3февраля взяли курс на Монтевидео. Этот город когда-то слыл у пиратов самым большим и выгодным морским магазином в Южной Америке. Видимо, он наиболее выгоден и для нас. По поводу захода капитан и собрал совещание: решали, каким путём идти. Решили поступиться коэффициентом к зарплате, но подняться севернее, в зону более спокойной погоды, чтобы за время перехода покрасить судно, сделать моточистку дизелей, профилактику грузовых устройств и палубных механизмов.
Так и сделали. Поднимались на северо-запад почти до широты Кейптауна. Прошли вблизи островов Тристан Да-Кунья. Но почти всё время погода была «нехудожественная»: для покраски просто плохая — туманы и морось. Почти не качало. Утром 26 февраля, оставив за кормой 6227 миль, вошли на рейд Монтевидео и в 10.00 по местному времени встали к причалу принимать топливо и воду.
Как обычно, на судно прибыл агент по снабжению (шипчандлер) — крупный, круглолицый здоровяк Виктор. Он глава фирмы и довольно сносно говорит по-английски. С ним служащий фирмы — русский. лет семидесяти, зовут Николай Васильевич. Значит, проблемы «языкового барьера» не предвидится. Но фирма, видимо, не слишком солидная и выступает посредником: всё закупает на рынках и в магазинах. Русские суда здесь не редкость — в порт часто заходят наши рыбаки. Я просмотрел прайс-лист: всё намного дороже, чем в Лас-Пальмасе. И оплата за доллары, хотя денежная единица страны — песо.
Кроме снабжения, ещё заботы: в экипаже трое больных. У капитана разболелся зуб, у доктора воспалилось горло, а у буфетчицы заныла нога. Ну, капитанский зуб — факт на лице. Докторское горло — тоже понятно: простыл в рефкамере, проверяя продукты при температуре минус сорок, и своевременно не согрелся рюмкой. А вот больная нога буфетчицы так и осталась загадкой для уругвайской медицины: ни растяжений, ни вывихов, ни переломов, ни опухолей, ну ничего не нашли, как ни старались. Думаю: наши врачи непременно что-нибудь да обнаружили, хотя бы из уважения к женщине и понимания, что ей просто хочется внимания и отдыха. Не знаю, может, на белоснежных круизных лайнерах женская работа необходима, посильна и оправдана, но на транспортных и вспомогательных судах женщинам слишком тяжело, и принцип «равенства» вообще не уместен.
Только на следующий день, 27 февраля, да и то во второй половине, после приёмки на борт продуктов и технического снабжения, мне удалось вырваться на берег.
Город Монтевидео — шумный с узкими улицами, в которые с трудом втискиваются двухэтажные автобусы и троллейбусы. Поражает обилие церквей. И повсюду лавки, магазины и магазинчики. И кинотеатры: фильмы — сплошь любовь и эротика. Днём в городе много женщин, и по одежде и внешне мало отличающихся от наших горожанок.
Здесь вообще много русских людей. На улицах русские старушки пытаются распространять среди моряков религиозную литературу. В одном из магазинчиков побеседовал с пожилыми супругами — русскими. Они нашему визиту в их магазинчик явно обрадовались, рассказывали о городе, о стране, об их жизни здесь, на чужбине. Прощаясь, застенчиво и с извинениями спросили: нельзя ли на нашем судне взять черного хлеба и селёдки?.. На следующий день мы отнесли им две буханки свежего черного хлеба и селёдку. Для стариков это был праздник встречи с Родиной.Уходили из Монтевидео вечером. Погода была прекрасной, и пока ждали лоцмана, все свободные от вахт вышли на палубу. На причале у борта судна собрались любопытные горожане. Около трапа русская, вся в черном, старушка предлагала нам бесплатно православную литературу. А наша судовая молодёжь отпускала по адресу старушки «атеистические остроты». Но вот пришёл лоцман, стали поднимать трап, и старушка сказала: «Зря смеялись, молодые люди: у вас будут большие неприятности». И не перекрестила нас на дорогу.
От Монтевидео наш курс на юг, к советской антарктической станции «Беллинсгаузен» на острове Ватерлоо. Эта станция ближайшая к югу от южной оконечности Южной Америки.
