Всем, всем! Я-"Норд"!..© Ю. Копытов
В навигацию 1942 года Военное ведомство арендовало гидрографическое судно «Норд». Сначала оно работало в Белом море в составе Северной гидрографической экспедиции, в дальнейшем — в Северном отряде Беломорской Военной флотилии. В соответствии с этим протекал его ремонт, снабжение и оснащение вооружением.
11 июля «Норд» принял на борт шесть сотрудников Северной экспедиции и трёх краснофлотцев, 13 июля отошёл от причала Гидробазы и, ведомый лоцманом, направился вниз по Маймаксе. В 9 часов 20 минут сдал лоцмана и последовал морем вдоль Зимнего берега. Около 17 часов с целью проверки материальной части дал 3 выстрела из 45-миллиметрового орудия. 14 июля около 17 часов по распоряжению, полученному с гидрографического судна «Мороз», стал на якорь напротив Конушинской корги. С этого момента началась работа «Норда» в составе судов Северной гидрографической экспедиции.
7 августа получили по радио приказ начальника Штаба Беломорской Военной флотилии: «Судам «Норду» и «Полярник» следовать в Юшар в
[49]
распоряжение капитана I ранга Н. П. Аннина». 8 августа на острове Моржовец «Норд» выгрузил имущество экспедиции и её сотрудников. Около 15 часов совместно с гидрографическим судном «Полярник» снялся с якоря и пошёл по назначению. Рано утром 12 августа стал на якорь на рейде Хабарове 13 августа вместе с гидрографическим судном «Полярник» вышел в Белушью губу, куда прибыли 15 августа. С этого момента началась служба «Норда» по заданиям Штаба Северного отряда.
27 августа он производил ограждение банки Самоед, весь сентябрь выполнял задания военного характера, причём несколько раз ходил в бухту Рогачева и проходил проливом Костин Шар.
30 сентября завершил работы в Белушьей губе и направился в Юшар, куда прибыл 2 октября. Здесь продолжал выполнять военные задания по указанию штаба Северного отряда. Во время работы в проливе приходилось производить очень много швартовок. Выпадали дни, когда подходили и отходили от бортов пароходов раз по двадцать, и это сильно вредило деревянному корпусу судна. Течь оставалась такой же, какая появилась ещё в июле при стоянке у Конушина. Воду приходилось откачивать каждую вахту.
Получив предписание следовать в Архангельск, «Норд» утром 28 октября вышел по назначению. Вместе с ним отправился и «Мурманец». По проливу шли в мелко битом льду. Миновав маяк Гребень, произвели пристрелку орудия, дав семь выстрелов. При этом от сотрясения у «Норда» вылетели 2 задних стекла штурманской рубки, и дал трещину наличник двери кают-компании.
29 октября утром заметили два корабля, идущих контркурсом, а вскоре -ещё семь судов, тоже следовавших на запад. Волнение усилилось до шести баллов, и «Норд», присоединившись к каравану, шёл параллельным курсом. К вечеру ветер усилился, пошла встречная крупная зыбь. Мимо маяка Ходовариха проследовали в пяти милях, для осторожности взяли вправо, чтобы дальше отойти от берега. В 23 часа ветер достиг силы шторма. На 10 минут «Норд» останавливал машину, чтобы откачать воду — она подходила к картеру. В первом часу 30 октября вода стала сильно прибывать и перестала поддаваться откачке. Чтобы она не попала в смазку картера, пришлось остановить главный двигатель и применить все возможные средства для откачки, вплоть до ручного брандспойта. При очень крупной волне и сильном ветре, заходящем через вест к норду силой в 10 баллов, судно лежало лагом*. По палубе ходили с опаской, судно заливало, во всех помещениях была вода. Лотом Томсона всё время брали глубину. Ориентируясь на неё, судно дрейфовало под углом к берегу. Чтобы несколько уменьшить качку, с большим трудом поставили грот и стаксель, но последний разорвало в клочья. Об аварии сообщили по радио. От одной из станций пришёл ответ, из него стало ясно, что для оказания помощи направляется судно. Чтобы оно поскорее добралось до терпящего бедствия «Норда», с того через равные промежутки времени для ориентации пускались ракеты.
* Бортом к волне.[50]
Аврал продолжался всю ночь. В шесть утра воду частично откачали, и механик попробовал дать ход. Против волны идти было нельзя — ветер от норд-веста дул с силой 9 баллов, шла очень крупная зыбь, а укрыться было негде. Приняли решение спускаться по ветру и взяли курс на о. Матвеев. С рассветом в трех милях увидели маяк Ходовариха. Хорошо, что накануне вечером догадались отойти в море, иначе судно выкинуло бы на берег. Идя по волне, «Норд» временами подвергался сильным ударам волн. Из-за этого сломалось левое крыло мостика (с отличительным фонарём), и дала трещину стенка штурманской рубки. Матросам не раз приходилось с риском для жизни крепить шлюпки. Волной с носового гака сбило левую шлюпку, но добавочное крепление всё-таки её удержало. Около 21 часа, не доходя до о. Матвеева, легли в дрейф в ожидании рассвета. Ветер уменьшился до 8 баллов, волна стала ровнее.
31 октября в 3 часа снялись с дрейфа и легли курсом на Юшар. В 11 часов зашли в бухту Варнека и начали приводить судно в порядок. В корме, в машинном отделении, за правой цистерной был слышен и виден ручей течи. За один час течь пропускала по 3-4 тонны холодной морской воды. Откачивающие средства работали беспрерывно.
Вести аварийное судно на буксире в Архангельск посчитали занятием опасным — шторма не утихали, — поэтому 13 ноября командир Северного отряда капитан I ранга Н. П. Аннин приказал капитану «Норда» А. Н. Микешину оставаться на зимовку в бухте Варнека. С помощью ледореза «Литке» 21 ноября «Норд» прошёл в глубь бухты и 25 ноября остановился на месте зимовки, обломав при этом лопасти винта.
А теперь я поведаю о том, что случилось с «Нордом» 26 августа 1944 года. В этот злополучный для него день радист полярной станции, что на мысе Челюскина, услышал торопливый писк морзянки. Открытым текстом на волне 600 метров передавалось: «Всем, всем, я — «Норд», обстрелян подводной лодкой». Через 6-7 минут эфир замолчал, и только позднее всплыли подробные обстоятельства, связанные с гибелью судна.
Однако, обо всём по порядку.
Начну с того, что «Норд» был построен в 1938 году на Пиндушской судоверфи Карелии. Из себя он представлял моторно-парусное деревянное
[51]
судно, пригодное для самостоятельного плавания в разреженном льду. Водоизмещение имело 430 тонн при длине 34,1 метра. Двигатель в 200 л. с. позволял развивать скорость до 7 миль в час. До начала Великой Отечественной войны «Норд» участвовал в гидрографических изысканиях трассы Северного морского пути и несколько раз автономно зимовал в Арктике. А в годы войны, оставаясь в ведении Архангельской гидробазы, он несколько раз передавался в оперативное подчинение Беломорской военной флотилии, Новоземельской и Карской военно-морских баз, то есть выполнял и задания военного характера. Для защиты от возможного нападения вражеских самолётов и подводных лодок перед навигацией 1942 года на судне было установлено 45-мм орудие и пулемёт ДШК.
В мае 1944 года при подготовке к очередному арктическому рейсу в командование судном вступил Владимир Васильевич Павлов. В 1933 году он участвовал в знаменитом рейсе парохода «Челюскин», где был дублёром ст. помощника капитана. Проявил себя в этом походе как настоящий моряк-полярник, и по заслугам был награждён орденом Красной Звезды.
Итак, 26 июля 1944 года «Норд», взяв курс на порт Диксон, вышел из Архангельска. Как и большинство гидрографических судов, шёл он в одиночном плавании, то есть без конвоя, сохраняя при этом полное радиомолчание. Без особых приключений 8 августа прибыл в порт назначения, сделав по пути кратковременную остановку в Югорском Шаре, где капитан получил инструкции на дальнейший переход Карским морем. Те инструкции настраивали экипаж на особую бдительность — в Карском море шныряли 11 вражеских подводных лодок, оснащённых новейшим видом вооружения — акустическими торпедами. Буквально на четвёртый день (12 августа) те опасения подтвердились: вблизи острова Белый немецкая подводная лодка «U-365» потопила пароход «Марина Раскова» и два военных тральщика («АМ-118» и «АМ-114»), при этом погибли 362 человека.
С 11 по 20 августа «Норд» ходил к полуострову Михайлова, где высадил береговую гидрографическую экспедицию, затем поступил в распоряжение Карской военно-морской базы.
В свой последний рейс судно вышло из порта Диксон 23 августа в 2 часа 30 минут. Поставленная перед ним задача была такова: проверить навигационное ограждение и зажечь огни маяков на островах Вардропер, Кравков, Рингнесс, Белуха, доставить свежую почту, медикаменты, продовольствие в бухту полуострова Михайлова, сменить личный состав (трёх военнослужащих) на посту СНИС мыса Стерлегова. Разгрузившись в бухте Михайлова, «Норд» выполнил всё, что ему предписывалось провести на мысе Стерлегова, и взял курс на о. Белуха. На борту находились: 20 членов
[52]
экипажа, обслуживающий орудия краснофлотец, маячный мастер, офицер связи и 3 краснофлотца, принятых с мыса Стерлегова, всего 26 человек.
Дальнейшие события излагаю, основываясь на воспоминаниях бывшего матроса Евгения Полева (ранее ни в одной из публикаций они не приводились) а также по рассказам Ивана Рогачева и Петра Марчука, спасшихся после гибели «Норда». Кстати, Евгения Михайловича Полева в некоторых публикациях иногда называют Геннадием и юнгой, на самом деле в это время Евгений служил матросом. А оговорки произошли, видимо, потому что после окончания 2-го курса Архангельского морского техникума он был на «Норде» практикантом. Что же касается путаницы с его именем, то какое-либо объяснение сей метаморфозе мне подобрать трудно. Итак, что же случилось с «Нордом» 26 августа 1944 года? Судя по воспоминаниям очевидцев, около 5 часов утра по судну раздались звонки громкого боя, объявившие тревогу. На вахте в это время стоял ст. помощник капитана Михаил Михайлович Шиллинг, ст. матрос Петр Подомарев и матрос Яков Наумов. Большая часть команды отдыхала. Одновременно с объявлением тревоги с криком «за нами гонится подводная лодка!» в кубрик забежал матрос Яков Наумов. В это же время раздались залпы установленного на «Норде» орудия, вслед за тем все ощутили, как на судно обрушился град снарядов и пуль. Стреляли с немецкой подводной лодки. Судя по её первоначальным манёврам, вероятно, она хотела предложить «Норду» остановиться и сдаться в плен, но, встретив сопротивление, обрушила на него шквал огня из орудия, пулемётов и автоматов. Позднее, оправдывая свои действия, немцы признались, что первый снаряд «Норда» едва не попал в рубку их подлодки — тут следует отдать должное меткости и мастерству судового артиллериста-краснофлотца Ивана Тихонова (он вскоре погиб у своего орудия).
С объявлением тревоги пытался открыть огонь из пулемета ДШК обслуживавший его 3-й механик Александр Колтовой, но выстрелить не успел — погиб от вражеской пули. Выскочив из носового кубрика, члены экипажа стали действовать согласно «Расписанию по тревогам». Они разбегались по своим местам, но к этому моменту положение судна было критическим. На баке, в районе грузового трюма и на шлюпочной палубе уже бушевал огонь, правая спасательная шлюпка была разбита. Боцман Иван Рогачев и матрос Евгений Полев должны были (согласно расписанию) тушить пожар. Пока подсоединяли к магистрали пожарные шланги, оказались отрезанными огнём от остальных. Матрос Полев, опалив волосы, получив ожоги лица и рук, сумел пробиться через огонь. Вбежав в жилую надстройку, услышал, как поднявшийся из машинного отделения ст.
[53]
моторист Геннадий Макаровский крикнул: «Включили аварийный ход - будем выбрасываться на берег!». К тому моменту капитан Павлов, видимо, принял решение — отстреливаясь, идти к острову Белуха. Но сделать это немцы не позволили, они быстро подавили судовое орудие, в придачу сумев положить несколько снарядов в штурманскую и рулевую рубки. После этого «Норд» практически потерял управление и ход. Появившийся на мгновение в коридоре надстройки ст. радист Леонид Попов успел сказать, что открытым текстом передал о нападении подлодки, и о том, что капитаном дана команда покинуть судно.
Полев бросился на палубу, и тут ему в плечо попал небольшой осколок, после чего телогрейка загорелась. Под пробковым нагрудником он не мог её потушить, поэтому подставил себя под рожок пожарной магистрали, и вскоре весь промок. Потом взглянул за надстройку и увидел, что матрос Иван Вдовин начал спускать на воду левую спасательную шлюпку, но сраженный пулей упал на палубу. Обстрел судна продолжался, и тут сразу после команды «оставить судно!», раздалось: «Раскинулось море широко...». Это во весь голос пел ст. краснофлотец Корельский (его приняли на борт с мыса Стерлегова в качестве пассажира). Так, с песней на устах, он прыгнул за борт... Последовал ли кто ещё его примеру, Полев не видел. Сам он заметил, что левую шлюпку на воду всё-таки спустили, и начал пробираться к шлюпочной палубе. Проползая на животе мимо рулевой рубки, увидел капитана Павлова, старпома Шиллинга и ещё нескольких человек, лежавших на палубе мёртвыми. Трое убитых были и возле умолкнувшего орудия. Спустившись в спасательную шлюпку, Полев обнаружил в ней старшего матроса Петра Подомарева. Он был ранен в живот и непрерывно просил пить. Далее в шлюпку спустилась буфетчица Валентина Пооль и маячный мастер Петр Марчук, который в последствии об этих событиях вспоминал так:
«Как такового, боя не произошло. За 5-7 минут судно было в упор расстреляно немецкой подводной лодкой. Весь наш орудийный расчёт, капитан, рулевой, радист погибли в первые же минуты. Затем немцы из автоматов стали расстреливать оставшихся. Когда я выскочил из трюма на палубу, где готовил к выгрузке ацетиленовые баллоны, нас в живых оставалось шестеро...».Последним в шлюпку спустился лейтенант Василий Скоморох. Он получил ранение в руку — пуля пробила её насквозь. После нескольких минут ожидания лейтенант дал команду всем лечь на дно и перерезал фалинь, удерживавший шлюпку. Её быстро понесло ветром и течением. Поначалу немцы её не видели, так как она находилась с правого борта горящего
[54]
«Норда» под прикрытием дыма. Но когда заметили, то сразу же пошли за ней и без особого усилия нагнали. Вскоре беглецы услышали слова, произнесенные на ломанном русском языке: «Русские, не стреляйте! Наш топор востёр!».
Подлодка обошла шлюпку и легла в дрейф, вследствие чего шлюпку просто прижало к её борту. В это время раздались подряд три взрыва. Вероятнее всего, это на «Норде» начали взрываться ацетиленовые баллоны, что и послужило главной причиной разрушения судна. Несколько немецких матросов с автоматами в руках вскочили в шлюпку и, быстро осмотрев её, забрали вёсла, парус и НЗ. Затем приказали Марчуку, Скомороху и Полеву перейти на подлодку и загнали их в один из её отсеков. Полев спускался последним и был свидетелем следующей картины, которую позднее сам описал:
«У немцев был унтер, который говорил по-русски без акцента. Этот унтер сказал, что нашу шлюпку они отбуксируют к берегу, и дал буфетчице Валентине Пооль вместо отобранного НЗ несколько банок. Эту сцену они снимали кинокамерой. Буфетчица обрадовалась и даже что-то запела. Что было дальше со шлюпкой, не знаю».Судьба оставленного в шлюпке раненого матроса П. Подомарева и буфетчицы В. Пооль неизвестна. В некоторых публикациях о гибели «Норда» говорится, что при погружении подлодка утопила шлюпку, однако Евгений Полев утверждал, что после того, как их взяли на борт подлодки, она некоторое время шла на дизелях (в надводном положении) к горевшему
[55]
«Норду» и сняла с него боцмана Ивана Рогачева. Сам боцман впоследствии рассказывал, что бушевавший на палубе огонь загнал его на мачту, а когда та обгорела и рухнула в воду, он едва не утонул. Когда к тонущему «Норду» подошла подлодка, он держался за какой-то конец, свисавший с носовой части судна. Руки его совершенно обгорели и превратились в кровавое месиво. Позднее чуть ли не все 6 месяцев плена он ходил в повязках.
Первые допросы пленных начались ещё на лодке. Кстати, здесь лейтенант Василий Скоморох скрыл свою настоящую фамилию, назвавшись Василием Пелых, о чём заранее предупредил своих товарищей. В ходе допросов выяснилось, что до нападения подлодка какое-то время следила за «Нордом», так как немцы знали, что он подходил к полуострову Михайлова и к мысу Стерлегова. Вероятно, немцы намеревались заполучить данные о ледовой обстановке в Карском море, поэтому и предприняли попытку захватить гидрографическое судно. По этой же причине они и в плен взяли только четверых здоровых мужчин, бросив в шлюпке тяжело раненого матроса и женщину.
Получив с «Норда» сигнал бедствия, штаб морских операций в тот же день (26 августа 1944 года) направил из Диксона на поиски судна военный тральщик «АМ-116». На четвёртый день тот вернулся в порт, не выяснив ничего нового. Не дали результатов и поиски с помощью самолётов. Летчики И. И. Черевичный, М. И. Козлов и С. М. Сокол, обследовав большие морские пространства и побережье, никаких следов гибели судна не нашли. И только 6 и 7 сентября на мысе Стерлегова зимовщики обнаружили выброшенный на берег мешок муки и кусок судовой переборки. В ней признали часть обшивки кают-компании «Норда», что и дало основание считать судно погибшим.
Воспоминая те события, Е. М. Полев высказал мнение (другие спасшиеся их не подтвердили), что во время боя «Норд» не имел хода, так как сел на какую-то банку. Поверить в это трудно, ибо внимательное изучение карты показывает, что на пути от мыса Стерлегова до острова Белуха никаких банок или рифов с глубиной менее 4 метров нет. Район предполагаемой гибели с 27 августа обследовал сначала тральщик, а потом самолёты, и если бы «Норд» или его остатки находились на отмели, то их бы обязательно обнаружили.
Четверых пленных
нордовцев подлодка доставила на свою базу в норвежский порт Хаммерфест, там некоторое время они содержались в тюрьме гестапо. Не добившись от русских нужной информации, немцы отправили пленников через Осло в Польшу, где заключили в концлагерь под Гданьском. По дороге в Осло к ним добавили группу зимовщиков с полярной станции мыса Стерлегова. В ней находились старшина В. Уткин и краснофлотец Кондрашов, которых «Норд» с острова Диксон доставил на пост СНИС 25 августа.
[56]
26 сентября эти люди были взяты в плен экипажами немецких подводных лодок «U-711» и «U-957», одна из которых потопила «Норд». Станцию немцы подожгли и разрушили артиллерийским огнём. Из всего персонала станции и поста СНИС спаслись только 2 человека.
В. Скоморох, Е. Полев и В. Уткин освободились из плена 5 марта 1945 года, можно сказать, самовольно. Они сбежали из лагеря и, повстречав разведчиков наступавших частей Советской армии, перешли вместе с ними линию фронта. Вскоре были освобождены из плена и остальные нордовцы. День Победы Петр Марчук, Иван Рогачев и Евгений Полев встретили уже в рядах нашей пехоты вблизи Берлина. Где-то на фронте погиб Василий Скоморох.
Позднее, выжившие вернулись в Архангельск. Иван Александрович Рогачев снова подался в Полярную гидрографию, и многие годы плавал боцманом на судах Архангельской и Тиксинской гидробаз (на одном из этих судов вместе с И. А. Рогачевым довелось поработать и автору этих строк). Будучи увлекающимся рассказчиком, Иван Александрович охотно вступал в беседу, но стоило обмолвиться о «Норде», он каждый раз как-то «зажимался» и, нервно потирая руки (на них так и остались шрамы от ожогов), старался поскорее перейти на другую тему или отделывался несколькими скупыми фразами.
В 1950 году вернулись в Архангельск после демобилизации П. Г. Марчук и Е. М. Полев. Петр Григорьевич Марчук после окончания техникума и учёбы в институте работал в Архангельске на Соломбальском ЦБК, прошёл путь от электромонтёра до главного энергетика комбината. Евгений Михайлович Полев окончил Архангельский лесотехнический институт, работал на разных должностях в Архангельской области, а с 1963 года жил и работал в Северодвинске.
К большому сожалению, к моменту выхода этой книги в живых не осталось ни одного
нордовца. *
В послевоенные годы в память о гидрографическом судне «Норд» были названы: банка, бухта и остров в архипелаге Норденшельда в Карском море, озеро и бухта на востоке Таймырского полуострова, мыс на острове Преображения в море Лаптевых.
Остается добавить, что в составе флота Полярной гидрографии с 1951 по 1987 годы работало гидрографическое судно «Норд», названное так в память о погибшем собрате.
*Приложение 3 (см.стр.281).[57]
Погибшие с гидрографического судна «Норд»:
Экипаж:Владимир Васильевич Павлов (капитан),
Михаил Михайлович Шиллинг (старший помощник капитана),
Николай Кузьмич Скорняков (2-й помощник капитана),
Иван Васильевич Фокин (3-й помощник капитана),
Иван Михайлович Галашев (старший механик),
Иван Иванович Хромцов (2-й механик),
Александр Николаевич Колтовой (3-й механик),
Леонид Александрович Попов (старший радист),
Геннадий Иванович Макаровский (старший моторист),
Петр Васильевич Подомарев (старший матрос),
Яков Алексеевич Наумов (матрос),
Иван Алексеевич Вдовин (матрос),
Александр Васильевич Кузнецов (матрос),
Игорь Петрович Баженов (матрос),
Дмитрий Никифорович Шпанов (повар),
Валентина Борисовна Пооль (буфетчица),
Борис Александрович Таротин (палубный ученик),
Георгий Николаевич Литвинчук (машинный ученик),
Иван Тихонов (краснофлотец-комендор),Пассажиры, принятые на мысе Стерлегова:
Корельский (старший краснофлотец),
Коптев (краснофлотец),
Ершов (краснофлотец).
[281]
