"Северный полюс - 4"

Тема: Дрейфующие станции. Ледовые, судовые, сезонные и долговременные.

"Северный полюс - 4"

Сообщение [ Леспромхоз ] » 10 Март 2008 01:31

Организация СП-4
из книги:
Лебедев А.А., Мазурук И.П.
Над Арктикой и Антарктикой.
М.:Мысль, 1991.-317(2)с.,(8)л.ил.

Уроки Полярной академии
(Лебедев А.А.)

Уже пять лет я летал командиром корабля, знал все арктическое побережье от Архангельска до Уэлена. Опыт полярный накопился, конечно. Но весной 1954 года меня включили в состав участников высокоширотной экспедиции только вторым пилотом. Да иначе и быть не могло: высокоширотные экспедиции- подлинная Полярная академия.
Командиром Ли-2, на который меня назначили, был опытнейший летчик, один из первопроходцев Арктики, Виталий Иванович Масленников, Герои Советского Союза. На Чукотку, в бухту Провидении, он приплыл на корабле вместе со своим самолетом осенью 1934 года. Аэродромов, в современном значении слова, Арктика тогда не знала. Были только места для посадки около того или иного поселка. А запасным «аэродромом» считалась любая пригодная площадка по маршруту, «гостиницей» — снежная яма, укрытая чехлом от мотора. Приходилось Виталию Ивановичу сидеть на вынужденной около Анадыря, пережидая четырнадцать суток пургу. Приходилось в плотном тумане садиться на остров Жохова, спасая больного зимовщика. А когда в 1948 году сломало на Северном полюсе дрейфующий «аэродром», пришлось взлететь с крохотного обломка ледяного поля, огороженного грядами торосов. Предельный риск! В тот раз необходимо было максимально облегчить машину, и Виталий Иванович оставил на полюсе даже свой мольберт, с которым он, выпускник Суриковского училища, никогда не расставался в Арктике...
В общем мне и на этот раз повезло с наставником...
Из Москвы вылетали 30 марта. Чувствовалась уже весна, но Химкинское водохранилище, с которого мы стартовали, было еще покрыто льдом. После взлета -левый разворот, и под нами шпиль с золотой звездой Химкинского речного вокзала. «Порт пяти морей», как любили тогда говорить. Но у нас впереди другие, скованные льдом моря.
Стараясь перекричать шум двигателей, работающих на взлетной мощности, оборачиваюсь к штурману
— Курс?
— Пять градусов, пора знать! — недовольно отвечает Борис Иванович Иванов.
Я уже успел понять, что в экипаже Масленникова все давно «притерлись» друг к другу. Шутки, подначки, розыгрыши. Лишнего формализма здесь не любят. В экипаже собрались опытные, знающие свое дело полярные асы.
Борис Иванович — штурман первого класса. Высокий, редко улыбающийся, с глазами, прикрытым! мохнатыми бровями. Звали его в экипаже Мрачны? Билль. «Мрачный», понятно, за серьезность, ну а «Билль» — это что-то английское. Он с этим языком был в ладах, что для штурмана куда как не лишне.
Пока будем лететь до мыса Шмидта, у штурмана дела не особо напряженные. Магнитные компасы работают устойчиво, все аэропорты по трассе оборудованы радионавигационными точками. Дело простое, следи только за радиокомпасом: Амдерма на стрелке, Диксон на стрелке... И так далее.
После острова Врангеля придется Борису Ивановичу поработать по-настоящему, показать искусство штурмана. Основными навигационными приборами при полете над Ледовитым океаном станут гирополукомпас и солнечный компас, пока зачехленный в астролюке над столиком штурмана. А еще секстан и астрономический ежегодник — книга не меньше «Войны и мира» по объему...
До Крестов Колымских добрались без каких-либо приключений к исходу вторых суток. Здесь «переобулись» — сняли колеса и встали на лыжи. Тридцатого марта благополучно прибыли на мыс Шмидта, приледнившись на замерзшую лагуну.
Аэродром мыса Шмидта был основной базой для прыжка на океанский лед. В районе семьдесят седьмой параллели мы должны были организовать дрейфующую станцию СП-4.
Наш самолет почти предельно загружен еще в Москве: лыжи, спальные мешки, банки с НЗ (неприкосновенным запасом) и, конечно, палатка Шапошникова (КАПШ) — круглая палатка типа юрты, разработанная специально для полярников. Но на мысе Шмидта мы дополнительно погрузили глубоководную лебедку, продукты, баллоны с пропаном для отопления помещений и приготовления пищи. Кроме того, Виталий Иванович приказал получить листы фанеры и оленьи шкуры для утепления пола в палатке. Да и разных необходимых мелочей набралось порядочно.
Подсчитав взлетный вес, я обнаружил, что он намного превышает норму. Доложил об этом Виталию Ивановичу (честно говоря, хотел показать, какой я бдительный, как точно все учитываю).
Виталий Иванович посмотрел на меня с иронией;
— А ты не считай!
— Как не считать? — -не понял я.
— А вот так! Во-первых, это тебе не рейсовый полет. Во-вторых, все, что взято, жизненно необходимо на льду. В-третьих, длина лагуны не ограничена для взлета, а для посадки на лыжах у нас всегда лед под нами. Ну и в-четвертых, мы можем выкинуть все экспедиционное оборудование, если это потребуется, если один из моторов откажет... Понял теперь?
— Понял, — смущенно ответил я, чувствуя, что неудержимо краснею. — Учту на будущее...
— Так-то оно лучше, верю, — улыбнулся командир. — Закругляй с подготовкой, завтра на Врангель...
Казнил я себя тогда: ведь и сам мог подумать, нечего выслуживаться. Решил больше присматриваться, прислушиваться и наматывать на ус — в общем, стараться не быть больше объектом поучений. На мысе Шмидта в наш экипаж подключились флагштурман полярной авиации Валентин Иванович Аккуратов и Герой Советского Союза Михаил Васильевич Водопьянов. Сесть за штурвал самолета Водопьянову не разрешали врачи, он исполнял обязанности консультанта начальника экспедиции. Оба они — и Аккуратов, и Водопьянов — были в 1937 году участниками высадки на полюс первой в истории дрейфующей станции, а Михаил Васильевич еще до этого — участником челюскинской эпопеи. В общем, собрались профессора Арктической академии, а я — их единственный слушатель. Не хотелось мне, да и права не имел, быть у них плохим учеником...
Утро 2 апреля выдалось ясным, морозным, тихим. Зашли на вышку к диспетчеру, Масленников позвонил на «полярку» (полярную станцию), расположенную в трех километрах от аэропорта. Прогноз дежурного синоптика вполне удовлетворительный, летим.
Хотя взлетно-посадочная полоса не укатана, даже на перегруженном самолете оторвались быстро, не пробежав и пятисот метров. Давление выше нормы — семьсот семьдесят миллиметров, да и температура низкая — ниже двадцати градусов. Все это облегчило взлет перегруженному самолету
До Врангеля каких-то двести километров, от силы полтора часа. Но уже через полчаса появляется облачность, нижняя кромка ее постепенно опускается все ниже, и к острову мы подходим на высоте сто метров. Когда садимся высота облачности уже не превышает пятидесяти-семидесяти метров, видимость ухудшается.
— Спешить не будем, ночуем, — сказал свое слово Водопьянов. — Мы с Аккуратовым в тридцать седьмом году ждали на Рудольфе больше месяца погоду, но зато наверняка.
— Конечно, Михаил Васильевич, — подтвердил Масленников. — Утро вечера мудренее, проснемся — посмотрим...
Проснулись от громкой команды «подъем!». Механиков, как всегда, уже нет, их разбудили раньше; уже часа полтора, как они греют моторы. От вчерашнего тумана не осталось и следа, до самого горизонта ни облачка.
Взлет, курс на север. Высота шестьсот метров — оптимальная высота, с нее хорошо просматривается лед.
Включив автопилот, я слежу за курсом по гирополукомпасу и любуюсь пейзажем острова, десятибалльными всторошенными льдами Северного Ледовитого океана. Водопьянов, сидя за Виталием Ивановичем, о чем-то говорит с ним, поглядывая в окна. Прислушиваюсь к их разговору, их оценке ледовой обстановки.
Наша задача — подыскать льдину для высадки дрейфующей станции СП-4, причем как раз в том районе, где четыре года назад начинала свой дрейф станция СП-2. Полярники во главе с Михаилом Михайловичем Комовым прожили на ней больше года, «проплыв» к северу около семисот километров...
— Вижу хорошую льдину, да и район почти расчетный, — прервал мои раздумья Масленников.
— Вы правы, — согласился штурман, — сейчас уточним. Николай, пока летчики будут прицеливаться, возьми-ка пеленг Шмидта, — обратился он к радисту.
Сомнерова линия, полученная определением по солнцу, и пеленг легли на карте хорошо, место расчетное.
Виталий Иванович взял управление и с левым разворотом зашел на выбранную льдину, чтобы измерить длину ровного участка. Среди торосов льдина выделялась своей причудливой формой, почти точно повторяющей очертания Каспийского моря.
— Двадцать секунд, при нашей скорости — одна тысяча сто метров, — доложил штурман. — Здесь и Титлову на его Ил-12 места хватит.
— Отлично, теперь посмотрим толщину, — объявил командир.
Я подозрительно посмотрел на него, на Водопьянова, на Аккуратова. Не шутят ли они? Разве можно определить толщину льдины с воздуха?
Вопросы свои я отложил на потом, а пока продолжал внимательно следить за методикой определения пригодности «аэропорта».
— Да, льдинка не меньше метра, — произнес Водопьянов.
— Если не толще, — уточнил Виталий Иванович.
— А вон в том загибе, в районе города Гурьева, будет хорошая стоянка, — добавил Аккуратов. Ему, как видно, по душе пришлось сравнение льдины с Каспийским морем. В юношеские годы, по его рассказам, он переплыл Каспийское море на байдарке.
Под ярким солнцем хорошо просматривались по теням неровности на поверхности льдины. Разглядеть их в пасмурную погоду было бы невозможно. Мне стала понятной рекомендация воздержаться от выбора площадки в отсутствие солнца.
— Крючкову приготовить дымовую шашку, — командует тем временем Виталий Иванович.
Второй бортмеханик Иван Крючков, привязавшись страховочным фалом, открывает дверь, становится на колени и ждет команду. Виталий Иванович заходит как можно ниже.
— Приготовиться! Крючков зажигает шашку.
— Бросай!
Дымовая шашка упала хорошо, метрах в ста от начала ровного участка. Дым стелется под углом сорок пять градусов к выбранному направлению посадки.
— Отлично! — резюмировал Виталий Иванович. — Да и ветер несильный — метров пять-шесть в секунду, не больше.
— Точно! — подтвердил Водопьянов. — Метров пять.
Аккуратов в знак согласия кивнул.
— Ну что, садимся?! — скорее утвердительно, чем вопросительно, проговорил Масленников.
И, не получив возражений, скомандовал:
— Экипаж! Следующий заход с посадкой!
Выслушав доклады о готовности, командир отдал последнее распоряжение:
— Крючкову смотреть за цветом следа после касания лыж. Если будет темный, маши рукой, будем взлетать не останавливаясь. Ты, Борис Иванович, следи за сигналами Крючкова. Поняли все?
— Ясно, поняли...
— Выпустить шасси!
Первый бортмеханик Глеб Косухин выпускает шасси и докладывает командиру. Вышли на прямую, дымовая шашка продолжает дымить, помогая определить место касания.
— Выпустить закрылки полностью!
— Выпускаю.
Для меня это первая посадка на дрейфующие льды. В голове невольно мелькают сомнения: если ошиблись в толщине — провалимся, ошиблись в длине- врежемся в торосы. Но за штурвалом Масленников, садимся. Скорость минимальная, Виталий Иванович убирает газ. Метрах в двадцати за последней грядой торосов машина мягко касается ровной, как бильярдный стол, поверхности льдины. Сигнала на немедленный взлет не поступило, лыжный след оставался белым.
Виталий Иванович дорулил до конца ровного участка и завернул в замеченный с воздуха «карман». Еще раз окинул взглядом весь след от лыж и остался, как видно, доволен:
— Выключай моторы, Глеб. Сидим! А ты, Саша, бери теперь бур и сверли с Крючковым дырку во льду. Проверим наши расчеты, узнаем толщину «аэропорта».
Я быстро накинул полушубок и вслед за Иваном выскочил из самолета. Мне и самому не терпелось узнать толщину льдины. Снежный покров оказался небольшим — около пятнадцати сантиметров.
Для самолета Ли-2 на лыжном шасси минимально безопасной считается толщина льда тридцать пять- сорок сантиметров. Вначале мы торопились, но, пройдя эту отметку, стали сверлить более спокойно. Пятьдесят сантиметров, семьдесят, метр... Стало уже тепло, пришлось распахнуться. Бур провалился на отметке «один метр двадцать сантиметров».
— При такой толщине можно жить спокойно, -резюмировал командир. —
— И для титловского Ил-12 тоже отлично.
Штурман тем временем, лежа на животе, определял секстаном высоту солнца для уточнения координат посадки. Бортмеханикам Виталий Иванович дал команду ставить палатку и заниматься самолетом.
— А мы, Саша, пойдем посмотрим нашу взлетно-посадочную полосу, обозначим ее. Бери бур, флажки, маленькие полотнища. Аккуратов нам поможет. Проверим толщину льда по всей длине полосы — в начале, середине и конце.
Валентин Иванович прихватил с собой и винтовку на всякий случай:
— Тюлени и моржи не страшны — убежим. А вот медведи ходят, и быстро ходят. Это вам не в зоопарке за забором...
Беседуя, мы неторопливо прошли по лыжному следу. Принимая шаг за семьдесят сантиметров, насчитали от тороса до тороса тысячу двести метров. Границы взлетно-посадочной полосы обозначили черными флажками, ширина ее получилась в среднем около тридцати метров. Промеры толщины показали с обоих концов полосы по сто двадцать сантиметров, а в середине- девяносто сантиметров.
— Теперь для приема Титлова настоящий аэропорт готов, — заключил Аккуратов. — Можно сказать, добро пожаловать! Не то что нам...
— У нас, «лыжников», такая служба, — возразил Виталий Иванович. — Найти, сесть, проверить, подготовить... Каждому свое...
На обратном пути к самолету я закидал командира вопросами:
— Виталий Иванович! В Москве мне было все ясно, а теперь непонятно. Как определить толщину, ровность льдины? При чем тут цвет лыжни? Почему надо заруливать в «карман»?
— Стоп, стоп, стоп. Не все сразу, давай по порядку, — притормозил меня командир. — Отвечаю на первый вопрос. Выбирая льдину, учитывай прежде всего район океана. Старый паковый лед имеет постоянную толщину, не менее трех-четырех метров. Но мы садимся на замерзшие разводья среди пака, здесь толщина льда непостоянна-от двадцати сантиметров до двух метров, она зависит от времени начала замерзания.
— А при чем здесь район? Ведь время года то же самое и океан один, — усомнился я.
— Один-то один, но лед в нем разный. Ветви Гольфстрима, например, доходят до Новой Земли, до Земли Франца-Иосифа. Гольфстрим — течение теплое, лед за то же зимнее время нарастает медленнее, толщина бывает всего двадцать-сорок сантиметров. Сам понимаешь, для посадки тяжелых самолетов явно недостаточно. Тем более что лед соленый...
— А чего тогда выдумывать: садиться на пак, да и все тут. Как Водопьянов в тридцать седьмом.
— Всё, да не всё, — вмешался в разговор Аккуратов. — Когда мы садились на пак в тридцать седьмом, наши тяжелые самолеты были на лыжах. Но пробег и разбег у них был не больше, чем у Ли-2. А сейча_с_-нам нужны полосы длиной не менее километра, что--бы посадить тяжелые колесные самолеты. Даже и километра мало — до двух нужно. На паковом, льду; такую длинную полосу трудно найти, легче на замера-ших полыньях. Вот и приходится посылать вперед разведчиков — лыжные Ли-2.
— Спасибо, Валентин Иванович, понял. Только теперь вы, Виталий Иванович, объясните насчет солености льда. Вы упомянули...
— С соленостью очень просто, — улыбнулся командир. — Если будешь садиться в Игарке, на протоку Енисея, то есть на пресный лед, тебе хватит и тридцатисантиметрового льда. Даже двадцать пять сантиметров. А если в бухте Тикси, где лед соленый, то тебе и сорока сантиметров не хватит. Соленый лед менее прочный. Кстати, учти — морская вода замерзает не при нуле градусов, как пресная, а при минус двух градусах. Молодой лед из морской воды всегда соленый, но со временем опресняется. Если льдина старая, годовалая например, можешь отколоть кусок и варить борщ. Старый лед, даже из соленой морской воды образовавшийся, всегда пресный
— Хорошо, Виталий Иванович. Давайте конкретно, как вы в нашем районе толщину льда определяли?
— Есть одна закономерность Вот взгляни налево Паковый лед возвышается над уровнем нашей полосы, замерзшей полыньи, на полметра, а то и на метр. Надувы снега сглаживают обрывистые «берега» — их хорошо было видно и с воздуха Значит, за зиму здесь поработала не одна пурга Следовательно, полынья старая, и лед должен быть толстым. А если «берега» пака обрывистые, значит, не было ни одной порядочной метели. Полынья, стало быть, свежая, и лед тонкий.
— Ну а при чем тут цвет лыжни после касания?
— Это, Саша, последняя проверка. Если след темнеет, значит, снег как бы промокает, то есть толщина льда менее тридцати сантиметров. Тогда давай полный газ и уматывай.
— А если белым остается?
— Белый — хорошо. Но на всякий случай старайся зарулить в «карман». Там лед всегда бывает толще за счет «подсовов», которые возникают при подвижках, когда льдина наползает на льдину. В «кармане» можешь остановиться и проверить толщину льда... Видишь, как просто... Только не обольщайся, главное — опыт. Полетаешь, посмотришь, своими руками потрогаешь... Лет через десять станешь академиком, это я тебе обещаю.
Каждый заблуждается в меру своих возможностей.
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Сообщение [ Леспромхоз ] » 10 Март 2008 02:28

Организация СП-4
из книги:
Лебедев А.А., Мазурук И.П.
Над Арктикой и Антарктикой.
М.:Мысль, 1991.-317(2)с.,(8)л.ил.

Обед консультирует Водопьянов
(Лебедев А.А.)

— Спасибо за хорошую лекцию. Видно, я вам надоел с расспросами.
— Надоел не надоел, а вот обедать бы надо уже соображать! А второй пилот, как ты знаешь, по неписаному закону повар на льду.
— Это мне говорили, знаю!
— Знаешь — это хорошо. Вот в следующем полете выбираешь площадку сам) а наше дело будет согласиться! Понял?
— Понял.
Понял, что кончилось время сидеть справа простым наблюдателем.
Так с полезной для меня беседой мы подошли к самолету, где активно заканчивалась сборка палатки. Подключились и мы, освободив механиков для работы на самолете.
Собрав палатку, спрашиваю у командира:
— Виталий Иванович, поваром-то поваром, это ясно, а вот посуду мыть — это тоже я?
Улыбнувшись, Виталий Иванович успокоил:
— Для мытья посуды на каждый день назначается «кухонный мужик», на сегодня будет Иван Крючков.
— Теперь все ясно, — обрадованно ответил я.
— Саша, в помощники, консультантом у тебя согласился быть Михаил Васильевич Водопьянов, у неге опыт богатый, и я надеюсь, что обед будет на славу
— С такой бригадой обед сделаем «будь здоров», -нахвастался заранее я.
Виталий Иванович собрал маленький, своего изобретения, домик с окошком, оттащил его ближе к торосам на металлических санках, на которых мы должны были возить бочки с бензином. Взял примус, прихваченный из Москвы, и устроился за хвостом самолета писать этюды для будущей картины.
Я пошел в палатку, где меня уже ждал Михаил Васильевич.
— С чего начинаем? — спросил я.
— Я думаю, с меню. С чего же еще? — ответил Михаил Васильевич. — Шпроты есть?
— Конечно.
— Вот закуска уже готова.
— На первое, может, борщ сварганим? Есть банка С концентратами. Пятнадцать минут, и готово.
— Это тоже пойдет, а то все пельмени да пельмени, это даже у нас сюрпризом пройдет.
— На второе я бы предложил отбивные.
— Правильно, а на третье чайком побалуемся, — согласился Михаил Васильевич. — Возражений нет?
— Нет.
— Тогда считай, что меню готово. За работу! — Пошел за продуктами, — заторопился я.
— Это правильно, но самое главное мы упустили — это, как поется в кинокартине «Волга-Волга», без воды «и не туды, и не сюды». Пока мы с тобой дебатировали о меню, вода бы была готова.
Я почувствовал, что без опытной консультации действительно не обойдешься, ведь водопровода и впрямь нет. Быстро вышел из палатки, направился за лампой, которой подогревают моторы и которую можно использовать для растаивания снега. На месте ее не нашел, направился к механикам. Обе лампы работали у них. Одна стояла под правым двигателем, другая- в стороне, на ней ведро. «Наверное, масло подогревают», — подумал я и обратился к Глебу:
— Нам с Водопьяновым нужна одна лампа.
— Зачем? Что у вас, газовых конфорок мало?
— Да воды нужно много, а на ней быстрее.
— Ах, для воды! Это другое дело, — ответил Глеб. И, уже смеясь, продолжил: — Если бы надеялись на таких «опытных» поваров, кому командир доверил готовить обед, то мы, наверное, и до ужина не пообедали бы. Так что Иван побеспокоился и воду вам сделал, можешь брать.
Иван опять оказался на высоте.
Вошел с ведром, полным воды, в палатку.
— Вот, готово!
— Так быстро? Что, водопровод нашел?
— Точно. У механиков, у них всегда все есть. Оставил ведро и пошел за продуктами в самолет.
Принес кучу отбивных, коробки шпрот и стеклянные литровые банки с концентратом борща.
— Со шпротами и отбивными ясно, Михаил Васильевич, а вот с борщом я встречаюсь первый раз.
— Я тоже первый раз, — говорит Михаил Васильевич. — Ну что здесь думать, давай прочитаем способ приготовления на этикетке банки.
— Давайте... Одну часть концентрата и пять частей воды смешать и варить 15 минут. Очень просто и быстро!
Прочитано — сделано.
В пятилитровую кастрюлю засыпаю концентрат, отмеряю воды и заливаю. На конфорке «полный газ», и через десять минут из кастрюли пошел приятный запах (наверное, особенно приятным он казался на голодные желудки).
Попробовав с ложечки варево, доложил «консультанту»:
— Острый и цвет бурый, совсем как борщ настоящий.
— Закрой поплотнее крышкой, чтобы витамины и аромат не улетучились. Откроем, когда все за стол сядут, сюрприз сделаем.
Михаил Васильевич стал открывать шпроты и расставлять банки по листу фанеры, служившему столом.
— Михаил Васильевич, а как в предыдущих экспедициях в смысле харчей? Наверное, всегда без первого?!
— Это точно. В основном за первое считался бульон от дежурных пельменей.
Ну а если с борщом, то удивим, обед будет как в лучших домах, — сравнил я и стал раскладывать ложки, вилки и расставлять кружки.
Появились Иванов и Аккуратов, закончившие свои навигационные дела, пришел Зорин с кучей новостей, собранных в эфире. Ждали механиков и увлекшегося этюдами командира.
— Николай, — обратился я к Зорину, — механики не заставят себя ждать, а ты, пока не разделся, доложи командиру, что обед готов и будет с сюрпризом.
— А что за сюрприз?
— Иди, иди, потом узнаешь, — проговорил я, выталкивая его и заговорщически обмениваясь взглядами с Михаилом Васильевичем.
Не прошло и пяти минут, как пришли остальные. Экипаж был в полном сборе. Рассаживались вокруг «стола» по-узбекски.
— Саша! — обратился ко мне Виталий Иванович. — Сходи, пожалуйста, на самолет и прихвати из наших запасов бутылочку шампанского, будет от меня сюрприз.
— Не многовато ли на сегодня сюрпризов? — недоверчиво проговорил Борис Иванович.
— Не много. Были бы приятные, — успокоил командир.
— Бегу, без меня кастрюлю не открывать!
— Не волнуйся. Давай жми.
За мое короткое отсутствие в палатке произошло вот что. Зорин, расположившись около плиты, несмотря на мой запрет, как бы невзначай на мгновение открыл крышку и тут же закрыл под укоряющие взгляды окружающих. Но, потянув носом, снова открыл, посмотрел в кастрюлю, потом на всех присутствующих (теперь смотревших на него вопросительно) и произнес:
— Братцы! Никакого борща не наблюдаю.
— А что же там? — спросил кто-то.
— Какая-то непонятная горелая каша из овощей
— Так это и есть «сюрприз» поваров, — подковырнул кто-то.
— Десять минут назад Лебедев пробовал, — пытался объяснить процесс приготовления Михаил Васильевич, — был жидкий борщ и вкусно пахнул. Правда, я ему порекомендовал закрыть поплотнее, чтобы витамины и аромат не улетучились, да и держали мы его на «малом газу», чтобы не остыл. А закладку делали по инструкции, как написано на этикетке банки. Видно, в воде просчитались, — сделал он вывод, — не приняли во внимание выпарку.
— Все ясно, — проговорил Виталий Иванович, — учтя советы и наблюдения высокочтимого Михаила Васильевича, простим их обоих, делать нечего.
— Николай! Закрой кастрюлю, пусть Лебедев сам угощает. Разыграем его на первый раз, сделаем вид, что ничего не знаем и ждем «сюрприза».
— А ты, Ваня, — обратился командир к Крючкову, — быстро ведро воды на лампу и дежурных пельменей с бульоном. Так-то оно вернее будет. Всем тихо, повар идет!
Я вошел в палатку, держа бутылку в руках. Бросил взгляд на кастрюлю — закрыта. Огляделся: кто тянется за хлебом, кто пододвигает к себе поближе закуску, то есть каждый занят своим делом. Передал бутылку Виталию Ивановичу и сел поближе к плите. Встретился взглядом с Михаилом Васильевичем, который почему-то слегка улыбался, но я этому не придал значения.
Виталий Иванович разлил содержимое по кружкам.
— Ну, слушайте. Титлов находится отсюда километрах в ста-ста пятидесяти и сообщил, что вроде подобрал льдину для будущей СП-4, но еще поищет и через полтора часа будет здесь, оставит нам бензина, сам уйдет на Шмидт, а завтра, если будет погода, вызовет нас в район предполагаемой станции. Сядем — проверим, а все остальное как положено.
— Вот это сюрприз, — промолвил Водопьянов, — так скоро никогда не было.
— А поэтому, Михаил Васильевич, прошу сегодня разрешить тост произнести мне, а вы уж завтра на СП-4, тьфу, тьфу, не будем загадывать.
— Согласен, давай.
— Предлагаю выпить за успешный выход на лед и приятное сообщение Титлова, будем здоровы!
Выпили и молча принялись за шпроты. Проглотив шпротину, я с довольной улыбкой засуетился у кастрюли с борщом.
— Михаил Васильевич, — обратился я, — вашу тарелочку. Вам по старшинству первому.
— Михаил Васильевич с улыбкой подает мне тарелку.
— Правильно, сами варили, пусть и пробу снимают, — поддержал Глеб.
Торжественно поднимаю крышку, смотря на всех с видом победителя, и... мой взгляд встретился со взглядом Зорина, который не выдержал и прыснул звонким смехом, за ним не выдержали и остальные. Смеялись дружно и весело.
Я же стоял с тарелкой в одной руке и с крышкой в другой. Из кастрюли до меня доходил «ароматный» запах горелых овощей, разнесшийся по палатке. Стоял растерянный и сконфуженный, уставившись на дне кастрюли, где вместо борща была густая непонятная масса.
Прослезившись от смеха, Виталий Иванович только и смог спросить:
— Это и есть ваш сюрприз?
— Сю-ю-рпр-из, — это все, что я смог повторить за командиром.
Остальные посмеивались, улыбнулся и я, но какой улыбкой — со стороны было видней.
— Ну, ладно, — вытирая слезы, проговорил Виталий Иванович. — Михаил Васильевич за тебя здесь оправдался. А теперь, Саша, закрой кастрюлю, чтобы не было аромата, и все это «еживо» отнеси подальше в торосы в подарок медведям.
Нахлобучил шапку, взял кастрюлю и с огорчением от своей неудачи понес содержимое, как было сказано, подальше в торосы. Вслед только услышал команду Крючкову:
— Ваня, тащи дежурные пельмени, они-то уже готовы, наверное.
Я не знал, что Иван готовит пельмени на лампе у палатки, думал, что он, как «кухонный мужик» на сегодня, греет воду для мытья посуды. Так дежурные пельмени остались дежурными, и не только на этот раз...
Обед прошел в веселой обстановке, с дружескими шутками и подначками, предметом которых были мой «сюрприз» и я сам.
В конце обеда я сказал:
— Прошу извинения за неудавшийся борщ, но все же в укрепление здоровья я внес свою лепту
— Это какую же? Что кормили и поили «сюрпризами»? — выразил свое недоверие наш «мрачный штурман».
— Нет, это, Борис Иванович, то, что я был причиной шуток и смеха, а смех — это здоровье. Как говорят французы, лучше привезти в город одного комика, чем вагон медикаментов.
Вошел Зорин, который ушел раньше с обеда на назначенную радиосвязь с Титловым, и доложил:
— Титлов будет через полчаса.
— Ну что ж, пошли встречать, — предложил Виталий Иванович.
Так окончился обед в районе полюса недоступности, запомнившийся мне на всю жизнь.
Посуду мыть остался Иван Крючков — на сегодня дежурный «кухонный мужик».
— Завтра летим в район будущей СП-4.
Каждый заблуждается в меру своих возможностей.
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

"Северный полюс - 4"

Сообщение [ Леспромхоз ] » 10 Март 2008 14:58

Организация СП-4
из книги: Лебедев А.А., Мазурук И.П., Над Арктикой и Антарктикой. // М.:Мысль, 1991.-317(2)с.,(8)л.ил.

Льдина для СП-4
Лебедев А.А.

Через полчаса -только мы успели пообедать — прилетел Титлов на своем колесном Ил-12. Командир вышел из самолета веселый, возбужденный — день, как видно, выдался у них удачным.
— Ну, первооткрыватели, аэродромчик у вас хороший, — с ходу начал Михаил Алексеевич, — а вот льдинки для высадки станции поблизости нет.
— Мы присмотрели хорошую паковую льдину километров сто пятьдесят на север от вас, — поспешил вставить Евгений Иванович Толстиков, начальник будущей дрейфующей станции.
— А как там насчет аэродрома? — поинтересовался Масленников.
— Аэродром тоже есть, сейчас Михаил Алексеевич поподробнее расскажет.
— Около паковой льдины, приблизительно в двух-трех километрах, есть два хороших поля, — Титлов начал чертить на снегу. — Одно поле немного побольше километра, а другое немного поменьше. Они разделены небольшой перемычкой, грядой торосов, но если эти торосы подчистить, будет отличная двухкилометровая полоса. Там даже Ту-4 можно принимать будет, завтра сядете — сами увидите.
— С бензинчиком у нас плоховато, — пожаловался Виталий Иванович
— Дал команду, уже сливают, можете рассчитывать на четыре бочки
— Вот это хорошо! Бери механиков, Саша, — обратился уже ко мне Масленников, — бери санки, пустые бочки. В общем, организуй!
Честно сказать, поручение меня не обрадовало. Я даже не видел никогда, как заправляются на льду. К счастью, мою растерянность заметил второй пилот Титлова Александр Данилович Горбачев:
— Разрешите, коллега, в порядке солидарности и взаимопомощи присоединиться к вам...
— Всегда рад! — приободрился я. — Отвечу тем же при случае...
Александр Данилович — военный летчик Северного флота. В прошлом, естественно. Воевал на пикирующем бомбардировщике Пе-2, потопил не один немецкий транспорт. Он был всегда аккуратен — и в парадном, и в рабочем костюме. Можно даже сказать, элегантен. А речь его, при предельной точности, казалась несколько витиеватой, непривычно изысканной. В общем, «джентльмен». Я бы сказал, джентльмен во французском стиле. После нашумевшего в те годы фильма Александр Данилович за схожесть с героем получил шутливое прозвище Фанфан Тюльпан. Он не обижался — сам за словом в карман не полезет. Около него всегда было весело, а рядом с ним надежно. Он готов был оказать помощь любому и в малом, и в большом.
Впрочем, на этот раз ни его, ни моя помощь не понадобилась. Механики уже сбросили с Ли-2 пустые бочки и начинали «доить» Ил-12. Под фюзеляжем имелись специальные сливные краны, оставалось только подсоединить шланги. Мы включились в работу, перевозя на металлических санках уже наполненные бочки.
В общем вся процедура оказалась несложной и недолгой. Водопьянов, Толстиков, Титлов и Масленников закончили тем временем «совещание в верхах», и самолет Титлова ушел на материк. А мы приняли в свой экипаж океанолога Александра Гавриловича Дралкина, заместителя Толстикова.
Виталий Иванович разъяснил план на завтра. Титлов с материка пойдет на наш радиопривод и дальше на север искать примеченную сегодня льдину. Отыскав, даст нам команду на вылет, а сам будет барражировать в воздухе — кружить над выбранной льдиной. Мы разыщем его, сядем, определим пригодность аэродрома. Если все в порядке, сядет и Титлов. Далее по обстоятельствам.
— Все ясно? Тогда отдыхать!
— А если медведь придет? — стыдливо поинтересовался я. Меня в самом деле этот вопрос существенно беспокоил.
— Дежурить будем! — пояснил Виталий Иванович. — Винтовку в руки и ходи вокруг. Дежурим по часу, первым я, а потом по старшинству. Последним дежурит Зорин и сразу заступает на радиовахту. Разбудить всех по нолям московского!
— Ясно, Виталий Иванович...
В палатке горели газовые конфорки, тепло. Я лег на свой спальный мешок, сняв только верхнюю куртку, — ведь через час на дежурство. Но уснуть так и не смог от массы впечатлений. Поворочался минут сорок и решил встать, пораньше сменить командира.
— Ты чего это раньше времени? — поинтересовался Виталий Иванович.
— Да все равно не спится...
— Ну, как хочешь. Бери винтовку, рекомендую держать в руках. Видишь, при полной облачности, как сейчас, все бело, сливается в один фон. Учти, медведь среди этой белизны будет выделяться желтизной. Да и нос у него черный... Рекомендую не стоять на одном месте, ходи между самолетом и палаткой. Был случай на одной зимовке: пока метеоролог снимал показания с приборов, медведь у него за спиной стоял. Сытый, наверное, был, не тронул. А здесь могут быть и голодные. Понял?
— Как не понять!
— Вопросы есть?
— Как будто нет.
— Ну, счастливого дежурства!
— Хорошего отдыха!
Виталий Иванович направился к палатке, но, прежде чем войти, стоймя пристроил сани перед входом.
— А это зачем? — поинтересовался я.
— Чтобы медведь постучаться мог, если придет. Санки-то металлические, слышно будет.
— Судя по всему, на мое дежурство Виталий Иванович не очень-то рассчитывал. Да и я, честно говоря, опасался первой в жизни встречи с медведем. Помня предупреждения командира, я то и дело оглядывался на ходу вдруг медведь сзади, да еще голодный!
За час между палаткой и самолетом была протоптана хорошая тропа. Льдина не треснула, медведь не пришел, и я благополучно сдал дежурство. Разделся, нырнул в мешок и сразу же заснул сном праведника...
Проснулся от тарахтения аварийного движка, питавшего у нас энергией самолетную рацию; В палатке было тепло: горели обе конфорки. На одной из них уже стояла кастрюля со снегом — видно, Зорин побеспокоился.
— Подъем! — скомандовал командир. — Сделай, Саша, дежурных пельменей и чайку,
К завтраку подоспел Зорин:
— Работал по радио с Титловым, Виталий Иванович; Через полтора часа они будут проходить нас, надо быть готовыми к этому времени. Облачность низкая, но по прогнозу должна расходиться...
— Ничего, солнышко просвечивает, к тому времени разойдется...
Через час после завтрака палатка была разобрана и вместе со всем скарбом уложена в самолет. Моторы уже опробованы, по полосе собрали все флажки, оставив только два в конце как ориентиры при взлете. Погода пока пасмурная, только изредка просвечивает солнышко. И настроение по погоде — пасмурное. Ждем пролета Титлова.
Иван Крючков «смолит» уже третью сигарету, прикуривая одну от другой.
— Ваня, бывают моменты, когда ты не куришь? — начинает балагурить Зорин.
— В двух случаях, — ухмыляется Иван. -Когда принимаю пищу и когда работаю в тех местах, где «огнеопасно» написано.
И, переждав смех, добавляет:
— Во втором случае, если вдобавок начальник под надписью стоит...
— А ночью? — не унимается Зорин.
— Ночью курю... С перерывами на сон, правда, - уточняет Крючков.
В разговор вступает Валентин Иванович Аккуратов:
— Да ему же Черевичный разрешил курить без ограничения...
Летчик Иван Иванович Черевичный по прозвищу Казак-большой авторитет в полярной авиации. Неожиданная реплика Аккуратова всех заинтересовала.
— А почему, Валентна Иванович?
Был такой случай... Если Крючков разрешит, расскажу... А может, и сам расскажешь?
— Нет, Валентин Иванович, рассказывайте вы, — улыбается Иван, делая очередную затяжку.
— Ну, раз так — слушайте... Было это пару лет назад. Мы с Черевичным на «Каталине» провели к острову Врангеля ледокол «Микоян», которым командовал капитан Готский. С ледоколом еще один транспорт был, не помню сейчас его название. Ну, не важно. Важно, что мы сели в бухте Роджерс, и Готский весь экипаж пригласил к себе на ледокол пообедать... Хорошо, поднимаемся по очереди по шторм-трапу — висит такая хиловатая веревочная лестница по борту судна. Иван до половины трапа добрался — и во всем своем кожаном обмундировании нырь в ледяную воду. С головой скрылся, только фуражка плавает. Потом сам выныривает. Моряки, которые привезли нас на шлюпке, сразу выхватили его из воды и скорей опять на шторм-трап. Поднимается Иван, влез. Вид испуганный, глаза от страха немного выпучены, рот плотно закрыт. Головой крутит, рот не открывает. Ни слова. Мы подумали, что нахлебался воды и никак ее не выплюнет. Нагнули Ваню, бьем по спине. Открывает Ваня рот — никакая там не вода, а сухая... недокуренная сигарета.
— Какая сигарета, Ваня, «Прима»? — шутливо пытается уточнить Аккуратов.
— Что вы, я тогда «Дружок» курил...
— Ну вот, появляется недокуренная сигарета «Друг». Ваня начинает ее сосать усиленно — пытается раскурить... Вокруг, конечно, толпа моряков собралась, не знают, чем помочь «спасенному». Л тут такое дело. Ну, сразу несколько спичек зажженных со всех сторон. Запыхтел Иван, задымил, улыбается... Л вокруг уже все от хохота попадали... Тут-то Черевичнын и говорит ему: «Ты, Ваня, не жизнь свою, видно, спасал, а сигарету, чтоб не намокла; если уж ты такой фанатик, кури себе на здоровье, без всяких ограничений...»
Валентин Иванович обернулся к Ивану
— Было дело, Ваня?
— Было, только у вас обработка сильно «художественная»
— Ну без этого нельзя, не интересно будет, — размел руками Аккуратов.
Под общий хохот Крючков демонстративно прикурил очередную сигарету.
— Кончай банковать! По какому поводу веселье? — услышали мы голос Масленникова. За разговором и не заметили, когда они с Водопьяновым подошли.
— Да вот, Иван курит...
— Все курят, пусть и он курит, на здоровье, — скороговоркой буркнул Виталий Иванович.
Общее веселье достигло апогея:
— Видишь, Ваня, все командиры тебе разрешают...
— Ну, хватит братцы! — в голосе Масленникова зазвучал металл... — Товарищи летчики, прошу занять места! Титлов дал команду вылетать!
На взлете пришлось ориентироваться только на черные флажки, указывавшие конец полосы и направление взлета. Вчера, при солнце, на посадке хорошо просматривался каждый торос, каждая неровность. А сегодня, при облачности, все сливалось в белом единообразии.
Нижнюю кромку облачности мы стали цеплять на высоте пятисот метров, по команде Масленникова я снизился до четырехсот. Далее к северу стали появляться большие разрывы в облаках, а когда мы пришли в заданный район, облачность не превышала четырех баллов.
Титлов сообщил, что он кружит над льдиной, дает «нажатие» — беспрерывный радиосигнал — для нашего радиокомпаса.
— Саша, подворачивай по стрелке! Всем смотреть в оба! — распорядился Масленников.
Серебристый Ил-12, круживший в левом вираже, мы заметили километрах в пяти. Титлов держал небольшую скорость — около двухсот двадцати. Я свободно пристроился сзади километрах в двух от него. Михаил Алексеевич по радиотелефону разъяснял обстановку
— Видишь, Виталий Иванович, слева от меня большое округлое паковое поле. А севернее, километрах в двух, как два глаза, белеют два «аэродрома».
— Смотрю, смотрю, — отвечает Масленников, приникнув к ветровому стеклу.
— Смотри! Сейчас правее пакового поля большое солнечное пятно...
— — Вижу, хорошо вижу. Поле старое, обтертое.
теперь и «аэродромы» вижу -один побольше, другой поменьше.
— Точно, Виталий Иванович.
— Все-таки, может, еще поищем?
— Да я вчера ходил, лучше этого нет. Давай так: ты садись, я за тобой, а на месте договоримся. Я посижу, а ты можешь поискать.
— Ладно, буду садиться на большой «аэродром».
— Согласен. Давай.
Виталий Иванович взял управление. Солнечного света было достаточно, и все неровности на льду хорошо просматривались. Длина маленького «аэродрома», по нашему промеру, равнялась восьмистам метрам, большого — тысяче двумстам.
— Как, по-твоему, Саша, какая будет толщина?
— Если я хорошо усвоил вашу лекцию, то будет, как и на вчерашней льдине, не менее метра.
— Ну что ж, посмотрим после посадки...
Приледнившись, Виталий Иванович зарулил к самому краю льдины, чтобы не мешать посадке Титлова. Мы с Иваном выскочили с буром быстро проверить толщину льда. Но Титлов сел, не дожидаясь: видно, он тоже был уверен, что лед не меньше метра. И действительно, бурение показало сто двадцать пять сантиметров. Внутренне я был доволен (не ошибся в своем определении!). Однако похвалы не последовало - видимо, командир считал, что так и должно быть.
Водопьянов, Титлов и Масленников уединились для обсуждения дальнейших планов. Решили, что Титлов остается дежурить — он держал связь с флагманским самолетом Мазурука, на котором находился и начальник Главсевморпути Василий Федотович Бурханов. А мы должны были попробовать поискать льдину получше. Даже если не найдем, то осмотрим как следует район — нам еще предстояло выполнить здесь несколько гидрологических наблюдений с посадками на лед.
Взлететь, однако, оказалось не так-то просто. Полный газ, но самолет неподвижен. Ваня Крючков в поте лица работает «микрометром». Лупит по примерзшим лыжам так, что самолет дрожит. Безрезультатно. Масленников дал штурвал от себя, на себя- хвост приподнимается и опускается, но самолет стоит как припаянный. Да и на самом деле припаянный. Убираю газ — машина снова вздрагивает от ударов Ивана. Даю газ, штурвал от себя — никакого эффекта. Летчики и двигатели явно перегрелись, хотя мороз минус двадцать пять градусов.
— Выключай моторы, пусть остынут, — командует Виталий Иванович.
— Да... Быть здесь СП-4, льдина не отпускает, — шутит бортмеханик, выключая двигатели.
— Сколько раз зарекался не торопиться, — словно бы оправдывается командир. — Нужно было, как всегда, кружок сделать да и встать на свой след. Тогда бы льдина отпустила сразу.
— А чего же не сделал? — подковырнул бортмеханик.
— Чего-чего? Не хотелось, чтобы Титлов зазря в небе крутился, тратил горючее.
Мы сидели на своих местах, остывая вместе с двигателями. Каждый думал, наверное, что бы еще придумать в дополнение к «микрометру». У меня в голове рождались десятки проектов: подкопать под лыжами лопатой, подпилить тросами, подвести электрообогреватели к подошвам лыж... Ни одного проекта я высказать не успел, в кабину вошел Титлов.
— Прилип, Виталий?
— Прилип, хорошо прилип.
— Есть предложение.
— Согласен на любое, давай.
— Предложение такое — я встану к тебе сбоку под девяносто градусов и дуну в хвост, а остальной народ поможет тянуть за хвост веревками. Добро?
— Давай, попробуем.
Привязали за хвостовое колесо два конца, Титлов подогнал сбоку свой Ил-12, Иван еще разок поработал как следует «микрометром». Ну, с богом. Все тянут, Титлов дал полный газ, стоя на месте, и поднял настоящую метель в нашу сторону.
— А ну, дернем ребята. Раз... еще раз...
Самолет вздрогнул, и... эксперимент Титлова полностью удался. Как говорится, все способы хороши, когда результат положительный.
Взлетели, набрали шестьсот метров. Курс на северо-восток. Погода ясная, ни одного облачка. Среди нагромождений торосов часто просматриваются ровные поля, но либо они малы по размеру, либо рядом нет хорошей паковой льдины для лагеря.
Прошли сто километров, сделали несколько виражей. Взяли курс на запад, прошли еще сотню километров. Картина та же: площадки есть, подходящей для лагеря льдины нет.
— Видно, Титлов хорошо просмотрел этот район, дальше уходить нет смысла, — проговорил Аккуратен.
— Ты прав, Валентин Иванович, — согласился командир. — Передавай, Николай: подходящего ничего нет, возвращаемся.
При подходе снизились до трехсот метров. Наш аэродром заметили еще издали по клубам снежной пыли от взлетающего самолета.
— Смотрите, Титлов не дождался нас, улетает. — предположил бортмеханик.
— Да нет, это Мазурук взлетел, — поправил Аккуратов. — Видишь, вон второй Ил-12 стоит
Виталий Иванович взял управление, прошел над нашим аэродромом с посадочным курсом. Взлетно-посадочная полоса была уже хорошо заметна но многочисленным следам лыж и колес. Взлетевший самолет делал левый разворот, ложась на курс; вторая машина уютно расположилась на стоянке, около нее привычно ковырялись бортмеханики; а третий, нагл самолет, заходил на посадку. Все это вместе создавало впечатление обжитого, давно работающего аэродрома.
Виталий Иванович, наученный горьким опытом, сразу после посадки сделал круг и встал на свой лыжный след.
— Теперь не прилипнем, как утром.
— Посмотрим, посмотрим, — недоверчиво покачал головой бортмеханик.
В кабину уже поднимались Титлов и Толстиков. Судя по всему, они торопились, а нам не терпелось узнать последние новости.
— Во-первых, — начал Титлов, — привет вам всем от Водопьянова и экипажа Мазурука. Михаил Васильевич улетел с ними.
— Спасибо. А куда они пошли?
— Пошли в район будущей СП-3, там Котов сидит. Л во-вторых, должен вам сообщить, что Бурханов окончательно утвердил эту льдину для СП-4. Мы сейчас уходим на Шмидт, а вы остаетесь здесь дежурить...
— Саша, начинай строить будущий «город», — перебивая Титлова, с улыбкой дал команду Масленников.
— Есть начинать строить!» — Я с самым серьезным видом вытянулся но стойке «смирно» и дурашливо от козырял под довольные взгляды присутствующих.
— Завтра-послезавтра, — продолжал Титлов, — я с первым рейсом привезу радиста и радиостанцию СП-4. После этого вы свободны, можете заниматься плановыми гидрологическими наблюдениями. А мы несколькими экипажами начнем заселять «город».
... Палатка собрана, я закидываю в кастрюлю дежурные пельмени, Виталий Иванович разбирает свое личное хозяйство, готовится писать этюды. Проревел работающими на полной мощности моторами взлетающий Ил-12. Остались на льдине только мы- первые жители дрейфующей станции СП-4.
Каждый заблуждается в меру своих возможностей.
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

"Северный полюс - 4"

Сообщение Иван Кукушкин » 12 Март 2008 21:41

Планеры на СП-4:

Як-14 на airwsr http://www.airwar.ru/enc/glider/yak14.html


...Лебединой песней советских десантных планеров стали перелеты в Арктику. Первый из них состоялся в 1950-м на двух планерах Ц-25 и буксировщиках Ил-12Д в район Северного полюса. Перелетом, в том числе и подготовкой к нему, руководил инспектор ВТА, опытный летчик А.А.Гирко, а помогал ему инспектор по технике пилотирования К.Егоров, летавший на планерах с начала 1930-х годов. Обычно планеристы летали, не заходя в облака, но в Арктике миновать их было трудно. В облаках планеристы теряли из виду буксировщик, положение которого относительно планера было необходимо знать для того, чтобы не создать аварийную ситуацию. Для полета в облаках создали простейший радиолокатор "Стриж", отработкой которого занимался К.Егоров. В его задачу входило удерживать на перекрестии экрана приемника метку сигнала от буксировщика. Поначалу это было очень сложно. В одном из полетов лопнул 100-метровый буксировочный трос, и Егорову пришлось с ходу подбирать площадку для посадки. Планер удалось посадить без повреждений неподалеку от поселка Горелки. Приехавшая на место посадки команда отстыковала консоли крыла, отбуксировала планер на аэродром. "Дома" обнаружили на приемнике воздушного давления зацепившийся неизвестно где телеграфный провод, десятки метров которого тянулись по дороге. А "Стриж" в дальнейшем применялся в перелетах, оказавшись незаменимым при полетах в облачности. 11 марта 1950-го с аэродрома Мясново стартовали два аэропоезда, взяв курс на Казань. На участке между Казанью и Свердловском, при полете над Уральским хребтом в облачности из-за отказа "Стрижа" сложилась опасная ситуация с аэропоездом летчиков Родина и Шмелева. Но ее удалось благополучно преодолеть. Затем маршрут пролег через Свердловск, Омск, Красноярск, Подкаменную Тунгуску, Хатангу, Тикси, о. Котельный. И лишь откуда 5 апреля перелетели на льдину недалеко от дрейфующей станции "Северный полюс-2". Из-за трещины в льдине авиаторам пришлось строить новую взлетно-посадочную полосу. Взлетев с нее 7 апреля, они сделали три круга над географическим Северным полюсом и взяли курс на Тикси. 11 мая 1950-го экспедиция произвела салют сигнальными ракетами и совершила посадку в Туле.

Перелет 1950-го был как бы пробой сил перед еще более сложным и длительным перелетом 1954-го, почти через всю страну с Запада на Восток на более груженых Як-14. Они были единственными летательными аппаратами, способными перевозить в неразобранном состоянии крупногабаритную технику. "При выполнения погрузочно-разгрузочных работ планеры могли приседать, делая это нехотя, как слон. Для этого выпускался сжатый воздух из опор шасси, - рассказывал бывший планерист Ю.А.Фенстер. - Для подъема планера силы сжатого воздуха не хватало, и на помощь приходили с десяток солдат. Они поднимали его за подкосы крыла, поочередно с каждой стороны". Второй перелет выполнялся на четырех Як-14 и Ил-12Д на дрейфующую станцию СП-4. Як-14 позволил доставить на дрейфующую льдину бульдозер в неразобранном виде, что не могли сделать самолеты того времени. При подготовке к перелету на планерах возили артиллерийские самоходные установки весом 3,5 т. Аэропоезда отрабатывали необычный вид посадки - самолет садился вместе с планером "на привязи". В повседневной летной практике этот способ никогда не применялся - на предпосадочной прямой тяжелый «Як» отцеплялся от буксировщика, планировал и после посадки, совершив короткий пробег, отруливал в сторону, освобождая полосу следовавшим за ним планерам. Буксировщик, делая круг, проходил над аэродромом, где сбрасывал буксировочный трос.

На аэродроме Мясново загрузили планеры. Буксировщики при этом должны были лететь пустыми - иначе не полагалось. В "Як", командиром которого был Н.И.Максимов, загрузили взрывчатку и компрессор, а в планер Ю.И.Дудулина - оборудованный под снегоочиститель ГАЗ-69. Подготовкой к перелету и самим перелетом руководил командующий военно-транспортной авиацией Скрипко. Непосредственное руководство осуществлял генерал Логинов, ставший впоследствии министром гражданской авиации. И вот наступило 10 марта 1954-го. Один за другим выруливают на взлетную полосу буксировщики "Илы", к которым цепляют груженные планеры. Командиром головного самолета в обоих экспедициях был Герой Советского Союза А.Н.Харитошкин. Первым отрывается планер М.С.Павлухина и А.И.Алышева. На разбеге планеристу нужно следить, чтобы не оказаться выше "Ила". В противном случае "Як", оказавшись выше буксировщика, не позволит самолету оторвать от полосы носовую опору шасси и оторваться от ВПП. Хорошо, если размеры полосы позволят прервать взлет, а если нет, то трагедии не избежать. Но все заканчивается хорошо, и по близлежащим к аэродрому частным домам волной катится дребезжание оконных стекол от шума вращавшихся на максимальных оборотах винтов. Вслед за ними взлетают аэросцепки командиров экипажей Г.И.Гладкова, и Ю.И.Дудулина, А.И.Леошко и Н.И.Максимова, В.Ф.Родина и Ю.Г.Трещекина.

Построившись, аэропоезда прошли над городом и постепенно растаяли в воздухе. Через четыре часа полета первая посадка в Казани. На следующий день перелетели в Свердловск, а затем и в Омске. Взлетев с Омского аэродрома, аэросцепки вышли на Транссибирскую железнодорожную магистраль, летя над которой, добрались до Новосибирска, и, заправив самолеты горючим, продолжили путь вдоль Транссиба, к вечеру добравшись до Красноярска. На следующий день взяли курс на север, вниз по заснеженному Енисею и через три с половиной часа были в Подкаменной Тунгуске. Участок перелет с Подкаменной в Игарку был самый трудный. В районе впадения Нижней Тунгуски в Енисей попали в облачность. Исчезла видимость как земли, так и соседних аэропоездов. Экипажи аэропоезда, где командиром планера был Дудулин, потеряв ориентировку, приняли решение садиться в Туруханске. Получив об этом известие, на Туруханском аэродроме для обозначения полосы зажгли расставленные вдоль нее бочки с бензином. Остальные экипажи, хотя и с большими сложностями, но все же долетели до поселка Игарка, куда, как только позволила погода, перелетел и отставший экипаж. Мороз в Игарке стоял арктический -49° С. Весна сюда еще не добралась. 20 марта взлетев, взяли курс на Хатангу, но над Енисеем попали в обледенение. Планеры не имели антиобледенительной системы, но все обошлось. Свернув в сторону, выскочили из облачности и, пройдя над таймырской тундрой, благополучно сели в Хатанге, откуда на следующий день перелетели в Мыс Касистый, достигнув моря Лаптевых. Через двое суток перелетели в бухту Тикси к устью Лены.

Через день, пролетев над закрытыми ледовым панцирем, губой Буор-Хая и Янским заливом, а затем искрящейся в солнечных лучах ослепительно-белой снежной равниной якутской тундры, достигли поселка Чокурдах в низовьях реки Индигирки и, заправившись, в этот же день приземлились в Крестах Колымских. Из Певека 26 марта перелетели вдоль скалистой береговой полосы на мыс Шмидта. Здесь планеры оставались до 1 апреля, а экипажи самолетов переключились на другую работу. Перед этим полярный летчик Масленников на Ли-2 разведал льдину, на которую 6 апреля самолетом перебросили роту солдат для подготовки ВПП к приему планеров. Так начала действовать СП-4. Ее начальником был Е.И.Толстиков. 9 апреля была организована высадка на дрейфующую льдину СП-3, а спустя два дня пришла очередь планеров. На планер Первухина погрузили с перегрузкой бульдозер, при этом верхние траки гусениц пришлось снять, уложив их в другой планер, но даже в таком облегченном виде его вес на 700 кг превышал грузоподъемность планера. Пришлось пойти на нарушение.

Бульдозер привезли на Шмидт в разобранном виде по частям четыре самолета, а доставить его на льдину оказалось возможным одним планером. В другие планеры загрузили двигатели с электрогенераторами, буровой станок и РЛС системы посадки. Перед вылетом прицепили новые буксировочные тросы, обвитые вокруг проводами самолетного переговорного устройства для связи экипажей буксировщиков и планеров. Обычно для этого использовали радиостанции, но перед таким ответственным полетом связь для большей надежности решили продублировать. После взлета с Мыса Шмидта, взяли курс на дрейфующую льдину СП-4.Летели над нагромождением торосов. Если бы пришлось отцепляться, трудно было бы избежать неблагоприятного исхода. Через 4 часа 40 мин. планеры произвели посадку на ледовом аэродроме, а буксировщики после отцепки вернулись на остров Врангеля. Всего воздушная экспедиция пробыла в воздухе 109 часов 21 мин. (по времени экипажа Як-14 Трещекина - Курманаева)...
Спасём нашу «Арктику»! arktika.polarpost.ru
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

"Северный полюс - 4"

Сообщение [ Леспромхоз ] » 13 Ноябрь 2008 01:39

Е.И. Толстиков
На льдах в океане.
изд. "Морской транспорт", М., 1957 г.

Изображение
Изображение Изображение
Каждый заблуждается в меру своих возможностей.
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

"Северный полюс - 4"

Сообщение Военная Разведка » 13 Ноябрь 2008 01:54

Конверт Дрейфующий научно-исследовательской станции » "Северный полюс - 4"
Изображение Изображение

Конверт Дрейфующий научно-исследовательской станции » "Северный полюс - 4" (дубликат)
Изображение Изображение
Аватара пользователя
Военная Разведка
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 2411
Зарегистрирован: 24 Август 2007 17:17

"Северный полюс - 4"

Сообщение Военная Разведка » 13 Ноябрь 2008 02:02

Изображение
Художественный маркированный конверт "Дрейфующий научно-исследовательской станции » "Северный полюс - 4" (31/VIII-55)
Аватара пользователя
Военная Разведка
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 2411
Зарегистрирован: 24 Август 2007 17:17

"Северный полюс - 4"

Сообщение Иван Кукушкин » 04 Август 2009 15:10

 NP4-nizh1254.jpg
«Наука и жизнь», 1954, №12.
http://publ.lib.ru/ARCHIVES/N/''Nauka_i ... 1954_.html

В районе полюса
фотоочерк

Вот уже несколько месяцев в суровых льдах Северного Ле­довитого океана ведут свою ра­боту дрейфующие научные стан­ции «Северный полюс-3» и «Се­верный полюс-4».
До наступления полярной но­чи необходимо было успеть сде­лать важные астрономические измерения. Магнитолог Н. Е. Попков и гидролог В. А. Шамонтьев («Северный полюс-3») оп­ределяют координаты льдины по солнцу (1). Ежедневно аэро­логи этой научной станции В. Г. Канаки, П. П. Пославский и И. И. Цигельницкий (2) запус­кают автоматический разведчик атмосферы — радиозонд.
В любую погоду держат слав­ную вахту метеорологи. На станции «Северный полюс-4» метеоролог Л. Ф. Овчинников за­меряет количество осадков (3).
Окончен трудовой день. «Ну как, пойдем на охоту?» — спра­шивает у общего любимца пса Антона начальник дрейфующей станции «Северный полюс-4» Е. И. Толстиков (4).
В домике радистов научной станции «Северный полюс-3» на­ходится самый северный в мире «огород» . Радисты К. М. Курко (слева) и Л. Н. Розбаш сеют салат (5).
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

"Северный полюс - 4"

Сообщение Bills Bons » 04 Декабрь 2009 13:07

В 1953 г. на Ил-28 произвели дальний разведывательный полет в направлении Северного полюса. Целью его стал поиск места размещения дрейфующей станции "Северный полюс-4". Самолет пилотировал генерал Захаров, а в экипаж входил главный штурман ВВС В.П. Буланов. За этот полет его участники получили правительственные награды. Буланов, например, был удостоен ордена Красной Звезды.

http://wunderwaffe.narod.ru/Magazine/AK/2006_06/03.htm
Аватара пользователя
Bills Bons
 
Сообщения: 780
Зарегистрирован: 08 Март 2008 04:41

"Северный полюс - 4"

Сообщение Иван Кукушкин » 04 Декабрь 2009 14:23

Инфа по поводу цели полета генерала и главштурмана ВВС Ил-28 представляется сомнительной и не точной.
СП-4 не планировалось создавать в районе Северного полюса, ее вообще организовали на 75°N
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

"Северный полюс - 4"

Сообщение Александр Андреев » 04 Декабрь 2009 14:34

Соглашусь с ИК, поиск льдины за год до высадки станции - нонсенс
Александр Андреев
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 2591
Зарегистрирован: 03 Март 2008 06:23
Откуда: Санкт-Петербург

"Северный полюс - 4"

Сообщение Bills Bons » 04 Декабрь 2009 14:41

Однако биография старшего штурмана ВВС Владимира Петровича Буланова подтверждает-подобный полет был:

"... В 1953 году - главный штурман по высадке экспедиции "Северный полюс-4", во время которой вместе с генералом Захаровым произвел полет на самолете Ил-28 в направлении Северного полюса, за что был удостоен ордена Красной Звезды..."

http://wwii-soldat.narod.ru/200/ARTICLE ... nov_vp.htm
Аватара пользователя
Bills Bons
 
Сообщения: 780
Зарегистрирован: 08 Март 2008 04:41

"Северный полюс - 4"

Сообщение Военная Разведка » 04 Декабрь 2009 15:56

"Закзаная почта" Дрейфующей научно-исследовательской станции "Северный полюс - 4"
 Dec04257.JPG
Аватара пользователя
Военная Разведка
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 2411
Зарегистрирован: 24 Август 2007 17:17

"Северный полюс - 4"

Сообщение Иван Кукушкин » 04 Декабрь 2009 16:59

Bills Bons пишет:Однако биография старшего штурмана ВВС Владимира Петровича Буланова подтверждает-подобный полет был:

"... В 1953 году - главный штурман по высадке экспедиции "Северный полюс-4", во время которой вместе с генералом Захаровым произвел полет на самолете Ил-28 в направлении Северного полюса, за что был удостоен ордена Красной Звезды..."

И все?
Нет ли других источников?

Награждение ГСС было за экспедиции "Север", за организации станций "Северный Полюс" - но про "экпедицию Северный полюс-4" из более-менее достоверных источников ничего не известно.
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

"Северный полюс - 4"

Сообщение Bills Bons » 04 Декабрь 2009 21:50

На этом форуме зарегистрирован Nazar.Думаю,что он сможет помочь выяснить это-его отец был нач.разведки 967 одрап авиации ВМФ КСФ в Североморске.Спросите у ув.форумчанина Nazar.
Аватара пользователя
Bills Bons
 
Сообщения: 780
Зарегистрирован: 08 Март 2008 04:41

След.

Вернуться в Дрейфующие научно-исследовательские станции



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 6

Керамическая плитка Нижний НовгородПластиковые ПВХ панели Нижний НовгородБиотуалеты Нижний НовгородМинеральные удобрения