Отойдя к западу от мыса Северного, мы, воспользовавшись тем, что на больших ледяных полях сохранились еще озерки пресной воды, пополнили свои запасы. 11 июля на «Ставрополь» было принято около 35 тонн воды.
Ледовая обстановка улучшилась, и 13 июля шхуна «Нанук» подошла ближе к берегу, войдя в прогалину между береговой чертой и торосистым льдом. Туда же направился «Ставрополь». Местами пришлось форсировать талый годовалый лед. Далее начали встречаться большие полыньи. К исходу этого же дня подошли к устью реки Амгуэмы.
14 июля мы вошли в ровный лед, который «Ставрополь» не мог форсировать, и дальнейшее наше продвижение прекратилось. Находились мы приблизительно в 16 милях от мыса Ванкарем.
[123]
На другой день произошла некоторая подвижка льда, образовались полыньи. Шхуна «Нанук» снялась с якоря и пошла на запад, отсалютовав «Ставрополю» кормовым флагом.
«Ставрополь» последовал тем же курсом. Около 9 часов мы разошлись со шхуной Свенсона «Коризой», которая шла из Нома. А через час встретились с «Колымой». Она шла из Владивостока в устье Колымы. Прошел год с тех пор, как мы разошлись у мыса Северного. Теперь наши курсы были обратными. «Ставрополь», лавируя среди льдов, подошел к «Колыме». Суда ошвартовались около льдины и стали на ледовые якоря.
По сведениям, полученным от капитана «Колымы» Д. Н. Сергеевского, ледовая обстановка для нас складывалась благоприятной.
На «Колыму» со «Ставрополя» было передано оружие, цемент, динамит, ледовые якоря и другие предметы.
Наша встреча была несколько омрачена трагической гибелью на зимовке кочегара Венедиктова и пекаря Козуба.
Вскоре суда разошлись. Лавируя среди льдов, мы наконец у мыса Унакан вышли на чистую воду. На всем видимом горизонте льда уже не было.
С наступлением вечера «Ставрополь» подошел к селению Уэлен и на рейде бросил якорь. К борту судна подошла шлюпка, на которой прибыл председатель туземного районного исполнительного комитета Пономарев. Он просил сделать заход «Ставрополя» в бухту Провидения, где находились люди, вывезенные со «Ставрополя» во время зимовки.
Так «Ставрополь» вошел в Чукотское море 31 июля 1929 года и вышел 16 июля 1930 года.
[124]
Там нас очень тепло встретили наши пассажиры и жители поселка. В бухте Провидения мы приняли дополнительный уголь и некоторые части самолетов.
21 июля «Ставрополь» вошел в Анадырский лиман и ночью подошел к Анадырю. На берегу хорошо было видно несколько десятков домов. На некоторых из них были сцинкованные крыши. Маленькая речка отделяла полуостров, на котором стоял город, от моря. За речкой находились мастерские и мелкие суда. Через реку был построен плот и проложено полотно узкоколейной железной дороги. На речке стоял самолет В. Л. Галышева «СССР-182», который прилетал сюда из бухты Провидения еще 16 июля.
«Ставрополь» принял на борт самолет, крылья его были сняты и размещены на палубе.
По случаю нашего прихода в городском клубе был устроен вечер. С большим интересом присутствующие слушали выступление капитана «Ставрополя» Г. М. Алексеева. Он рассказал о походе и зимовке нашего судна. Председатель судового комитета Платов рассказал о том, как мы проводили свой досуг в тягостные дни зимовки. В заключение мною было сделано сообщение о катастрофе американского самолета и правительственной Арктической экспедиции СССР по розыску погибших летчиков.
23 июля «Ставрополь» снялся с якоря и направился в Петропавловск-Камчатский.
После пятидневного перехода через Берингово море 28 июля 1930 года «Ставрополь» прибыл в Петропавловск-Камчатский. Здесь мы приняли уголь, воду и частично продовольствие.
30 июля около 22 часов «Ставрополь» вышел из гавани. На следующий день мы подошли к мысу Лопатка и Первому Курильскому проливу. Отсюда «Ставрополь» направился к Четвертому Курильскому проливу, находящемуся
[125]
Охотское море в моем представлении было наиболее старинным в смысле освоения дальневосточных морей русскими землепроходцами и мореплавателями.
Выход русских к берегам Охотского моря относится к XVI веку, когда Ермак Тимофеевич в 1581 году предпринял поход за Урал, и с этого времени началось присоединение сибирских земель к России.
На берегу Студеного моря русскими казаками был основан Охотск. Отсюда начались морские походы на Камчатку. В далеком прошлом Охотск являлся кораблестроительным и узловым центром на Дальнем Востоке, в том числе опорным пунктом Первой и Второй Камчатских экспедиций,
Особое значение Охотскому морю и его побережью придавал великий русский ученый М. В. Ломоносов. Он, в частности, считал, что около устья реки Уд могут быть созданы первые поселения русских {1}.
Освоение Дальнего Востока М. В. Ломоносов связывал также с открытием Северного морского пути. По этому поводу он писал: «Когда желаемый путь по Северному океану на восток откроется, тогда свободно будет укрепить и распространить российское могущество на востоке, совокупляя с морским ходом сухой путь по Сибири на берега Тихого океана» {2}.
Отсюда колымские рейсы, начатые в 1911 году, являлись наиболее ближними в осуществлении идей великого помора, еще до открытия (1932 г. ) Северного морского пути.
В 1939 году на побережье Охотского моря, в бухте На-
{1} Ломоносов М. В. Труды по географии. М. —Л.: изд. АН СССР, 1952, т. 6, с. 498.
{2} Там же, с. 494.
[126]
Погода благоприятствовала нашему плаванию. Была небольшая зыбь, очевидно, от прошедшего шторма, и «Ставрополь» шел, раскачиваясь с борта на борт.
Пройдя пролив Лаперуза, мы очутились в Японском море. Теперь «Ставрополь» взял курс на Владивосток.
6 августа в 17 часов мы подошли к острову Скреплева. С береговых батарей был произведен пушечный салют «Ставрополю». В 20 часов мы вошли в бухту Золотой Рог. Все стоявшие в гавани суда приветствовали «Ставрополь» протяжными гудками и сиренами. В порту было большое оживление по случаю нашего прихода. Причалы, где ошвартовался «Ставрополь», были заполнены трудящимися города и моряками гражданского и военно-морского флота.
Арктический Колымский рейс, продолжавшийся 13 месяцев, был закончен. «Ставрополь» вышел из Владивостока 11 июля 1929 года и прибыл во Владивосток 6 августа 1930 года.
{1} Белов М. И. История открытия и освоения Северного морского пути. Л.: Морской транспорт, 1959, т. 3, с. 339.