Транспорт
Согласно техническому предписанию, кроме Гидрографического судна «Норд», нашей экспедиции для передвижения при береговых и морских работах передавались:
два мотокатера-фансбота с моторами Л6
два мотокатера-фина с моторами У22
гребная шлюпка-шестерка,
шлюпка-плоскодонка,
два вездехода,
шесть собачьих упряжек.
Кроме того нам передавались два вездехода, находящиеся на мысе Челюскина; один из них принадлежал гидрографическому отряду Гидрографического управления, а второй — полярной станции.
Как всегда, при организации зимовочной экспедиции возник вопрос: где взять ездовых собак, как обеспечить для них корм?
Ежегодно Гидрографическое управление отправляет в разные районы Арктики по нескольку экспедиций, и каждый раз при подготовке их приобретение собак является трудно разрешимой задачей.
Казалось бы, что проще всего разрешить эту задачу устройством в Архангельске или на Новой Земле, или на Диксоне питомника собак, договориться с промыслово-охотничьими
[24]
Однако инерция, полезная в механике, здесь оказывается, повидимому, непреодолимой, и заготовка собак из года в год ведется кустарно: собак закупают поодиночке во дворах города и ловят бездомных псов, — в этом последнем занятии Гидрографическое управление успешно конкурирует с хозяйственными организациями городов, уничтожающими бродячих псов {1}
Практика 1940 года мало отличалась от прошлых лет: начали закупать собак по Ленинграду и окрестным деревням; первая закупленная партия еще выдерживалась по габаритам, породам и шерсти согласно указаниям начальников экспедиций и принималась комиссией. Я входил в состав этой комиссии и в общем остался доволен внешним видом собак. Остальные же собаки были набраны без разбора и, конечно, для эксплоатации их в Арктике не годились. Плохой корм и двухнедельное путешествие в вагоне из Ленинграда довершили дело, и 12 из 45 собак, переданных экспедиции в Архангельске, пришлось убить.
Выручила нас ликвидация промыслово-охотничьей станции в бухте Марии Прончищевой, — благодаря этому неожиданному обстоятельству экспедиция уже в районе работ приобрела сорок прекрасных ездовых собак.
Креме того пятнадцать собак были доставлены на «Норд» с полярной станции мыса Челюскина и четыре собаки были получены от экспедиции, зимовавшей в бухте Книповича.
К началу работы у экспедиции на оба отряда оказались 92 собаки, из которых 75 могло быть использовано в упряжке.
Пользуюсь случаем предостеречь всех полярников от так называемых породистых, дипломированных собак. Ради опыта я купил в Ленинграде шесть щенков от камчатской лайки, удостоенной медали на выставке лаек; более трусливых, ленивых и неспособных собак я никогда не видел! Триста рублей — цена этого опыта.
Упряжь, yарты, хореи, запасные части к нартам заблаговременно изготовили каюры экспедиции.
Кормом для собак экспедиция фактически обеспечена не была. 108 бочек соленого акульего, мяса и акульих голов, доставленных из Архангельска, могло в лучшем случае хватить на первые 3—4 месяца, не говоря уже о том, что подобный
{1}В настоящее время Гидрографическое Управление организовало питомник собак на острове Диксон (прим, автора).
[25]
Много труда стоило добиться для экспедиции вездеходов. Вначале Гидрографическому управлению предложили получить вездеходы марки ГАЗ-ААА. Мы не могли согласиться на это: вездеходы этой марки, работавшие на Западно-Таймырском побережье в 1939/40 году, показали весьма слабую проходимость не только по оттаявшей почве, но и зимой по заснеженной тундре и льду. По существу вездеход ГАЗ-ААА — это обычная трехосная машина с несколько увеличенной проходимостью. По описанию был признан наиболее приемлемым вездеход В-ГАЗ-60 — полуторатонка, несущая на задней оси катки и гусеницы. Вездеход имеет одну заднюю и шесть передних скоростей, причем такой обширный диапазон скоростей достигнут установкой димультипликатора, понижающего или повышающего первую и вторую скорости.
Для движения по снежному покрову передние колеса вездехода ставятся на лыжи.
Экспедиции удалось получить вездеходы марки ГАЗ-60 с Горьковского автозавода им. Молотова. Для приемки и испытания машин на завод были посланы представители Гидрографического управления.
Так как в Горьком летом создать для испытания арктические условия (т. е. снежные заструги и заносы сухим снегом) было невозможно, то испытания проводились в наиболее близких условиях: в заболоченной местности и в глубоких песках. В обоих случаях машины показали высокую проходимость. После укомплектования запасными частями (впрочем, весьма неполного) их по железной дороге отправили в Архангельск, куда они прибыли к июню 1940 года.
Одно из судов Северного пароходства должно было забросить нам горючее для вездеходов — 87 бочек бензина (около 20 тонн). Этого количества должно было хватить на прохождение каждым из четырех вездеходов 2,5 тысячи километров, считая 2 литра на километр пути.
Еще до прихода вездеходов в Архангельск строительной конторе Главсевморпути сдали заказ на изготовление фургонов для вездеходов. По замыслу фургоны эти должны были
[26]
В действительности же фургоны, сделанные из двух слоев фанеры с пробковой прокладкой и обтянутые брезентом, с двойным дощатым полом, оказались весьма тяжелыми (около 400 килограммов). Как правило, мы эти фургоны на вездеходы не ставили, чтобы не уменьшать полезной грузоподъемности последних, а использовали их как жилье для стационарных партий (астрономической и футшточного поста).
Самым слабым местом в обеспечении механического транспорта было укомплектование его запасными частями, ремонтными материалами и инструментами.
Комплект запасных частей, пришедших с Горьковского завода, оказался явно недостаточным. Так, например, на шесть машин имелся один запасный шатунный подшипник. На каждую машину полагалась только одна запасная гусеница, не было запасных масляных насосов, нехватало ключей для разборки двигателя, не было шаберов, пил и пр.
В Архангельске удалось несколько улучшить положение: старший механик-водитель Колесников получил в местных организациях необходимые детали в обмен на ненужные нам запасные части. В погоне за ними пришлось пойти даже на такие комбинации, как снять, например, крылья, ненужные при эксплоатации машин на Севере. В обмен на них мы получили свечи, вентиляторные ремни и т. п.
Для изготовления необходимого ремонтного инструментария Колесников был послан на Архангельскую верфь деревянного судостроения Главсевморпути, где он сам изготовил три комплекта инструментов: один для нашей экспедиции, а два других для гидрографического отряда на мысе Иванова и Хатангского лоцмейстерства.
Все плавсредства были получены с Архангельской судоверфи. Фансботы с мотором Л6 мы принимали три раза, и в последний раз они были приняты только потому, что близился срок выхода экспедиции в море. Решили все мелкие доделки по корпусу и мотору выполнить своими силами. Несамоходные шлюпки и фин мы приняли в хорошем состоянии, они были достаточно оснащены всем необходимым — веслами, уключинами, анкерками для пресной воды, спасательными кругами и пр. Однако парусное вооружение, полагающееся для фина, передано экспедиции, не было из-за отсутствия его на складах гидроотдела.
[27]
Осадка фина (около 1 метра) и большой вес делали затруднительной его эксплоатацию в море Лаптевых вследствие отмелости берегов и отсутствия укрытий — подмять на берег наш «фрегат» мог либо вездеход, либо 12—15 человек, а в промерную партию входит не более 6—7 человек.
Много удобнее для эксплоатации были фансботы — легкие, мелкосидящие и с неплохими мореходными качествами.
Необходимых маленьких шлюпок — двоек, веток — экспедиция не имела совсем, ими удалось обзавестись только в районе работ: одну промысловую шлюпку купили у промышленников ликвидируемой промыслово-охотничьей станции, вторую шлюпку и тузик (судового типа) мы нашли на берегах и отремонтировали собственными силами.
Гидрографическое судно «Норд», переданное экспедиции, было построено на Пиндушской верфи деревянного судостроения в 1938 году. Судно имеет ледовую обшивку и приспособлено для плавания во льдах.
Водоизмещение судна с полным грузом 430 тонн, водоизмещение порожняком 311 тонн, причем судно могло взять в цистерны 34,75 тонны горючего, около 7 тонн масла и 12 тонн воды, Таким образом, груза «Норд» брал около 50 тонн, из них около 10 тонн палубных.
Несколько приподнятые цистерны для горючего и воды, паровой котел, установленный на главной падубе, уменьшали остойчивость судна, так что палубный груз следовало брать с большой осторожностью и при условии полной загрузки трюма тяжелым грузом. Грузоподъемность в регистровых тоннах определялась в 207,9 тонны.
«Норд» — парусно-моторное судно с главным двигателем марки «Русский дизель» в 200 лошадиных сил, со средним числом оборотов 375. Под всеми парусами с работающими машинами «Норд» при свежем попутном ветре развивал ход до 10—11 миль. Под одними парусами три ветре 4—5 баллов едва ли можно было ожидать хода больше чем 3—4 узла.
Жилых помещений для экспедиционного состава на судне было явно недостаточно; имелись всего две каюты в кормовой надстройке (одна из них двухместная и одна одномест
[28]
При необходимости в этой столовой можно было разместить еще 8 человек на рундуках и подвесных койках, однако делать это в период зимовки невозможно, так как нельзя лишать команду столовой и красного уголка.
Для отопления во время зимовки всех жилых помещений и салона были установлены камельки.
Между трюмом и машинным отделением помещался небольшой угольный бункер, вмещающий около 8 тонн угля (при годовой потребности судна около 25 тонн). Таким образом, судно, весьма удобное для сезонного плавания, для зимовки оказывалось неудобным уже тем, что не могло принять на
Рис. 1. Гидрографическое судно "Норд"
[29]
Для гидрографических работ на корме судна были установлены две вьюшки Томсона. Одна вьюшка {Кузнецова) находилась на левом борту на главной палубе. Большим недостатком являлось отсутствие электронавигационных приборов: радиопеленгатор перед отправкой на зимовку в 1940 году был установлен, но эхолота, крайне необходимого гидрографическому судну, в особенности судну, плавающему в необследованном бассейне, не было.
Из мелких плавсредств «Норд» имел на борту две спасательных шлюпки-шестерки и фансбот с мотором Л6. Во время плавания судна фансбот находился на люковине трюма и поднимался на борт с помощью брашпиля и стрелы.
Приданное экспедиции судно являлось не только транспортной единицей и средством производства судового промера, но и базой для зимовки так называемого морского отряда.
[30]