В. Б. Сочава.

Значение эпохи С. П. Крашенинникова для развития ботанической географии в России.

К оценке значения эпохи С. П. Крашенинникова, т. е. первой половины XVIII в., для развития ботанической географии надо подходить, имея в виду, что перед нами - предистория ботанической географии, шире говоря, - геоботаники.

Эпоха, в которую жил и трудился Крашенинников, завершает эту пред-лсторию. Вскоре наступил перелом в развитии как ботаники, так и географии. Метод сравнительного изучения природы разных мест и анализ причинности явлений получил всеобщее признание натуралистов, а в этой связи возникла научная концепция ботанической географии и геоботаники. Ещё в 1736 г. замечательный русский географ В. Н. Татищев утверждал, что «по разности мест разному состоянию быть надлежит» (Татищев, 1950). П. И. Рычков показал это на примере, в своем описании природы Оренбургской губернии, законченном в 1755.г. (Рычков, 1762). Но окончательный перелом в развитии этого раздела естествознания в России был создан трудами Палласа, Лепехина. Зуева, а за рубежом в первую очередь Ал. Гумбольдта, который выступил несколько позднее наших ученых, но теоретическую сторону вопроса развил достаточно широко.

Здесь нет возможности вдаваться в детали и уклоняться от основной темы, напомним только, что И. И. Лепехин при описании своего путешествия 1768-1772 гг. по разным провинциям России (Лепехин, 1795- 1805) не только ставит распределение растительности в связь с климатом, утверждая, что «главнейшая причина в прозябании зависит от различного разделения по лицу земному теплоты, происходящей от благотворного светила», но ищет пути судить по растительности о почвенпо-грунтовых условиях. Ссылаясь на взаимосвязи растительности со средой и на изменчивость ветренниц в разных местопроизрастаниях, И. И. Лепехин говорит: «. . . вникнем в сие - может быть приучимся из одной живности и бледности цветов угадывать смешение земляных частиц, поверхность составляющих».

В работах Палласа эти идеи были выражены не менее отчетливо, а его описание природы Крыма заключает районирование, которое не утратило своего значения до сих пор и в полной мере может быть названо геоботаническим (Pallas, 1796).

Почва, на которой ботаническая география и геоботаника дали начальные ростки, была подготовлена натуралистами первой половины XVIII в. Они уже приступили к научному обобщению фактов из разных разделов естествознания, а наряду с этим особенно много сделалрг по сбору нового фактического материала. Велика заслуга ботаников тех времен в том, что они значительно расширили представление о многообразии растительного мира и о его поместных особенностях. Это'было сделано учеными разных стран, в числе которых был и Крашенинников.
За год до выезда Гмелина и Крашенинникова в Сибирь, совершает свои знаменитые экскурсии в Лапландию К. Линней, результатом чего

явилась «Flora lapponica» (1737), где описаны десятки ранее неизвестных видов. Незадолго до того как Крашенинников начал сборы растений для написания «Петербургской флоры», Линней публикует «Флору Швеции» (Linne, 1745). Натуралистами нашей Камчатской экспедиции-Гмели-ном, Крашенинниковым, Стеллером и др. - было собрано в Сибири и на Камчатке очень много неведомых до того времени растений, и Линней, который был знаком, по мнению Рупрехта (1864), только с частью их коллекции, утверждал, что в ней содержится столько новых видов, сколько другие ботаники открыли их все вместе. Множились сведения о растительном мире Земли.
Если принять еще во внимание первые, пусть шаткие обобщения бо-танико-географического порядка, которые сделали натуралисты первой половины XVIII в., то будет очевидно, что становление ботанической географии многим обязано их усилиям. Со свойственным крупному уму предвидением, С. П. Крашенинников отчетливо представлял себе значение для науки будущего той эпохи, которой он принадлежал. В уже упоминавшейся академической речи, Крашенинников обращал внимание на то, что русские ученые его времени развивают научные начинания времен Петра Первого и одновременно пролагают пути для дальнейшего совершенствования знаний в нашем отечестве. С чувством исполненного долга С. П. Крашенинников говорил: «. . . сколько ж бы времена наши заслужили пороку, есть ли бы мы, наслаждаясь трудами предков наших, ничего вновь потомству не оставили?».

Советские ботаники и географы высоко ценят труды своего предка С. П. Крашенинникова, а эти его слова всегда будут напоминанием об ответственности ученого перед родиной, наукой и всем человечеством.

Вернутся в оглавление