Обмундирование и снаряжение
Снабжение экспедиции обмундированием было выполнено недостаточно удовлетворительно. Опыт прошлых зимовок показал, что обувь и одежда, сделанные из собачьего меха, для работы в экспедиционных условиях не годятся, их нужно заменить одеждой и обувью из неблюя и медвежьих шкур. Промышленникам в Архангельске сдали заказ на изготовление «тобак» из шкур медведя, надеваемых поверх торбасов из собачьего меха. Одновременно возбудили ходатайство об отпуске шкурок неблюя для пошивки рубашек и брюк.
Однако из-за недостатка времени не удалось не только организовать индивидуальную пошивку одежды для каждого сотрудника экспедиции, но даже целиком обеспечить личный состав таким обмундированием. Изготовили оленью одежду очень поздно; часть экспедиции уехала, так и не получив ее. На 61 сотрудника мы получили 20 оленьих рубашек и 9 брюк. Полностью были получены одежда из собачьего меха, ватные костюмы, полушубки, шапки-ушанки. Спальными мешками и малицами был обеспечен только экспедиционный состав, экипаж же судна обеспечивался наполовину. Это неминуемо должно было создать, и действительно создавало, большие трудности впоследствии, когда лица судового экипажа направлялись на полевые работы.
Неполностью была снабжена экспедиция и болотными сапогами. Удалось получить несколько пар резиновых сапог, необходимых в основном для топографических партий, работающих во время распутицы. Хуже всего мы были обеспече-
[32]
Кроме указанной спецодежды была полностью получена так называемая климатическая одежда, которая выдавалась сотрудникам за наличный расчет. Комплект содержал в себе: простыни, полотенца, нательное холодное и теплое белье, суконные портянки, носки, шерстяные перчатки, экспедиционные и обычные ботинки, галоши и одеяла.
Сверх норм и спецификаций было получено несколько пар сапог, ватных костюмов и брезентовых рукавиц для работ по разгрузке судна, транспортирующего береговой отряд до места работ.
Больше всего трудностей возникло при обеспечении экспедиции хозяйственным снаряжением. При первом же просмотре заявок на него, составленных гидроотделом Гидрографического управления, обнаружился ряд нелепостей. Так, например, на четыре охотничьих ружья было запланировано 5 килограммов дроби и 20 килограммов пороха; очевидно, кто-то предполагал, что экспедиция в дни праздников будет заниматься пиротехническими забавами, пуская фейерверк для развлечения белых медведей и моржей. На 13 полевых партий предполагалось взять четыре топора — большинство партий, по всей вероятности, должно было обходиться перочинными ножами, которых в заявке числилось несколько десятков. Совершенно не было предусмотрено бытовое топливо для морского отряда — и не только в заявках, но и в смете отряда.
Такие явные ляпсусы легко удалось устранить, так как ни один разумный человек не мог и не хотел на них настаивать. Хуже было с замаскированными дефектами заявок, вскрытие которых требовало большого внимания, а доказательство необходимости их изменения — большого труда.
Явно недостаточным оказалось число запланированных для экспедиции палаток, причем отдел снабжения все палатки заготовил 12—10-местные, совершенно непригодные по своей тяжести и громоздкости для мелких триангуляционных
[33]
В заявках предусматривались наковальни, кувалды, а горна в них не было; никакие доказательства не помогли и получить его не удалось ни в Ленинграде, ни в Архангельске. Наши предприимчивые механики, обнаружив при приемке катеров «бесхозный» утильный горн, печально ожидающий своей дальнейшей участи на берегу Двины, погрузили его в катер, затем отремонтировали и в течение зимовки не раз вспоминали об этом «подвиге», совершенном, кстати, без моего ведома.
Несоответствия были в заявках на канцелярские принадлежности: при 15 килограммах писчей бумаги давалось около 25 коробок таблеток чернил — количество, достаточное, чтобы окрасить весь лед моря Лаптевых. Не хватало в заявках слесарных пил, сапожного инструмента и пр. и пр.
Наконец, все это было «утрясено», завхоз и часть сотрудников отобрали, запаковали и отправили в Архангельск все отпускаемое ленинградским складом.
Июнь перевалил за вторую половину, подготовительные работы в Ленинграде в основном были закончены — надо было отправляться в Архангельск.
Перед самым отъездом из Ленинграда неожиданно обнаружилось, что заказанные в Архангельске навигационные знаки спроектированы с запасом прочности до «второго пришествия»: знаки делаются из бревен толщиной в 30 сантиметров (при высоте знака 10 метров) и весят 16—18 тонн.
Мы были в полном смятении. Один из этих знаков предполагалось перебросить на судне «Норд», а оно не могло взять на палубу более 6—7 тонн материалов. Пришлось сразу вступить в «единоборство» с отделам навигационного ограждения за облегчение веса знака. Как ни упирались огражденцы, но здравый смысл восторжествовал, необходимость переделки была доказана, и заказ на новый знак направили в Архангельск. Вес знака сократился с 16 до 6 тонн, причем прочность не уменьшилась, но переделка знака обошлась в несколько тысяч рублей.
[34]