ОСЕННИЕ РАБОТЫ
Еще до выхода экспедиции в плавание мы составили схемы и планы предстоящих работ на основании изучения имеющихся карт района архипелага и отчетов экспедиций прошлых лет.
Первым этапом работы являлись выбор места зимовки и отстройка триангуляционной сети по намеченному проекту.
Одновременно по прибытии в архипелаг предстояло развернуть охоту на морского зверя. Мясо его должно было обеспечить корм собакам на весь период работ, а из шкур мы хотели сделать более прочную и непромокаемую обувь для людей.
На острове, около которого предполагалось поставить судно на зимовку, были высажены для охоты каюр и матрос, поставлена палатка и растянуты леера для привязывания собак; охотники, в обязанность которых включался надзор за собаками, были снабжены шлюпкой (тузиком), оружием, боеприпасами и месячным запасом продовольствия.
Ледовая обстановка в южной части архипелага в 1938 году была весьма благоприятной для развертывания полевых работ — пролив Матисена к 1 сентября очистился от льда. Попытка продвинуться в северную часть архипелага закончилась неудачей, так как там был встречен хотя и мелкобитый, но сплоченный до 7—8 баллов лед. Только через несколько дней северная часть архипелага освободилась от льда. Первые же часы нашего плавания в архипелаге показали, что имеющиеся карты северной его части нисколько не соответствуют действительности. Это положение подчас приводило к забавным ошибкам. Мы построили знак на маленьком островке, который был обозначен на старых картах под названием Юрт. Спустя немного времени оказалось, что маленький островок соединяется узкой галечной косой с одним из самых больших островов архипелага. Этот полуостровок в память о нашей ошибке был назван «полуостровом Заблуждений». Островок Юрт мы «нашли» только месяц спустя, причем совсем не там, где его показывали навигационные карты. Через несколько дней архипелаг преподнес нам новый сюрприз — на северо-восточной окраине его неожиданно был обнаружен целый ряд островов, наибольший из которых имел высоту до 75 метров и площадь до 20 квадратных километров!
Все эти неожиданности убедили нас в невозможности ориентироваться в архипелаге по карте. Трудности плавания увеличились тем, что нельзя было верить магнитному компасу, так как магнитное склонение в архипелаге изменялось в течение суток до десятка градусов. Эти обстоятельства возвратили нас к эпохе первых мореплавателей, путеводной нитью для которых служили лишь звездное небо да знание берегов.
Производя попутный промер, судно переходило от острова к острову, не обнаруживая старых и находя новые острова с неизвестными проливами.
Наличие в них больших глубин и удобных закрытых бухт постепенно позволяло знакомиться с общим характером архипелага, но вплоть до следующей навигации, когда силами экспедиции была составлена первая верная карта, мы плавали, как говорится, «с закрытыми глазами». Нередко бывало, что, смерив на карте расстояние между островами в 15 миль, мы шли от одного к другому пятимильным ходом пять — шесть часов; бывало, что такое же расстояние по карте между другими островами мы проходили за полтора — два часа.
Из-за недостатка времени и транспортных средств мы вели параллельно рекогносцировку триангуляции и постройку знаков. Рекогносцировка выполнялась с судна при его движении между островами. Когда судно подходило к намеченному острову, то здесь высаживалась группа в 5—6 человек. Они переносили лес для знака в наиболее высокую точку, устанавливали там знак и измерили углы на ранее построенные знаки и видимые впереди высокие точки других островов. После возвращения людей на судно измеренные углы прокладывались на рабочую схему, и, таким образом, вместе с отстройкой сети шла также и разработка ее проекта. Предусмотренный планом хронологический порядок работ совершенно изменился.
Иногда, ввиду невозможности подойти к острову в нужном месте, приходилось со всеми материалами проходить пешком до места постройки знака 8—10 километров. В таких случаях строительная группа увеличивалась до 12—14 человек.
Параллельно с постройкой сети была высажена топографическая группа для съемки больших островов. Такая организация работ позволила за осень 1938 года выполнить почти на 100% план постройки триангуляционной сети и на 36% план всей топографической съемки.
Обилие оленей и медведей на островах архипелага разжигало охотничью страсть участников экспедиции, и часто мы устраивали облавы на оленьи стада или медведей. Охота была кстати, так как нам чрезвычайно нужны были мясо и шкуры. Стада оленей нередко насчитывали по 10—12 голов, но осенью 1938 года убить не удалось ни одного, настолько осторожны и чутки были эти животные. Убили только 5 медведей.
Однажды встреча с медведем едва не окончилась трагично. Во время топографической съемки реечники обычно уходили от топографа на 1—1 1/2 километра, причем оружие оставалось только у топографа. Как-то матрос Босяков, встав с рейкой у большого камня, заметил по другую его сторону спящего медведя. Реечник криком» поднял зверя, но, на счастье Босякова, медведь был слишком ленив или сыт и постарался удрать в другую сторону.
Произошедший случай показал необходимость вооружения карабином) или двустволкой каждого человека, работающего в стороне от группы. Выполнить это условие мы смогли лишь частично, из-за малого количества оружия. В будущем, снаряжая экспедиции, нужно позаботиться о вооружении их как винтовками, так и карманным» оружием (для лиц, работающих непосредственно у инструмента).
Осень 1938 года мы использовали также и на создание баз продовольствия для весенних и зимних работ. Разброска баз на отдельных остовах имела целью уменьшение зимних перебросок. Каждая база включала в свои запасы продовольствие, рассчитанное примерно на 1 — 1 1/2 месяца для группы в 3 человека, причем на базе оставались только продукты, не поддающиеся порче от времени и мороза, — мясные и молочные консервы, копчености и т. п. Кроме того, на каждой базе было оставлено по одной банке «концентратов», содержавшей 15 обедов на 4 человек. На практике концентраты оказались мало пригодными и почти не были. использованы.
Кроме продовольствия, в каждой базе были оставлены керосин (за неимением железной тары оставлялся в 32-литровых бутылях), сухие дрова, топор, лыжи и наиболее необходимые предметы лагерного обихода. На двух базах все сложили внутри расставленных палаток, третью базу закрыли брезентом) и палаткой и завалили камнями. Для опознания места этой базы была выставлена веха.
Все базы располагались на берегу за линией прилива, на сухих галечных плесах. На самой северной базе (на острове Ермолова), кроме всего перечисленного, оставили бочку трески на корм собакам, тес, жерди и гвозди для отстройки в зимнее время триангуляционной сети на участке к северу от острова.
Место расположения наших баз преследовало цель некоторого обеспечения трех отдельных районов архипелага — островов Пахтусова, Литке и Двадцатилетия Комсомола.
Косой А.И. Год в архипелаге Норденшельда.pdf