Зарождение Полярки (К 50-летию МГС и Полярной экспедиции НИИ

[vadimlit1]

Вадим Литинский
Денвер, Колорадо

ЗАРОЖДЕНИЕ ПОЛЯРКИ
(K 50-ЛЕТИЮ МГС И ПОЛЯРНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ НИИГА)

Документальная байка с элементами стёба и новорусского языка
(http://www.from-ua.com/voice/42132fd524622/).
Все фотографии автора, за исключением оговоренных.


Посвещаю этот рассказ моим детям и внукам. Пусть сейчас молодое поколение во втором ряду хоть фотографии посмотрит, а когда я откину копыта – надеюсь, что они смогут и текст прочесть.


Клан Литинских: нижний ряд – сын Женя и старшая дочь Алла; верхний ряд – внук Андрей, автор, и младшая дочь Таня. Андрей учится на аэрокосмическом отделении Колорадского университета в Боулдере, Таня – там же изучает психологию.


Вначале, как всегда, празднование юбиляра открывает официалная часть. На сайте «Полярная морская геологоразведочная экспедиция» http://www.pmge.ru/index.php?id=1&lang=RUS в разделе Новости помещена статья (автор не указан):

12 октября 2012 года ФГУ НПП «Полярная морская геологоразведочная экспедиция» отмечает 50-летний юбилей!


В юбилейный год, оглядываясь на пройденный путь и оценивая результаты работ Полярной морской геологоразведочной экспедиции, нельзя не вспомнить исследователей и руководителей, стоявших у истоков создания экспедиции и возглавлявших её деятельность на разных этапах поисков и открытий.
Это руководитель геологической службы Министерств, геологии член корреспондент Академии наук В.В. Федынский, по инициативе которого была создана экспедиция, её организаторы и многолетние научные руководители - директор НИИГА Б.В. Ткаченко, начальник отдела геофизики Р.М. Деменицкая и её заместитель А.М. Карасик.
В более поздний период нельзя не отметить Первого Заместителя Министра геологии Б.М. Зубарева, который лично участвовал при рассмотрении планов и результатов работ по поискам золота на о. Большевик. При нём было начато и построено новое здание экспедиции площадью 9000 кв. м в г. Ломоносове, где и поныне размещается экспедиция. В начале уже нового тысячелетия Борис Матвеевич снова привлек экспедицию к проведению поисково – оценочных работ на Новой Земле, увенчавшегося открытием крупного свинцово – цинкового месторождения.
В перестроечные «лихие» годы большую помощь оказывал Министр природных ресурсов Орлов В.П., который, несмотря на все финансовые проблемы, лично находил возможность ежегодно отправлять экспедицию в Антарктиду, в результате ни одна очередная экспедиция не была пропущена.
Большой вклад в укрепление морского направления внесли руководители морской службы Министерства Н.П. Будников, Ю.Б. Казмин, И.Ф. Глумов, А.Г. Краев Р.Р., Мурзин, И.М,Мирчинк, Б.А.Бондаренко, А.А.Гагельганц, Ю.В.Сорокин.
В развитии регионального блока огромную роль сыграл Заместитель руководителя Федерального агентства по недропользованию А.Ф. Морозов, который лично посетил все наши объекты на Новой Земле и Шпицбергене, а так же совершил поездку в Антарктиду, побывав на самой суровой внутриконтинентальной станции Восток.
Вдумчиво и обстоятельно рассматривали планы и результаты работ по региональному направлению Липилин А.В. и Чепкасова Т.В.
Конечно, мы благодарны руководителю Роснедр А.А. Ледовских, который неоднократно рассматривал деятельность экспедиции и находил приемлемые решения в разрешении возникающих проблем. Неоднократно финансовую поддержку для проведения морских работ на НИС «Академик Александр Карпинский» в Антарктиду оказывал заместитель руководителя Роснедр Садовник П.В. Благоприятно относились к проведению работ на глубоководные сульфиды в Атлантике на НИС «Профессор Логачев» руководители по твердым полезным ископаемым Бавлов В.Н. и Михайлов Б.К.
Весьма положительную роль в обеспечении четкого оформления государственных контрактов и их бесперебойного финансирования сыграл департамент Моргео во главе с его руководителями Бордуковым Ю.К., Задорновым М.М., Ширяевым Б.К., Беденко В.В. и их помощниками Махонской М.В., Айвазовой М.А., Ежовой А.И., Корчагиной Т.В.
Ну и конечно, надо вспомнить, что Полярная экспедиция родилась в недрах НИИГА, пережила несколько структурных преобразований в период вхождения её в объединение «Севмогеология», которое много лет возглавлял выдающийся ученый и организатор, академик РАН Грамберг И.С. Игорь Сергеевич удивительно трепетно относился к сотрудникам Полярной экспедиции, всегда внимательно следил за её деятельностью и высоко оценивал её результаты.
Мы всегда находили полную поддержку и взаимопонимание у руководителей ведущих служб института и объединения: Равича М.Г., Карцевой Г.Н., Иванова В.Л., Гапоненко Г.И., Егиазарова Б.Х., Вишневского А.И., Матвеева Ю.И., Каминского В.Д., Ушакова В.И., Ивановой А.М., Лопатина Б.Г., Додина Д.А., Андреева С.И., Черкашева Г.А., Топорского Ю.Н., Грикурова Г.Э., Лейченкова Г.Л., Даценко В.А., Милашева В.А., Портновой Т.П., Смирнова А.Н., Евдокимова А.Н., Бондарева В.И., Супруненко О.И., Бурского А.З., Каменева Е.Н., Шимараева В.Н., Поселова В.А., Неизвестнова Я.В.
Мы так же выражаем глубокую признательность всем ведомствам и организациям, их руководителям и сотрудникам за плодотворное сотрудничество на протяжении всех 50–ти лет деятельности Полярной морской геологоразведочной экспедиции.
Вступая во второе пятидесятилетие, сотрудники экспедиции сохраняют оптимистичный настрой и готовы к выполнению заданий любой сложности в самых труднодоступных районах планеты.
Конец статьи о юбиляре.

Мне показалось, что начальные 6-8 лет Полярной экспедиции, когда она называлась не Морская Геологоразведочная Экспедиция, а Полярная Высокоширотная Воздушная Геофизическая экспедиция (ПВВГЭ), в этой парадной статье, наполненной выражением благодарностей вышестоящим товарищам и организациям, отражены недостаточно полно, а то и ошибочно. В частности, уважаемый мной А.М. Карасик никогда не являлся ни её организатором, ни научным руководителем, каковыми, как справедливо сказано в статье, являлись директор НИИГА Б.В. Ткаченко и начальник отдела геофизики Р.М. Деменицкая. Справедливо также отмечено в статье, что “Ну и конечно, надо вспомнить, что Полярная экспедиция родилась в недрах НИИГА, пережила несколько структурных преобразований в период вхождения её в объединение «Севмогеология», которое много лет возглавлял выдающийся ученый и организатор, академик РАН Грамберг И.С.”. Но справедливости ради надо сказать также, что Игорь Сергеевич стал возглавлять Объединение НИИГА-Севморгеология в 1972 году, то есть через 10 лет после организации Полярной экспедиции. А до этого он занимался своей любимой стратиграфией Восточной Сибири и не имел к рождению экспедиции никакого отношения. Поэтому я, как один из немногих остающихся в живых свидетелей её создания и первого десятилетия существования в качестве ПВВГЭ, хочу внести свою лепту в историю первых дней её сотворения. Итак:


“В России всё секрет, но ничего не тайна”
Баронесса Анна-Луиза Жермена де Сталь, 1821 г.


Вот и я открою вам тайну времени.
Придётся начать издалека, вы уж потерпите. В 1961 году Центральный Комитет родной Коммунистической партии, наше любимое советское правительство, и лично Председатель Совета Министров СССР, дорогой Никита Сергеевич Хрущёв, приняли под грифом «совершенно секретно» Постановление Совета Министров о проведении Мировой Гравиметрической Съёмки (МГС). Задача – обеспечить наши Стратегические ракетные войска и, главным образом, подводные ракетоносцы, и, в первую очередь, на морях Северного Ледовитого океана и в Центральной части Арктического бассейна, гравитационными данными. Каковые крайне важны для введения поправок при расчётах траекторий наших ракет с ядерными боеголовками, направленных на главного врага всего прогрессивного человечества – США. А то шандарахнеш ракетой, например, по Денверу, а попадёшь в мирный Роки Флатс, где на расстоянии 10 или 15 миль от Денвера находится (в ту пору находился, сейчас уже нет) главный американский завод по производству плутониевых зажигалок для ядерных боеголовок (http://en.wikipedia.org/wiki/Rocky_Flats_Plant). Ну, в 1961 году нашей прославленной отважной разведчицы, а ныне красивенькой (мне, правда, так не кажется) телеведущей Анечки Чапман (в девичестве Кущенко) ещё и в проекте не было – она родилась только через 21 год после описываемых событий. Поэтому никто в Союзе не знал, что пиндосы (нет, такого прозвания в ту пору ещё не было, так что лучше сказать – америкосы) клепают зажигалки в Роковом Флатсе. Я и то узнал об этом аж через двадцать лет – только в 1980 году, когда поселился в Денвере, найдя там работу по своей специальности через два месяца после прилёта в Америчку. Так что представляете, какой позорный конфуз перед всем прогрессивным человечеством мог бы получиться, если бы не ввели поправку за гравитационное поле, и вместо даунтауна Денвера долбанули бы ядерной ракетой по мирной Скалистой Флатсе. А целились-то точно в даунтаун! Так вот, чтобы не промазать, необходимо ввести поправки в траекторию. Вот для этого и нужны гравитационные данные по трассе полёта ракеты. А иначе ракета будет нырк-прыг – где гравитационная аномалия большая положительная – нырк вниз, где большая отрицательная – прыг вверх. Я понятно объясняю? Девушки, вам всё ясно? Вот так и получится, если без поправки – целились в Денвер, а попали в эту Скалистую Плоскотину. Ну, а почему гравитационные даные в первую очередь нужны по СЛО – Северному Ледовитому Океану – догадайтесь с трёх раз. Девушки, слабо? Объясняю для недогадливых. Потому как из СЛО подводным ракетоносцам пулять ядерными ракетами самое короткое расстояние до Амерички. Экономия ракетного горючего. С этим вопросом всё ясно?
Так. А где у нас скрываются славные геофизики-гравиметристы? Ну, Главный Гравиметрист СССР, он же по совместительству Главный Геофизик СССР, он же Начальник Геофизического Главка Министерства геологии и охраны недр СССР (МГиОН),
он же профессор МГУ Всеволод Владимирович Федынский. Он и возглавлял подготовку этого постановления. А где у нас обитают секретные арктические геофизики? Вестимо, где – быстро сообразил Всеволод Владимирович. В ленинградском НИИ геологии Арктики. А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! Раиса Михайловна Деменицкая, начальник отдела геофизики НИИГА, тут же, как лондонский джин из бутылки, возникла на ковре в кабинете всесильного начальника Главка МГиОН, что на Большой Грузинской улице, 4/6, недалеко от зоопарка. Федынский шепотом, оглядываясь на стены и потолок, поведал Раисе Михайловне страшную тайну о МГС.
– Хотите, как бы, делать гигантскую работу – заснимать гравикой как бы все арктические моря СССР, да? За казённые деньги вы будете иметь как бы навар, да не от яиц, а настоящий, тектонический, или там геологический, да? Все эти моря – где? Как бы на шельфе, да? А на шельфе – что? Поясняю для малограмотных – как бы нефть и газ, да? А ваш институт какой? Как бы геологии и как бы и Арктики, да? Ну? Секёте? А гравика – что? Как бы главный инструмент для первичной тектонической интерпретации, да? Глядя на гравиметрическую карту, грамотный как бы специалист скажет – вот тут нефти может быть как бы навалом, а вот там – как бы ни в жисть. Да? Да ещё магнитную съёмку, да сейсмику за те же деньги добавите, да? Ващще будет как бы полная энчилада (это, кто мексиканского языка не знает, – полный песец, да? Ну, как бы можешь есть, что хочешь. Ну, как бы шведский стол, да? Халява, если как бы по-простому сказать). А ЦАБ (Центральный Арктический Бассейн СЛО) мы поручим заснимать как бы Гидрографии Краснознамённого Северного Флота. Им всё равно как бы до лампочки – есть там нефть-газ или марганцевые конкреции, или как бы и нет. Главная их задача – как бы батиметрическую карту дна создать, чтобы подводные ракетоносцы на подводную гору как бы не наткнулись. А гравика им как бы с боку припёка, но чтобы поправки в ракеты были, да? Ну, как, уговорил?
– Вау! – воскликнула Раиса Михайловна. [Ой, пардон ми. Не могла она так сказать. Вау – это только сейчас главное междометие в русском языке. Тогда, полстолетия тому назад, его ещё не было].
– Хочу! Берём! Заверните! – вместо вау храбро сказала Р.М.
– А грамотные гравиметристы у вас есть?
– Нетути... То есть есть один… Но мы тут же как бы наделаем сколько хотите, если партия прикажет комсомолу!
– Окей, – сказал всесильный Главный Гравиметрист СССР, – но чтоб по-быстрому, да? И чтоб как бы без базара! Секрет блюдите!
[Это я вам, ребята, «накакбыкал» и «надакал» здесь только для того, чтобы своей образованностью похвастать – мол, смотрите, как я, как бы, новорусский язык хорошо знаю, хотя 30 лет и 3 года вдали от родных берёзок проживаю. Я вам очередной секрет открою – я же ведь постоянно смотрю русское телевидение! А в ту-то пору, полстолетия тому назад, мы ещё не вставляли как бы в качестве каждого третьего слова в свою речь, дикий народ тогда ещё были, в коммунизьм через 20 лет, в 1980 году, обещанный родной коммунистической партией и лично дорогим Никитой Сергеевичем, свято верили. И, конечно, профессор Федынский в ту пору не “какбыкал” и не “дакал”, как современные россияне].
Радостно-возбуждённая Раиса Михална пулей на «Красной Стреле», как ласточка, понеслась домой, в Ленинград.
– Вадим Арпадович, зайдите, пожалуйста, ко мне в отдел, срочно.
– Здрасьте, Раиса Михайловна. Пошто вызвали?
– Вадим Арпадыч, тут такие дела завариваются... – И Раиса Михайловна, указывая пальцем сначала на свои сжатые губы, потом на стенки и потолок, все гостайны по поводу гравиметрической съёмки СЛО мне тут же и выложила.
– Хотите делать гигантскую работу – заснимать гравикой все арктические моря СССР?
– Раис Михална, об чём речь, да я, конечно, со всем моим, но вот сейчас диссертацию по поискам алмазоносных кимберлитовых трубок с помощью высокоточной магниторазведки, металлометрической съёмки и каппаметрии заканчиваю! Новое слово в геофизической науке! Никто ж до меня это не! Магнитку с точностью две гаммы в Арктике, в год повышенного солнца, даю! Любые самые слабомагнитные трубки находим! Я же впервые в мире геохимию на кимберлиты вместо тяжёлого и трудоёмкого шлихования успешно применил! И не только простую геохимическую съёмку (литохимию), но и биогеохимию – это на растениях, и гидрохимию оч-чень эффектно опробовал! Сегодня последнюю страницу дописываю! Десять статей опубликовал, ещё пяток на подходе – во диссертуха будет!
– Вадим Арпадыч, я думала, что Вы адекватный человек! [О, нет, меня опять заносит в новорусский язык, в котором прилагательное адекватный и даже существительное адекват сейчас играют ведущую роль, и вставляются в речь россиян где нужно, и где не нужно (см. докубайку «В Ленинград через 30 лет, или я к вам пришёл навеки поселиться» http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/wle ... xsja.shtml) Не могла она тогда так сказать!].
– Вадим Арпадович, я была о Вас лучшего мнения! – сказала на самом деле Раиса Михайловна. – Я Вам руководство огромной экспедицией предлагаю, а Вы мне про какую-то ещё каппаметрию лапшу вешаете! Да вы на этом материале по всем арктическим морям три докторских и две академических диссертации защитите, а кому нужна Ваша геохимия и какая-то металлометрия, прости, Господи! – сказала чистый сейсмик Раиса Михайловна, незнакомая с геохимией.
Ну, тут я, конечно, скис и, надвинув забрало, кинулся в атаку. Из алмазной Биректинской экспедиции (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/birekta-1.shtml) я сразу же, послав воздушный поцелуй её началнику Ефиму Яковлевичу Радину, и отложив до лучших времён уже законченную диссертацию, перешёл под начало Раисы Михалны в отдел геофизики. Ну, и тут же с Николаем Николаевичем Трубятчинским, подполковником-гидрографом и к тому же коммунистом, только что принятым Деменицкой в отдел геофизики, помчались мы в Керчь, в филиал ВНИИГеофизики, осваивать морскую гравику на Азовском море. Я-то коренной гравиметрист, даже оленьей упряжкой научился командовать, чтобы перевозить гравиметры (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/guli.shtml), но сухопутный, а не морской. А Ник Ник – ващще военный гидрограф, о гравике впервые услышал… Да вы что, Ник Ника Трубятчинского не знаете?! Ну, вы даёте! Прогуглите его имя вместе с Сашей Городницким, и сразу вспомните! Ой, да ладно, лентяи вы, гуглить всё равно не будете, вот вам линк, почитайте и послушайте Сашину песню про него, Саша сам поёт: http://gorodnitsky.com/texts/196.html...

Но вот за что я больше всего люблю Сашу – за его проникновенную, Пастернаковско-Ахматовскую поэзию (“Мело, мело по всей земле, во все пределы. Буду я, как стрелецкие жёнки, под Кремлёвскими башнями выть. Свеча горела на столе, свеча горела. Хорошо мне под парусом плыть”). Особенно мне нравятся его ранние стихи, экспромтом, в едином творческом порыве сочинённые при мне, когда мы с ним и с коллектором (к тому же ещё и художником) Валерой Васильевым оформляли новогодний выпуск стенгазеты НИИГА «Полярный Геолог», где и были впервые опубликованы эти рвущие душу стихи:
Вадим Литинский прочно сложен,
С него снята должна быть схема,
Он безотказен и надёжен,
Как электронная система!

Я считаю эти нетленные строки вершиной научного творчества академика Городницкого.

Как Саша рекламировал в Америчке мою геологическую песню «Нас по самолётам распихали...» любители нашего главного из ныне живущих академического барда могут прочесть здесь: http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/birekta-1.shtml и заодно посмотреть его редкие фотографии в нашем доме.


Великий Бард, он же Академик, и геофизики Надя Сена и автор. Надя в качестве моей милости получила привилегию транспортировать Великого Барда из аэропорта к нам домой и потом обратно. Видите, какая она радостная!

…Извините, отвлёкся я, склероз, батеньки. Но гравиметристом Николай Николаевич так и не стал, а стал морским магнитометристом и каротажником (а всё из-за того, что он с Городницким на паруснике «Крузенштерн» плавал). Потом как-нибудь расскажу, какую штуку наши НИИГАвские морские геофизики (не помню, кто – Саша или Ник Ник) придумали, чтобы советские атомные подводные ракетоносцы могли, выключив двигатели, тихонечко лечь на слой скачка плотности в морской воде. Который образуется из-за резкого изменения солёности или там температуры в соседних слоях морской воды. Верхний приповерхностный слой тёплый и малосольный, а соседний нижний слой – солёный и холодный, от того и более плотный. Хрен их тогда америкосские акустики услышат, с выключенными-то винтами! Вы же знаете, что подлодки, в отличие от рыб, не могут просто так, регулируя воздушный рыбий пузырь, зависнуть в воде. (Кстати, о рыбках! А почему бы и не? Надо дать такую идею нашим судостроителям – создать такой регулируемый резиновый рыбий пузырь снаружи корпуса подлодки. Только – шшш! Америкосам об этой совсекретной идее не говорите! А то быстренько скоммуниздят!). Подлодка всегда должна, хоть тихонечко, но подрабатывать винтом, из-за чего америкосы её всегда слышат. Если выключить винт – то лодка либо всплывёт, либо на дно рухнет. А если знаешь, что где-то есть слой скачка – тихохонько подплыл к нему, двигатель вырубил, и пузиком на этот пограничный слой возлёг. Но только тогда в лодке – тс! – молчок! Ни тебе хохотливых анекдотов, ни пукать громко нельзя, чтобы американские слухачи ничего не услышали. Хорошая идея, да? Вот! А вы говорите, что лампочку Ильича Эдисон изобрёл! Вот и тут тоже мы. А простым каротажем для измерения температуры и электрического сопротивления жидкости в скважине, которым все скважинные геофизики при бурении скважин постоянно пользуются, этот слой скачка плотности в морской воде можно запросто усечь. Но, эмигрировав в ноябре 1979 года, я так и не узнал, удалось ли осуществить эту прекрасную совсекретную идею об использовании слоя скачка плотности для отдыха подводных лодок…




Н.Н. Трубятчинский. Керчь, Капканы, 1961 г.

Да… А умер он, Николай Николаевич, в Израиле, царство ему, хоша, вроде, и не еврей…
Да, так из Керчи я по указу Раисы Михайловны – пулей в Москву, в Министерство Геологии, знакомиться с Федынским и его замом, Львом Владимировичем Петровым. С Федынским, а ещё больше с Петровым, мне в дальнейшем пришлось очень много и плодотворно работать над созданием нашей любимой Полярной экспедиции, которая была под личным контролем Всеволода Владимировича. Ну, и потом постоянно мы были в контакте, для чего я многократно приезжал в главк геофизики по разным научным поводам, но чаще бороться и бодаться. Петров (а потом заменивший его Игорь Французов) каждый год приезжали в Ленинград принимать полевые материалы нашей экспедиции с отличной оценкой (у меня же и во время учёбы в Горном институте за все 5 лет ни одной хорошей оценки не было). Кстати, и вы тоже можете с Федынским, Петровым и с Раисой Михайловной познакомиться в моей докубайке “О положительном влиянии алкоголя на кучность стрельбы” (http://world.lib.ru/editors/l/litinskij ... ol-1.shtml), в которой приведены энциклопедические данные о них. И не только энциклопедия. Там подробно описано, как я однажды рявкнул на олимпийского громовержца Федынского, когда он отказался выслушать мои доводы, и что произошло от моего рыка с присутствовавщей при этом Деменицкой. И как я упаивал Льва Владимирыча с прибаутками и песнями (до плясок у меня дело не дошло) в доме (ну, в квартире, конечно) Раисы Михайловны по её заказу. И как потом я пьяненького Льва Владимирыча в «Асторию» доставлял. Вот по пути домой после гостиницы мне и открылось, как алкогольное опьянение положительно влияет на кучность стрельбы.
Ай, да всё равно вы, ленивые, никуда не полезете, поэтому приведу эти данные о краеугольных камнях Полярной экспедиции, опубликованные в книге «Геофизики России», прямо здесь.










Ну, продолжим наши игры. Из Мингео я, по наводке Федынского, мчусь в ЦНИИГАиК – московский Институт геодезии, аэрофотосъёмки и картографии, знакомиться с создателем морского маятникового гравиметрического прибора для подводных лодок МПП-П Михаилом Ефимовичем Хейфецом. Михаил Ефимыч показывает мне свой совсекретный прибор, объясняет, как он работает, и полностью поддерживает мою идею об использовании его в качестве дрейфующего опорного пункта на дрейфующих ледовых базах при авиадесантной съёмке арктических морей. (Потом-то я его в 1967 году и на ледоколе «Киев» в Карском море использовал в качестве плавучего опорного пункта для предложенной мной методики авиадесантной съёмки с ледокольным вертолётом. Интересующихся я отсылаю к своей статье в сборнике "Морские гравиметрические исследования", вып. 6, изд. МГУ, 1972). Ну, об этой эпопее в моей биографии потом как-нибудь напишу большую фото-докубайку. Как и о морской гравитационной съёмке Берингова моря на гидрографическом судне «Дмитрий Лаптев». С набортными и донными гравиметрами. И тоже с маятниковым прибором в качестве опорного пункта. И как я в первый же день после выхода из Владивостока во время 9-балльного шторма сутки провёл без сна в обнимку с унитазом, благо каюта начальника экспедиции на этом судне большая и индивидуальная – точно такая же, как каюта капитана. Потом, слава Богу, прикачался и все последующие штормы переносил совершенно спокойно.
После Москвы по команде Федынского и Р.М. я мчусь в Архангельск, в Гидрографическую экспедицию Краснознамённого Северного флота, знакомиться с капитаном первого ранга Леонидом Ивановичем Сенчурой, начальником Высокоширотной Воздушной Экспедиции (ВВЭ) «Север». СовМин по наводке Федынского поручил выполнять гравиметрическую съёмку ЦАБ – центральной части Арктического Бассейна – Главному управлению навигации и океанографии (ГУНиО) МВФ, которому и принадлежит эта экспедиция. Они-то, моряки-гидрографы своё дело – измерение глубин моря эхолотом – туго знают, а в геофизике – ни бум-бум. Учить их ещё, как детей малых, нам надо было.
На следующий год, в марте 1962 года, я, в качестве начальника только что созданной гравиметрической партии отдела геофизики лечу вместе с Колей (Николаем Дмитриевичем) Третьяковым (моей главной правой рукой), Никитой (Борисовичем) Стожаровым, Сергеем (Прокофьевичем) Поповым, Витей Косаревым и другими сотрудниками этой партии на совсекретную дрейфующую ледовую базу ВВЭ «Север-14» ГУНиО (Главного Управления Навигации и Океанографии) ВМФ, руководимую моим новым знакомцем капитаном первого ранга Леонидом Ивановичем Сенчурой. Главной задачей ВВЭ «Север-14» в этом году была авиадесантная батиметрия – измерение глубины дна и картирование приполюсной части подводного хребта Ломоносова с помощью самолётов Ан-2 и вертолётов Ми-4. Чтобы наши подводные ракетоносцы на подводную гору ненароком не налетели. Задача нашей партии – опробовать и отработать предложенную мной методику авиадесантной гравиметрической съёмки в условиях дрейфующих льдов вблизи Северного полюса над подводным хребтом Ломоносова, над которым наблюдается огромная гравитационная аномалия. Чтобы внедрить эту методику в работы ВВЭ «Север». Поэтому к Никите Стожарову и Серёже Попову, нашим маятниковистам, был приставлен офицер ВВЭ для обучения, а Коля Третьяков и я обучали офицеров на съёмочных вертолётах и самолётах работе на сухопутных гравиметрах, специально «затушенных» нашим умельцем Серёжей Поповым, чтобы исключить пагубное влияние микроколебания льда. Мы учились сами гравитационным измерениям в совершенно необычных условиях и одновременно обучали офицеров-гидрографов экспедиции «Север-14». С тем, чтобы они в дальнейшем могли выполнять гравитационную съёмку в Центральном Арктическом бассейне самостоятельно, попутно с главной задачей гидрографов – картированием дна Северного Ледовитого океана. Ту же самую методику через год использовали мы, НИИГАпники, на всех ледовитых арктических морях СССР. Методику эту предложил я, обговаривая её подробно с Федынским, Петровым и Хейфецом.
Наша работа в ВВЭ «Север-14» описана в докубайке «Дрейфующая Россия» (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/sever-67.shtml), щедро иллюстрированной фотографиями.
В «Дрейфующей России» (кстати, о секретах) рассказано, как в 1967 году на совсекретную дрейфующую базу экспедиции ВВЭ «Север-67» Краснознамённого Северного флота прилетел и нагло сел американский самолёт с собратьями-геофизиками. Ахти мне и всем нам, россиянам! Как тут не вспомнить старушку баронессу де Сталь, сказавшую правду-матку о наших советских секретах, которые ни для кого не тайна! Даже шила в мешке не утаить, а что уж тут говорить о ледовой экспедиции Военно-Морского Флота с десятками самолётов и вертолётов неподалеку от Аляски! А как наши славные разведчики скоммуниздили у америкосов карту посадок наших съёмочных самолётов и вертолётов экспедиции «Север-14», заснятых из космоса со спутников (гораздо более точную карту, чем была наша карта по результатам астрономических и радиогеодезических определений координат этих точек), любопытствующие могут прочесть в этой же докубайке. Надеюсь, что они (славные разведчики) и дальше продолжали коммуниздить у америкосов высокоточные карты наших работ.



Волокушно-тракторный поезд. Волокутся с нашим грузом Никита Стожаров (в центре) и Коля Третьяков (справа). Ледовая база ВВЭ «Север-14».





Ан-12 - главный транспортёр экспедиции "Серер-14" - стоит под разгрузкой на ледовой базе.




Коля разгружает газовые баллоны из Ан-12. ВВЭ «Север-14». Этот Ан-12 – видите пингвина? – работал и в Антарктиде.



Никита в палатке маятникового прибора. Сам прибор стоит слева от Никиты, его, к сожалению, я не сфотографировал. А справа – радиоаппаратура этого прибора.



Витя Косарев измеряет горизонтальную составляющую магнитного поля.
ВВЭ «Север-14».



Бравый начальник гравиметрической партии ВВЭ «Север-14» идёт в туалет.
Карабин – чтобы отстреливаться от мохнатых белых гвардейцев (мишек).