"Байкал", дизель-электроход

От ладьи и коча до атомохода.

"Байкал", дизель-электроход

Сообщение Иван Кукушкин » 26 Сентябрь 2009 12:58

Судно серии ледокольно-транспортных судов класса УЛА тип"Лена" (строительство серии в 1954-1957)

«Байкал» (ЛДТ — ЛЕНА) (1957–1986)
IMO: 5034082
Royal Schelde (Flushing, Нидерланды) (зав. № 283) (? — 1957.03.16 — 1957.07)



 43.jpg
Государственный Архив Мурманской области
http://murmanarchiv.ru/index.php?option ... ;Itemid=28
Мурманское морское пароходство

Выгрузка техники с д/э «Байкал» на ледяной припай на о. Гофмана (Земля Франца-Иосифа).Сентябрь 1957г.
 44.jpg
Д/э «Байкал» выводит лихтер «Тунгуска» и пароход «Холмогоры» из льдов на чистую воду. Пролив Вилькицкого.22 сентября 1957 г.
 45.jpg
Разгрузка д/э «Байкал». Плашкоут приведён катером к ледяному припаю. Арктика. 1957г.
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

"Байкал", дизель-электроход

Сообщение Иван Кукушкин » 12 Февраль 2011 13:30

перепост с форума airbase | http://balancer.ru/g/p1862848

"Байкал" как ОС-30 : ОС-30.jpg
Single Ship Report for "5034082"
IDNo: 5034082 Year: 1957
Name: BAYKAL Launch Date: 16.3.57
Type: Cargo ship Date of completion: 7.57
Flag: RUS
Tons: 7661
DWT: Yard No: 283
Country of build: NLD
Builder: Royal Schelde
Location of yard: Flushing
End: 1986

Был передан в ВМФ, ходил как ОС-30 с военным экипажем.
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

"Байкал", дизель-электроход

Сообщение Иван Кукушкин » 12 Февраль 2011 13:32

перепост с форума airbase | http://balancer.ru/g/p1863609

:": 1961 г., р-н Новой земли...

 014.jpg
 013.jpg
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

"Байкал", дизель-электроход

Сообщение insp2 » 23 Июнь 2013 18:56

Останки д/э БАЙКАЛ у острова ТОРОС в Кольском заливе. Под берегом - это корпус БАЙКАЛА.
Вложения
Все что осталось от д/э БАЙКАЛ : 0_3b7ae_70ecfc5a_L.jpg
Так д/э БАЙКАЛ, он же ОС-30, окончил свою биографию : 0_76160_a47e04ca_L.jpg
Аватара пользователя
insp2
 
Сообщения: 463
Зарегистрирован: 29 Январь 2011 22:51
Откуда: С-Петербург

"Байкал", дизель-электроход

Сообщение insp2 » 01 Март 2015 15:05

Гибель "Байкала"
Шел 1975 год, декабрь. Я стоял оперативным дежурным по бригаде судов аварийно-спасательной службы Северного флота. Время — за полночь. Не торопясь, к утреннему докладу собирал погоду и обстановку о нахождении своих кораблей по морским весям. Неожиданно зазвонил оперативный телефон от дежурного командира СО спасательного отряда, из Североморска. Им стоял на борту спасательного судна СС "Алдан" мой комдив. Состоялся диалог.
— Не спишь? Да и не придется, пожалуй. В губе Белушья, на Новой Земле, у причала горит ОС-З0, более известен как "Байкал", по своему первоначальному имени с постройки. Доложи комбригу и готовьте СО-2 нам на замену в Североморск.
ОС — означает "опытовое судно".
Выяснил, что горит ходовая надстройка, ветер там до двадцати метров в секунду, в губе паковый лед до одного метра. Пожар тушат командой и экипажами стоящих судов Мурманского морского пароходства.
Я на бригаде был дивизионным механиком, а до этого служил на Каспии дивизионным инженером по аварийно-спасательным работам и уже много раз принимал участие в тушении пожаров на судах в море и на буровых основаниях.

Спустя два месяца "Байкал" привели на буксире в Мурманский порт и он некоторое время стоял на всеобщем обозрении проходящих судов в грузовом районе морского порта. Рубка с верхнего мостика до главной палубы по правому борту сгорела вся, а по левому — до шлюпочной палубы. Сгорели все системы управления гребным двигателем, палубы надстройки искорёжены, электрооборудование и все системы в надстройке выгорели полностью, машинное отделение и механизмы были залиты морской водой. "Байкал"упрятали в завод, подальше от глаз. Превратностями службы, за получением воинского звания меня назначили командиром БЧ-5 с задачей в кратчайшие сроки поставить корабль на ход,

О судне: построено в Голландии по серийному заказу судов типа "Обь", "Лена", "Индигирка", "Енисей". Они обладали превосходными мореходными и ледокольными качествами, имели мощную силовую дизель-электрическую установку, четыре трюма, вертолетную площадку и осуществляли арктические и антарктические экспедиции. ОС-30 очень нужен был полигону , "опыты"с "ядерным щитом" продолжались и было принято решение срочно выпустить его из ремонта. С нового, 1977 г., удалось увеличить финансирование, установить хорошие отношения с заводом, пополнить до нормы экипаж и начать его обучение. Чтобы было понятным, оговорюсь, что экипажи таких судов в гражданских ведомствах и их комплектование в Военно-морском флоте — это не сопоставимые варианты. На судах пароходства во главе машинной команды стоит главный механик, в подчинении два старших дизельный и электромеханик, еще три дизельных — второй, третий и четвертый. Столько же и электромехаников, да плюс три смены старших мотористов да электриков, токарь, сварщик и рефрижераторный механик и по два вахтенных моториста и электрика на три смены. А у меня только два офицера — с категорией роста аж до старшего лейтенанта и три мичманка, вчерашние гвардии матросы. Вот и крутись, как можешь. За три месяца пропустил своих военспецов дублерами на судах торгового флота — на "Лене"и на "Оби", договорившись с руководством пароходства отстажировать их в режиме практикантов.
Еще велись работы по насыщению судна радиотехническим и навигационным оборудованием, а швартовные испытания машин шли полным ходом.
На 26 декабря назначались ходовые испытания с выходом в Баренцево море до Гремихи и обратно. Боевая часть пять, то есть машинная команда уже с десятого декабря у стенки завода перешла на режим ходовых вахт, отрабатывала слаженность вахт "по-походному", чего не скажешь, к сожалению, о других боевые части. По заведенному ритуалу накануне выхода состоялось партийное собрание с традиционной повесткой дня по ритуалу — "О задачах коммунистов ОС-30 по выполнению программы государственных испытаний». Все по стандарту тех лет.

Пригласили руководство завода, присутствовали все члены Госкомиссии — офицеры из Москвы, из штаба базы, из Техупра. До собрания мне удалось переговорить со своим комдивом, капитаном 2 ранга Бессарабовым.
— Куда мы торопимся? Мы же не готовы по штурманской части. За пять лет сварочных работ на борту картушки магнитных компасов показывают очаровательную ахинею, но не курс корабля. А гирокомпас пятые сутки крутится только в одну сторону без передышки, несмотря на все ухищрения специалистов Гидрографии. Прослышал, что путевой и главный компасы берем напрокат у соседей. Это так? Я скажу на собрании, что так и до трибунала угодить можно. Надо отстоятся хотя бы сутки без сварочных работ и уничтожить в полигоне девиацию магнитных компасов. Все торчат в эйфории патриотических призывов!

— Я согласен, Григорьевич, поддержу, но на нас давят и хотят вытолкнуть корабль к Новому году, "горят” показатели выполнения плана завода, министерства и области. Звонили мне из Москвы, также требуют, а я зампредседателя Госкомиссии. Пойдем к капитану первого ранга Цихмистро, он председатель комиссии, пригласим еще командира. Посоветуемся.
Но командира, капитана 3 ранга Карнаухова (был за пожар понижен со звания капитана второго ранга до третьего), и председателя Госкомиссии на борту не было, — уехали оформлять документы на получение "добро" на выход в Штаб тыла флота и в Инспекцию безопасности мореплавания.

На собрании после моего выступления мнения разошлись. Я, старпом и комдив были в меньшинстве. Выступил заместитель директора завода по производству и обвинил меня в саботаже. Замполит прямо так и заявил, что на меня будут представлены материалы на парткомиссию флота. Я уже ходил в звании капитана 3 ранга, а замполит спал и видел себя после ходовых капитаном 3 ранга. Понятное стремление и вполне логичное, но надо было хотя бы чуточку соображать в штурманском деле. Но откуда? Он был призван во флот из школы, с преподавательской работы, читал школьникам историю в селах Белоруссии. До нас служил замполитом на топливном береговом складе.

Чтобы понять дальнейшие события, сочту необходимым дать справку о "членском" составе Госкомиссии и об офицерах корабля.
Командир четыре года назад ходил в море вторым командиром при перегоне однотипного судна "Яуза", но советской постройки, из Николаева в Мурманск.
Старпом был назначен с подмосковного склада, в надежде стать командиром, так как после восстановления в звании Карнаухову подыскали повышение. Шесть лет назад он был командиром корабля на Черноморском флоте, но из-за тяжелой болезни сына вынужден искать место службы поближе к медицинским центрам, и нашел в Подмосковье. Словом, приехал мужик за званием. Всё бы хорошо, да вот он то, при всей его силе организаторского таланта, уже несколько раз впадал в "штопор" ...

Помощником командира был назначен помощник командира с "Яузы" на дальнейшую перспективу. Это был толковый и деятельный офицер.
Штурманом состоял относительно молодой еще офицер, ранее служивший на Балтике, сын замминистра авиационного приборостроения и по связям был переведен к нам для льготной выслуги и хорошего послужного списка. Чтобы не потерять навыки по навигацким наукам, ходил несколько рейсов на "Яузе". Человек своеобразный, но уживчивый, хорошо образован, но не педант, проще — шалопай.
Мои боевые помощники — дизельный и электромеханики. Командир моторной группы Саша Шаулов успел "сбегать" один рейс с Архангельска и дошел до Белушьей губы еще до пожара. Толковый инженер, но за пять лет ремонта стал попивать, сказывался большой срок нахождения в "старлеях". Второй — лейтенант Витя Ермолаев — флегма, как чухонец, и нулевой как специалист, плюс ленивый до умопомрачения и безнадёга на усвоение закона Ома. Выпускник ВВМИУ им. Дзержинского. Нонсенс!

Несколько слов о мичманах. Один только мичман-дизелист, Толя, ранее служивший у меня на дивизионе на СС ПЛ, окончил техникум мичманов и соображал в своем деле. Старшина команды электриков стал мичманом по нужде, женился в Мурманске, умел вкручивать лампочки, из бывших матросов, пришел служить после пожара на "Байкал". От Главного распределительного щита шарахался, как от встречи со СПИДом. А старшина трюмно-котельной группы мичман Панкратов пришел с эсминца, но как потом выяснилось, пьянь, похлеще старпома. Вот из этого человеческого материала предстояло кого-то выучить, а кого-то безжалостно убрать или подарить с повышением. Боцмана из Кронштадта привел к нам комдив, расторопного и весьма толкового мичмана. На таких трудягах и флот держится. Остальные мичманы — начальники продслужбы, вещевой службы, финансист и секретчик были вполне добросовестными служаками.
В 19.00 двадцать шестого декабря, в понедельник, (полное нарушение традиций!) буксир оттянул нас на середину Кольского залива и прогудев, мы своим ходом двинулись на выход из залива на долгожданные ходовые Госиспытания. На бору находились: председатель комиссии — механик по образованию, упомянутый Цихмистро (весьма толковый инженер-механик), начальник штаба Новоземельской базы — артиллерист, комдив — штурман, наш дивизионный штурман, сам командир — штурман, старпом — минер, помощник командира — штурман и наш штатный корабельный штурман Леша Игменов. Итого, семь специалистов, имевших стабильное военно-морское образование по навигационной части. Предполагалось, что и замполит должен иметь навыки вахтенного офицера на ходу, но не обессудьте, для Адама Степановича это было бы высшей школой познания мореходных наук.

Отходили все режимы по Программе отлично и возвращались назад. Оставалось проверить работу силовой установки на режимах "самый полный вперёд" и "самый полный назад", всего по полтора часа на каждый. На вахте в Посту Энергетики и Живучести за себя оставил главного механика, приглашенного мною на выход с дизель-электрохода "Лена" от пароходства, своих офицеров и решил отдохнуть пару часов до завершения Программы и вскрытия лючков картеров главных двигателей, просмотра всех индикаторных параметров, — валился с ног, практически без сна был шестые сутки. Время приближалось к обеду, были в траверзе острова Кильдин, уже на подходе к поворотному бую в Кольский залив. Погода была привычная для этого времени года, пять - шесть баллов море, периодические снежные заряды, боковой ветер не превышал десяти -двенадцати метров в секунду, шли порожнем, слегка покачивало. Только вышли на режим "самого полного хода вперед". Через полчаса позвонил в каюту из машинного отделения Виктор Иванович, мой коллега с дизель-электрохода "Лена", и говорит, что совместным решением Председателя комиссии и его зама от промышленности определились свернуть испытания на режимах самого полного хода. В этом и таится опасность перегрева дизелей, гребного электродвигателя и упорного подшипника валолинии. Пошел на ходовой мостик, а это на три этажа выше. Там находились все члены комиссии, не было старпома, по- видимому, сменился. Подошел к командиру, задал вопрос, чем вызваны изменения Программы. Вообще говоря, это парадокс, ведь так никогда не бывает, чтобы командир пошел на поводу в подобных делах. Я к капитану 1 ранга Цихмистро.

—Степан Степанович, чем вызвано ваше решение? Я не подпишу протокол ходовых испытаний.
—Все будет хорошо, Коля, мы с Павлом Ивановичем посоветовались (это зам. директора по производству): машины ведут себя нормально. Спустимся в кают-компанию, и мы тебя убедим, думаю, что достаточно открутили. (Их всех понять то можно, все торопились успеть к новогоднему столу и еще долететь до Москвы!).
Мельком посмотрел через иллюминатор, — вошли в сплошной снежный заряд. Командир уставился в тубус локатора, комдив во второй рядом, штурман вертится у эхолотов. С "вороньего гнезда", что на фок-мачте, прошел доклад — "вижу берег!"

Наш штурман бросил реплику: "Не препятствовать! ". Обстановка на ходовом мостике для меня была непривычной, какой-то суматошной, нервной. Много посторонних людей, и как позже стало известно, мы плыли по счислению, то есть по карте и по отсчету циркулем пройденных миль, сверяясь с моими тахометрами по построечной скорости, и никто не знал точного места корабля. Проще было бы плыть по опросу местных жителей в тундре! Гирокомпас вышел из меридиана, все репитеры вертелись, как Бог на душу положит, ну, а взятые напрокат магнитные компасы и вовсе ничего ни путного, ни попутного показать не могли. Бесконечно вводимые поправки не могли дать истинный курс и взятия пеленгов для определения места. Когда мы выходили из ходовой рубки, корабль резко содрогнулся от встречного сильного удара на самом полном ходу в пятнадцать с половиной узлов. Мигом, перескакивая ступени трапов, спустился в машинное отделение.

Схема управления гребным двигателем была "рассыпана». Быстро перебираем и даю с машинного отделения "самый полный назад». В голове промелькнуло: "Лодка! Напоролись!" Из машинного отделения сыграл: "Аварийная тревога! Личному составу осмотреться по отсекам! Аварийным партиям осмотреть трюма!»
Запросил ГКП, — что произошло? Последовал ответ, что выскочили на каменную гряду, и давайте "самый полный назад».

Опыт службы в АСС позволил быстро оценить обстановку, что без посторонней помощи нам не сползти с каменной гряды. Откачка балласта ненамного понизит осадку, а более того, возникнет угроза опрокидывания, — перед выходом расчетная остойчивость была предельно допустимой и метацентрическая высота составляла всего лишь 0,27 метра, что для положения "поршнем" было достаточно на выход. Беда в том, что при откачке балласта этот корабль приобретал состояние безразличного равновесия — малейший порыв ветра или толчок волны и мы можем опрокинуться на борт. Заполнены были все днищевые цистерны и оба самых больших топливных танка водой. Можно было бы сойти, если бы вовремя доложили оперативному дежурному флота и к нам подскочили силы дежурного Спасательного отряда. Всего-то хода от Североморска до бухты Лодейная было от силы полтора часа! А тем временем к вечеру ветер усиливался и менял направление, волны безжалостно били килевую балку о гряду, подталкивая и разворачивая корабль к высокому скалистому берегу, липкий мокрый снег усугубил и без того возникший крен на правый борт, который стремительно увеличивался.

Для полной оценки состояния корабля вместе с боцманом обследовал все трюма, отсеки, днищевые горловины. Крен составил двенадцать градусов, лазать по высоким вертикальным трапам в теплой одежде стало тяжело и жутко при гуле и стоне корпуса от ударов по каменной гряде. Почти все трюмы получили пробоины, аварийными партиями крепили люки, горловины, ставили цементные ящики на трещины корпуса. Оголились левые кингстоны охлаждения вспомогательных дизель- генераторов. Пока еще можно было их охлаждать через кингстоны правого борта. На верхней палубе старпом едва управлялся со сколкой льда и его уборкой, уже не мокрого снега, а заледеневших глыб. Крепчал мороз, свирепел ветер, а на мостике, наконец, видать приняли решение и доложили ОД флота об аварии, на рейде уже штормовали суда Спасательного отряда, несколько больших боевых кораблей — были по тревоге подняты все дежурные силы флота. Пытались с катера подать нам на корму буксирный конец. Описывать мытарства тех людей в катере, которые линеметом, с риском для жизни, подавали нам бросательный конец, легкие проводники для последующей подачи 66-ти миллиметрового каната. Но поздно! В днище третьего трюма вонзился валун и вот-вот скала войдет в левый борт чуть ниже отметки ватерлинии вблизи главного мидель-шпангоута. А на борту было 136 человек экипажа, вместе с заводской сдаточной командой!

ОКОНЧАНИЕ далее
Вложения
Под действием шторма корма отвалилась : baikal05.jpg
дэ БАЙКАЛ в первые дни после аварии : baikal06.jpg
Последний раз редактировалось insp2 04 Март 2015 11:03, всего редактировалось 1 раз.
Аватара пользователя
insp2
 
Сообщения: 463
Зарегистрирован: 29 Январь 2011 22:51
Откуда: С-Петербург

"Байкал", дизель-электроход

Сообщение insp2 » 01 Март 2015 15:09

Гибель "Байкала" (окончание)
Что там по УКВ говорили за весь период аварии мои командиры с командиром спасательного отряда и с Командующим флотом не ведаю, но неожиданно по громкоговорящей связи меня вызвали в радиорубку.
— Пятый (это присвоенный мне позывной), говорит командир спасательного отряда, доложите объективно обстановку, как специалист АСС и как механик корабля. По чертежу докладывайте о состоянии второго дна и танков, с носа в корму.
От работы на морозе, от залива бортовой водой при заделке пробоин в трюмах, простыл, едва говорил сиплым голосом. Доклад мой был неутешительным для моих начальников на борту.

— Корабль обречен, имеет значительные разрушения днища, местами имеются вспучивания настила второго дна, вода вытекает из топливных танков, куда был принят балласт перед выходом, появились свободные поверхности, что увеличивает опасность опрокидывания. Корабль сидит на каменном валуне в районе третьего трюма, настил второго дна продавлен, вокруг выпучины гуляет вода. В машинное отделение фильтрует вода с маслом, повреждены масляные и топливные днищевые танки, успеваем откачивать машинное отделение Предложение: с наступлением лётной погоды в дневное время срочно эвакуировать гражданских специалистов, а экипаж на берег, для чего потребуется оборудовать канатную дорогу. Для продолжения аварийных работ по борьбе за живучесть оставить на борту аварийную партию в составе десяти человек. Вертолетом доставить доски и цемент. Крен на правый борт увеличился до семнадцати градусов, температура на верхней палубе минус 22 градуса, волна заливает при ударе шлюпочную палубу, сорвало на юте рабочую шлюпку, перемещаться по палубам опасно. Подтверждаю свой вывод — лишних людей, во избежание жертв, необходимо срочно эвакуировать.

— Что ты намолол? Ты думаешь, что говоришь? — закричал замполит.
— Адам Степанович! Нам для полного счастья не хватает погубить еще и людей! — обратился старпом к замполиту. — Он один из нас правильно оценил ситуацию. Пойдём, подумаем, кого отобрать в состав аварийной партии. Нужны сильные и способные что-то делать и соображать. И надо готовить канатную дорогу. Отвали, Адам от него, он знает, что делает!
Опять по трансляции:
— Пятому прибыть в радиорубку!
Шли уже вторые сутки жизни на аварийном корабле. Ходить по коридорам стало сложно, отопление пришлось остановить, воду с огромного парового котла слить. В коридорах палуба стала как каток, гальюн пришлось закрыть, воду на смыв отключили. А еще надо было как-то кормить людей...
Поднялся в радиорубку.
— Пятый у аппарата.
— Говорит Первый («первый» — это Командующий флотом)! Вы назначаетесь на весь период аварийных работ старшим на борту, оружие забрать в свой сейф. Сообщите все сведения по расчету остойчивости перед выходом. Кто делал расчет?
— Расчет записан по табличной форме в суточном машинном журнале, он в ПЭЖе, делал расчет сам.
— Передайте аппарат командиру.
— Есть!
— Ваша задача — сберечь экипаж и заводских рабочих. Утром придет вертолет. Снимем рабочих, потом членов Госкомиссии. Утверждаю состав аварийной партии в двадцать человек, остальных эвакуировать на берег. Все! Передайте аппарат пятому!
— Есть!
— Пятый у аппарата.
— Вам и всем все ясно?
— Так точно, товарищ Первый. Прошу оставить со мной десять человек. Справимся, не хочу брать на себя жизни молодых ребят. Список личного состава аварийной партии и сведения о проживании их родителей будет составлен и передам дополнительно. Все будут добровольцы. Опасность опрокидывания увеличивается.
— Добро! Передавайте свой расчет. Потом пусть радист передаст
список аварийной партии.
— Есть!
Я зашел к себе в каюту, все происходящее ошеломило меня. Позвонил в ПЭЖ, попросил принести машинный журнал и потом вызвал своих офицеров и мичманов. Осипшим голосом задавал всем один и тот же вопрос: «Берег или корабль?»

Остаться со мной желающих не оказалось. Отпустил своих доблестных помощников. Взял машинный журнал и пошел в радиорубку. Отчетливо работала мысль, что этим расчетом я могу сам себе подписать приговор. И уже потом не будет стоять вопрос, в каком месте поставить запятую в известном решении короля: «Казнить нельзя помиловать!».
В радиорубке радист передал микрофон и сказал, что только что вызывал меня командир спасательного отряда. Я настроился, доложился и услышал знакомый голос своего бывшего комбрига капитана 1 ранга Иващенко. Работали уже без позывных.

— Коля, я не сомневаюсь в правильности твоей оценки аварийного состояния. Получен плохой прогноз, усиливается ветер, волнение до 9 баллов. Дежурные силы флота отойдут мористее. На палубу не выходить. Скажи откровенно, шансы есть на спасение судна?
— Марат Кондратьевич, шанс был в первые часы. На борту главный конструктор проекта из КБ завода. Мы вдвоем рассмотрели вариант затопления четвертого трюма и танков авиатоплива под вертолетной площадкой, с одновременным рывком СС «Памира», и на всякий случай подводкой пары четырехсот тонных понтонов под четвертый трюм, с откачкой балласта тонн восемьсот, тогда можно было надеяться «фифти-фифти». Но о понтонах можно забыть, они только притонут, мелко. Риск опрокидывания с откачкой балласта велик, по тихой погоде и со снятием экипажа можно было бы попробовать, Первоначальное положение можно было зафиксировать удержанием нашей кормы спасателем, но время упущено, вы подошли, когда нас стало насаживать на наклонную гряду, танки второго дна фильтруют в трюмы, кроме первого. Утром к 10 часам включим всё палубное освещение и обливной свет над палубой юта, надо успеть эвакуацию вертолётами пораньше. Колотит нас волной немилосердно, крен увеличился до 17 градусов, за бортом минус двадцать пять.
— Принято, значит, вариант все же был. Мыслили верно. Передавай расчет по столбцам и справа налево. Связь через каждые полчаса по УКВ, докладывать лично.

За пять рейсов вертолёты за короткий световой период дня увезли всех рабочих и членов Госкомиссии. Людей с борта поднимали на тросах, с заправкой карабинами.
С обеда начались попытки забросить конец линемёта, чтобы зацепится грузом за камни скал. Стрельбы удались с пятой-шестой попытки. Тросик за что-то зацепился. Старпом принял правильное решение и со страховкой, в спасательном жилете на блочке, спустили одного отважного бойца на берег, до которого было по воздуху над водой, скалами и расщелинами, более 150 метров, потом закрепили стальной трос.
Закончили спуск беседок с людьми поздно вечером при усилившемся ветре. Спустили с судна: матрасы, подушки, одеяла, доски, топоры, ломы, сигнальные ракеты, теплые вещи, лопаты, личные вещи моряков. Документацию — вахтенные журналы, мои машинные журналы увезли особисты вертолётом.

Здорово повезло всем на берегу — недалеко от места высадки обнаружили старую деревянную казарму времен войны, как потом стало известно, это был кубрик морской батареи, прикрывавшей входы в Кольский залив и в губу Лодейная.
Там и обосновались те, кто покинул борт. Грохот от ударов корпуса об скалы с каждым прибоем штормовых волн доходили до этой избы — без окон и дверей. Наши забили окна досками и одеялами, сделали полог на двери, и прямо в доме развели костерок для обогрева и чая, благо рядом был трухлявый сарай, примыкавший к дому.
Перед отправкой экипажа, командир и я перед строем задали один вопрос — есть ли добровольцы остаться на борту. Из строя вышли человек пятнадцать - двадцать. И поверьте, не все из числа отличников БП и ПП. Предельно откровенно скажу, вышли из строя отчаянные и недисциплинированные. Отобрал своих восемь, радиста и боцмана. Командир корабля сойти с борта на берег отказался и остался по собственному желанию. Это его право, его выбор.

Вспомнил, а ведь вчера был день рождения у жены, наверняка она уже обо всём знает. Оставшиеся на борту моряки, не сговариваясь, переоделись в форму по первому сроку, оделись все в розданные мной водолазные шерстяные свитера, рейтузы, тулупы, валенки. Холод стоял свирепый, ветер выл в вантах, грохот ударов стоял непрерывный. К обеду следующего дня все стихло, по сопкам мело легкой поземкой, вился дымок над трубой казармы. Нам в бинокль было видно, как вдалеке старпом разворачивает работы для оборудования вертолетной площадки на плато, обозначая её периметр. За два дня светлого времени почти всю команду увезли в Североморск. Мы остались на борту, для чего, я и сам не знаю. Для питания мы грели чай в самоваре, картошку, ели селёдку, капусту квашенную, а консервы грели на дизеле. Меня вновь вызвали в радиорубку.

— Пятый у аппарата.
— Командир спасательного отряда. Доложите обстановку на борту.
— За ночь скала приблизилась подошвой к самому корпусу вплотную, она просматривается в районе третьего трюма. Идет медленная по отливу фильтрация воды из топливного танка левого борта, предполагаю через деформированные люки и трещины второго дна.
— Ожидается усиление ветра до двадцати метров в секунду, к вам вылетел вертолет с продовольствием, лесом, цементом. О приеме груза доложите.
— Каков смысл нам находится на борту?
— Готовится принятие решения. От всей души поздравляю тебя, в Первом институте в Питере проверили твой расчет остойчивости, отлично, Коля! Понял? Связь держать каждые пятнадцать минут. Как канатная дорога? Как люди?
— Хорошо, все здоровы, Марат Кондратьевич! До связи.
— Пятый! Командующий на связи. Берегите людей. Разрешаю принимать решение самостоятельно (командующий находился в это время рядом, на БПК.).
— Есть, беречь людей.

Я понимал, что там, на берегу «потрошат» моих начальников, но от сердца малость отлегло. Ведь и меня могли бы успешно приспособить к этой, по сути, чисто навигационной аварии, из-за сплошных нарушений всех и всяческих инструкций и наставлений. И, в общем, документальной фальсификации готовности корабля к выходу. Главное — не была отработана и сдана курсовая задача К-1, определяющая степень готовности корабля, экипажа и материальной части к одиночному плаванию. По большому счету, допуск к управлению боевой частью был только у меня и у моих офицеров и мичманов. Это во многом предопределило характер расследования по аварии корабля и степень вины каждого за его гибель.
Смертельно хотелось спать. Можно было в антрактах межу осмотром помещений немного вздремнуть. Но вот последовали новые удары волн в правый борт и под подзор юта. Мне и командиру, да и морякам было понято, что нам никто при опрокидывании не поможет, и мы стали заложниками собственной трагедии. В холодной воде Студеного моря можно побарахтаться максимум десять минут, и разметало бы нас — кого по скалам, а кто-то на дне морском сгинул.

Позаботились о нас накануне Нового Года, в ящиках прислали банки с кофе, сгущенкой, печенье, апельсины, шоколад. Эх, прислали бы меховые перчатки, рученьки задубели, морозец стоял под тридцать уже.
В ходовой рубке находился сигнальщик и рассыльный, в радиорубке — радист, в машинном отделении — моторист и рассыльный. Остальные бодрствовали в столовой личного состава, кипятили чай. Уже не заделывали пробоины, не было смысла, наши цементные ящики разваливались от содрогания корпуса. Главная задача — постоянно откачивать воду из машинного отделения.

Вскоре завыло вокруг и не стало видно ни моря, ни спасателей, ни скал. А на войне, как на войне, а обед по расписанию. За десять минут до начала Нового Года в столовой личного состава накрыли стол, разложили подогретые припасы, разлили в кружки по наркомовской норме спирт. Пожелали друг другу выбраться из этой западни. Выпили «сугрева для», здоровья ради и поднятия духа. По уставу нельзя, но перед боем можно, когда еще, может, придётся. Неожиданно прибежал посыльный от вахтенного моториста — из кабельного коридора, что ведёт в моторный отсек, и через люк масляного танка, в машинное отделение хлынула вода и быстро затапливает машинное отделение, подбираясь к работающему дизель-генератору.

Наши уже усилия были безрезультатными и бессмысленными. Необходимо было избежать короткого замыкания и пожара, и успеть передать на спасатель, что останавливаем дизель-генератор, и связь будет, пока будут работать аварийные аккумуляторы для питания радиостанции. Успел всё передать и на этом «Байкал» погрузился в темень. У каждого еще были фонарики, но их не хватит до утра. Все собрались в столовой личного состава, одетые поверх шубы, в спасательных жилетах, лежим на матрасах, погрузившись каждый в свои думы. Душевного покоя не было. Да, я принял решение доложить своим бывшим коллегам, спасателям истинное положение корабля, в АСС меня знали и уважали. Я был здесь востребован, как специалист по АСР. Что было толку от бодрячковых докладов Цихмистро, что «всё хорошо, прекрасная маркиза»?
Когда засерел рассвет, часов в десять, и уловив момент между снежными зарядами, стали спускать моряков, в конце очереди сел на подвеску канатной дороги и я, потом боцман и последним съехал командир. К обеду прилетел вертолёт и все убрались восвояси, кроме меня. Мне летчики передали письменное распоряжение Начальника Техупра флота ждать на месте комиссию по расследованию причин аварии и определения технической возможности снятия корабля со скал. Световой день кончался, быстро приближались сумерки и полярная ночь, а надежда на прибытие вертолета с комиссией испарилась. Превозмогая себя, взял лом, колун и пошел на удачу оторвать бревно от сарая для своего костерка. Выбившись из сил, ломом вкатил бревно в дом и пододвинул его к костру, собирая вокруг щепки. Облил спиртом из канистры, огонек запылал, согрел из снега чай в чайнике, подогрел банку консервы. Налил полкружки спирта и выпил, как воду. На притолоке двери, прикрытой двумя матросскими одеялами, термометр показывал минус 38 градусов. Пододвинул бревно к костерку, улёгся на кучу матрасов, ими же и прикрылся. Холод пронизывал до костей, несмотря на теплые, казалось, вещи на теле: Несколько раз за ночь просыпался. Какое-то сверхъестественное видение являлось то во сне, то наяву. То мама являлась в облике Божьей матери, то Божья матерь приходила и говорила: «встань, сынок, замёрзнешь, поднимайся, не лежи, шевелись, детки тебя ждут!» Не был я набожным человеком, но и махровым атеизмом не страдал, но с дедом в церковь еще мальцом ходил. Иногда было видение детей, которые стояли по другую сторону какой-то незнакомой речки и звали к себе. Вставал, шел крушить сарай, толкать ломом бревно в избу, грел чай, пил спирт и вновь валился в дремоту и в душевные муки. И я не пьянел, да не было большой тяги к выпивке, просто делал то, что надо было делать, чтобы выжить. Думал, а не мучается ли перед Рождеством покаянием тот, кто сырой корабль погнал в море и тот, кто здесь меня околевать оставил. А пурга мела, завывал ветрище и ни зги вокруг, с пришедшим днем, не было видно. Боялся ненароком оторваться от сарая и заблудиться. Да, — подумал, — сталинские соколы в такую мглу не прилетят, и пока есть силы, наломаю в избу брёвен с запасом. Сколько по времени трудился, не знаю, но почувствовал боль в спине, значит, выдохся. Уселся пить чай с сухарями, есть не хотелось, спать тоже. Память обращалась к жизни на севере во времена Джека Лондона. Думалось, что коль скоро эта часть моей жизни пройдет, опишу подробно обо всем.

Только на третий день я услышал стрекот вертолета и понял, что это уже за мной. Прилетело человек семь членов комиссии. Я подошел, как только лопасти остановились. Поздоровались. Адмирал Мормуль, указывая на стоящий за скалами «Байкал», попросил провести комиссию на борт. Я ответил, что это невозможно, сейчас «полная вода» и до висящего шторм-трапа нам не попасть с валуна, он покрыт водой и льдом. Посмотреть можно только сверху и что могу, поясню. Но я ходить уже не могу.

— Ты лучше расскажи, как вы умудрились сюда залететь, — тут вступил в права главный инженер вспомогательного флота капитан 1 ранга Воронов.
Я ему ответил, что механики дают ход из ПЭЖа и им совсем не видно, куда ведут корабль.
— Пить надо поменьше! — отрезал тот.
— Я еще ни разу в жизни не видел, чтобы на входе в залив или в порт судоводители бы пьянствовали, а их было семеро на мостике. Ваше предположения бездоказательны и оскорбительны!
— Вас ожидают еще более неприятные вопросы. От вас и сейчас водкой несет.
— У меня обморожены руки и лицо. Питался трое суток консервами с сухарями, чаем, с чистым спиртом. Спиртом и костер разводил. Температура была за сорок.
Зашли в мою обитель и только покачали головами, удивляясь, как я тут не окочурился.
— Всем в вертолет, разрушения корпуса налицо. Механику тоже в вертолёт!
— Пойду снегом затушу костер!

За кустом заодно зарыл в сугроб канистру со спиртом, пригодится. Понимал, что эпопея аварийных работ только разворачивается в головах начальников. По опыту знаю, что будут снятием ценного оборудования снижать ущерб от аварии. Вертолет облетел «Байкал», горло сдавил спазм от увиденного в иллюминатор корабля в ледовом панцире, заныла душа, было очень тоскливо за этот прерванный рейс...
В госпитале меня ввели в строй за пару недель. Врачи говорили, что я спал, не просыпаясь трое суток. Меня врач не велел будить.

Разместили наш экипаж на крейсере «Александр Невский». Постепенно разбредались в запас матросы, ушел тихо и незаметно, от греха подальше, на пенсию старпом. Из всех, ответственных за гибель корабля, до трибунала дошли командир и штурман, остальных наказали в дисциплинарном порядке и уволили в запас. Командир номинально оставался у руля, но особенно не управлял ничем, ездил по вызовам в трибунал флота попеременно со штурманом, таскали для дачи показаний и остальных. Бразды правления взял в свои руки замполит, он разделял и властвовал. И мичмана, и офицеры стали присматривать места под солнцем. Кому-то Бог был милостив, но, как известно, «погорельцев» нигде не жалуют. Мои три попытки перевода к успеху не привели. Как раз накануне свершения перевода в Главк СРЗ ВМФ, моих бойцов попутали «вахрушки» на КПП завода и за их «самоходы» замполит выдал мне на партячейке «строгий выговор с занесением», за низкую воспитательную работу. Парткомиссия его все же не утвердила, а оставили просто «выговор», как оказалось из четверых только один боец был мой.

Долго еще мне пришлось списывать сам корабль и его имущество в одиночестве, пока друзья не вспомнили и не вернули меня в строй, но в новом для меня качестве.
Встретился как-то с Адамом Степановичем. Он служил замполитом в стройбате Севервоенморстроя. На прощанье сказал ему, чтобы был осторожен и любил людей, а то ненароком кирпич на голову упадет. Джигиты ведь отчаянный народ!
Суд над командиром и штурманом был в здании Дома офицеров Флота показательный, собрали более двухсот старпомов и командиров со всех соединений. Прокурор просил 8 лет, трибунал дал по четыре, отсидели они по два года в зоне под Куйбышевым. Результат — семьи развалились, у командира жена спилась и от передозировки лекарствами скончалась. Мы с друзьями Карнаухова несколько раз высылали ему посылки с провиантом, теплой одеждой и куревом.

Выйдя из тюрьмы, Карнаухов, имея в Питере квартиру, вернулся к сыну, которому исполнилось семнадцать. Добился военной пенсии Хороший и душевный был человек. Весной 1990 года я получил телеграмму от его новой жены из Куйбышева, что Михаил Константинович скончался от сердечного приступа.
По православному обычаю, заказал в храме панихиду и поставил свечку «за упокой» мятежной души. Отличный был моряк и хороший человек, сильный духом, но с поникшей волей. Пусть земля ему будет пухом.

Капитан 2 ранга Н.ЯИЦКИЙ
"Морской сборник" 2007
Аватара пользователя
insp2
 
Сообщения: 463
Зарегистрирован: 29 Январь 2011 22:51
Откуда: С-Петербург

"Байкал", дизель-электроход

Сообщение Алексей Ч. » 05 Июль 2015 08:36

Корпус "Байкала" на входе в Кольский залив. фотка 2010 года.
Вложения
 DSC02509.JPG
Алексей Ч.
 
Сообщения: 80
Зарегистрирован: 30 Июнь 2015 08:33

"Байкал", дизель-электроход

Сообщение fisch1 » 18 Апрель 2019 22:51

Хочу рассказать о судьбе еще одного судна этой серии, получившего название «Байкал». К сожалению, биография этого судна сложилась незавидно. После недолгой службы в составе Мурманского пароходства оно было передано Северному флоту для обеспечения подготовки и испытаний атомного оружия на Новой Земле. Вследствие недостаточной квалификации военных моряков, незнакомых с такой техникой, главные и вспомогательные машины корабля скоро пришли в негодность, и «Байкал» пришлось отправить на ремонт за границу, но уже с экипажем Мурманского пароходства. После ремонта «Байкал» вернули Северному флоту, но здесь его постигло новое несчастье – пожар, после которого он очутился на длительном ремонте в Мурманском СРЗ, где я его встретил в 1975 году, когда «Обь» готовилась к антарктическому рейсу. В конце декабря этого года после окончания ремонта, длившегося более года, «Байкал» вышел на ходовые испытания, и после их проведения возвращался в Мурманск. У входа в Кольский залив корабль на полном ходу в 15 узлов выскочил на береговые скалы. Уцелевшая часть корпуса корабля стоит там по сей день как памятник безалаберности некоторых командиров ВМФ в назидание другим, поднявшимся на капитанский мостик.


Утусиков Ю. Д.От обских берегов до мостика "Оби" Санкт-Петербург : Морское наследие, 2012.
fisch1
 
Сообщения: 2867
Зарегистрирован: 13 Ноябрь 2014 19:59


Вернуться в Полярный флот Росcии/СССР



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 12

Керамическая плитка Нижний НовгородПластиковые ПВХ панели Нижний НовгородБиотуалеты Нижний НовгородМинеральные удобрения