2. ПЕТЕРБУРГСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ. НАЧАЛО НАУЧНОЙ И ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Осенью 1907 года Александр Петрович приехал в Петербург и поступил на естественное отделение физико-математического факультета университета (отдельного биологического факультета в то время еще не существовало).
Поселившись вместе с другим студентом-устюжанином в комнате на Васильевском Острове, он с первых дней с жаром принялся за учебу и поставил перед собой цель окончить университет в кратчайший срок — в четыре года. Обучение тогда велось по «предметной системе», срок обучения не был ограничен, и не существовало подразделения на курсы? но менее чем в четыре года практически невозможно было выполнить все лабораторные работы.
Условия студенческой жизни были трудными. В письмах к отцу в эти годы все время повторяются рассказы о поисках дополнительных заработков. Тем не менее, Александр Петрович, наряду с учением, немедленно включился и в научную работу.
В те годы студенты могли заниматься научной работой в студенческих научных кружках, которыми руководили профессора и преподаватели, а также в различных добровольных научных обществах. Александр Петрович с первых дней пребывания в университете стал посещать собрания университетского ботанического кружка, а также собрания Петербургского общества естествоиспытателей, которое в то время было крупным центром научной мысли в области биологии.
Учителями и руководителями А. П. Шенникова в научной работе были известные ученые того времени профессора Г. Ф. Морозов, И. П. Бородин, X. Я. Гоби, а также приватдоценты В. Л. Комаров(впоследствии президент Академии наук СССР), Н. А. Буш (впоследствии членкорреспондент Академии наук), преподаватель Лесного института В. Н. Сукачев (впоследствии академик).
Во время первых летних каникул студент Шенников продолжил начатые еще в гимназические годы исследования растительности у себя на родине, в районе Великого Устюга. Еще год спустя, летом 1909 года, он выполнил по заданию Великоустюгского земства описание растительности Дымковского опытного поля близ Великого Устюга. Это описание явилось его первой самостоятельной научной работой. Он собрал большой гербарий растений района Великого Устюга. Восточные части Вологодской и Архангельской губерний были в то время еще почти белым пятном в ботаническом отношении, поэтому исследования Александра Петровича сразу привлекли внимание специалистов.
Первыми оценили и поддержали эту работу Н. А. Буш и ученый хранитель ботанического кабинета университета Р. Ф. Ниман. Последний, заметив энтузиазм и упорство студента, отвел ему место для научной работы и дал на постоянное пользование ключ от кабинета, позволив работать там в любое время. По рекомендации Н. А. Буша и X. Я. Гоби экземпляры великоустюгского гербария были приобретены Петербургским ботаническим садом и университетом. На основе собранных материалов Александр Петрович сделал в студенческом кружке доклад «Растительность береговых обнажений в Вологодской губернии»,о котором была опубликована краткая информация.
Гербарий и доклад создали Александру Петровичу определенную известность в научных кругах, и в следующие два лета — в 1910 и 1911 годах — Общество естествоиспытателей сочло возможным командировать его для проведения экспедиционных исследований растительности в долинах рек бассейна Северной Двины. Поездку 1911 года финансировал отчасти также Департамент земледелия, где известный ученыйагроном, специалист по луговодству А. М. Дмитриев заинтересовался работами Александра Петровича и поручил ему обследование пойменных лугов. С этого началась специализация Александра Петровича в области луговедения.
Обследованиями 1910—1911 годов были охвачены долины рек Сухоны и Северной Двины в пределах Вологодской губернии, а также долины реки Юга до Усть-Алексеева и реки Вычегды до УстьСысольска. Из-за недостаточности ассигнованных средств, Александр Петрович выполнил большую часть работы один, передвигаясь по рекам в лодке и на пароходе, ночуя главным образом на пристанях. Лишь в 1911 году ему добровольно помогал его товарищ, студент И. Н. Заварин, который не был ботаником. Александр Петрович впоследствии писал:«Спутнику моему в этих одиноких странствиях по луговым равнинам и единственному моему помощнику, Игорю Николаевичу Заварину, обязан я тем, что удалось достигнуть в познании Двинских лугов». Каждый из обследованных лугов «был обойден с нивелиром, заступом и записной книжкой» на протяжении многих верст. Кроме нивелировки, рытья почвенных ям, взятия образцов почв и описаний почвенных разрезов и растительности, Александр Петрович собрал огромный гербарий луговых растений, весивший уже к концу первого года работы более 11 пудов. Много было затруднений в связи с дождливой погодой, препятствовавшей сушке и обработке гербария.
Сохранился фотоснимок этих лет, изображающий Александра Петровича в студенческой фуражке, сидящего с веслом в лодке.
По мере обработки собранных материалов А. П. Шенников выступал с докладами в студенческом кружке, и готовил к печати отчет о проведенных экспедициях. Тезисы одного из докладов были опубликованы в отчете университета в 1911 году. Это была первая печатная работа Александра Петровича. Позже, когда А. П. Шенников уже окончил университет, вышли из печати более полные публикации результатов этих экспедиций (см. приложение — список печатных трудов).
Выполненные работы были для своего времени весьма актуальны. В эти годы произошли серьезные сдвиги в развитии луговедения в России. Впоследствии А. П. Шенников так характеризовал этот период: «Первое десятилетие XX века — начало разработки биологической теории луговодства, основанной на изучении луговых растительных сообществ. Новое направление получило первых приверженцев среди специалистов ботаников и почвоведов. Проф. Б. Р. Вильямс в Московском сельскохозяйственном институте (ныне Тимирязевская сельскохозяйственная академия) в то время начал пересмотр тогдашней науки о луге...». «Тогда же начал свою исследовательскую и организаторскую деятельность проф. А. М. Дмитриев, энергичный поборник научного луговодства, много способствовавший впоследствии развитию луговых исследований. В это же десятилетие проф. Б. Н. Сукачев приступил к разработке общей теории фитоценоза, определившей содержание и методы исследований луговой растительности в следующий период» (А. П. Шенников. Луговедение, Л., 1941, стр. 9 — 10.).
В эту большую работу по поднятию луговедения и луговодства на более высокий научный уровень включился А. П. Шенников. Уже первые его печатные работы имели геоботанический и луговедческий характер. В предисловии к одной из них профессор В. Н. Штейн писал: «Добытые г. Шенниковым результаты представляют уже существенный интерес не только для местных деятелей на агрономическом поприще, как основание для проведения в этой области научных мер, но служат также известной характеристикой наших севернорусских пойм».
Наряду с научной работой, в студенческие годы Александр Петрович начал преподавательскую деятельность. Его приглашали вести практические занятия по ботанике со студентами младших курсов университета, Стебутовских женских курсов и Психоневрологического института. Много времени и энергии он отдавал также организационной работе в студенческих кружках.
В университете А. П. Шенников учился очень напряженно, часто засиживаясь в лабораториях до ночи. В то же время он не чуждался и студенческой компании, особенно земляков-устюжан, в кругу которых был общительным, жизнерадостным товарищем. Друзья часто собирались в его комнате, нередко устраивались вечеринки, поездки за город. Вместе ходили в «Народный дом», где за 10 копеек, стоя на галерке, слушали оперы. Интересовались полетами первых русских авиаторов на Коломяжском ипподроме на окраине Петербурга. Земляков-устюжан объединяла любовь к родным местам. В первые годы они не могли привыкнуть к Петербургу, к его дождливой погоде и шуму, очень тосковали по дому. Если ктонибудь ездил домой, в Великий Устюг, то по его возвращении к нему немедленно собирались все земляки, подолгу расспрашивали о всех мелочах жизни в родном краю.
Не участвуя непосредственно в довольно бурных политических событиях тех лет, вся эта группа студентов-северян все же не оставалась равнодушной к студенческим сходкам и забастовкам, вместе с другими протестовала против бесчинств черносотенцев, при выборах органов студенческого самоуправления голосовала за социалдемократов.
Своими научными работами, выполненными в студенческие годы, Александр Петрович уже настолько зарекомендовал себя как геоботаник и луговед, что по окончании университета в 1912 году, ему не пришлось искать места службы. Он сразу получил несколько приглашений в различные учреждения Департамента земледелия на работу, связанную с практическим луговодством, а также приглашение на преподавательскую работу в Петербургский лесной институт. После некоторых колебаний он выбрал последнее предложение, обеспечивавшее наибольшую возможность самостоятельной научно-исследовательной деятельности.
В 1912 году А. П. Шенников был зачислен ассистентом на кафедру ботаники Лесного института. С этого времени начинается напряженная, не прекращавшаяся до самой смерти, вдохновенная работа ученого.
В предреволюционные годы А. П. Шенников, кроме работы в Лесном институте, с 1914 года начал преподавать на Бестужевских высших женских курсах. Летом 1913 года он по заданию Департамента земледелия произвел обследование лугов Каргопольского и Пудожского уездов Олонецкой губернии. С лета 1914 года начал большие, продолжавшиеся до 1921 года, маршрутные и стационарные исследования лугов Симбирской губернии. Летом 1917 года совершил очень трудную поездку для геоботанических исследований в верховья реки Печоры.
Один этот краткий перечень работ, выполнявшихся в одни и те же годы в удаленных друг от друга местностях, говорит о том, что для такой деятельности требовались исключительная работоспособность, энергия и убежденность в необходимости своего дела.
Обследование лугов в Симбирской губернии, в поймах Волги и ее притоков, было начато в 1914 году по заданию губернского земства с чисто практической целью — ради выяснения возможностей улучшения кормовой базы животноводства. Организатором этой работы был губернский агроном Петр Павлович Елизаров — один из родственников В. И. Ленина. Эта работа, наряду с решением практических задач, предоставляла возможность собирать богатый материал для теоретических научных обобщений по луговедению и геоботанике, что особенно привлекало Александра Петровича. Располагая данными о лугах двух крупнейших речных бассейнов — Северо-Двинского и Волжского, а также данными о бассейне реки Онеги, можно было уже переходить к более широким обобщениям о закономерностях развития луговой растительности.
Летом 1914 года было произведено обследование лугов в долинах Волги, Свияги и Суры. Работал А. П. Шенников со студентом А. А. Горбовским. Они путешествовали большей частью пешком, таская на себе тяжелое экспедиционное оборудование, вплоть до геодезических инструментов. Здесь многое было непривычно для северянина: безлесная местность, палящее солнце, крытые соломой крестьянские избы, забитые, обнищавшие крестьяне. В одном селении попали в пожар, охвативший мгновенно все дворы, и едва успели спастись сами и спасти экспедиционное имущество. Подходя к другому селению, увидели на улице возбужденную толпу крестьян и узнали о начале войны.
В следующие летние сезоны велась преимущественно стационарная работа, главным образом в пойме Волги южнее Симбирска. К работе в районе Симбирска Александр Петрович привлек нескольких студентов и курсисток петербургских учебных заведений, где он преподавал. На лугах были заложены опытные участки для многолетних наблюдений. Сотрудники экспедиции жили в селениях, расположенных вдоль склона высокого коренного берега Волги, откуда открывался вид на Волжскую пойму, со множеством озер среди лугов и с главным руслом Волги вдали. Ежедневно проходили десятки километров по лугам, производя описания участков и вручную выстригая ножницами траву на опытных делянках. Потом снопы этой травы тщательно разбирались, сортировались, производился подсчет растений каждого вида. Так прослеживалась многообразная жизнь луга из месяца в месяц в течение нескольких лет подряд.
Война все более давала себя чувствовать. Назревала разруха, все с большими перебоями работал транспорт. Один за другим уходили в армию сослуживцы. Погиб на фронте А. А. Горбовский. Александр Петрович, невоеннообязанный по состоянию здоровья, отдавал все силы работе. В конце 1914 года он писал отцу из Петрограда, что работает по 15 часов в сутки, обрабатывая вечерами симбирские материалы.
Летом 1917 года Александр Петрович после посещения Симбирских стационаров совершил ботаническую поездку в верховья Печоры. Это была последняя экспедиция дореволюционного периода. К сожалению, об этой поездке сохранилось очень мало сведений. Повидимому, Александр Петрович ездил один. Это была труднейшая и, вместе с тем, интереснейшая экспедиция. Был обследован район, в то время не только совершенно не изученный, но и почти не населенный. Лодки на лесных реках были единственным средством передвижения, ввиду полного бездорожья. Сильно пересеченная, лесистая местность в предгорьях Урала была настолько безлюдной, что в ней еще возможно было существование старообрядческих поселений, никому неизвестных, не нанесенных на карты и отрезанных от всего мира. Б личном архиве Александра Петровича сохранился черновой набросок статьи или газетной заметки об одной такой деревне, обнаруженной им.
В этот первый период своей самостоятельной научной деятельности А. П. Шенников опубликовал ряд работ о флоре и растительности русского Севера, написанных по материалам его экспедиций в бассейне Северной Двины и в Олонецкой губернии. Эти работы о северных лугах не утеряли своего значения до наших дней, не только по изложенному в них фактическому материалу, но и по важным общетеоретическим выводам. Так, при описании северодвинских и сухонских лугов Александр Петрович независимо от В. Р. Вильямса обосновал разделение пойменных лугов на три полосы: прирусловой, центральной и притеррасной поймы. В работе об олонецких лугах в теорию луговедения было введено понятие о материковых лугах, и была показана связь их типов с лесами, на месте которых они образовались (впоследствии этот вопрос был детально изучен и развит А. А. Корчагиным), и с характером водного режима почв и грунтов.
Приступая к работе на средневолжских лугах, А. П. Шенников детально разработал методику маршрутных ботанико-географических исследований и обосновал необходимость стационарного изучения растительности. Публикация результатов исследований в Симбирской губернии была завершена позже, уже в годы советской власти.
Впоследствии, касаясь вопросов истории русского луговедения, Александр Петрович называл период 1910-х годов, до Октябрьской революции, «земским» или «департаментским», так как луговедческие работы в эти годы организовывались, главным образом, земствами при содействии Департамента земледелия. В довольно быстро развивавшемся капиталистическом животноводстве уже остро стали ощущаться недостатки кормовой базы. Видны были и недостатки тогдашней луговой агротехники, не имевшей опоры в знании природы луга.
Департамент земледелия пытался исправить положение путем организации сети «опорных луговых пунктов» для изучения приемов луговодства, организовывал исследования экологических факторов урожайности трав на природных сенокосных лугах в различных климатических и почвенных условиях. В связи с этим необычно широко для того времени развернулись экспедиционные и стационарные исследования лугов в различных губерниях. Исследования А. П. Щенникова в Вологодской, Архангельской, Олонецкой и Симбирской губерниях заняли среди этих работ видное место.
На этих работах Департамента и земств сильно выросло и теоретическое луговедение. Было накоплено много фактических данных, весьма расширивших прежние единичные и отрывочные сведения о наших лугах. Увеличилось число лиц, вовлеченных в исследовательскую работу на лугах, из них выросло первое поколение советских геоботаников и луговедов.
Основное направление исследований этого периода — установление природных типов луговой растительности, выяснение закономерностей их размещения по экологическим рядам, ориентировка в факторах, оказывающих влияние на состав, строение и урожайность лугов.
В жизни и деятельности А. П. Шенникова большое место занимала работа, — как научная, так и организационная, — в добровольных научных обществах. С 1913 года он стал членом Петербургского общества естествоиспытателей. В 1916 году было основано Русское ботаническое общество (впоследствии — Ботаническое общество СССР), в котором с самого его основания стал активным членом Александр Петрович.
Тогда же, в 1916 г., он был избран секретарем Комиссии Ботанического общества по стационарным ботанико-географическим исследованиям, которую возглавлял до конца жизни.
Поселившись вместе с другим студентом-устюжанином в комнате на Васильевском Острове, он с первых дней с жаром принялся за учебу и поставил перед собой цель окончить университет в кратчайший срок — в четыре года. Обучение тогда велось по «предметной системе», срок обучения не был ограничен, и не существовало подразделения на курсы? но менее чем в четыре года практически невозможно было выполнить все лабораторные работы.
Условия студенческой жизни были трудными. В письмах к отцу в эти годы все время повторяются рассказы о поисках дополнительных заработков. Тем не менее, Александр Петрович, наряду с учением, немедленно включился и в научную работу.
В те годы студенты могли заниматься научной работой в студенческих научных кружках, которыми руководили профессора и преподаватели, а также в различных добровольных научных обществах. Александр Петрович с первых дней пребывания в университете стал посещать собрания университетского ботанического кружка, а также собрания Петербургского общества естествоиспытателей, которое в то время было крупным центром научной мысли в области биологии.
Учителями и руководителями А. П. Шенникова в научной работе были известные ученые того времени профессора Г. Ф. Морозов, И. П. Бородин, X. Я. Гоби, а также приватдоценты В. Л. Комаров(впоследствии президент Академии наук СССР), Н. А. Буш (впоследствии членкорреспондент Академии наук), преподаватель Лесного института В. Н. Сукачев (впоследствии академик).
Во время первых летних каникул студент Шенников продолжил начатые еще в гимназические годы исследования растительности у себя на родине, в районе Великого Устюга. Еще год спустя, летом 1909 года, он выполнил по заданию Великоустюгского земства описание растительности Дымковского опытного поля близ Великого Устюга. Это описание явилось его первой самостоятельной научной работой. Он собрал большой гербарий растений района Великого Устюга. Восточные части Вологодской и Архангельской губерний были в то время еще почти белым пятном в ботаническом отношении, поэтому исследования Александра Петровича сразу привлекли внимание специалистов.
Первыми оценили и поддержали эту работу Н. А. Буш и ученый хранитель ботанического кабинета университета Р. Ф. Ниман. Последний, заметив энтузиазм и упорство студента, отвел ему место для научной работы и дал на постоянное пользование ключ от кабинета, позволив работать там в любое время. По рекомендации Н. А. Буша и X. Я. Гоби экземпляры великоустюгского гербария были приобретены Петербургским ботаническим садом и университетом. На основе собранных материалов Александр Петрович сделал в студенческом кружке доклад «Растительность береговых обнажений в Вологодской губернии»,о котором была опубликована краткая информация.
Гербарий и доклад создали Александру Петровичу определенную известность в научных кругах, и в следующие два лета — в 1910 и 1911 годах — Общество естествоиспытателей сочло возможным командировать его для проведения экспедиционных исследований растительности в долинах рек бассейна Северной Двины. Поездку 1911 года финансировал отчасти также Департамент земледелия, где известный ученыйагроном, специалист по луговодству А. М. Дмитриев заинтересовался работами Александра Петровича и поручил ему обследование пойменных лугов. С этого началась специализация Александра Петровича в области луговедения.
Обследованиями 1910—1911 годов были охвачены долины рек Сухоны и Северной Двины в пределах Вологодской губернии, а также долины реки Юга до Усть-Алексеева и реки Вычегды до УстьСысольска. Из-за недостаточности ассигнованных средств, Александр Петрович выполнил большую часть работы один, передвигаясь по рекам в лодке и на пароходе, ночуя главным образом на пристанях. Лишь в 1911 году ему добровольно помогал его товарищ, студент И. Н. Заварин, который не был ботаником. Александр Петрович впоследствии писал:«Спутнику моему в этих одиноких странствиях по луговым равнинам и единственному моему помощнику, Игорю Николаевичу Заварину, обязан я тем, что удалось достигнуть в познании Двинских лугов». Каждый из обследованных лугов «был обойден с нивелиром, заступом и записной книжкой» на протяжении многих верст. Кроме нивелировки, рытья почвенных ям, взятия образцов почв и описаний почвенных разрезов и растительности, Александр Петрович собрал огромный гербарий луговых растений, весивший уже к концу первого года работы более 11 пудов. Много было затруднений в связи с дождливой погодой, препятствовавшей сушке и обработке гербария.
По мере обработки собранных материалов А. П. Шенников выступал с докладами в студенческом кружке, и готовил к печати отчет о проведенных экспедициях. Тезисы одного из докладов были опубликованы в отчете университета в 1911 году. Это была первая печатная работа Александра Петровича. Позже, когда А. П. Шенников уже окончил университет, вышли из печати более полные публикации результатов этих экспедиций (см. приложение — список печатных трудов).
Выполненные работы были для своего времени весьма актуальны. В эти годы произошли серьезные сдвиги в развитии луговедения в России. Впоследствии А. П. Шенников так характеризовал этот период: «Первое десятилетие XX века — начало разработки биологической теории луговодства, основанной на изучении луговых растительных сообществ. Новое направление получило первых приверженцев среди специалистов ботаников и почвоведов. Проф. Б. Р. Вильямс в Московском сельскохозяйственном институте (ныне Тимирязевская сельскохозяйственная академия) в то время начал пересмотр тогдашней науки о луге...». «Тогда же начал свою исследовательскую и организаторскую деятельность проф. А. М. Дмитриев, энергичный поборник научного луговодства, много способствовавший впоследствии развитию луговых исследований. В это же десятилетие проф. Б. Н. Сукачев приступил к разработке общей теории фитоценоза, определившей содержание и методы исследований луговой растительности в следующий период» (А. П. Шенников. Луговедение, Л., 1941, стр. 9 — 10.).
В эту большую работу по поднятию луговедения и луговодства на более высокий научный уровень включился А. П. Шенников. Уже первые его печатные работы имели геоботанический и луговедческий характер. В предисловии к одной из них профессор В. Н. Штейн писал: «Добытые г. Шенниковым результаты представляют уже существенный интерес не только для местных деятелей на агрономическом поприще, как основание для проведения в этой области научных мер, но служат также известной характеристикой наших севернорусских пойм».
Наряду с научной работой, в студенческие годы Александр Петрович начал преподавательскую деятельность. Его приглашали вести практические занятия по ботанике со студентами младших курсов университета, Стебутовских женских курсов и Психоневрологического института. Много времени и энергии он отдавал также организационной работе в студенческих кружках.
В университете А. П. Шенников учился очень напряженно, часто засиживаясь в лабораториях до ночи. В то же время он не чуждался и студенческой компании, особенно земляков-устюжан, в кругу которых был общительным, жизнерадостным товарищем. Друзья часто собирались в его комнате, нередко устраивались вечеринки, поездки за город. Вместе ходили в «Народный дом», где за 10 копеек, стоя на галерке, слушали оперы. Интересовались полетами первых русских авиаторов на Коломяжском ипподроме на окраине Петербурга. Земляков-устюжан объединяла любовь к родным местам. В первые годы они не могли привыкнуть к Петербургу, к его дождливой погоде и шуму, очень тосковали по дому. Если ктонибудь ездил домой, в Великий Устюг, то по его возвращении к нему немедленно собирались все земляки, подолгу расспрашивали о всех мелочах жизни в родном краю.
Не участвуя непосредственно в довольно бурных политических событиях тех лет, вся эта группа студентов-северян все же не оставалась равнодушной к студенческим сходкам и забастовкам, вместе с другими протестовала против бесчинств черносотенцев, при выборах органов студенческого самоуправления голосовала за социалдемократов.
Своими научными работами, выполненными в студенческие годы, Александр Петрович уже настолько зарекомендовал себя как геоботаник и луговед, что по окончании университета в 1912 году, ему не пришлось искать места службы. Он сразу получил несколько приглашений в различные учреждения Департамента земледелия на работу, связанную с практическим луговодством, а также приглашение на преподавательскую работу в Петербургский лесной институт. После некоторых колебаний он выбрал последнее предложение, обеспечивавшее наибольшую возможность самостоятельной научно-исследовательной деятельности.
В 1912 году А. П. Шенников был зачислен ассистентом на кафедру ботаники Лесного института. С этого времени начинается напряженная, не прекращавшаяся до самой смерти, вдохновенная работа ученого.
В предреволюционные годы А. П. Шенников, кроме работы в Лесном институте, с 1914 года начал преподавать на Бестужевских высших женских курсах. Летом 1913 года он по заданию Департамента земледелия произвел обследование лугов Каргопольского и Пудожского уездов Олонецкой губернии. С лета 1914 года начал большие, продолжавшиеся до 1921 года, маршрутные и стационарные исследования лугов Симбирской губернии. Летом 1917 года совершил очень трудную поездку для геоботанических исследований в верховья реки Печоры.
Один этот краткий перечень работ, выполнявшихся в одни и те же годы в удаленных друг от друга местностях, говорит о том, что для такой деятельности требовались исключительная работоспособность, энергия и убежденность в необходимости своего дела.
Летом 1914 года было произведено обследование лугов в долинах Волги, Свияги и Суры. Работал А. П. Шенников со студентом А. А. Горбовским. Они путешествовали большей частью пешком, таская на себе тяжелое экспедиционное оборудование, вплоть до геодезических инструментов. Здесь многое было непривычно для северянина: безлесная местность, палящее солнце, крытые соломой крестьянские избы, забитые, обнищавшие крестьяне. В одном селении попали в пожар, охвативший мгновенно все дворы, и едва успели спастись сами и спасти экспедиционное имущество. Подходя к другому селению, увидели на улице возбужденную толпу крестьян и узнали о начале войны.
В следующие летние сезоны велась преимущественно стационарная работа, главным образом в пойме Волги южнее Симбирска. К работе в районе Симбирска Александр Петрович привлек нескольких студентов и курсисток петербургских учебных заведений, где он преподавал. На лугах были заложены опытные участки для многолетних наблюдений. Сотрудники экспедиции жили в селениях, расположенных вдоль склона высокого коренного берега Волги, откуда открывался вид на Волжскую пойму, со множеством озер среди лугов и с главным руслом Волги вдали. Ежедневно проходили десятки километров по лугам, производя описания участков и вручную выстригая ножницами траву на опытных делянках. Потом снопы этой травы тщательно разбирались, сортировались, производился подсчет растений каждого вида. Так прослеживалась многообразная жизнь луга из месяца в месяц в течение нескольких лет подряд.
Война все более давала себя чувствовать. Назревала разруха, все с большими перебоями работал транспорт. Один за другим уходили в армию сослуживцы. Погиб на фронте А. А. Горбовский. Александр Петрович, невоеннообязанный по состоянию здоровья, отдавал все силы работе. В конце 1914 года он писал отцу из Петрограда, что работает по 15 часов в сутки, обрабатывая вечерами симбирские материалы.
Летом 1917 года Александр Петрович после посещения Симбирских стационаров совершил ботаническую поездку в верховья Печоры. Это была последняя экспедиция дореволюционного периода. К сожалению, об этой поездке сохранилось очень мало сведений. Повидимому, Александр Петрович ездил один. Это была труднейшая и, вместе с тем, интереснейшая экспедиция. Был обследован район, в то время не только совершенно не изученный, но и почти не населенный. Лодки на лесных реках были единственным средством передвижения, ввиду полного бездорожья. Сильно пересеченная, лесистая местность в предгорьях Урала была настолько безлюдной, что в ней еще возможно было существование старообрядческих поселений, никому неизвестных, не нанесенных на карты и отрезанных от всего мира. Б личном архиве Александра Петровича сохранился черновой набросок статьи или газетной заметки об одной такой деревне, обнаруженной им.
В этот первый период своей самостоятельной научной деятельности А. П. Шенников опубликовал ряд работ о флоре и растительности русского Севера, написанных по материалам его экспедиций в бассейне Северной Двины и в Олонецкой губернии. Эти работы о северных лугах не утеряли своего значения до наших дней, не только по изложенному в них фактическому материалу, но и по важным общетеоретическим выводам. Так, при описании северодвинских и сухонских лугов Александр Петрович независимо от В. Р. Вильямса обосновал разделение пойменных лугов на три полосы: прирусловой, центральной и притеррасной поймы. В работе об олонецких лугах в теорию луговедения было введено понятие о материковых лугах, и была показана связь их типов с лесами, на месте которых они образовались (впоследствии этот вопрос был детально изучен и развит А. А. Корчагиным), и с характером водного режима почв и грунтов.
Приступая к работе на средневолжских лугах, А. П. Шенников детально разработал методику маршрутных ботанико-географических исследований и обосновал необходимость стационарного изучения растительности. Публикация результатов исследований в Симбирской губернии была завершена позже, уже в годы советской власти.
Впоследствии, касаясь вопросов истории русского луговедения, Александр Петрович называл период 1910-х годов, до Октябрьской революции, «земским» или «департаментским», так как луговедческие работы в эти годы организовывались, главным образом, земствами при содействии Департамента земледелия. В довольно быстро развивавшемся капиталистическом животноводстве уже остро стали ощущаться недостатки кормовой базы. Видны были и недостатки тогдашней луговой агротехники, не имевшей опоры в знании природы луга.
Департамент земледелия пытался исправить положение путем организации сети «опорных луговых пунктов» для изучения приемов луговодства, организовывал исследования экологических факторов урожайности трав на природных сенокосных лугах в различных климатических и почвенных условиях. В связи с этим необычно широко для того времени развернулись экспедиционные и стационарные исследования лугов в различных губерниях. Исследования А. П. Щенникова в Вологодской, Архангельской, Олонецкой и Симбирской губерниях заняли среди этих работ видное место.
На этих работах Департамента и земств сильно выросло и теоретическое луговедение. Было накоплено много фактических данных, весьма расширивших прежние единичные и отрывочные сведения о наших лугах. Увеличилось число лиц, вовлеченных в исследовательскую работу на лугах, из них выросло первое поколение советских геоботаников и луговедов.
Основное направление исследований этого периода — установление природных типов луговой растительности, выяснение закономерностей их размещения по экологическим рядам, ориентировка в факторах, оказывающих влияние на состав, строение и урожайность лугов.
В жизни и деятельности А. П. Шенникова большое место занимала работа, — как научная, так и организационная, — в добровольных научных обществах. С 1913 года он стал членом Петербургского общества естествоиспытателей. В 1916 году было основано Русское ботаническое общество (впоследствии — Ботаническое общество СССР), в котором с самого его основания стал активным членом Александр Петрович.
Тогда же, в 1916 г., он был избран секретарем Комиссии Ботанического общества по стационарным ботанико-географическим исследованиям, которую возглавлял до конца жизни.