Советская Сибирь, 1926, № 089, 20 апреля.„Туруханская республика".(ИЗ КАБИНЫ САМОЛЕТА «МОССОВЕТ»)
«Завтра мы вылетаем в Туруханский край — так записано у меня в кратком путевом дневнике 15 марта. —Завтра мы покидаем гостеприимный Енисейск, который сегодня, по старинке празднует последний день масленицы.
Умирающий город тронуло тление, но косная старина продолжает жить. По улицам разъезжают енисейцы с женами и детьми, ездят терпеливо из конца в конец улицы до самых потемок, как бы справляя очень нужное дело. Молодежь катается с разукрашенной цветными фонариками и елками катушки, а интеллигенция и служилый люд терпеливо ждут начала спектакля в клубе, который, согласно афиш, отпечатанных в местной типографии, в количестве десяти экземпляров - должен начаться ровно, в 8 часов. Но, по твердо установленному порядку, спектакль, и на этот раз, начинается ровно в 10 часов вечера.
После спектакля — танцы. В антрактах оркестр из трех душ, отдавая дань моде, старается подогреть после тяжелых блинов енисейцев, самым модным танцем: "Разрешите вас просить на шимми".
В чистый понедельник — 16 марта Енисейск принял великолепный вид. Блины сменились редькой с квасом, а "шимми" — унылым звоном четырнадцати енисейских церквей.
В этот день, под великопостный звон церквей, под гудок электрической станции, извещавший енисейцев о нашем отлете в Туруханский край, мы покинули этот город, продолжающий жить еще прошлым столетием.
Под крыльями снова тайга. Мелькают мертвые северные деревни. Одинокие фигуры людей провожают нас глазами.
Граница «Туруханской республики» начинается с деревни Суховатки. Об этой «республике» не упоминается ни в одном советском учебнике, она не значится в официальных картах и т. д., но все же мы, летавшие на самолете «Моссовет», склонны думать. что такая недоразуменная республика существует. С существующими в ней порядками, правами и обычаями мы познакомились на собственной шкуре.
16 марта в час тридцать пять минут дня самолет плюхнул в глубокий снег на р. Подкаменной Тунгусске, с позволения сказать, в самой средине «аэродрома» — около проруби с самоловами на налимов, которых в свободное время от сна и выбирания кредитов промышляют трудолюбивые жители Подкаменной Тунгусски.
Нас встретило немногочисленное население, которое, осмотрев невиданную штуку, немедленно удалилось.
Главное внимание встретивших привлекла вытяжная труба, ввиду чего они авторитетно решили, применительно к туруханским условиям, что «без зелезной печки не полетишь».
Толпа разошлась. Мы около двух часов еще возились около самолета, и, основательно продрогнув и проголодавшись, решили двинуться в деревню. Необходимо было найти караульного.
Сельские власти при встрече отсутствовали.
С большим трудом мы узнала, что в толпе находятся зам. предсельсовета, тов. Бубенчиков, а милиционер пребывает
в безвестной отлучке. Ничего не оставалось, как караульного напять непосредственно. Комендант, поймав за рукав какого-то парня, начал горячо увещевать:
— Мы тебе даем три рубля за восемь рабочих часов, если ты будешь караулить сутки, то получишь девять рублей.
Парень колеблется. Восьми-часовой рабочий день никак не укладывается в его голове. Наконец. после долгих уговоров он с товарищем соглашается по очереди окарауливать машину.
В это время на сцену выступает 'власть — сам зампредсельсовета Бубенчиков. Сплюнув сквозь зубы, он коротко рекомендует сагитированному нами парню:
— Проси цервонец за восемь цасов, и баста!
Наша агитация сорвана. Парень и тов. Бубенчиков немедленно откатывают па лыжах. Мы беспомощно разводим руками.
Но не без добрых душ на свете. Находится доброжелатель, который конфиденциально сообщает нам:
Караульного вам не нанять.. У нас есть тут один дурачок, так я его присоветую вам, он, пожалуй, согласится. Ему, дураку, все равно». Мы согласны и на «дурака», который оказался на деле далеко не дураком. Вручив ему госторговскую двухстволку, мы с облегчением поплелись по колено в снегу к деревне.
Туруханский крестьянин, по существу, охотник-промысловик или рыбак. О земледелии, огородничестве он
не имеет никакого понятия. Живет он за счет белки и эта "белка" при широком кредитовании заготовителей пушнины его испортила. Никаких налогов,
воинских повинностей и т. д. туруханский крестьянин не знает. В этом отношении, как и туземцы края, он находится на особо привилегированном положении.
В Подкаменной Тунгусске не более 50 дворов с 350 жителями. Заготовителей пушнины шесть: РАСО, Сырье, Госторг, Енсоюз, Сельскосоюз и местный кооператив. Жители Подкаменной Тунгусски усердно кредитуются во всех этих организациях, считая выгодным жить, главным образом, за счет кредита, который им предлагается чуть-ли не на перебой.
Между прочим, ассортимент товара в факториях свежего человека более, чем удивит. Обычно, с окраиной связывается понятие о сжатом, самом ходовом, жизненном ассортименте товаров и продуктов. В действительности, дело обстоит не так. В факториях найдутся в изобилии: дорогие шоколадные конфекты, ландрин, высокие сорта папирос, крупчатка, консервированные фрукты, моссельпромовское варенье, колбасы, кольца, броши, брелки, колокольцы, какао, мед, соя, пикули и т. д., но нет сахару, дешевых сортов папирос, табаку, разных круп и многого другого.
Нам, привыкшим курить «Сафо» за 45 копеек, пришлось, в силу необходимости, покупать «Люкс» и «Госбанк», и чесать затылок.
Чем же объясняется такой ассортимент? Все тем-же кредитом. Туруханцы и туземцы так набалованы им, что их теперь «тошнит» с крупчатки, и кроме «Люкса», они не могут курить других папирос. Местные гастрономы, на наших глазах, кушали сушки с медом, маслом и какао, запивая это «блюдо» ягодным сиропом и вареньем.
(Окончание следует).М. СИБИРЯКОВ.