"Родина"-3-2008
Внимательно изучая жизненный путь многих выдающихся деятелей советской науки и культуры, можно выявить интересную тенденцию. Очень часто сведения, относящиеся к периоду Гражданской войны, в их биографиях весьма неполны или вовсе отсутствуют. Однако открывшиеся за последние полтора десятка лет архивы позволяют делать порой удивительные открытия.
Так, например, известный детский писатель Виталий Бианки, автор знаменитой «Лесной газеты», в 1918 году служил в чине подпоручика в Народной армии Комитета членов Учредительного собрания (Комуч). Правда, он занимался литературной деятельностью: состоял в культурно-просветительском подотделе агиткультпросветотдела армии. Первая книга Самуила Маршака, озаглавленная «Сатиры и эпиграммы», вышла в 1919 году в Екатеринодаре, занятом войсками Деникина. Сотрудничал автор «Мистера Твистера» и с белой периодикой. В Народную армию Комуча, а затем в армию Колчака был мобилизован подпоручик-артиллерист Леонид Говоров — будущий Маршал Советского Союза. Выдающийся геолог Александр Лабунцов (1884-1963) в чине полковника в 1919 году командовал 1-й Ударной дивизией Сибирской армии. Впоследствии он открыл новые минералы — ферсманит и названный в его несть лабунцовит, стал первооткрывателем урановой руды в СССР. Знаменитый скульптор Иван Шадр, автор бессмертного творения «Булыжник — орудие пролетариата», в 1919 году занимался оформлением колчаковских дензнаков, позднее стал главным художником Гознака. На Дальнем Востоке при белых творили поэт и художник Давид Бурлюк, композитор Сергей Прокофьев и писатель Владимир Арсеньев. В белом Ростове вплоть до 1920 года преподавала эстетику и историю искусств в консерватории будущая советская писательница и матёрый лениновед Мариэтта Шагинян...
Мы подробнее расскажем о пяти известных советских учёных. В период Гражданской войны все они разными путями оказались в составе морских частей колчаковской армии.
Кавторанг Зубов
Гардемарин Николай Зубов.
1903 г.
Начнем по старшинству — с Николая Николаевича Зубова. Он родился в 1885 году в семье офицера, в 1904-м окончил Морской корпус. Будучи вахтенным начальником миноносца «Блестящий», он участвовал в походе 2-й Тихоокеанской эскадры и Цусимском сражении [1]. В ходе сражения «Блестящий» занимался спасением команды погибшего эскадренного броненосца «Ослябя». При этом миноносец получил ряд пробоин, в том числе и в подводной части, и к утру 15 мая затонул, его команда, а также спасённые с «Осляби» перешли на миноносец«Бравый» [2]. В Цусимском бою Зубов был трижды ранен. Осколок в верхней части бедра он проносил в себе всю жизнь. Интересно, что под собственной фамилией мичман Зубов выведен в знаменитом романе Новикова-Прибоя «Цусима». После войны Николай Николаевич продолжил службу на флоте. В 1910 году он по первому разряду окончил гидрографическое отделение Николаевской морской академии [3] и связал свою дальнейшую жизнь с исследованиями морей, В 1912-1913 годах Зубов участвовал в плавании на посыльном судне «Бакан» в Белом и Баренцевом морях. Во время этих плаваний занимался гидрографической съёмкой берегов. В 1913 году вышел в отставку по ранению и закончил курсы океанологов при Институте геофизики в норвежском городе Берген. Тогда же начинается его научная работа. Первые публикации Зубова на страницах журнала «Морской сборник» были посвящены преимущественно различным вопросам тактики флота.1903 г.
С началом мировой войны Зубов возвратился на службу. Он командовал миноносцем «Послушный», в 1915-1916 годах занимал должность флагманского штурманского офицера дивизии подводных лодок на Балтике. 6 декабря 1915 года за особые заслуги произведён в чин капитана 2 ранга. В дальнейшем Зубов был командиром миноносца «Мощный» и эсминца «Орфей». Трагические события февраля 1917 года, больно ударившие по вооружённым силам России и по флоту прежде всего, не могли оставить равнодушным кадрового моряка. В двух биографических работах, посвященных Зубову, изданных в 1980-х, информация о его жизни в 1917 году не приводится. А вот в известной книге русского моряка-эмигранта Г. К. Графа «На «Новике» находим нечто интересное: «Офицеры не решались выступать на митингах и перед собраниями команд. Конечно, встречались исключения... Экзальтированные речи капитана 2 ранга Н. Зубова так действовали на матросов, что они становились на колени и приносили клятву о борьбе за Россию» [4]. Неудивительно, что после большевистского переворота симпатии Зубова оказались на стороне Белого движения.
Зубов служил не в морских, а в сухопутных частях белых. Он и сам не скрывал этого, отвечая на вопрос советских анкет о службе в белых армиях: «В 1918-1919 годах был мобилизован в армию Колчака, где служил командиром запасного батальона в чине подполковника» [5]. Эта фраза повторяется абсолютно во всех биографиях Зубова, в том числе написанных и в наше время. Однако архивные документы говорят об ином, В фонде управления 7-й Уральской дивизии горных стрелков РГВА нам удалось найти приказ по дивизии № 37 от 27 сентября 1918 года, в котором говорится: «Подполковника (капитана 2 ранга) Николая Николаевича Зубова зачисляю в список 26 Шадринского полка горных стрелков и назначаю командующим обоими бронированными поездами дивизии» [6]. 5 октября Зубов вступил во временное командование Отдельным броневым железнодорожным дивизионом 3-го Уральского армейского корпуса [7]. В состав дивизиона входили два бронепоезда — «Горняк» и «Тагил».
7-я Уральская дивизия была сформирована 6 августа 1918 года в Екатеринбурге, как и 2-я Уральская горная. На фронт ее части выступили в конце 1918-го. Дивизия приняла участие в весеннем наступлении Колчака и к концу лета 1919-го оказалась весьма потрёпанной. 25 декабря во время прикрытия отхода в Щегловскую тайгу частей 3-й армии у деревни Дмитриевской дивизия почти полностью погибла, а остатки её сдались в плен 2 января 1920 года под деревней Алтайской [8]. Скорее всего, тогда же в плен попал и Зубов.
После «фильтрации» кавторанг продолжил флотскую службу, но уже под красным флагом. До 1924 года он занимался преподавательской деятельностью, был даже профессором тактики Военно-Морской академии [9]. Затем Зубова как бывшего белого офицера уволили из состава флота, и до 1928 года он жил на поселении на Урале, работая счетоводом и бухгалтером. С 1928-го началась его активная деятельность в сфере океанологии, принёсшая Зубову мировую известность. До 1931 года он возглавлял гидрографический отдел Государственного океанографического института, затем, до 1941 года, заведовал кафедрой океанологии Московского гидрометеорологического института. В 1932 году Зубов руководил научной экспедицией на судне «Николай Книпович», впервые в истории обогнувшем с севера Землю Франца-Иосифа. В 1935 году возглавил научную часть первой советской высокоширотной экспедиции на ледокольном пароходе «Садко».
Н.Н.Зубов. 1955 г.
Фото из архива А. А. Першина.
Его основными научными достижениями (весь спектр которых нельзя охватить в одной статье) были: разработка проблемы ледовых прогнозов в арктических морях создание основ учения о вертикальной циркуляции вод и происхождении холодного промежуточного слоя, разработка метода вычисления уплотнения вод при их смешивании, формулировка закона дрейфа по изобарам. Зубов по праву считается одним из основателей отечественной океанологии.Фото из архива А. А. Першина.
В 1941 году Николай Николаевич принял участие в своей четвёртой по счету войне: в том же звании капитана 2 ранга он был назначен начальником штаба ледокольного отряда Беломорской военной флотилии. На этой должности оказались весьма востребованными его познания в океанографии. С ноября 1941 по март 1943 года Зубов находился при Военном совете Северного флота. Затем, до выхода в отставку в 1948 году, занимал различные научные должности. В 1945 году Зубову было присвоено звание инженер-контр-адмирала.
С 1949 по 1952 год он был профессором кафедры гидрологии географического факультета МГУ, а с 1953 года возглавил вновь созданную кафедру океанологии. Сохранились воспоминания о Зубове-преподавателе одного из его студентов — 3. М. Каневского: «Импозантнее других выглядел профессор-океанолог Николай Николаевич Зубов. Мичман при Цусиме, колчаковец при Колчаке (в 20-30-е годы это ему зачлось — пришлось несколько лет провести в ссылке...), советский контр-адмирал, крупнейший знаток морских вод и льдов. Подавляющее большинство студентов мужского пола, едва поступив на геофак, стремилось стать океанологами» [10].
Скончался Николай Николаевич Зубов в I960 году и похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Он был удостоен многих русских и советских боевых наград; его именем названы два научно-исследовательских судна и залив в Антарктиде...
Старший лейтенант Евгенов
Судьба Николая Ивановича Евгенова сложилась более драматично. Он родился в 1888 году в семье учителя, в 1909-м окончил Морской корпус. В 1908 году, будучи корабельным гардемарином, Евгенов на броненосце «Слава» находился в плавании отдельного Балтийского отряда. Вместе с другими русскими моряками участвовал в спасении жителей итальянского города Мессины, разрушенного землетрясением н цунами. Память о русских моряках жива в Италии до сих пор.
В 1913-1915 годах Евгенов принял участие в Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана на ледокольных транспортах «Таймыр» и «Вайгач», которую возглавлял Б. А. Вилькицкий. 21 августа 1913 года, находясь севернее полуострова Таймыр, участники экспедиции (причём одним из первых был именно Евгенов) обнаружили неизвестный ранее остров, получивший название — Земля Николая II (в советское время переименован в архипелаг Северная Земля). Пролив между полуостровом Таймыр и вновь открытой землей был назван именем цесаревича Алексея. Обнаружение Северной Земли стало крупнейшим географическим открытием XX века. Также в навигацию 1913 года экспедиция открыла и нанесла на карты остров (получивший название — остров Вилькицкого), описала Землю императора Николая II, острова Цесаревича Алексея (Малый Таймыр) и Старокадомского.
В Первую мировую Евгенов служил штурманским офицером на эсминце «Орфей», в октябре 1917 года участвовал в Моонзундском сражении, будучи старшим офицером эскадренного миноносца «Капитан Изылметьев». Евгенов поступил на курсы по подготовке судоводителей торгового флота, но вскоре курсы закрылись, флот был распущен, а Евгенов и его соплаватель по «Вайгачу» А. Г. Никольский отправились на Дальний Восток, а оттуда — в Америку, где разбирали архивы российского посольства в Вашингтоне [11]. Из Америки Евгенов отправился в Сибирь, поступив в колчаковскую армию.
Первоначально он рассчитывал продолжить работу в экспедиции Вилькицкого, по запросу которого и был вызван в Сибирь. Но нормальной связи между Восточным и Северным фронтами белых не существовало (а база экспедиции находилась в Архангельске), поэтому служба Евгенова проходила в Гидрографическом управлении Морского министерства в Омске. 23 августа 1919 года он был назначен начальником Геодезического отделения управления [12], а через шесть дней получил чин старшего лейтенанта [13]. Скорее всего, он был знаком с Колчаком ещё в бытность будущего Верховного правителя командиром ледокольного транспорта «Вайгач» в 1910 году. Во всяком случае, по сведениям С. В. Дрокова, Евгенов был в числе немногих морских офицеров, арестованных в январе 1920 года вместе с Колчаком [14], Но вскоре «за отсутствием состава преступления» Евгенов был освобождён [15].
Н. И. Евгенов в одной из
арктических экспедиций.
1930-е гг.
В Советской России Евгенов продолжил работу в качестве гидрографа. В 1920-1925 годах он вёл гидрографические исследования в устье реки Оленёк (фактически это была первая советская экспедиция в Арктику), в дельте и нижнем течении Лены, в бухте Тикси, на западных берегах Новой Земли; с 1926 года в течение шести лет возглавлял Карские экспедиции. В 1937 году он получил учёную степень доктора географических наук. Его диссертацией стала первая лоция Карского моря. Она была восторженно встречена не только моряками-полярниками, но и учёными. Участвовал Евгенов вместе с Зубовым и в трех первых высокоширотных экспедициях на ледокольном судне «Садко». С 1933 по 1938 год он являлся заместителем начальника Гидрографического управления Главсевморпути.арктических экспедиций.
1930-е гг.
В 1938-м он был арестован, а вместе с ним по «делу Гидрографического управления Главсевморпути» ещё 13 человек. Среди арестованных, помимо Евгенова, в Морском министерстве правительства Колчака служил П. К. Хмызников — выпускник Морского корпуса 1915 года. Но самое удивительное, что обвинения, предъявленные арестованным гидрографам, были стандартными для тех страшных времён — создание антисоветской контрреволюционной организации и шпионаж (печально известная 58-я статья). О «колчаковском» же прошлом в обвинении Евгенову и Хмызникову речь почему-то не шла, В защиту Евгенова выступили многие видные учёные, в том числе академики А. Н. Крылов и Ю. М. Шокальский, но репрессивную машину остановить не удалось, и в 1939 году Евгенов был осуждён на 8 лет исправительно-трудовых лагерей. В октябре 1943 года он как отличник производства был освобождён условно-досрочно.
Гидрографическое судно «Николай Евгенов».
Архангельск. 2000 г.
Фото П. В. Веселова.
В 1944-м он получил назначение старшим инженером, а затем и директором Архангельской научно-исследовательской лаборатории. До 1947 года работал старшим научным сотрудником Архангельского стационара АН СССР. В 1947-1951 годах Николай Иванович был профессором кафедры океанологии Ленинградского гидрометеорологического института, а позднее, до 1961 года, — старшим научным сотрудником Ленинградского отделения Государственного океанографического института. Скончался Евгенов в 1964 году в Ленинграде, Круг его научных интересов был необыкновенно широк. Хорошо знавший его полярный исследователь и ученый Я. Я. Гаккель называл Евгенова море-ведом. Сам же Николай Иванович скромно считал себя «географом-путешественником». Он оставил научное наследие в виде 130 научных работ. Именем Евгенова названы мыс на острове Большевик, мыс в Антарктиде, бухта в заливе Седова на восточном побережье Новой Земли, а также гидрографическое судно.Архангельск. 2000 г.
Фото П. В. Веселова.
Лейтенант Лаппо
Д.Е. Лаппо с сыновьями Львом, Александром,
Сергеем и Дмитрием.
1916 г.
Ещё одним видным советским океанографом был Сергей Дмитриевич Лаппо. Он родился в 1895 году, в 1916-м окончил Морской корпус и был назначен вахтенным начальником линкора «Цесаревич», на котором в следующем году принимал участие в Моонзундском сражении («Цесаревич» к тому времени уже стал «Гражданином»). В декабре 1917 года Лаппо демобилизовался. В поисках работы он обратился в Главное гидрографическое управление и в следующем году был зачислен в Обь-Енисейский отряд гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана. В условиях Гражданской войны наладить нормальную работу экспедиции не удалось, и вскоре Лаппо оказался в боевых морских частях армии Колчака.Сергеем и Дмитрием.
1916 г.
Мичман С. Д. Лаппо.
1917 г.
В списках Морского министерства он числился начиная с марта 1919 года. 11 мая его перевели в состав Речной боевой флотилии, активно воевавшей на Каме до конца июня [17]. 15 августа мичмана Лаппо отправили в Отдельный морской учебный батальон [18], созданный из унтер-офицеров и матросов 1-го и 2-го дивизионов Речной боевой флотилии, комендантской команды её главной базы и рабочих Ижевского завода. Здесь он стал командиром 2-й роты и 29 августа за боевые отличия получил производство в лейтенанты [19]. В составе 8-й Камской стрелковой дивизии батальон вёл активные боевые действия. Вот что вспоминал очевидец о бое, произошедшем 12 октября у села Дианово: «Ожесточение дошло до того, что пулемётчик красных стрелял до тех пор, пока его не убил ударом рукоятки револьвера по голове раненый в обе руки и в грудь навылет командир 2-й роты лейтенант Лаппо.. .» [20].1917 г.
После ликвидации армии Колчака наш герой занимал ряд должностей в гидрографии Северного Ледовитого океана, состоял на службе в РККФ. В1924 году был демобилизован с зачислением в запас флота. По данным общества «Мемориал», 16 августа 1924-го был арестован и через два месяца приговорен к трём годам лишения свободы. Скорее всего, лишение свободы было заменено ссылкой в Узбекистан, где в 1925-1926 годах Лаппо работал гидрологом и гидрометеорологом. Его родной брат — Лев Дмитриевич, мичман военного времени, служивший в составе Отдельной бригады морских стрелков армии Колчака, — был расстрелян 27 августа 1937 года. Избежать дальнейших репрессий Сергею помогло не только практически «безвылазное» пребывание на Севере, но и сохранение в тайне своего участия в Гражданской войне. Как рассказывал автору ныне покойный историк флота Владимир Лобыцын, даже сын Сергея Дмитриевича — Сергей Сергеевич Лаппо (1938-2006), видный океанолог, с 1995 по 2006 год возглавлявший институт океанологии РАН, — ничего не знал о прошлом отца. О шрамах же, оставшихся от ранений, полученных в боях с большевиками, бывший колчаковский лейтенант говорил, что они получены при перестрелках с басмачами в Узбекистане...
После отбытия ссылки Лаппо вернулся в комитет Северного морского пути. Он составил первую лоцию и подробную карту южной части моря Лаптевых, был автором «Океанографического справочника арктических морей СССР» и «Справочной книжки полярника». Скончался С. Д. Лаппо в 1972 году в Москве. Его именем назван полуостров на Таймыре.
Инженер-механик Вологдин
С белым флотом оказалась связана судьба и Виктора Петровича Вологдина — одного из основоположников применения сварочного дела в нашей стране во многих отраслях отечественной промышленности. Он родился в 1883 году, в 1902-м поступил в Морское инженерное училище императора Николая I. Однако через четыре года, незадолго до выпуска, Виктор Вологдин и ещё восемь воспитанников были отчислены из училища за подачу жалобы не по команде [21]. В итоге в 1910 году Виктор Петрович окончил Санкт-Петербургский политехнический императора Петра Великого институт по электромеханическому отделению [22]. С началом Первой мировой, в декабре 1914 года, морской министр подписал приказ о переводе инженера-электрика Виктора Вологдина в Морское ведомство, «исправляющим должность старшего производителя работ в чертёжной Главного управления кораблестроения». Параллельно с этим Вологдин преподавал в Петроградском институте путей сообщения и на кораблестроительном отделении Политехнического института.
Бюст В. П. Вологдина работы скульптора Э. В. Барсегова, установленный во Владивостоке.
В августе 1918 года Вологдин с семьей переехал в Пермь. Возможно, некоторое время он служил в составе Речного боевого флота Народной армии Комуча [23]. Далее его след обнаруживается в документах Морского министерства Колчака. 20 июня 1919 года вышел приказ Верховного правителя, которым коллежский асессор переименовывался «в инженер-механики старшие лейтенанты с производством в инженеры-механики капитаны 2 ранга» [24]. До 6 августа Вологдин занимал должность начальника Нижней опорной базы Речной боевой флотилии. В период службы у Колчака Вологдин был награжден орденами св. Станислава 3-й степени и св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом «за мужество и храбрость, оказанную в борьбе с большевиками» [25]. 6 августа он был назначен директором правления — представителем от Морского ведомства по технической части на казённый Дальневосточный завод [26].Именно на Дальнем Востоке и началась деятельность Вологдина в области сварки в судостроении, принёсшая ему впоследствии мировую известность. Впервые сварочная дуга зажглась на Дальзаводе 27 декабря 1920 года. Вначале работа велась на самодельном оборудовании. В июне 1921-го был создан первый в России сварочный цех. В 1925 году Виктор Петрович организовал в Государственном дальневосточном университете первую в СССР лабораторию электрической и газовой сварки. Именно Вологдин построил и спустил на воду первое в СССР судно (буксир «ЖС-6»), имевшее цельносварной корпус. Впоследствии он явился зачинателем сооружения сварных судов типа «Седов», «Севморпуть», «Леваневский» и других. Помимо судов Вологдин строил с применением сварки котлы для отопления, паровозные котлы, занимался судовым котлостроением, изготавливал баки и цистерны, опоры для конвейеров. Фактически он стал основателем сварочной специальности в СССР.
В 1933 году Виктор Петрович переехал в Ленинград, где возглавил сварочную группу Главморпрома, осуществлявшую научно-техническое руководство внедрением сварки в судостроение, а с ноября стал заведующим кафедрой сварки Ленинградского кораблестроительного института. В довоенный период Вологдин консультировал по вопросам сварки крупнейшие стройки СССР. В войну он был в эвакуации в Перми, но активно оказывал помощь судостроителям блокадного Ленинграда. При его участии были построены сварные баржи — «блокадки», благодаря которым удалось эвакуировать немало людей по «Дороге жизни». В 1945 году Вологдин вернулся в Ленинград и продолжил работу в Ленинградском кораблестроительном институте. Скончался Вологдин в 1950 году. Память о нём бережно сохраняется во Владивостоке, в стенах Дальневосточного государственного технического университета. В 2003 году к 120-летию Вологдина в сквере выпускников ДВГТУ был установлен его бюст.
Корнет Шульц
Гардемарин Морского корпуса С. С. Шульц.
Фото предоставлено А. Ю. Емелиным.
Судьба самого младшего героя нашего повествования — Сергея Сергеевича Шульца — достойна приключенческого романа. К счастью, он оставил потомкам пока ещё не опубликованные воспоминания, в которых описал и своё участие в Белом движении. Родился он в 1898 году, учился в Морском корпусе, который должен был окончить в 1918-м. Но помешал инцидент 1917 года, который ярко описал в своих воспоминаниях его однокашник Борис Лобач-Жученко: «Меня и многих моих друзей возмущало, что на фасаде нашего училища на всех флагштоках висели круглосуточно не то что Андреевские или перевернутые трёхцветные флаги, а просто куски красной материи... Мы с Сергеем Шульцем, Колей Петровым и Женей Крюгером решили снять хотя бы одну «красную тряпку»: в ночь на 15 апреля мы потихонечку пробрались в 34-й класс, открыли окно и содрали ближайший флаг, который затолкали в топку печки, не топившейся с незапамятных времен» [27]. В итоге все четверо были арестованы, но судом оправданы. Однако Лобач-Жученко и Крюгер, как не достигшие призывного возраста, были отчислены из училища, а Шульц и Петров откомандированы в инженерную маршевую роту, откуда, по их желанию, поступили в Елизаветградское кавалерийское училище. Окончив ускоренный курс училища, Сергей участвовал в Ярославском восстании, а затем оказался на территории, занятой армией Колчака. Здесь пригодились обе его военные специальности — моряка и кавалериста. Первоначально Сергей Сергеевич был назначен на плавбазу «Ревель» 2-го дивизиона Камской речной боевой флотилии. Затем он возглавил конную разведку 2-го дивизиона флотилии (такое сочетание могло родиться только в условиях Гражданской войны!). Он писал: «Мужик из сгоревшей избы [при обстреле флотилией одной из деревень, занятой неприятелем] стал просить, чтобы мы его взяли к себе, него было три лошади, и, с разрешения начальника дивизиона, я под общий хохот и крики ввел лошадей по трапу на нижнюю палубу. Так была организована на флотилии конная разведка, позже дополненая лошадьми, которые быстро приучились к тому, что «Ревель» — их конюшня, и ловко взбегали домой по трапу» [28]. Затем в корнета Шульц возглавил конную разведку Отдельного морского учебного батальона. 2 сентября 1919 года за отличие в боях ещё в составе флотилии) Сергей Сергеевич был награждён орденом св. Анны 3-степени с мечами и бантом [29].Фото предоставлено А. Ю. Емелиным.
После крушения белого флота Шульц смог избежать ареста. В 1920-1921 года работал на сплаве леса на Енисее, тогда же ему удалось «выправить» документы подтверждающие его работу в гидрографической экспедиции в 1918-1921 годах. Летом 1921-го Сергей Сергеевич вернулся в Петроград, был спасен из-под ареста своей женой М. Б. Стааль. В 1928 году он закончил физико-математический факультет Ленинградского университета. Дальнейшая научная карьера Сергея Сергеевича была связана с геологией. В начале 1941 года он защитил докторскую диссертацию, посвященную анализу новейшей тектоники и рельефу Тянь-Шаня [30]. Главным направлением его научной деятельности стала новейшая тектоника, одним из основоположников которой он признан. Скончался Шульц в 1981 году.
Перед нами картина жизненного пути пяти участников Белого движения. Всех их объединяет то, что, несмотря на сознательное участие в Белом движении, после крушения антибольшевистских фронтов по разным причинам они остались в Советской России. Не все они стали жертвами репрессий, но всем им выпала нелегкая судьба, при этом I люди смогли принести пользу Роди не только на военном, но и на мирном поприще. Можно только представить себе, сколько пользы стране могли бы принести тысячи других офицеров и солдат белых армий, вынужденных покинуть Россию после Гражданской войны.
Примечания.
1. Кан С. И. Николай Николаевич Зубов. М. 1981. 7-16.
2. Русско-японская война 1904-1905 гг. Кн. 7. Цусимская операция. Пг. 1917. С. 203, 213-214.
3. Кан С. И. Указ. соч. С. 17.
4. Граф Г. К. На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию. СПб. 1997. С. 355.
5. Цит. по: Деев М. Г., Шумилов А. В. Н.Н.Зубов. М. 1989. С. 43.
6. РГВА. Ф. 39517. On. 1. Д. 35. Л. 55.
7. Там же. Л. 67.
8. Волков С. В. Белое движение в России: организационная структура (материалы для справочника). М. 2000. С. 90-91.
9. Лурье В. М. Адмиралы и генералы Военно-Морского Флота СССР в период Великой Отечественной и советско-японской войн (1941-1945). СПб. 2001. С. 92.
10. Каневский 3. М. Жить для возвращения. Автобиографическая повесть. М. 2001. С. 47-48; Деев М. Г. Первый океанолог // Наука в России. 2000. № 6. С. 80.
11. Евгенова Н. Н. Студеные вахты (Воспоминания об исследователе Арктики). СПб. 2006. С. 46-47.
12. РГВА. Ф. 39597. On. 1. Д. 67. Л. 112.
13. Там же. Л. 131.
14. Бизертинский «Морской сборник» 1921-1923. Избранные страницы. М. 2003. С. 370.
15. Евгенова Н. Н. Указ. соч. С. 48.
16. Гражданин, моряк, ученый. М. 1997. С. 174.
17. РГВА. Ф. 39597. On. 1. Д. 67. Л. 56.
18. Там же. Л. 107 об.
19. Там же. Л. 130 об.
20. Мейрер Г. А. Краткая история о действиях Отдельного морского учебного батальона // Бизертинский «Морской сборник» 1921-1923. Избранные страницы. М. 2003. С. 176-177.
21. Турмов Г. П. Огнём сварки и пламенем сердца. Исторический очерк. Владивосток. 2004. С. 13.
22. Шевченко В. Г. Сварщик Виктор Вологдин. Владивосток; СПб. 2004. С. 97.
23. Там же. С. 111-112.
24. РГВА. Ф. 39597. On. 1. Д. 67. Л. 70 об.
25. Турмов Г. П. Указ. соч. С. 13-14.
26. PГВА. Ф. 39597. Оп. 1.Д.67. Л.96 об.
27. Лобач-Жученко Б. Записки последнего гардемарина. М. 1993. С 73.
28. Шульц С. С. Воспоминания. Копия рукописи из личного архива Н. А. Кузнецова.
29. РГВА. Ф. 39597. Оп. 1.Д. 67.Л. 143
30. Шульц С. С. мл. Сергей Сергеевич Шульц — человек и ученый: род, жизнь, судьба // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 7. Геология-География. 1996. Вып. 4 (28). С. 88.