Перед сном я пошел в лагерь. Хотелось посмотреть на него в последний раз. Дорогу я не узнал. Новые ропаки, торосы, трещины и нагромождения льда. В лагере тоже изменения. От барака не осталось и следа. На груде обломков его брошенный ледяным валом перевернутый вельбот. Камбуз также разбит. Через весь лагерь проходит гряда молодого тороса. Палатки пустые, между ними разбросанные чемоданы, вещи, одежда. Кое-где в палатке догорал примус.
В одной из палаток на горящем еще камельке — сковорода с обуглившейся на ней свининой. Всегда оживленный лагерь пуст и
[383]
заброшен. В радиопалатке Кренкель только что закончил переговоры с Ванкаремом о присылке на завтра трех машин одновременно. Рассказав Воронину и Боброву о работе на аэродроме, я, попив чаю, пошел обратно. Ушел с тем, чтобы утром дать сигнал о целости аэродрома. По дороге я заметил, что лед потрескивает.
Лег спать я в палатке один. Устроившись с комфортом на куче шкур, я заснул как убитый, устав за суматошный день. Ночью я проснулся от знакомых толчков льда. Немного потрескивало. С рассветом оделся и пошел осматривать аэродром. Посредине, чуть наискосок, его пересекала еле заметная свежая трещина. Поднял флаг и зажег костер. Это обозначало: "аэродром цел, принимать самолеты готов". Я выложил "Т" и много раз ходил осматривать аэродром и новую трещину. Но все было в порядке.
Вскоре на аэродром пришли на собаках Загорский и Иванов. В ожидании самолетов легли спать. Наконец после сигнального дыма о вылете самолетов появились три самолета.
Сели. В ожидании Боброва, Воронина и Кренкеля мы трое стали быстро грузить все то, что можно было еще захватить из вещей и продуктов. Наконец, запыхавшись, появились и последние обитатели лагеря. Рассадив людей по машинам, я прирулил в конец аэродрома все три машины и, отправив две из них, развернул последнюю — Молокова — и вскочил в нее сам.
Подо мною замелькали флажки аэродрома, разбросанные вещи. По просьбе Воронина, с которым я сидел, Молоков сделал два прощальных виража над лагерем и взял курс на Ванкарем. Казавшийся игрушечным лагерь с вышкой, с развевающимися советскими флагами остался позади. Под нами мелькали ропаки, цепочки гряд и небольшие поля. Тень самолета быстро скользила по ним единственным темным пятнышком на сверкающих ледяных торосах.
[384]