Листая старые подшивки газет...
Газета "Люберецкая правда" №№ 175, 180, 184, 186, 188, 190, 193, 195, 199, 202, 204, 206, 207 за 1986 год.
Газета "Люберецкая правда" №№ 3, 7, 14, 16, 18, 20, 22, 24, 26, 28, 31, 36 за 1987 год.
Архив газеты
http://lubernet.ru/id/191/list/?year=19 ... 0%E2%E4%E0 В архиве отсутствует 18-й номер за 1987 год.
Ян Недзвецкий «Под Южным Крестом»
(документальная повесть)1. Разговор у проходной
У проходной завода сельскохозяйственного машиностроения имени Ухтомского ранним сентябрьским утром остановил я молодого рабочего. Он оказался слесарем, закончил люберецкую десятилетку, ПТУ, отслужил в армии, женат, растет у него сынишка.
Человек шел на работу. Извинившись, я попросил его уделить мне буквально пять минут, сказал, что из газеты и задал ему вопрос, которого он никак не ожидал и потому очень удивился:
- Что вы знаете об Антарктиде?
- Об Антарктиде?.. Ну, как что знаю? – неуверенно начал он. – Материк это, весь во льдах. Изучают его…
Он смотрел на меня и, по-видимому, ждал каких-то наводящих вопросов, но я не хотел помогать ему.
- Ну, а еще что?
- Еще?.. Холодно там очень. Да, в прошлом году, что ли, пароход наш замерз, спасали его. Забыл, правда, как он назывался. Это я как-то по телевизору видел Что еще? Пингвину там живут, - он улыбнулся хорошей улыбкой, сказал, что торопится и быстро скрылся за проходной.
С минуту я смотрел ему вслед, потом неожиданно для себя повторил вслух: «Да, в Антарктиде живут пингвины…»
2. Имена на граните
Второго октября 1986 года к Николо-Архангельскому кладбищу подъехали автобусы, машины. Люди высаживались на небольшой площадке у боковых ворот, собирались группами, здоровались со знакомыми, негромко переговаривались. Почти половина приехавших были мужчины в форме летчиков гражданской авиации. Подъехали еще две машины, из них вышли представители руководства, сразу же отдали короткие распоряжения, и летчики построились в колонну. Впереди встали шесть человек, у каждого в руках – портрет с черной лентой. Оркестр заиграл траурный марш. Колонна тронулась.
Скорбная процессия медленно двигалась через все кладбище. Люди шли молча, с непокрытыми головами.
Траурный митинг начался ровно в 12 часов у большого надгробия из красного гранита. Выступавшие говорили о погибших товарищах простые теплые слова. А потом была проведена скорбная церемония – в две ниши у подножия памятника опустили шесть металлических капсул, вложив их в серебристые цилиндры. Мелодия Государственного гимна Союза ССР завершила эти символические похороны. Они были нужны для родных, для товарищей по крылу, для истории…
На красном граните выгравированы шесть портретов, шесть имен. Вот они, эти имена:
ПЕТРОВ Виктор Анатольевич, командир экипажа;
КЛАДОВ Александр Михайлович, второй пилот;
ПУЧКОВ Александр Сергеевич, штурман;
РОМАНОВ Владимир Федорович, бортмеханик;
ПОНОМАРЕВ Анатолий Игнатьевич, бортрадист;
ЕРЕМИН Владимир Иванович, авиатехник.
3. В последний раз
Все они работали в небе, а на земле числились в штате Мячковского аэропорта. Каждого из них люберчане не раз встречали на улицах города, ездили с ними в автобусах и электричках, сталкивались в магазинах, в разных учреждениях. И так из года в год, потому что они в прямом смысле были нашими земляками. Внешне их отличала лишь форма летчиков и та мужская собранность, на которую невольно обращают внимание окружающие.
Их хорошо помнят многие. Рассказывая о них, до сих пор не могут примириться, что говорить приходится в прошедшем времени…
О Владимире Еремине вспоминает учительница русского языка и литературы красковской средней школы № 55 Татьяна Александровна Луговая:
«Встретила его последний раз у нас в Краскове, в овощном магазине. – Здравствуй, говорю, Володя. Как живешь? Как работаешь? – Все нормально, Татьяна Александровна. Скоро в Антарктиду полечу. – И пошел. Веселый, по всему видно, счастливый. Не могу поверить в случившееся…»
В последний раз обняли их жены, дети, родители, друзья возле автобуса, стоявшего в стороне от других на площади у станции метро «Ждановская». Да, на этом автобусе 24 октября 1985 года в 11 часов утра уехали они в Антарктиду. Для родных и близких это было буквально так – уехали на автобусе. В большой московский аэропорт провожающих не брали. А для них, шестерых, в автобусе, отошедшим год назад от станции метро «Ждановская», началась командировка на шестой континент.
4. Антарктида. Отступление первое.
«…Я далеко от вас, от Родины, на суровом, ледяном континенте. Все, конечно, очень необычно. Кругом снег, лед и айсберги. Вот где, действительно, «белое безмолвие»! Летишь часа четыре, и внизу ослепительно белый снег. И лишь изредка на этой белизне выступают пики горных хребтов. И это тянется на многие сотни километров вглубь материка…»
Это - из письма Анатолия Пономарева родным, которое он послал из Антарктиды, со станции Молодежная, 13 ноября 1985 года.
Что же такое Антарктида?
Помню, в свое время много читал о Севере, смотрел фильмы, и мне казалось, что я хорошо представляю себе все – и тундру, и льды, и даже северное сияние. А когда сам оказался на Полярном круге, то понял: это надо видеть своими глазами. В Антарктиде, к моему сожалению, я не был, поэтому сразу скажу, описывать ее не берусь и в некоторых отступлениях буду приводить лишь исторические и географические справки, суждения и впечатления людей, побывавших на шестом континенте.
Честь открытия Антарктиды принадлежит России. Русские моряки под водительством Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева на шлюпах «Мирный» и «Восток» 8 января 1820 года впервые подошли к берегам шестого континента. 136 лет спустя – 13 февраля 1956 года на берегу моря Дейвиса была открыта первая база Советской Антарктической экспедиции – обсерватория «Мирный». На следующий год стала действовать внутриконтинентальная станция «Восток».
Наш известный писатель и журналист лауреат Ленинской премии Василий Михайлович Песков в издательстве «Советская Россия» выпустил недавно небольшую книжку очерков «Зимовка», в которой рассказывает о драматических событиях, случившихся на антарктической станции «Восток» в зимовку 1982 года. В одном из очерков он пишет: «несколько поколений людей снимали с этого континента покров таинственности, но главное, громадные по объему знания Антарктиды были получены в этом веке. Большой и всеми признанный вклад в изучение континента сделали советские исследователи. Их тут с 1956 года побывало шестнадцать тысяч, причем пять тысяч – с зимовкой». И дальше: «Антарктида требует мужества, выносливости и дисциплины особой. Она, как любят говорить полярники, не прощает обращения на «ты»… Снисхождения от Антарктиды не жди».
Без снисхождения отнеслась Антарктида и к шестерым люберчанам, поднявшимся в ее небо в последний раз 17 февраля 1986 года.
Что же произошло?
5. В небе – жизнь
«Жены тех, кто ездит в Антарктиду, не любят ее. Она отнимает у них мужей слишком надолго. И все-таки, когда мы, полярники, собираемся вместе и первый тост предлагаем за прекрасную Антарктиду, наши жены присоединяются к нему. Ведь холодная их соперница была не только разлучницей, она многое и дала их мужьям. Они чувствуют это по блеску, которым загораются глаза мужчин при воспоминании об Антарктиде», - так начинает свою книгу «За разгадкой тайн Ледяного континента» (М., «Мысль», 1984 г.) крупный ученый, участник шести антарктических экспедиций, доктор географических наук Игорь Алексеевич Зотиков.
Да, надолго отнимает холодная Прекрасная Антарктида мужей и отцов от их теплых домов, от их семей. Да, только ли Антарктида? Тем более летчиков? Ведь их всегда зовет небо. И летят на Юг и на Север, на Запад и Восток – туда, куда надо, где нужны они, их работяги-самолеты.
Листая документы, я подсчитал, что В. Петров, А. Кладов, А. Пучков, А. Пономарев и В. Романов (В. Еремин был авиатехником и служба его, в основном, проходила на земле) впятером налетали в общей сложности 46.450 часов. В пересчете на сутки получается, что каждый из них, в среднем, больше года находился в небе. Трудно сказать, сколько раз каждый взлетал с земли, но там, в небе, наверное каждый испытывал те же самые чувства, которыми поделился в своих стихах их сослуживец и товарищ по крылу, командир такого же самолета Ил-14 Г.Н. Карлов. Там, в небе, ему, летчику и поэту, всегда:
«Скорей хотелось возвратиться,
Знакомой улицей пройтись,
А стоит только приземлиться –
Меня опять потянет ввысь…»
Эти строчки я переписал из газетной вырезки, наклеенной на одном из стендов в Мячковском аэропорте. Стихи были напечатаны в газете «Воздушный транспорт». Вот такие они, летчики. Поэтому и с легкостью грустью улыбаются, когда слышат одну из любимых своих песен «Если б ты знала, как тоскуют руки по штурвалу…»
А в небе… В небе всегда тянет на землю. Так уж устроен человек.
Небо. Пятый океан. Многих мальчишек сызмальства завораживает он, тянет к себе. И Чкалова заворожил, и Гагарина. И еще в пятом классе люберецкой школы в своем детском сочинении Саша Кладов напишет: «Я буду летчиком…» Так и вышло у него, и у всех остальных, кто взлетел с ним в последний раз. В небе была их жизнь…
6. Командировки
Передо мной характеристики, написанные, в общем-то, одинаково, по строгой служебной форме. В конце каждой – три рекомендации, скрепленные тремя печатями.
Вот, что говорится в первой, на А.М. Кладова: «Командование, партийный и профсоюзные комитеты… рекомендуют тов. Кладова Александра Михайловича для работы в составе 31-й Советской Антарктической экспедиции в качестве второго пилота самолета Ил-14 сроком на один год по линии Министерства гражданской авиации и несут за него ответственность». Далее идут рекомендации Управления гражданской авиации Центральных районов и Городского комитета КПСС. Характеристики с такими же рекомендациями были составлены на каждого члена экипажа самолета Ил-14 с бортовым номером 41816. Их направляли в серьезную, очень важную командировку, им доверяли, за них брали на себя ответственность руководители больших организаций и партийных органов.
Да, характеристики написаны, в общем-то, одинаково: «Политически грамотен. Идеологически выдержан. Морально устойчив». Но иначе и не напишешь, потому что в самом главном они действительно были одинаковыми, эти очень разные люди: грамотными, выдержанными.
Командировка… - так обыденно и прозаически называлась их работа, иногда неделями и месяцами, за тысячу километров от Люберец, на Юге и на Севере, на Западе и на Востоке – там, где они были нужны. И они уезжали, улетали в эти командировки. И всегда, и везде, и во всем оправдывали доверие. И всегда возвращались домой…
Обычной командировкой была для них и предстоящая работа в 31-й Советской Антарктической экспедиции. Правда, на шестой континент А. Пучков и А. Пономарев летели впервые, но товарищи их уже были в Антарктиде, видели и пингвинов, и созвездие Южного Креста. Пингвинов-то видели и мы с вами. В зоопарках. Но вот, чтобы Южный Крест в небе увидеть, надо пересечь экватор. Созвездие Южного Креста в южном полушарии – это, как наша Большая Медведица, - самое крупное созвездие. Начав работу над этой повестью, я решил, все-таки, посмотреть на Южный Крест и поехал в московский планетарий. Бывая там раньше, не вглядывался особо в южное небо, а здесь смотрел во все глаза: ведь именно эти звезды, в таком распоряжении, и этот яркий ромб Южного Креста видели наши люберецкие ребята.
Командировки… У каждого из них они были и раньше. Такая работа. Но, вот, чтобы, находясь в командировке, уже серьезно собираться в следующую – такое у них было впервые. А было…
Месяц назад, утром 15 октября, в последних известиях по радио передали сообщение о том, что из Ленинграда вылетели на шестой континент участники 32-й Советской Антарктической экспедиции. В ее составе должны были быть сегодня и Виктор Петров, и Александр Кладов – все шестеро. Дело в том, что в январе, еще из 31-й экспедиции прислали они в Москву заверенную телеграмму с просьбой зачислить их в состав 32-й. Всем экипажем хотели они еще раз поработать под Южным Крестом.
Так, кто же они? Какими они были?.. О каждом надо рассказать. Это важно. И о том мальчишке, на глазах которого на аэродроме в Лиепае упал самолет…
7. Антарктида. Отступление второе
В письме родным Анатолий Пономарев писал из Антарктиды: «… красота необыкновенная! Все вокруг ослепительно сверкает – без очков невозможно смотреть. Айсберги как огромные корабли на рейде - сверху белые, а «борта» (стены) – изумрудно-голубые, лед – темно-голубой в заливе. В общем, описать невозможно».
Не совсем он прав здесь – и сам в письмах своих хорошо описывает Антарктиду, и все, кто побывал там, писали о ней вдохновенно, с восторгом.
Вот строчки из опубликованного «Антарктического дневника» (М., Молодая гвардия, 1973 г.) участника 5-й Советской Антарктической экспедиции Павла Кутузова; «Ну до чего же красива Антарктида!.. Кругом такое стомильное раздолье, такая тишь и такая дикость, что щемит сердце. А ночью!.. Небо чистое, все в звездах… Высоко, почти над головой, Южный Крест, на севере – Сириус… Ни с чем не сравнимые местные закаты. Это такая непередаваемая красота, что дух останавливается».
Придет время, и в Антарктиду, к ее «непередаваемой красоте», будут летать и плыть туристы, но, пока, чтобы увидеть эту красоту, надо платить дорого – трудностями и лишениями, а кому-то и жизнью… Но, конечно, не ради антарктических красот стремятся люди к шестому континенту – его осваивают ради науки, для разгадки его тайн, во имя мирного прогресса человечества. А это и трудно, и сопряжено с большим риском. Но люди шли и будут идти на риск и на трудности – такова человеческая природа. И здесь приведу еще строчки из уже упоминавшихся очерков В.М. Пескова: «… в Антарктиде навсегда осталось немало людей. Погибали от мороза и от пожаров, проваливались на тягачах в ледяные трещины, гибли при посадках самолетов на лед, при авариях вертолетов, при обвалах ледяного барьера у океана. Из наших первым в 1956 году погиб в Антарктиде молодой парень, тракторист Иван Хмара». Он погиб при разгрузке судов первой Советской Антарктической экспедиции. В Мирном стоит ему памятник – гранитная глыба с пятиконечной звездой, а один из мысов около Мирного называется «Мыс Хмары».
8. Командир экипажа
Они жили тогда в Латвии, в Лиепае, недалеко от моря и совсем рядом от аэродрома. С мальчишками он часто бегал чуть ли не к самым взлетно-посадочным полосам и любил смотреть, как взлетают и садятся самолеты. Он мечтал о небе, мечтал стать летчиком, как отец, как дядя его.
В тот день с ребятами он был около аэродрома, когда на глазах у всех случилось страшное – упал взлетевший самолет.
Часто трудно бывает определить, понять глубину и степень потрясения у детей от тех или иных, как сейчас говорят, стрессовых впечатлений. Мальчик сказал тогда не отцу, правда, а матери: «Я летать не буду...». А потом все решили, что он забыл об этом случае и никаких вопросов не задавали. Но во взрослеющем человеке шла большая работа. Он помнил трагедию в Лиепае и понял, что небо – это серьезно, а работа в небе – серьезнее вдвойне. И еще понял, что настоящей мечте своей изменять в жизни нельзя. Потому-то уже в восьмом классе люберецкой школы он твердо и определенно скажет: «Буду летчиком!». И никогда, ни разу за двадцать лет летной службы Виктор Анатольевич Петров не пожалел о том, что стал летать.
В экипаже самолета с бортовым номером 41816 их было шестеро, и о каждом, о жизни каждого, светлой и открытой, можно написать многие страницы. Я начал рассказывать о Викторе Петрове, о командире экипажа, но пусть лучше выскажутся о нем люди, знавшие его.
На аэродроме в Мячкове я нашел Олега Дмитриевича Хлопитько.
- Мне очень надо поговорить с вами о Викторе…
- Ничего не выйдет сейчас, - сказал он, - буквально через двадцать минут у меня вылет.
- А когда вернетесь?
- Не скоро, не раньше, чем через месяц.
- Что же делать?
- Да, я много полетал с ним, два года «вводил» его. На моих глазах шло его становление как пилота и как человека. Могу сказать прямо – Виктор был рожден летчиком, самолет в его руках был как игрушка, но он делал с ним не то, что хотел, а то, что надо. И в самых острых, казалось бы, безвыходных ситуациях никогда не терялся. Помню, попали мы с ним в страшнейшую грозу…
О.Г. Хлопитько очень торопился и не мог рассказать о том, как вывел самолет из грозовой волны Виктор Петров.
- В общем, когда писать будете, - сказал он, прощаясь, - имейте в виду главное: настоящим летчиком был Виктор. И человеком настоящим.
Родился Виктор в 1948 году на Дальнем Востоке. Месяц назад, 31 октября, родные и друзья отметили его 38-летие.
Еще в детстве мальчик видел самолеты и ощущал особый, аэродромный ветер. Жизнь его начиналась в военных городках, где жила семья, откуда улетал и прилетал отец. Анатолий Васильевич был военным летчиком, офицером, фронтовиком. И сына, конечно же, хотел вырастить настоящим мужчиной, привить ему любовь к небу.
Дальний Восток и Прибалтика, города и поселки – немало поездили по стране Петровы, прежде чем обосновались в Либерцах. Анатолий Васильевич вышел на пенсию, а Виктор – в жизнь.
К сожалению, так часто бывает у ребят – о чем-то мечтают, кем-то хотят стать, но не торопятся на встречу своей мечте. Времени-то сколько впереди – успеется! У Виктора характер был такой: раз решил – надо делать. В восьмом классе сказал родителям: «Буду летчиком». Теорию и практику летного дела осваивал, используя возможности, предоставляемые молодежи Добровольным обществом содействия армии, авиации, флоту.
Соединять учебу в люберецкой школе с занятиями по летному делу было нелегко, тем более что учиться летать приходилось ездить далеко.
В 1965 году он перешел в девятый класс и одновременно закончил программу подготовки по летному делу, а летом начал летать, причем самостоятельно.
В люберецкой школе № 8, что в поселке ВУГИ, помнят Витю Петрова. Помнит его и бывший директор Мария Николаевна Демина, помнит преподаватель физики И.В. Гусева. «Тихий был, скромный, казался даже застенчивым, - говорит Ирина Борисовна, - никогда бы не подумала, что станет летчиком. Жила я рядом с Петровыми и часто встречала Виктора, когда с сыном он гулял. Заботливый отец был, приятно было их вдвоем видеть».
Школу Виктор закончил в 1966 году. Потом была служба в Советской Армии, конечно же, в авиации, так совпало, что в родных для него местах – на Дальнем Востоке.
После армии Виктор поехал в Кременчуг, поступил в училище гражданской авиации. Время быстро пролетело, не успел оглянуться – и распределение в Липецк, пилотом на пассажирский Ан-2.
Как там в Липецке было? Когда спрашивали его об этом, отвечал, улыбаясь: «Нормально. Работал. Летал…».
Два с лишним года отлетал Петров в Липецке, а с 1974-го жил уже в Люберцах, работая в Мячкове. Шли годы, росло число налетанных часов, бывали разные, ближние и дальние командировки. Каждый год, каждый месяц, каждый полет прибавлял опыт, а на четвертом десятке уже и седины в волосах. Сложилась у Виктора хорошая семья, рос сын.
Анатолий Васильевич показывает мне красную папку-адрес с золотыми тесненными буквами: «Командиру экипажа в память о первом самостоятельно полете». «Это сыну 15 июня 1982 года вручили, - сказал он. – А вот и «Боевой листок». Читаю: «Командование, партийное бюро, профсоюзная и комсомольская организации, весь коллектив сердечно поздравляет Петрова Виктора Анатольевича с первым самостоятельным полетом на самолете Ил-14. Желаем чистого неба и мягких посадок».
На Иле Виктор уже летал, и давно, но вторым пилотом, а теперь предстояло ему быть командиром.
Из характеристики командования при выдвижении кандидатуры В.А. Петрова в состав 31-й Советской Антарктической экспедиции: «За время работы показал себя грамотным, исполнительным специалистом. Материальную часть самолета знает хорошо и грамотно ее эксплуатирует на земле и в воздухе. К полетам готовится тщательно. Требователен к себе и подчиненным, безопасность полетов обеспечивает. Устав о дисциплины работников гражданской авиации знает и требования его выполняет. Имеет солидный по времени налет. Награжден нагрудным за безаварийную работу в небе. В общественной жизни принимает активное участие, являясь парторгом в экипаже, в коллективе пользуется деловым авторитетом. Участник 30-й Советской Антарктической экспедиции…».
