Ж-7 (МБР-2 / МП-1)

[ЧАЙКА СВ]

Фото из Архангельского музея Авиации Севера.

[Dobrolet]

Бериев МП-1 зав. №31302
С 15.10.1936 зарегистрирован как СССР-Ф85 в системе Главного управления по геодезии и картографии. С 03.07.1940 передан в БАМпроект как СССР-Ж7.
23 сентября 1940 года лодка Ж-7 молодого летчика Евгения Ефимова Ирканской экпедиции при полете в Иркутск, попав на подходе к Байкалу в густой снегопад, зацепилась за сосну и упала в бухту Фролиха. Летчик и пассажиры — профессор Орябинский и жена начальника авиабазы Каплан с пятилетним мальчиком — погибли. Чудом спасся только бортмеханик Николай Филатов. Самолет подняли, сняли пригодные агрегаты, а остатки сожгли.

[[ Леспромхоз ]]

Богатко С. А. Особая группа НКВД: повесть-хроника/С. Л. Богатко — Калининград: ФГУИПП «Янтар. Сказ». 2004. - 342 с. ISBN 5-7406-080-1: Б. ц , 3000 экз.
УДК 882

Заканчивался сезон 1940 года. Из экспедиций начали вывозить самолетами наработанные «в поле» материалы и высвобождавшихся людей. 23 сентября пилот Е. П. Ефимов получил от начальника Ирканской экспедиции А. Д. Клочко задание вывезти в Иркутск технические материалы, профессора И.И. Орябинского, находившегося в это время в командировке на Иркане, и жену начальника авиабазы Каплан с ребенком — пятилетним мальчиком. Экипаж самолета состоял из самого Ефимова и бортмеханика Николая Филатова. Это был второй в этот день вылет «семерки» — летающей лодки МП-1 с опознавательным знаком СССР Ж-7.
Из воспоминаний В. М. Бутовой:
«Не будучи фаталисткой, все же не могу забыть какого-то странного ощущения перед этим вылетом Ефимова из Ирканы. Встретился он мне на дорожке в гидропорту. Подошел и попрощался. Меня это удивило, так как он никогда перед вылетом не прощался. Я ответила ему шуткой: «Вот еще. Пять раз в день будете вылетать, и каждый раз прощаться?..»
Поднялся в воздух самолет Ефимова нормально. Радиостанции на промежуточных базах по трассе поочередно сообщали: пролетел. Но вот радиостанция в Нижнеангарске сообщений о самолете, пилотируемом Ефимовым, не дает. Гидропорт Иркана непрерывно запрашивает Нижнеангарск. Ответ все тот же: «Самолета не было». Встревожились. На розыски поднялись в воздух все имевшиеся в наличии наши самолеты. Нигде самолета Ефимова не обнаружили.
Начальник экспедиции Клочко сообщил во все районные, поселковые организации. Созданы были наземные поисковые группы — никаких результатов.
Только на третий или на четвертый день пришло известие. Рыбаки на озере Байкал заметили плавающий предмет. Это, уцепившись за обломки, барахтался в волнах Байкала Николай Филатов — бортмеханик погибшей «семерки». По какой-то фантастической случайности он остался жив. Из последующего его рассказа стало известно, что катастрофа произошла при подходе самолета к Байкалу.
Начался густой снегопад. Видимости не было. К слепым полетам самолет не был приспособлен (и штурмана в самолете не было — авт.). Продолжать полет было невозможно. Пилот Ефимов повел самолет на посадку на озеро Байкал и при снижении из-за густого снегопада зацепился за деревья на берегу озера. Это и послужило причиной катастрофы. Бортмеханика Филатова спасли, а из Байкала извлекли тела, погибших. Похоронили летчика Ефимова и погибших с ним пассажиров Орябинского и обоих Каплан в Нижнеангарске».
На похороны приехали почти все, кто оставался в это время в экспедиции: Клочко, Комиссаров, Бутова, Скорик, Ломанович. В самолете Ефимова была чуть ли не вся годовая продукция работы экспедиции. Большую часть удалось поднять со дна бухты Фролиха и спасти. Для этого на берегу пришлось организовать лагерь тральщиков и водолазов. Несколько дней подряд разматывали пленку, протирали и сушили.
Некоторые важные уточнения вносит Алексей Ковалев, бывший механик экипажа Ефимова, тоже оставшийся в ту осень горьким сиротой — без командира и без самолета: «Евгений был жизнерадостным, всегда улыбался, никогда не кричал. Под стать ему и б/мех Филатов — пожилой, спокойный, знающий и... маленький. Он всегда подкладывал на сидение две подушечки, чтобы лучше видеть из кабины. Недолго пришлось с ним работать. При той катастрофе на Байкале в районе бухты Фролиха Филатов получил перелом левой ноги в двух местах. После мы вытащили сломанный самолет, сняли пригодные агрегаты, а остатки сожгли.
Я нашел полусферический камень и выбил на нем зубилом: «Ефримов Е, Орябинский И. И, Каплан...». Это на мысу, в кустах, метрах в тридцати-сорока от берега, если двигаться с севера, при повороте в бухту Фролиха...
С ними должен был лететь А. Балякин, но потом его оставили, а послали меня. В последний момент инженер отряда Павел Кононович Шабанов оставил и меня. Видно, не судьба».
Гибель Жени Ефимова, с которым проработали бок о бок три года, буквально потрясла Ирканскую экспедицию. Он был очень живой, теплый человек, С ним было всем как-то особенно хорошо и спокойно. И, потеряв, не знали, как сделать, чтобы память о нем осталась надолго. Выпустили специальную стенгазету, посвяшенную короткой светлой жизни летчика. Там были проникновенные стихи инженера экспедиции А. Горячева, полные искреннею чувства скорби от невосполнимой утраты.
Алексей Ковалев тоже посвятил стихи погибшему командиру и самолету Ж-7:
Семерка - верная подруга,
С тобою вместе умерла…
Летчика Ефимова действительно помнили. У него было много друзей, и они не оставили без заботы вдову летчика и дочку Светлану. Не забыли жизнерадостного пилота даже те, кто прошел сквозь ужасы войны, «Женьку все любили», — сказала Варвара Михайловна. Так просто.