Полярная Почта

Глава шестая

МАРУСЯ ЗАБОЕВА

Из юрты вышла женщина. Внимательно глядя себе под ноги, старательно обходя ямки между кочками, наполненные водой, женщина идет к берегу.
Гладкое синее платье без выреза на груди, так плотно подходящее к подбородку, как будто к этому платью просто забыли пришить воротник, ровно облегает высокую, стройную фигуру. Ноги одеты в замшевые, мягкие «сары» — гамаши.
От щиколотки вверх по гамашам взбегает пестрый, красно-зеленый, шитый узор.
Кочкин и Неустроев, всегда очень неохотно разбивающие палатку там, где можно воспользоваться домом, здесь, в селении Б. Хрома, сами отказались от жилья. Говорят — здесь больные женщины. Нельзя в юрте останавливаться. Палатки колхозного отряда раскинуты на самом берегу реки Хромы. Ива и тальник — в изобилии, — значит, июльскою ночью не замерзнешь и вне юрты.
Женщина остановилась около костра, где варят чай сотрудники отряда. О чем-то говорит. Неустроев отвечает нехотя, даже не подымая головы. Похоже, что женщина сердится. Теперь она идет ко мне...
Знаю, что по местным понятиям неприлично, когда мужчина сам чистит дичь. Но у меня пока ощипана и выпотрошена только одна птица. Щиплю вторую утку с ожесточением.
[309]
— Тогор! Ньюча?! (Товарищ! Ты русский?)
Коротко остриженные волосы связаны на затылке в пучок. Лицо женщины как будто вырублено из доски красного дерева. Рубили торопливо, большим, неухватистым в руках, топором.
В два удара — прямая горизонтальная щель, не пощадившая и переносицу. От виска к виску. Концом лезвия глубоко выковырены отверстия для глаз. Рот — в один удар: как щепу снимают — всадил топор и отвернул мякоть на сторону. Уши маленькие, белые, словно из другого материала приделанные.
Голос грудной, контральтовый, но с неожиданными хрипами, как у цыганской певицы.
Первое впечатление не толкает на разговорчивость, отвечаю односложно:
— Сеп! (Да, ладно!)
Женщина, не двигая ни одним мускулом лица, смотрит так же угрюмо, — эта угрюмость как будто всегда ей присуща...
— Мужчины все равно, как собаки! — совсем не гневно, как давно известную истину, говорит женщина...
Должно быть, эта фраза, словно удар веткой по глазам, заставила меня вздрогнуть и отшатнуться.
Женщина прочла на моем лице изумление, досаду, может быть...
И улыбнулась...
Вот так!..
Шторм перешел в ровный, без шквалов, крепкий ветер. Баллов шесть. Похоже, что и море, и небо одновременно мечут тысячи гигантских метел.
Рваные облака несутся над точно такими же серыми волнами. По горизонту — сплошная хмурь. И кажется, что бегущий серый корпус корабля тоже ушел из-под человеческой власти. Влился в эту бесконечную армию хмурости. Холодно и одиноко чувствует тогда себя штурман на мостике. Но вот сквозь какой-то разрыв облачной завесы падает на море кусочек солнечного луча. Падает всего лишь на десяток секунд. Трепещущий, всегда победоносный кусочек горячей жизни.
И сразу повеселеет море... и отодвинется горизонт... и штурман на мостике, повинуясь непреодолимому желанию
[310]
заговорить, мальчишески бодро окликнет рулевого: сколько на румбе? Хотя он сам только что смотрел в компас и прекрасно знает, сколько градусов на румбе: каким курсом идет судно?..
Хорошо улыбается Маруся Забоева!! И приказывает: идем!
Наскоро вымыв руки, вытирая ладони о куртку, иду за этой женщиной по направлению к юрте.

Полярная Почта

Абрамович-Блэк С.И. Записки гидрографа. Книга 2.

Абрамович-Блэк С.И. Записки гидрографа. Книга 2.