транспорта.
Но я не забыл своего плавания в Карской экспедиции и, перейдя в
Цумор, стал хлопотать о созыве междуведомственного совещания по вопросам Северного морского пути. Оно состоялось в Москве 15—18 февраля 1922 г.
Это совещание подтвердило жизненность идеи Северного морского пути. В своем решении оно указало:
«Экспедиция в наступающую навигацию 1922 года должна быть выполнена во что бы то ни стало.
Открытие правильно поставленного судоходства Северным морским путем вызывает к жизни целый край, по своим размерам и природным богатствам превосходящий Западную Европу в целом».