Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

История высоких широт в биографиях и судьбах.

Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

Сообщение ББК-10 » 12 Июнь 2019 20:39

Oхота и охотничье хозяйство, 1975, №6, с.36-38

 Oхота и охотничье хозяйство, 1975, №6, с.36-38 Громов - 0.jpg
 Oхота и охотничье хозяйство, 1975, №6, с.36-38 Громов - 0001.jpg
 Oхота и охотничье хозяйство, 1975, №6, с.36-38 Громов - 0002.jpg
 Oхота и охотничье хозяйство, 1975, №6, с.36-38 Громов - 0003.jpg
МОЯ ОХОТА
М. ГРОМОВ
Рисунок художника И. ШИПУЛИНА

Известный советский летчик-испытатель, один из первых Героев Советского Союза, участник знаменитого перелета через Северный полюс в Америку, генерал-полковник Михаил Михайлович Громов пишет книгу о своей жизни.
В 8-м номере нашего журнала за 1972 г. М. М. Громов уже рассказывал о самых интересных эпизодах своей летной биографии и давней глубокой привязанности к спортивной охоте. Одна из глав его будущей книги посвящается охотничьим поездкам автора, его охотам. Печатаем этот текст в сокращенном варианте.


Охота! Я задумался: а стоит ли вообще писать о таком увлечении, которое не всем понятно. Люди, выросшие иногда поколениями в городе, вообще не представляют себе, что это занятие может быть страстью. Я знаю таких, например, которые на вопрос: «Любите ли вы собирать грибы?» равнодушно отвечают: «Нет, не собирал и не собираюсь их собирать». А ведь есть и другие: при виде коричневой шляпки в траве их охватывает радостно-волнующее чувство, которое порой трудно выразить словами.
А кто же не знает, что собирать землянику, раздвигая душистую свежую траву руками и видеть усеянное ягодой местечко — не просто удовольствие, а радость жизни! Я помню и сейчас, как, набрав целую крынку земляники на полянке возле молодого березняка, сам не зная почему, лег в пахучую траву на спину и стал смотреть а синее небо, по которому плыли ранние небольшие кучевые облака. И мне тогда ничего не хотелось — я был в упоении.
Не говоря уже о силе впечатлений, смене настроений, переживаний, наблюдение за живой природой, изучение ее обогащает душу, развивает ум.
Несмотря на разные мнения, я решил все же написать о своем отношении к охоте, поскольку это занятие, это увлечение оставило заметный след в моей жизни.
Настоящая охота началась примерно с 1935 г., когда я встретился с одним блестящим охотником, изумительным стрелком, большим знатоком охотничьего оружия Вячеславом Константиновичем Радченко. Он-то меня и соблазнил поехать вместе с ним на охоту. В то время Рядченко был начальником охотхозяйства, поэтому места охоты были
ему хорошо известны. Эти выезды оставили в моей памяти неизгладимое впечатление.
В те времена дорога на Переславль-Залесский была покрыта булыжником и до того избита, что ехать на автомобиле можно было лишь со скоростью не более 30—40 километров. За Загорском начиналась удивительно живописная русская природа, особенно прекрасная в дни золотой осени. Прямая дорога, то круто спускаясь, то поднимаясь, уходила как бы в таинственную даль. Дорогу раскрашивали желтеющие березы, с кое-где вкрапленными красными осинками и изредка попадавшимися темно-зелеными елями, величавые червонного золота дубы. Между 101 и 102 километром от Москвы с левой стороны дороги появлялся песчаный карьер, обрамленный золотым осенним лесом. После отдыха у карьера мы двигались дальше и, когда выезжали на пригорок, открывался вид на Переславль-Залесский и Плещеево озеро со слегка желтеющей отмелью.
Уже теперь недалеко. В 14 километрах за Переславль-Залесским, чуть не доезжая моста через речонку Нерль, с пригорка видна деревня Конюцкое, в которой нас ждет егерь Герасим Журавлев.
У Герасима хороший дом. Сначала все вносят свои вещи и ружья в большую, светлую, чистую комнату. На стенах развешаны портреты предков и родных хозяина. Возле стен несколько кроватей для приезжих и один комод. На нем — керосиновая лампа, подсвечник, будильник и фотографии. Посреди комнаты большой стол, на котором все приготовлено для гостей: шумит самовар, возле него горшок с топленым молоком, подернутым розово-коричневой пенкой. Хоть топленое молоко обычно подается лишь к чаю, но невозможно удержаться, чтобы не выпить сразу целый стакан. Хозяйка ставит на стол крынку сырого молока, только что принесенного из погреба. Но уж если крынка попадала в мои руки, а рядом бывал кусок черного хлеба, то ни от того, ни от другого ничего не оставалось, кроме разве ощущения, с которым сразу идти на охоту было невозможно. Я с малых лет воспитан на молоке и предпочитаю его до сих пор любому напитку.
Разговор с хозяином за столом затягивался, так как к нашему приезду в его дом обязательно заглядывал приятель, который тоже всегда был рад нам. Нельзя не сказать несколько слов о хозяине, Герасиме, и его приятеле. Последнего знали все только по прозвищу Святой.
Герасим чувствовал себя настоящим хозяином и в доме и на охоте. Заранее им ставились шалаши и подготавливались места остановок. Там, где были переходы через ручейки, он клал дерево или прятал в кустах «посошок». Словом, все у него было предусмотрено.
В кожаной сумке всегда лежали сухая береста, спички, махорка, стакан, чай, хлеб, сахар и прочее, к поясу был прикреплен неизменный чайник из красной меди. Герасим был отличный охотник, стрелок и знаток всех повадок птиц и зверей.
Святой получил прозвище потому, что всегда был холостяком, а главное — выше его сил и убеждений было срезать с живого дерева или сломать веточку,
стукнуть по голове рыбу, чтобы она уснула, или свернуть шею подранку (что с искусством проделывал Герасим). Костер он разводил только из сухого хвороста. Никакого ножа с собой никогда не носил. На охоте это был отличный гребец. А как блестяще он находил убитую дичь! Ни одна собака не могла бы этого сделать лучше. Он пробирался среди зарослей камыша по слежавшемуся камышовому топняку, нащупывая шестом твердую опору. Это было опасно, требовало большой сноровки и ловкости. При всех его психологических особенностях и глубокой вере, он любил и готов был разбиться в лепешку за «угощение».
Герасим и Святой так умели грести, что даже самая чуткая птица не могла их услышать.
Наша весенняя охота обычно начиналась днем, после небольшого отдыха от дальней дороги. При выходе из дома я брал ружье и патронташ, а Герасим — все необходимое для того, чтобы провести день и ночь в лесу на берегу реки и длинное утро следующего дня — для возвращения домой по течению.
Дом Герасима стоял на пригорке, поэтому нужно было, пройдя метров 250—300, спуститься к реке. Там нас ждала «коняшка»: два выдолбленных дерева, соединенных поперечными досками. На передней доске лежало сено из осоки или солома, так как сидеть приходилось долго. На переднюю попереченку садился я — охотник с ружьем, а на «корме» — Герасим. Стоя с одним длинным веслом, он отталкивал «коняшку», и охота начиналась сразу возле деревни. Можно было плыть либо вверх по течению, либо вниз. Вверх было интереснее. Герасим знал повадки уток и направление ветра и греб так бесшумно, что подавал дичь на выстрел с удивительным искусством. Вначале все внимание мое было сосредоточено на ожидании характерного шума, с которым срывались утки. Страстного охотника, особенно поначалу, этот звук среди полной тишины, нарушаемой лишь чуть слышным внезапно набежавшим ветерком, приводит в неописуемое волнение. Какой контраст — все эти звуки и шумы на реке после городской суеты, забот, непрерывных смен настроений. Чувствуешь себя просто утонувшим в объятиях волшебницы природы.
Но вот минули мост. Дальше речонка вьется между кустарниками ольхи и камышом. Совсем смолкнул шум дороги. И вдруг Герасим тихонько настораживает меня своим «ш-ш-ш! » Проходим узенький проток в камыше и перед нами — первый плес. Через несколько секунд — хлопанье крыльев и шум: взлетает селезень — кряква. Выстрел. Удача! И снова тишина. Нервы успокаиваются, настроение резко меняется. Внимание привлекает уже сам плес, окруженный высоким камышом и редким кустарником. Кругом тишина... Но это только начало. Теперь мы входим в узкий коридор среди высокого камыша. Он долго тянется и убаюкивает своим однообразием. Вдруг остановка. Оказывается, Герасиму нужно вынуть рыбу, попавшую в поставленную им сетку. Пройдя камышовый коридор, я вижу начало длинного плеса. Оглядываюсь. Герасим грозит мне пальцем. Все ясно: значит, внимание... Я не буду воспроизводить отдель-
ные моменты охоты, но не могу не поделиться впечатлениями от поразивших меня картин природы. Среди черной глади воды вдруг появляется островок какой-то зелени и рядом с ней мелкие темно-голубые цветочки. Дунул ветерок, и упавший желтый сухой листочек, скользя по водяной поверхности, спешит прижаться к ненаглядным голубым крохам. В этот момент забываешь даже, что ты на охоте.
А вот и первая остановка, чтобы просто размять ноги. На сухом берегу громадная мохнатая ель. Крошечная полянка среди мрачного девственного леса. На поваленном, почти сгнившем дереве греется на солнце ящерица. Мы не понравились ей, и она быстро спряталась.
Через несколько минут плывем дальше. Герасим предупредил: «Сейчас будет длинный плес: тихо! » И действительно, не знаешь, чему отдаться — природе или охоте. Справа обрамленная березами и редкими елями река, а слева чередуются березы, ива, ольха. Кончается плес, и появляется чисто Шишкинский пейзаж: сухой берег, громадная старая сосна, небольшая полянка, окруженная березами и осинками. Это первое пристанище. Герасим быстро разводит костер, а мне ничего не остается, как любоваться рябью, набегающей на зеркало плеса от коварного ветерка, да слушать, как шумит сосна, разговаривающая с этим ветерком. Подкрепляемся и трогаемся дальше.
Вдоль одного берега потянулся высокий дремучий лес, вдоль другого — кустарник, потом болота — излюбленное место быстрокрылых чирков. В этом месте речка узкая и для взлета уток неудобная. Но неожиданно раздался резкий шум: с осины слетела птица. Я только хотел вскинуть ружье, как слышу выстрел... Признаюсь, я отвлекся и для меня этот выстрел явился полной неожиданностью. Непростительная ошибка для охотника! Герасим же успел бросить весло, схватить ружье и выстрелить по рябчику. Мне казалось, рябчик отлетел далеко, я даже не видел, где он и упал ли. Смотрю, Герасим молча пришвартовывается к большой кочке около дерева. «Что ты? » — спрашиваю его. «Как што? » — тихо отвечает он и молча бредет с шестом по болотистому неприветливому берегу: то по воде, то перешагивая с кочки на кочку. Уходит он далеко. Вскоре вижу — возвращается, а а одной руке — рябчик! «Да... — думаю я. — Вот что значит привычка».
Герасим охотится в одиночку. Он всегда начеку, всегда готов к неожиданности в любой обстановке. Молниеносная реакция, а результат — успех! Вот тут еще раз я подумал: какая хорошая школа для летчика-испытателя повседневная жизнь, какая хорошая школа для него охота! Поругал я себя, огорчился. А Герасима похвалил, он заслужил похвалы вдвойне: мало того, что успел бросить весло, схватить ружье, но (что удивительно и едва ли объяснимо) с такой быстротой, так метко выстрелил! И как это я, проповедник умения владеть вниманием, мог сам забыться хотя бы на миг?! Это был еще один хороший урок для меня. Я пишу о нем с надеждой, что он кому-нибудь тоже пригодится. Правда, все об этом знают, но обычно забывают.
Вот и последнее пристанище. Маленькая сухая полянка. На ней слева группа деревьев, закрывающих небольшой плес. В деревьях — замаскированный шалаш для охоты с подсадной уткой. На полянке высится громаднейшая густая старая ель. Под ней разложена солома для ночлега и отдыха. Пока Герасим готовит ужин и чай, садишься я шалаш с подсадной. А с приближением сумерек в двухстах метрах от ели начинает тянуть вальдшнеп. Стемнеет — ужин у елки. Только заснешь, будит Герасим, в километре от стоянки — глухариный ток. Тогда я еще застал чудо-явление — ток, на котором среди мелкой кудрявой сосны, кочковатого мокрого места пело до 30 красавцев-глухарей.
Темно. Герасим с перекинутой через плечо сеткой для дичи и ружьем стоит с тусклым фонарем в ожидании. Я беру ружье, и мы трогаемся к глухариному току. Герасим идет впереди, как проводник, я сзади. Прошли метров восемьсот и погасили фонарь. Еще метров четыреста идем уже тише. Двигаться тяжело: кочки, ветки деревьев и кустарников впотьмах требуют особой осторожности, а главное надо быть бесшумными. Наконец Герасим приостанавливается и, перестав дышать (чтобы лучше слышать), поднимает палец, показывает на ухо: слушай, мол. Перестаю дышать и я. И тут слышу легкое щелканье, а за ним — песню. Сердце в такие моменты начинает биться чаще. Теперь — выдержка, терпение и неторопливость решают все. Нужно ведь услышать начало песни, затем сделать 2—3 шага и обязательно застать конец песни. Это значит, вы уложились по времени в тот момент, когда глухарь ничего не слышит. Пока он щелкает, разглядываешь (насколько возможно), куда сделать еще два шага, да так, чтобы не хрустнул сухой сучок или не булькнула вода под ногой — иначе все пропало. Направление песни а этот раз мне показалось левее обычного места тока. Еще совсем темно. Песню слышу как будто бы на таком близком расстоянии, что дальше идти страшно, нельзя, а глухаря не вижу. Вдруг он, хлопая крыльями, взлетает от земли вверх метра на полтора и, снова чуть щелкнув, поет. Тут только я понимаю, что он поет рядом с током, прохаживаясь по земле вперед и назад, как бы по дорожке длиной шагов в 12—15. Он ходит прямо по земле, поет и изредка
подлетывает, точнее подпрыгивает, хлопая крыльями, чтобы привлечь глухарку. Насладившись редкой картиной тока, прижавшись к дереву, я держу ружье, нацеленное на удобное для выстрела место. Наконец, когда стало чуть светлее и я уже уверен в прицеле, стреляю в песню. Все кончено. Это была моя самая интересная и любимая весенняя охота.
А теперь — курьез: то, что бывает только на охоте. Однажды Радченко, великолепнейший стрелок, о котором я уже говорил, еще один отличный охотник и я отправились на серых куропаток. С нами был пойнтер Чарли. Это была уникальная собака в смысле натаски. Ее хозяин считал, что не убить птицу после стойки собаки охотник не имеет права, а поэтому Чарли делал стойку — подводку и посла выстрела мгновенно бросался вперед и приносил любую птицу. И вот мы втроем вышли на поляну, где водились куропатки. Вдали виднелся лесок. В районе охоты пустили Чарли, и, представьте, он шагов через сто вдруг делает стойку! Мы идем трое рядом. Чарли дрожит от волнения. Подводка: шагах в тридцати от нас взлетает штук 50 куропаток! Три дуплета — ни одна птица не упала... Чарли бросается вперед, вынюхивает — и смотрит на нас с удивлением. Скандал!.. Он подбегает к нам. Хозяин оглаживает его и посылает снова: «Вперед! ». Чарли идет на центральную группу, так как куропатки разбились на три группки. Мы видим: снова стойка... Подходим. Взлет... Три дуплета — ни одна птица не падает! Чарли бросается вперед и недоуменный возвращается к нам. Я заметил, что одна куропатка пошла вправо и, видимо, села. Дальше начинался лесок. Я послал Чарли в сторону этой куропатки. Вижу, стойка. Подхожу к нему и тут — незабываемая на всю жизнь картина: шагах а десяти от меня Чарли, дрожа от волнения, чуть повернул голову в мою сторону, и глаза его будто говорят: «Ну, если ты, мерзавец, сейчас не убьешь птицу, промахнешься, то я тебе «руки» не подам». Столько выразительности и осмысленности было а этом взгляде, забыть невозможно. Он подтянул. Выстрел! Куропатка упала. С какой радостью и удовлетворением Чарли подал мне птицу! Я огладил его и поцеловал. Он заслужил большего. Кусочек сахара Чарли не взял: был слишком взволнован.
И вот последний коротенький «охотничий» случай. Мы вдвоем, Радченко и я, вышли на пригорок, окруженный осенним березняком. Там водились тетерева. Вдруг слышим выстрел. Через несколько секунд видим — летит мимо нас шагах а сорока тетерев. Стреляю — тетерев падает. Я оглядываюсь на Радченко и к своему удивлению замечаю, что из ствола его ружья идет легкий дымок. Он смотрит на меня и спрашивает: «Вы стреляли? ». «Да, — говорю, — а вы? ». «Я тоже! » Мы рассмеялись: такая поразительная одновременность едва ли может еще когда-либо повториться. Я не сомневаюсь, что подстрелил тетерева он.
Все эти охоты происходили недалеко от Переславля-Залесского в охотхозяйстве, где протекала небольшая речонка Нерль. Теперь там идут торфоразработки. И остается только вспоминать и вздыхать о чудесных былых охотах.
Аватара пользователя
ББК-10
 
Сообщения: 10072
Зарегистрирован: 05 Ноябрь 2014 17:53

Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

Сообщение ББК-10 » 12 Июнь 2019 21:38

Oхота и охотничье хозяйство, 1972, №8, с. 36-37

 Oхота и охотничье хозяйство, 1972, №8, с. 36-37 Громов - 0000.jpg
 Oхота и охотничье хозяйство, 1972, №8, с. 36-37 Громов - 0001.jpg
 Oхота и охотничье хозяйство, 1972, №8, с. 36-37 Громов - 0002.jpg
Охота в моей жизни

Корреспондент Карина Васильева встретилась со знаменитым летчиком-испытателем, Героем Советского Союза, генерал-полковником Михаилом Михайловичем Громовым, охотно согласившимся ответить на интересующие наш журнал вопросы. М. М. Громов долгие годы увлекался спортивной охотой.

Михаил Михайлович, расскажите, пожалуйста, хотя бы в нескольких словах, о вашем знаменитом перелете через Северный полюс в Америку. Может быть, остались какие-то подробности, которые не освещались в свое время в печати?
— В 1937 г. было решено идти на побитие двух мировых рекордов: полет по прямой и ломаной линии через Северный полюс в Америку. Это был рекорд и на дальность полета: длиться перелет должен был трое суток.
При перелете у нас возникло много осложнений и неожиданностей. Над Новой Землей, например, где находился наш контрольный пункт, вышел из строя термометр воды: только по температуре масла мы могли догадываться о температуре воды. Когда перестал работать магнитный компас, шли по солнечному курсоуказателю, когда солнце скрывалось за облаками, — по жирокомпасу, курс которого надо было подправлять каждые 15 минут(! ). От Земли Франца-Иосифа мы вошли в густую облачность и летели час сорок пять минут только по приборам. Началось интенсивное обледенение. За бортом на высоте четырех тысяч метров было всего минус 24° — аэродинамика явно портилась. Пришлось использовать полную мощность мотора.
За полюсом мы еще раз попали в обледенение, и в этом состоянии находились около часа. Правда, до острова Святого Патрика мы летели уже без приключений.
В течение 64 часов перелета никто из нас не спал, дремали только минут по пятнадцать. Но, оказывается, и это не был еще предел нашим испытаниям.
В Северной Америке, когда самолет перевалил через Скалистые горы, на высоте 3 тыс. метров попали в густую облачность, обледенели, многие приборы вышли из строя, перестало работать радио. Мы летели еще целую ночь и только на рассвете смогли приземлиться. Сели на ровную площадку, как оказалось потом, фермерское поле. Сразу к самолету подъехал хозяин фермы. Мы передали ему записку для нашего посла Уманского, в которой сообщали, где находимся.
Было около пяти часов утра. Несмотря на такую рань, к самолету спешили люди. Их было много и все хотели получить автографы. Мы расписывались — на шляпах, на манжетах, на рубашках; наши перчатки рвали на сувениры. Видя это, предприимчивый фермер быстро окружил самолет канатом и стал брать плату за вход. Он выпросил у нас остатки бензина, разлил его в пузырьки и тут же начал продавать — на память о нашем появлении. Позже он подал на нас в суд. Оказывается, когда мы садились, на поле паслась корова, которую, как он заявил, испугал шум самолета; она перестала давать молоко. Фермер требовал возмещения убытков, они были возмещены.
От многих я слышала, что вы были очень азартным охотником. Вы и сейчас верны своему увлечению?
— Года полтора назад у нас произошел случай: жена подобрала на улице щенка (из-под колес самосвала раздавался жалобный писк, который и привлек ее внимание). Это был месячный грязнуля, жалкий и голодный. Жена накормила его в какой-то ближайшей столовой и принесла домой. Крошка очень понравилась и мне, и дочке, и мы решили ее оставить. Щенок, очевидно, помесь лайки, был абсолютно черным с гладкой лоснящейся шерстью и очень выразительными глазами. Смотреть он любил прямо в глаза. Это была такая деликатная собачка, что ее просто не за что было наказывать. Она настолько привязалась к нам, что ни на минуту не отходила от нас и никого не подпускала ко мне и жене, ни друзей, ни собак. И вот этот песик заболел неожиданно чумой и в страшных мучениях скончался. Это так потрясло нас, что мы стали иначе относиться к животным. После этой смерти я и к охоте стал относиться иначе.
Я не езжу на охоту уже два или три года. Последнее время охотился с норными собаками. Англичане говорят о фоксе, что это маленький зверь с сердцем льва. В темной норе он воюет со зверем, не уступающим ему в силе. Я завел фоксов случайно. У нас в семье всегда были собаки, но одно время мы остались без собаки, тогда-то и решили взять фокса.
Сейчас у меня два фокса, девяти и десяти лет. Дамочка всегда проходила на Малую золотую медаль. Когда мы стали искать ей пару, один знакомый еще по фронту англичанин, увидев мою собаку, сказал, что пришлет жениха. И действительно, с одной из делегаций прибыл в голубой будке фокс. У Тамми и Келли всегда в помете один или два первоклассных щенка, которые, как правило, проходят на выставках. Но, если ведешь породу, надо охотиться. Вкусив прелесть охоты, пес становится невыносимым в общежитии: во дворе бросается на всех кошек и собак, готов всех разорвать.
Когда вы начали охотиться?
— С детства. Я еще не был школьником, когда однажды отец взял ружье и пошел на озерцо (мы жили тогда под Москвой, в Лосиноостровском). Я сидел на берегу, ловил пескарей, вдруг вижу идет отец и несет утку — очень я удивился. На следущий день я взял старое шомпольное ружье отца, зарядил его (оно заряжалось с дула), вышел с ним на крыльцо и нажал курок — осечка! Тогда я вернулся и спрятал ружье. Потом отец из него стреляя в то же полено — отличный был выстрел! С детских лет отец развивал во мне смелость и самостоятельность, поэтому он не рассердился на меня за ружье, а пошел к матери и сказал: «Смотри, как все правильно сделал». Вскоре я получил в подарок монтекристо.
В юности я часто отдыхал у родных в деревне, где и начал охотиться по-настоящему: по птице и по зверю.
Какую охоту вы любите?
— У меня всегда были хорошие охотничьи собаки. Я любил и держал одно время псовых борзых, очень хороших борзых, породных и рабочих. Многие, по-моему, недопонимают, как надо охотиться с борзой. Собаку можно спускать только тогда, когда до зверя остается метров семьдесят. Борзая накоротке очень резва, но некоторых охотников это не удовлетворяет: они хотят, чтобы она гнала, как гончая. Из борзой нельзя сделать выносливого зверя. Она жадна к зверю, отлично видит и очень быстра, ею надо пользоваться, как ружьем, на определенном расстоянии. С борзыми за зайцем — очень азартная охота. Если у вас две или три собаки, зайцу не уйти. С борзыми я охотился много лет и удачно.
Какие охоты, Михаил Михайлович, вам особенно запомнились? В каких местах?
— Я очень много охотился на птиц и в сказочно красивых местах. В 14 км за Переяславлем есть река Нерль. Дорога на Нерль была дорогой в рай: по обеим сторонам ее золотые осенние березы и осины. Раньше на 102 км находился песочный карьер, где обычно останавливались передохнуть охотники. Дальше лежало Плещеево озеро с отмелями. Здесь был типично русский вид, природа большого простора.
Около шоссе стояла деревня Канюцкое, там жил знакомый егерь Герасим Журавлев. Это был хороший хозяин, у него всегда все было предусмотрено: в трудном месте он обязательно запасет посошок, в нужном приготовит шалаш; на речке у него были припрятаны коняшки (два выдолбленных бревна), в которых на досках для сиденья — свежее сено.
Мы поднимались вверх по реке. Красота вокруг необыкновенная: по берегам — левитановские леса, на черной воде — желтые листья, вдоль реки — голубые незабудки, тишина и вдруг неожиданный от ветра шум леса. В 7 км под громадной елкой рядом с рекой было заготовлено место: сено, треножник, медный чайник.
Мы приезжали обычно в субботу вечером, а охотиться отправлялись на ночь на воскресенье. Располагались в шалаше, на воду спускали подсадную. Рядом, когда темнело, начиналась тяга вальдшнепов. А в час ночи, пройдя с километр, пробирались по знакомой егерю тропочке на глухариный ток.
Когда мы приезжали, к нашему егерю приходил гость, тоже охотник. Все звали его Святым, он носил огромную каштановую бороду. Святой не мог сломать у дерева сучка, только сухим валежником растапливал костер. Он мастерски разыскивал зверя, неслышно греб, умел беззвучно пройти по камышу, но не способен1 был добить на охоте утку или усыпить пойманную рыбу. Правда, водку пил и любил философские рассуждения.
Хорошо помню один глухариный ток, когда в одно утро я взял трех глухарей (это было много лет назад). Чуть забрезжил рассвет, я увидел, что глухарь ходит по земле: 15 метров в одну сторону, 15 — в другую, подпрыгнет, запоет и опять ходит. Он был в то утро первой моей добычей.
Начали взлетать глухарки. Вижу, сел на толстый сук глухарь и поет, поет, поет. Я выстрелил.
Вдруг слышу, квохчет глухарка. Какой-то глухарь не выдержал — ответил. Я подобрался к нему шагов на двадцать пять. Уже совсем стало светло — он подвел счет моим трофеям.
На глухариной охоте я неожиданно обнаружил, что плохо слышу. Егерь спрашивает, слышу ли, как глухарь поет. А я — ни звука. Вот и пришлось отказаться от этой охоты. Мне глухариная охота очень нравилась: она такая действенная и требует большого искусства.
Произошел со мной на этой охоте один забавный случай. Егерь говорит: «Идите вперед, пройдите шагов двести». Пошел. Отойдя от дороги шагов на пятьдесят, я услышал глухариную песню. Спешу вперед. Вдруг вижу — громаднейшая лужа, отступать некогда: глухарь кончил петь и слетает, перелетел на другое место и опять продолжает петь. Под песню вылезаю из лужи, а птица возвращается на старую ветку. Видно, перелетом глухарь тоже заманивал глухарку. Мое возбуждение не утихало до самого дома.
А на куропаточей охоте произошел со мной просто позорный случай. У моего приятеля был с отличным чутьем пойнтер, но он бросался за птицей сразу после выстрела — мазать было нельзя. Отправились мы как-то втроем на охоту. Собака делает стойку — взлетает рой серых куропаток. Стреляем одновременно— ни одна птица не падает. Пойнтер с удивлением смотрит на нас, двинулся дальше, пробежал шагов двести по полю и застыл, дрожит, чувствуем, дальше идти нельзя. Взлетают птицы — опять стреляем и опять мажем. Это была позорная охота!
Вы, кажется, сейчас работаете над книгой?
— Я пишу книгу, которую условно пока назвал «Через всю жизнь». Это будут мемуары. В первой части расскажу о тех полетах, о которых раньше не писали. Во второй (она будет озаглавлена «Как работать над собой») речь пойдет о совершенствовании психической деятельности человека, о самовоспитании. Воспитывать волю — значит ежедневно делать то, что задумал. Повседневная жизнь — лучшая школа для совершенствования нашей психической деятельности.
А как, по-вашему, охота помогает этому воспитанию?
— На охоте бывает много неожиданностей, на которые надо уметь быстро реагировать. Охота развивает реакцию на неожиданность, вырабатывает хладнокровие. Если человек относится к охоте сознательно, она помогает воспитанию характера.
Что вам дала охота?
— Охота ~ это большое отвлечение и отключение от повседневной работы, это очень хороший способ отдохнуть. Охота знакомит с природой и с живой природой, приносит большое душевное удовлетворение.

 10-472 Карина Васильева.jpg
Обратите внимание на то, кто брал интервью у М. М. Громова
Аватара пользователя
ББК-10
 
Сообщения: 10072
Зарегистрирован: 05 Ноябрь 2014 17:53

Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

Сообщение Кара » 28 Февраль 2023 00:24

Вот известная фотография
 07. Каманин Н.П., Слепнёв М., Доронин И., Молоков В.С., Гром.jpg

Но у aloban / Андрей Лобанов (aloban75) Битва за Арктику: «Челюскин» (82 ФОТО) URL: https://picturehistory.livejournal.com/ ... l#comments (текст - в viewtopic.php?f=7&t=6067&start=165), увидел его без Михаила Михайловича.
44. Лётчики — первые Герои Советского Союза, участники спасения челюскинцев.jpg
Не мешай летать железу!
Аватара пользователя
Кара
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 1303
Зарегистрирован: 19 Декабрь 2008 16:15
Откуда: ЬУМН

Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

Сообщение петрович » 28 Февраль 2023 00:47

Кара пишет:Вот известная фотография
07. Каманин Н.П., Слепнёв М., Доронин И., Молоков В.С., Гром.jpg

Но у aloban / Андрей Лобанов (aloban75) Битва за Арктику: «Челюскин» (82 ФОТО) URL: https://picturehistory.livejournal.com/ ... l#comments (текст - в viewtopic.php?f=7&t=6067&start=165), увидел его без Михаила Михайловича.
44. Лётчики — первые Герои Советского Союза, участники спасения челюскинцев.jpg


Просто ММ кто-то безжалостно вырезал и заретушировал. Цель и причина - неизвестны.
петрович
 
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 01 Январь 1970 03:00

Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

Сообщение Кара » 28 Февраль 2023 08:52

Да, именно это я и имел ввиду.
P.S.: в соответствующих темах обратил внимание на эту фальсификацию
Не мешай летать железу!
Аватара пользователя
Кара
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 1303
Зарегистрирован: 19 Декабрь 2008 16:15
Откуда: ЬУМН

Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

Сообщение петрович » 28 Февраль 2023 18:15

Кара пишет:а, именно это я и имел ввиду.
P.S.: в соответствующих темах обратил внимание на эту фальсификацию


Я тут порылся по датам - Громов же тоже Героя в 1934м получил, и вроде грамоты о присвоении звания и челюскинской семерке и ему в один день вручали.
Похоже, что какому то безвестному иллюстратору понадобилось фото для статьи или книги исключительно с первыми семью ГСС и он вот так вышел из положения - обрезал официальное фото с вручения и совместил без ММ . А дальше пошло/поехало...
Вложения
 Герои-летчики Каманин, Слепнев, Доронин, Молоков, Громов, Водопьянов, Леваневский, Ляпидевский..jpg
петрович
 
Сообщения: 253
Зарегистрирован: 01 Январь 1970 03:00

Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

Сообщение ББК-10 » 28 Февраль 2023 19:37

100 %
:good:
хорошо бы и ему обрезать
Аватара пользователя
ББК-10
 
Сообщения: 10072
Зарегистрирован: 05 Ноябрь 2014 17:53

Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

Сообщение ББК-10 » 03 Март 2023 17:13

 cover.jpg
Михаил Громов со товарищи
Автор: Геннадий Ашотович Амирьянц
Тип обложки: Переплет
Издательство: Кучково поле
Дизайн: Виктория Забкова
Формат: 160х235
Вес (гр.): 1250
Страниц: 736
ISBN: 978-5-907171-37-4

Книга посвящена выдающемуся летчику-испытателю, организатору и первому руководителю Летно-исследовательского института и Школы летчиков-испытателей, ученому в области психологии летного труда и эргономики, военачальнику, генерал-полковнику авиации и профессору, выдающемуся спортсмену-тяжелоатлету и тренеру Михаилу Михайловичу Громову. Это первая большая книга о нем, о его времени, его сотоварищах.

Это также первая книга о его жене, уникальной Нине Георгиевне Громовой. Во время войны она работала военным переводчиком в Управлении внешних сношений Генерального штаба Вооруженных сил СССР, а в 1946 г. — в Военно-штабном комитете Совета Безопасности ООН. Одна из лучших спортсменок страны ХХ в., она была первой женщиной, допущенной к участию в стипль-чезе наравне с мужчинами, в 1950 г. она установила рекорд в скачках с препятствиями на 6000 м, не побитый и поныне. Громовы прожили яркую драматичную жизнь, побеждая, страдая, любя… Их объединяли высокая общегуманитарная Культура, высокое чувство Долга, их объединяла большая Любовь.

https://kpole.ru/catalog/istoriya-istor ... varishchi/
Аватара пользователя
ББК-10
 
Сообщения: 10072
Зарегистрирован: 05 Ноябрь 2014 17:53

Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

Сообщение Kuzmich » 06 Март 2023 23:03

А кто-нибудь приобрёл, читал? Там ведь вроде как повествование в виде интервью с Ниной Георгиевной Громовой. Действительно ли, это интересно?
Аватара пользователя
Kuzmich
 
Сообщения: 121
Зарегистрирован: 08 Май 2013 08:09
Откуда: Нижний Новгород

Громов Михаил Михайлович (1899-1985)

Сообщение ББК-10 » 07 Март 2023 19:31

Kuzmich пишет:А кто-нибудь приобрёл, читал? Там ведь вроде как повествование в виде интервью с Ниной Георгиевной Громовой. Действительно ли, это интересно?

Вчера приехала. Не читал еще. Распаковать надо сначала. Про интересы без комментариев.
Аватара пользователя
ББК-10
 
Сообщения: 10072
Зарегистрирован: 05 Ноябрь 2014 17:53

Пред.

Вернуться в Персоналии



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 22

Керамическая плитка Нижний НовгородПластиковые ПВХ панели Нижний НовгородБиотуалеты Нижний НовгородМинеральные удобрения