Евгений Петрович Сашенков.

У истоков почты

Истоки почты Северо-Восточной Азии уходят в глубь веков. Отечественные историки мало касались истории почты этого района, что и предопределило крайне слабую изученность почтового обращения. Восстановить родословную почты в труднодоступных районах Якутии- задача трудная, но благодарная. И автору этих строк довелось ощутить это, выйдя много лет тому назад на подступы к теме: "Тут приходится довольствоваться лишь отрывочными свидетельствами. Когда-то "белыми пятнами" была богата география нашего Крайнего Севера, в том числе и районов Якутии. Теперь они еще встречаются и в ее почтовой историография" /1/.
Между тем не без трудностей зарождавшееся почтовое дело в глубине Сибири, развивавшееся в весьма специфических условиях, которые полностью отличались от европейских, давно заслуживает внимания исследователей. Есть у этой слабо изученной истории страницы, представляющие особый интерес Это — история почты якутского Заполярья, то есть географического района, охватывающего всю северную зону Якутии, примыкающую к Арктике-
Обращаясь ныне к этим интересным, овеянным романтикой страницам прошлого, мы не можем заметить, что на ранних этапах якутской почтовой истории — периода XVII — XIX веков — лежит печать совершенно исключительного географического положения Якутии. Развитие почты тормозилось отдаленностью, труднодоступностью, неосвоенностью, малолюдностью и, наконец, суровыми климатическими условиями. Эти обстоятельства сильно влияли на превращение почтового дела в надежное средство коммуникаций и в один из факторов культуры.
Как известно, Якутия, войдя в состав Российской империи, претерпела за три столетия значительную административную эволюцию. В XVII веке она носила название "Государевой Новой Сибирской земли, что на великой реке Лене". В 1641 г. было основано Якутское воеводство. А в 1822 г. образовалась новая административная единица — Якутская область. Она делилась на пять округов: Якутский, Олекминский, Вилюйский, Верхоянский и Колымский. До 1 января 1852 г. область входила в состав Иркутской губернии, затем была отделена и поставлена в положение самостоятельной губернии. В этом качестве она и находилась в подчинении Главного управления Восточно-Сибирского генерал-губернаторства в Иркутске до 1 января 1914 г. Почта на якутской земле началась, однако, не с северных округов.
В конце 20-х — начале 30-х годов XVIII века город Якутск стал вдруг все чаще фигурировать в документах правительственных ведомств в Петербурге. Россия обратила тогда взор к восточным окраинам государства, ста-ли оснащаться экспедиции к Камчатке, Охотскому морю. Пришло время Витуса Беринга /1681 -1741 гг./, датчанина, отдавшего себя целиком русской морской службе. и прославившегося своими плаваниями и открытиями. По мысли Петра 1, для него и для последующих отрядов ученых, ставивших целью исследование Сибири и Дальнего Востока и открытие морского пути в Америку, была необходима хорошо налаженная почтовая связь, Руководитель и организатор Великой Северной экспедиции, президент Адмиралтейств-коллегий, адмирал Н. Ф. Головин добился, чтобы отряды исследователей были связаны с Петербургом почтой. Это и положила начало самому длинному в мире сухопутному почтовому тракту от Петербурга до Охотска.
Важным связующим звеном между ними и явился Якутск. Он отмечался во всех проектах устройства до-роги Петербург — Охотск. Несли такие пункты этой до-роги, как Тобольск, Тюмень, Иркутск, Усть-Кут, долгое время оставались преимущественно транзитными, то Якуток — в силу своего более северного месторасположения - сразу приобретал значение опорного пункта. От него и разошлись вскоре региональные почтовые тракты.
Значение же верхней Лены состояло в том, что учрежденная вдоль этого маршрута регулярная почтовая гоньба в 70-е годы XVIII века явилась как бы первенцем якутской почты. Этому тракту суждено было сыграть важнейшую роль родоначальника коммуникаций на якутской земле. Исследователь Якутии В. В. Покшишевский отмечал: "Вплоть до советского времени главным и практически единственным "входом" в оказавшуюся в тупике Якутию оставался Якутский тракт от Иркутска и путь по Лене" /2/. В роли пионеров оказались переселившиеся сюда для ямской службы русские крестьяне. Их поселки были разбросаны вдоль тракта от Киренска до Якутска на расстоянии около 1500 км. Деревни из 10-30 дворов отстояли одна от другой на 25 км. Говоря о появлении ямов, которым в будущем суждено было стать почтовыми конторами, о трактах и ямщиках, — царствовавших на бескрайних и малолюдных пространствах, следует подробнее остановиться на значении переселенческой политики России. Она пробила "вход" в Якутию, о котором писал В.В. Покшишевский, Она оказалась важной предпосылкой организации регулярной почты в этом районе. Прямым следствием процесса установления в Якутии так называемой "русской оседлости" было появление почтовых станций. Заселение отдаленных — местностей крестьянами совершалось по инициативе правительства. Цель формулировалась четко - создание почтового тракта и организация ямской гоньбы. В XVIII в. основная масса переселенцев закреплялась в собственно Якутском уезде. Но не только тем приобретало значимость ямское дело — Выходцы из России, в первую очередь промысловики и служилые люди, продвигались с верхней Лены к низовьям Лены, Оленека, Яны, Индигирки и Колымы. Там и оседали.
В литературе в разные годы появлялась информация о ямском деле, о быте ямщиков. Почтовые дела затронуты и в такой книге, как "Русские крестьяне в Якутии /XVII — начало XX вв./. Автор исследования Ф. Т. Сафронов отмечал: "Русские крестьяне заселили Иркутско-Якутский тракт. К концу XVIII века по берегам Лены насчитывалось 39 русских деревень /2100 человек/" /3/. Особенно интересны описания, оставленные географом И. И. Майновым, путешествовавшим по ленскому тракту в прошлом веке. Он один из немногих русских географов, лично наблюдавших жизнь "ямского мира" Якутии в 90-е годы и изучавших также местные архивы. Так, касаясь организации ямской гоньбы, он отмечал: "...кроме ямщицких поселков, расположенных по реке Лене, во всем Якутском крае до начала 20-го века существовало только три русских селения, основанных не ради организации почтовой гоньбы, а с целью введения в крае хлебопашества" /4/. В другом месте говорится: "Наиболее оригинальной чертой в быте русских крестьян Якутской области является то, что они долгое время были только ямщиками, да и теперь остаются прежде всего — ямщика.ми. Ямское дело составляет у них непромысел отдельных лиц, а как бы натуральную повинность, возложенную правительством на весь крестьянский мир" /5/.
Новопоселенцы, оседавшие в притрактовых деревнях, не могли участвовать в почтовой гоньбе: она считалась привилегией коренных жителей. Говоря о сложившихся ямщицких традициях, И. И. Майнов указывает: "Для, надзора за порядком в отправлении гоньбы все домохозяева поочередно исполняют обязанность "почтового старосты". Почтовый староста обязан встречать и провожать каждого проезжего, следить за порядком очередей и за исправностью экипажей и сбруи" /6/.
С годами ленские ямщики постепенно утрачивали русские обычаи, одежду, пишу и заимствовали обычаи и культуру более приспособленных к местным условиям якутов. И. И. Майнов писал, что треть ямщиков уже совсем не умеет говорить по-русски /7/. Стало многое меняться по сравнению с. временами "первопроходцев почты". В том числе — и принцип комплектования ямщиков. Так, современный исследователь А. Н. Вигилев отмечает: "Почту по сибирским трактам возили как русские ямщики, так и представители малых народностей — ханты, манси, буряты, якуты" /8/. Академическая "История Якутской АССР" указывает, что большое влияние на материальную и духовную культуру якутского народа оказало привлечение якутов к"транспортным подрядам", то есть, к содержанию почтовых трактов и транспортировке почты /9/.
Как же развивалась почта в северных округах Якутского воеводства, а впоследствии-области и губернаторства? Пошло второе столетие, как в северных округах были на месте бывших зимовий введены городские почтовые конторы. Они учреждались и ликвидировались по Сенатскому указу. Напомним, какие же существовали зимовья -эти предпосылки появления крупных населенных пунктов вдоль рек, дававших возможность транспортного сообщения. Основные из них: на Лене — Жиганское зимовье /ныне Жиганск/; на Оленёке - Оленёкское зимовье /Оленек/; на Яне - Янское Нижнее зимовье, Янское Среднее зимовье и Янское Верхнее зимовье; на Индигирке - Уяндинское зимовье и Зашиверское зимовье /Зашиверск/; на Колыме — Колымское Нижнее зимовье /Нижнеколымск/, Колымское Среднее зимовье /Среднеколымок/ и Колымское Верхнее зимовье /Верхнеколымск/.
На темпах развития почтового дела сказывалось то, что русское население в этих местах росло крайне медленно. Публиковавшиеся в свое время сравнительные данные на начало и конец XIX в. говорят о том, что в низовьях Яны и Колымы переселенческая политика фактически не принесла ощутимых результатов. Например, в 1816 году в трех населенных пунктах — Усть-Янском зимовье, Шанском и Усть-Оленёкском обществах проживало всего лишь 58 мужчин и 41 женщина, а в 1898 г. во всем Верхоянском округе — 67 мужчин и 75 женщин /10/. Но приобретали вес и значение другие населенные пункты. Село Казачье в низовьях Яны скоро стало для всего севера Якутии торговой столицей. К середине XIX века сюда перекочевали все жители Усть-Янска, расположенного в 30 верстах вниз по Яне. Так что по сути дела Усть-Янска не было, но в начале XX века это название стали часто относить к Казачьему. Здесь сосредоточилась скупка пушнины и мамонтовой кости со всего побережья — от Омолоя до Индигирки.
С конца XIX века резко увеличился приток в Якутию образованных и пытливых людей. Это — ссыльные революционеры. Во второй половине 90-х годов ссыльные стали главными участниками целой серии исследований, организованных ВосточногСибироким отделением Русского географического общества на средства И. Н. Сибирякова. "Политические ссыльные, в изобилии поселяемые в Якутском крае, — писал Сибиряков в Географическое общество, — представляют собой как бы невольную экспедицию для исследования области, и нужно только уметь воспользоваться их наблюдениями" /11/.
Следует особо отметить, что публикации бывших политических ссыльных. — это еще не до конца оцененный источник сведений о почте XIX — начала XX ее. в Якутии. Без изучения этих публикаций вряд ли возможно воссоздать картину почтовой истории Северо-Восточной Азии этого интересного периода. Свидетельства ссыльных содержали много фактического материала и ценных наблюдений, поскольку они подолгу жили среди местного населения, изучали общественную жизнь и язык. А главное-они проявляли особый, совершенно исключительный интерес к почтовым делам, потому что искали связи с внешним миром, не могли примириться с уготованной им изоляцией, оторванностью от остальной России.
Практически во всех воспоминаниях революционеров — бывших узников верхоянской и колымской ссылки- у В. Ногина, Г. Цыперовича, С. Мицкевича, Ф. Кона и других — отводится место рассказу о почтовой службе того времени, ее особой роли. И в целом они дали, по свидетельству Ф. Кона, более ценные наблюдения, "чем заправские ученые, приезжающие ненадолго, записывающие в дневники то, что им удалось заметить, не имеющие времени изучать условия" /12/. Отдельные исследователи в разное время обращались к публикациям бывших ссыльных революционеров, однако значительная часть их записей, касавшихся истории почты Якутии конца прошлого — начала нынешнего столетия, прошла мимо их внимания. Мы встречаем высокую оценку вклада революционеров в изучение Якутии в "Истории Якутской АССР". В ней отмечалось: их труды составили целую библиотеку, причем "часть этих работ, содержащих богатый фактический материал, представляет интерес и поныне" /13/.
В разделе "Между Яной и Колымой" мы подробно рассмотрим свидетельства ссыльных революционеров, известные по последующим публикациям. А здесь лишь отметим, что известны и другие, более ранние документы почтового обращения. Правда, редко происхождением их были северные округа. Речь идет о якутских письмах так называемого "домарочного периода", то есть отосланных до 1858 года, когда были выпущены в Петербурге и вошли в обращение на всей территории России, в том числе и в Сибири, первые русские почто-вые марки. Такие письма относятся к редчайшим почтовым документам. Они могли оказаться, например, в семейных архивах четырнадцати декабристов, ссылавшихся в Якутию с 1826 по 1857 гг. (То есть за год до-введения почтовых марок). Так, в Вилюйске жил отстав-ной подполковник М. И. Муравьев-Апостол — член Южного общества, участник восстания Черниговского полка (его письма были опубликованы в 1922 г.) /14/; в Средне-Колымске — штабс-капитан М, А. Назимов и поручик Н. С. Бобрищев-Пушкин; в Якутске-писатель А. А. Бестужев-Марлинский, который вел активную переписку с Петербургом. Известно также, что очень много писем было отправлено в 1872-3883 гг. из Вилюйска Н. Г. Чернышевским, отбывавшим там ссылку.
Если говорить о переписке русских переселенцев в целом, то надо отметить, что писем дореволюционного периода сохранилось ничтожно мало, они практически почти не встречаются в коллекциях собирателей почтовых материалов. И это понятно, если учесть два обстоятельства: незначительную численность населения — в 1911 году в бывшей Якутской области проживало 277 тысяч человек /15/ — и низкий уровень грамотности: на каждые 150 человек был только один грамотный! Почтовой перепиской занимались внутри Якутии фактически только административные органы и церковные сановники, а почту из Якутии в другие края страны отправляли переселенцы. В 1911 году русское население насчитывало всего лишь 18 тысяч человек, причем в самом Якутске было только 8200 жителей (якутов, русских и прочих).
Примерно 2/3 почтовой корреспонденции обязано своим происхождением "сердцевине" Якутии, то есть ее исстари обжитой части, где сосредоточена основная масса населения. Это долина Лены от устья Витима до устья Вилюя, другими словами — южная и центральная часть Якутии. А районы с значительно меньшей плотностью населения — северо-восток и восток. Эти районы, через которые проходят заполярные меридианы, оставались немноголюдными на всем протяжении уже столетней истории почтовых контор этой части Якутии. Соответственно и количество почтовых отправлений. Если в 1900 году на одного жителя Англии приходилось 669 писем, то в то же самое время в Российской империи -2,8 писем. А здесь, в Северо-Восточной Азии, на двадцать жителей — всего одно письмо.
Мало что известно о зачатках почтовой переписки между жителями северных областей. Поработавший некоторое время в тех местах советский ученый А. А. Поляков рассказал автору этих строк подробности своего знакомства с архивом эремов (чукотских князьков), имевшем прямое отношение к истории почты крайнего Северо-Востока Якутии. Архив оказался у ученого в 1930 году, когда он находился в Среднеколымске, Там были в основном письма, которыми обменивались в 70-е годы прошлого века представители чукотской знати, державшие большие стада оленей у Анюя — правого притока Колымы, и находившиеся в Средне-Колымске окружные власти — полицмейстер, исправник и миссионеры, представлявшие Якутский комитет православного миссионерского общества. Деятельную переписку с эремами вели из Якутска начальники, деятели духовной консистории. В архиве эремов сохранилось десятка два конвертов с печатями. Марки на конверты не наклеивались /16/.
Почтовый обмен внутри Якутии налаживался медленно. Потому и в первые десятилетия Советской власти количество писем было еще в общем незначительным. Сравнительно вяло развивалась и переписка Якутия — Центр. Конечно, еще сказывался демографический фактор. Но только ли этим объясняется слабая почтовая активность на огромных пространствах Якутии? Есть и исторические причины. При появлении Транссибирской железнодорожной магистрали в начале нынешнего века Лена оказалась единственной из пяти главных рек. Сибири, которая не получила прямой связи с рельсовыми-путями страны. В ряде публикаций в свое время отмечалось, что "Якутия оказалась лежащей в стороне от главных широтных путей через Сибирь, смещенных на: ее южную окраину" /17/. Это приводило к оторванности-региона даже от обжитых районов Сибири.
Только в последующие десятилетия XX века, в период интенсивного освоения Северо-Восточной Азии в советское время, было покончено с былой оторванностью Якутии. Первую брешь пробила почтовая авиация. Это событие имело поистине эпохальное значение:
"Десятого августа 1928 года открылась постоянно-действующая авиалиния Иркутск — Якутск. Она была организована "Добролетом" и стала первой в стране северной воздушной линией. По тем временам это была вообще самая северная и самая отдаленная авиалиния в СССР; она проходила между 52° и 62° северной широты. Протяженность трассы, по которой гидросамолеты летели вдоль течения реки Лены, — 2706 км. В период навигации, которая длилась около пяти месяцев, летали только гидросамолеты, а зимой около четырех месяцев- самолеты на лыжах. За один рейс самолет забирал в среднем до 75 кг почты. Создание этой авиалинии сразу повлияло на состояние почтового обслуживания" /18/.
Иркутско-Якутская почтовая, авиалиния стала опытной линией авиации, работающей в еще непривычных северных условиях. Вскоре были налажены авиапочтовые перевозки на линиях Дудинка — Якутск — Тикси, Красноярск — Якутск, Нюрба — Якутск. Оживило почтовые связи и открытие АЯМа — меридиональной автомагистрали из Амурской области (Б. Невер-Алдан — Томмот); зимой машины добирались и до Якутска.
И здесь следует отметить, что с оживлением почтовых связей и с появлением все большего количества документов почтового обращения стали создаваться условия для собирания интересных конвертов и почтовых карточек, рос интерес коллекционеров к якутской почте. Появились энтузиасты, увлеченные филателистической "расшифровкой" и топонимическим исследованием почтовых штемпелей. Известный в 50-60-е годы московский коллекционер, знаток почты России профессор К. А. Бернгард писал в статье "Русская почта в Азии":
"Разве не представляет исторический (не только филателистический) интерес коллекционирование ранних почтовых документов всех северных районов Сибири, так же далеко отстоящих от железных дорог, как Якутия и Камчатка?" /19/.
Отметим, однако, что не только ранние почтовые документы, но и, на первый взгляд, сравнительно доступные штемпеля почтовых отделений 50-х годов, действовавших на территории 12 заполярных районов ЯАССР, — это в действительности редко встречающийся материал. Сказывается не только специфика развития почтовой связи на Крайнем Севере и 'не столько труднодоступность некоторых отделений связи, обосновавшихся где-то в устье сибирских рек, при крошечных зимовьях или тундровых поселках. Степень редкости их почтовых штемпелей определяет сам характер их существования и отсутствие регулярной информации об открытии и закрытии этих отделений. Якутские штемпеля оказываются более редкими и менее известные, чем, скажем, их гренландские или аляскинские "собратья". В зарубежных изданиях — в филателистических бюллетенях, в регулярно рассылаемой экспресс-информации — можно заблаговременно прочитать, что тогда-то закрываются такие-то почтовые конторы Гренландии. И к этому уже привыкли...
А тут тихо закрываются такие, ничуть не менее интересные экзотичные населенные пункты якутского Севера, как Крайлес (написание на штемпеле названия поселка Край Леса) или как легендарный портовый пункт в устье Колымы — Амбарчик. И с ними не только обрывается и без того эфемерная узенькая "почтовая тропинка" — уходят в небытие штемпеля и письма, но и канет в вечность сама история. Вот пример, когда не сберегается память...
Итак, мы рассмотрели истоки якутской почты, основные вехи ее становления. Детальный разговор о дороге из Центральной России в Сибирь и Якутию пойдет в разделах, построенных по географическому принципу. А пока, видимо, пора согласиться с В. А. Обручевым, писавшим в письме из. Иркутска 14 октября 1888 года: "Дорога в Сибирь описывалась так часто и более опытным пером, чем мое, что о ней едва ли можно сказать что-либо новое" /20/.

далее: МЕЖДУ ВИЛЮЕМ И ЛЕНОЙ