"Красин" / "Святогор", линейный ледокол

От ладьи и коча до атомохода.

Re:

Сообщение Иван Кукушкин » 19 Май 2009 12:36

Kirindas пишет:из диссертации Веселовского
тут "очепатка" с датой, но это не очень принципиально
может кому и интересен данный эпизод


Конечно интересен.
Добавил OCR текста.
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Re:

Сообщение Alexander Belov » 20 Май 2009 06:36

По годам этот рейс "Красина" совпадает с событиями экспедиции М. М. Ермолаева. Верно?
Аватара пользователя
Alexander Belov
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 1107
Зарегистрирован: 04 Апрель 2008 17:20
Откуда: Москва

Re: Re:

Сообщение Kirindas » 20 Май 2009 07:37

Alexander Belov пишет:По годам этот рейс "Красина" совпадает с событиями экспедиции М. М. Ермолаева. Верно?

гугл выдает это
надо сказать, что в приводимом ниже тексте ряд сомнительных момнтов, но, скорее всего, это результат "беллетризации" исходного текста

Русская Гавань
«ЗС» №5/1970

http://www.znanie-sila.ru/golden/issue_120.html

Снег забивается под многослойные одежды, плотно закупоривает мельчайшие поры, нарастает на лице ледяной коркой, медленно и планомерно душит. Человек не в силах даже приподняться, он может только ползти, пробует бороться, но — тщетно. Он сначала теряет волю, а потом силы и ясно осознает, что погиб. Единственная надежда — на резкую перемену погоды, но такого почти не случается... Судорожно дышит береговой припай, ветер и волна подламывают его и уносят гигантские куски в беснующееся Баренцево море. Не слышно грохота обваливающихся и опрокидывающихся айсбергов — все заглушают визг и рев пурги, непередаваемо противный свист антенн, пулеметная дробь бьющей в стены гальки. Уходят в небытие всякие представления о том, что ты живёшь в столетии, славном своими «научно-техническими достижениями». Ты беспомощен и жалок. Это — она, трижды воспетая и четырежды проклятая арктическая стихия, великолепная и гибельная!

К югу от Мыса Желания, венчающего северо-восточную оконечность Новой Земли, глубоко вдается в западный берег широкий залив, в который сползает с Новоземельского ледникового щита сверкающий голубой ледник. Сто лет назад проплывал мимо этого залива норвежский промышленник-зверобой Мак. Он увидел здесь полусгнившие деревянные кресты над могилами поморов, уже много веков подряд ходивших в эти воды на промысел морского зверя, и в память о них назвал залив Русской Гаванью. Простое, гордое имя!

...Шло лето 1956 года. Очистилась от снега поверхность ледника Шокальского, в глубине синих трещин забурлили потоки. И вдруг посреди ледника возникли удивительные реликвии: черные флажки, которыми обычно отмечают безопасный путь по леднику, куски палаточного брезента, доски, бочки, металлические банки с загадочным желтым порошком. Перед нами были остатки оборудования, принадлежавшего экспедиции, которая состоялась за четверть века до того — в 1932 году.

Кое-что о ней мы уже знали. В самых разных полярных изданиях 1933–1937 гг. рядом со словами «Русская Гавань», «ледник Шокальского», «Новоземельский щит» мы неизменно встречали одно и то же имя: М. М. Ермолаев. Но когда мы стали искать встречи с ним, никто не мог нам помочь — о Ермолаеве ничего не знали. Мы решили написать ему наугад, на адрес Арктического института, и вскоре получили ответ: «...Мне только что передали ваше письмо. Вы адресовали его на институт, в котором я не работаю вот уже 17 лет».

Первая наша встреча состоялась в Москве, несколько последующих — в Ленинграде. Их разделяли годы, и все это время меня не оставляла мысль написать о Михаиле Михайловиче. Все мои домогательства он отвергал с милой улыбкой. Я уговаривал. Придумал хитрый ход. Дескать, вам же еще не раз придется писать автобиографию, делать отчеты о научных исследованиях. Вот и воспользуетесь теми материалами, которыми поделитесь со мною!

Эта идея увлекла Михаила Михайловича, и в октябре 1969 года он «наговорил» на магнитофонную ленту несколько наиболее захватывающих страниц своей судьбы. Мне оставалось лишь слушать запись, задавать попутные вопросы, наслаждаться картинами, вновь и вновь встававшими перед глазами, волноваться и страдать. Мы — хотя нас разделяли годы — вновь зимовали в Русской Гавани, снова брели по безжизненному льду, боролись с ураганным ветром, погибали — но выжили...

В начале двадцатых годов диверсанты взорвали подмосковный арсенал. Воздушная волна, дошедшая до города, разбила в домах стекла, высадила рамы. При этом выявились удивительные подробности. Когда на карту нанесли места, в которых был слышен взрыв, то обрисовалось ядро диаметром около 180 километров, где наблюдалась непосредственная слышимость. Затем оконтурилась зона, где взрыва не было слышно совсем. Как будто все идет нормально, не так ли? Однако тут-то и начались неожиданности: за «зоной молчания» обозначился пояс, где тоже совершенно отчетливо слышали взрыв, только на более низких тонах. Затем шла вторая зона молчания, а дальше — вы догадались? — третий пояс слышимости. При этом расчеты показали, что и сама скорость звука была «законной» (около 300 м/сек) лишь в пределах основного ядра. С расстоянием она падала.

Геофизики придумали объяснение: в первом поясе слышимости звуковая волна, изгибаясь, уходит вверх, отражается от какого-то атмосферного слоя, дугой возвращается на Землю, «посещает» очередной пояс слышимости и т. д. Тогда становится понятным, почему меняется скорость звука, — у этих звуковых лучей разные пути, в ядре — прямой, а дальше — гигантскими арками, уходящими в высокую стратосферу, о которой в те времена почти ничего не знали. Подсчитали. Оказалось, отражающий слой стратосферы — это слой теплого воздуха. И тотчас встал «вопрос вопросов»: всегда ли этот слой существует? Не возникает ли он ежедневно, с восходом солнца, чтобы к вечеру тихо умереть? Исчерпывающий ответ можно было получить в высоких широтах: полярной ночью влияние солнца на атмосферу исключено — нет самого солнца, оно глубоко под горизонтом.

Тогда и настала очередь Русской Гавани. По настоянию М. М. Ермолаева было решено проводить эксперименты именно здесь, за 76° северной широты. Русская Гавань стала подлинной столицей исследований, а «периферия» раскинулась на большом пространстве от Земли Франца-Иосифа до острова Диксона. Была организована целая сеть станций, на которых располагались взрыворегистрирующие аппараты. Самым северным пунктом был остров Рудольфа. Чуть южнее, в том же архипелаге ЗФИ, на зимовке, руководимой И. Д. Папаниным, обосновался потсдамский астроном Иоахим Шольц (погибший впоследствии в фашистском концлагере). На Мысе Желания появился молодой сотрудник академика A. Ф. Иоффе Л. Фрейман (ныне профессор, доктор физико-математических наук), в Маточкином Шаре приготовился к наблюдениям магнитолог С. И. Исаев. Позже, когда опытами заинтересовались во всем мире, пункты наблюдений организовали многие государства.

В Русскую Гавань отправились семеро. (Помните фильм «Семеро смелых»? Так вот, эта картина во многом документальна. Она — в значительной мере именно о тех семерых из Русской Гавани, хотя, разумеется, сюжет ее, равно как и имена, вымышлены. Добавлю лишь, что научным консультантом этого фильма был М. М. Ермолаев.) Начальник, он же геолог, гляциолог, геофизик, — Ермолаев. Метеоролог — М. Карбасников, географ и ботаник — А. Зубков, механик и водитель саней — B. Петерсен, каюр — ненец Яша Ардеев, плотник — Сахаров. Седьмым был чужеземец, немецкий геофизик доктор Курт Вёлькен.

«Сначала предполагалось, что я поеду на стажировку в Геттинген в известный геофизический институт профессора Вихерта. Ведь как раз тогда, в 1932 году, начинался Второй Международный полярный год, с широким сотрудничеством ученых разных стран. Но подготовка экспедиции требовала моего постоянного присутствия в Ленинграде, и я отказался от соблазнительной поездки. В компенсацию решено было пригласить к нам немецкого геофизика. И он приехал, темноволосый гигант (рост около 190 см) с голубыми глазами. На зимовке он отпустил бороду, и она, конечно же, не могла не оказаться огненно-рыжей! Это был человек многогранный. И все же основной его деловой характеристикой мы склонны были считать то, что доктор Вёлькен был чемпионом своего микрорайона (то есть герцогства Ганновер) по непрерывным танцам. Его личное достижение, если не ошибаюсь, — 36 часов танца без передышки! Согласитесь, это — весьма надежная рекомендация для любой полярной экспедиции! К тому же в послужном списке Курта были два года работы на ледниковом щите Гренландии в составе знаменитой экспедиции Альфреда Вегенера. Словом, кандидатура этого ученого-танцора нам вполне подошла...»

Итак, центр экспериментов находился в Русской Гавани. На берегу стояла база, обеспечивавшая постоянную радиосвязь с остальными участниками опытов. В нескольких километрах от нее, на леднике Шокальского, была выбрана широкая взрывная площадка. Здесь воздвигалась целая колонна из банок с аммоналом. В каждую банку вкладывался детонатор, провода шли к взрывной машинке. Взрывавший — обычно это был сам Ермолаев — прятался с этой машинкой в подледном укрытии, в 400–500 метрах от места взрыва. Время выверялось по хронометру, регистрация взрыва начиналась синхронно во всех пунктах наблюдений.

«Обычно мы с Куртом выезжали задолго до назначенного часа. И все же однажды чуть было не произошло неприятности. Как всегда, мы еще раз проверили контакты и ушли в укрытие. Оставалось 5 секунд. Я в последний раз поднял глаза на колонну взрывчатки и обомлел: все наши ездовые собаки сидели у самого ее подножья! Я и раньше наблюдал, как жадно бросаются собаки лизать сладковатый на вкус аммонал, но сейчас назревала катастрофа. Взорвать — значило уничтожить всех собак до единой. И жалко, и недопустимо: они здорово выручали нас в трудную минуту. Не взорвать — нельзя, будет серьезный научный конфликт, и не только внутренний... От растерянности, злости, отчаяния и жалости к собакам я закричал зверским голосом. Испуганные сладкоежки веером разлетелись по леднику! В ту же секунду я нажал на кнопку.»

Первый взрыв прозвучал 16 декабря 1932 года, за ним последовали другие. На острове Гукера (ЗФИ) зарегистрировали две «новоземельские» волны, точнее — две арки одного звука. В Русской Гавани — две арки «гукеровского» звука. Подобная картина наблюдалась и на Мысе Желания, и в Маточкином Шаре, и на Диксоне, Всего было произведено 28 взрывов (12 — зимой, 11 — летом, 5 — в промежуточные сезоны). Были получены первые неоспоримые данные о том, что и в условиях полярной ночи над Арктикой располагается слой горячей стратосферы. Он охватывал всю европейскую Арктику, да и всю Европу вообще. В умеренных широтах этот слой был зафиксирован на высоте 30 км, в высоких широтах на высоте 20 км. Косвенными расчетами установили его температуру: над Новой Землей она доходила до 35°C, тогда как внизу в это время было –40°C! Так впервые в широком масштабе была прозондирована таинственная далекая стратосфера.

Но не взрывами едиными жила экспедиция Ермолаева. Кроме традиционного комплекса метеорологических наблюдений, она изучала ледник Шокальского и весь Новоземельский ледниковый щит, имеющий на этой параллели ширину около 70 километров, при общей длине в 350 километров. Экспедиция располагала исключительно эффективным транспортным средством — аэросанями «ТУ-5», принадлежавшими лично А. Н. Туполеву. Легкие дюралевые сани на дюралевых же лыжах, трехцилиндровый мотор, мощностью около 100 лошадиных сил. На них ездили обычно втроем. Исследователи избороздили чуть ли не весь ледниковый покров, дважды пересекли Новую Землю от Баренцева моря до Карского. А новоземельские ледники, к слову сказать, движутся весьма активно и потому разбиты обильными и страшными трещинами. Ширина этих разломов и 5, и 10, и 40 метров, глубина же... По оценкам доктора Вёлькена, она доходила до 700 метров.

«Мы избрали внешне рискованный, но, пожалуй, наиболее надежный способ. Шли на ровной скорости до первой внушительной зоны трещин на склоне крутого ледяного уступа, четкого барьера поперек ледника Шокальского. В первый раз мы даже сомневались, сумеем ли преодолеть этот ледопад, и поэтому назвали его Барьером Сомнений. Но быстро изобрели тактику: намечали направление, по которому через трещины были перекинуты наиболее прочные снежные мосты, отходили на гладкое место, включали скорость 100–120 километров в час и одним махом форсировали несколько широких трещин. Через считанные секунды мы оказывались на спокойном льду, а за нами стояли столбы, прямо-таки фонтаны снежной пыли и ледяной крошки от обрушивавшихся мостов. Однако нас это уже не тревожило.»

Не только научные интересы заставляли зимовщиков нещадно эксплуатировать аэросани и «раскатывать» в них по всей Новой Земле. В тот год здесь разыгрывалась подлинная драма. Из-за сплошных льдов сюда не смог пробиться корабль-снабженец, и десятки промышленников, зимовавших с семьями по берегам острова, оказались в бедственном положении. На приход судна или помощь авиации, тогда еще очень маломощной, в разгар полярной ночи рассчитывать не приходилось. Начинался голод. Лишь экспедиция Ермолаева имела годовой запас продовольствия. Паек, предназначавшийся семерым, нужно было каким-то образом делить на всех...

«Мы не могли жить и работать спокойно, зная, что по всему побережью бедствуют люди. Наш коллектив, таким образом, внезапно разросся. К тому же он был разбросан на пространстве не менее 250 километров. Мы ездили вдоль западного берега Новой Земли, посещали становища, как могли, подбадривали и подкармливали промышленников. Рассказывали им о том, что на Большой Земле знают о нашей беде, что уже готовится к рейсу ледокол “Красин”, что он выйдет на Новую Землю, даже не дожидаясь начала летней навигации. Помню одного старого охотника. Он был едва жив, но полностью сохранял сознание. Когда я стал уговаривать его noтерпеть еще немного, он с горечью произнес:

— Эх, сынок, какой там ледокол... Ты, может, слыхал, есть такая планета Маркс? (Да-да, именно так он и сказал, “Маркс”!) Дак вот даже туда по сю пору добраться не могут! А ты говоришь к нам, на Нову Землю. Не-ет, сюда тем боле не дойти!»

Однако «Красин» собирался в свой беспримерный мартовский рейс. Успех этой спасательной операции в огромной мере зависел от надежной радиосвязи с полярными станциями, в первую очередь — с Мысом Желания, который должен был обслуживать ледокол, а если понадобится, — и авиацию. И в это время со станции Мыс Желания сообщили по маломощной аварийной рации, что у них перегорели радиолампы! Пустяк, поставивший под угрозу поход «Красина» и жизнь десятков людей. Запасные лампы имелись в той же Русской Гавани, и Ермолаев решил совместить свой очередной поход в глубь ледникового щита с посещением Мыса Желания. Предстоял двухсоткилометровый путь по оси Новоземельского ледникового покрова, и этот путь предполагалось проделать за одни сутки. В поход вышли трое: Ермолаев, Вёлькен, Петерсен («хороший парень, мы зимовали с ним с большим удовольствием»). Был взят небольшой аварийный запас продуктов и шестикратный запас горючего для аэросаней. Подходил к концу лютый и темный новоземельский февраль.

Того гладкого снега, что еще в январе лежал на вершине ледникового щита, больше не было. Вместо него повсюду торчали изрезанные ветром острые и твердые волны наста. Аэросани шли с малой скоростью и превеликой тряской! Прежде до центральной палатки, стоявшей на ледоразделе (на расстоянии примерно 30–40 км от побережья Баренцева и Карского морей), можно было добраться за полчаса. Теперь путь занял три часа. Натруженный мотор перегревался, приходилось то и дело давать ему отдых. Стало ясно, что за один день до Мыса Желания не дойти.

Аэросани ползли на северо-восток, по той части новоземельского оледенения, где еще никто никогда, не бывал. В околополуденные часы было уже сравнительно светло, и люди отчетливо видели столбы пара над черным, свободным ото льда Баренцевым морем и беспредельные льды Карского моря с редкими темнеющими разводьями. Прямо по курсу появился приземистый скалистый хребет. Он, можно сказать, рождался буквально на глазах, вытаивая из-под ледникового щита, и еще не значился на карте. Его тут же назвали «горами ЦАГИ», в знак благодарности за аэросани. Но сразу после этих «крестин» аэросани со всего размаху заскочили на бугристое снежно-ледяное поле, усыпанное острым щебнем. Раздался громкий скрежет, сани дернулись и встали.

Пока путешественники, воспользовавшись короткой остановкой, заливали в бак горючее, разогревшиеся от непосильной езды полозья намертво припаялись к снегу. «Мы застряли, словно мухи на липкой бумаге!». Пришлось полностью разгружать сани, выкалывать полозья, очищать лыжи от налипших на них снежно-каменных комьев. Наконец эта работа была выполнена, затарахтел мотор, люди приготовились к погрузке, но внимание Ермолаева привлекла надвигавшаяся с востока стена метели. Не прошло и четверти часа, как на них обрушилась бора.

О ней — особый сказ. Бора стоит того. Мне лично не приходилось видеть зрелища более внушительного и беспощадного. О боре написано немало, в основном — о боре новороссийской, срывающейся с Мархотского перевала и падающей на южный прикурортный город и стоящие в новороссийской бухте корабли.

Но у этой взбалмошной южанки есть арктическая родственница. Она прописана на Новой Земле и обладает всеми худшими качествами своей южной сестры, только еще гораздо более злобна.

Само слово «бора» восходит к «борею», северному ветру греческой мифологии. В прибрежные поселения Черного и Адриатического морей, где случается бора, она действительно приходит с севера. Арктическая же бора налетает откуда угодно, но только не с севера! В Русской Гавани, например, бора появляется именно с юга.

Еще в 1925 году наш выдающийся полярный исследователь В. Ю. Визе сформулировал основы новоземельского «бораведения». Он доказал, что бора связана с появлением области пониженного давления к западу от Новой Земли и области повышенного давления — к востоку. Гигантские массы воздуха начинают стремиться от Карского моря к Баренцеву, но на их пути встают высокие, до 1000 метров, горы Новой Земли. Воздушные потоки сначала «взбираются» на эти ледяные хребты, а затем, быстро наращивая скорость, срываются вниз, к баренцевоморскому берегу. Здесь ветер приобретает особую силу, резкость и порывистость, становится ураганным, а потом затухает в нескольких десятках километров от берега, над открытым равнинным морем.

В Русской Гавани бора может случиться в любой день и месяц года, в любой час суток. Известны случаи, когда эта свистопляска продолжалась без перерыва 6, 8 и даже 10 суток (последняя цифра — всесоюзный рекорд).

Скорость ветра во время боры обычно превышает 20 м/сек. Человек идет против такого ветра довольно спокойно, слегка наклонившись вперед. Когда скорость подскакивает до 28–34 м/сек. идти становится трудно, отдельные порывы могут «пошатнуть» и даже сбить с ног. А особо распоясавшаяся бора мчится со скоростью 40 м/сек. Тут человек делается почти беспомощным. Можно лечь грудью на стену такого ветра, и он не даст упасть — вернее, он опрокинет вас навзничь! Передвигаться даже на ничтожные расстояния в таких случаях приходится вдвоем или втроем, желательно — связавшись веревкой. Между прочим, никаких послаблений метеорологам не делается: наблюдения ведутся при любой погоде.

Но бывает, бора наливается какой-то совершенно фантастической силой, и ветер достигает скорости 60 м/сек и более. Он высасывает из небольших озер воду вместе с рыбой, несет с моренных холмов крупные валуны. Камни разбивают лампочки освещения флюгеров на высоте 12–14 метров над землей, с домов срывает печные трубы да и сами крыши, выдавливаются двери и стекла, двухсоткилограммовые бочки с горючим укатываются в замерзшее море на многие километры. Рушатся мелкие строения, а летом стоящие в заливе корабли срываются с якорей. Новоземельская бора, плюс ко всему, работает «на паях» с метелью, воздух насыщен взвихренным с поверхности снегом, миллионы тонн снега мчатся с ледникового щита к побережью. Добавьте еще тридцати-и даже сорокаградусный мороз и черноту ночи, беспросветную, безнадежную...

Снег забивается под многослойные одежды, плотно закупоривает мельчайшие поры, нарастает на лице ледяной коркой, медленно и планомерно душит. Человек не в силах даже приподняться, он может только ползти, пробует бороться, но — тщетно. Он сначала теряет волю, а потом силы и ясно осознает, что погиб. Единственная надежда — на резкую перемену погоды, но такого почти не случается... Судорожно дышит береговой припай, ветер и волна подламывают его и уносят гигантские куски в беснующееся Баренцево море. Не слышно грохота обваливающихся и опрокидывающихся айсбергов — все заглушают визг и рев пурги, непередаваемо противный свист антенн, пулеметная дробь бьющей в стены гальки. Уходят в небытие всякие представления о том, что ты живёшь в столетии, славном своими «научно-техническими достижениями». Ты беспомощен и жалок. Это — она, трижды воспетая и четырежды проклятая арктическая стихия, великолепная и гибельная!

...Ермолаев и его товарищи десять суток провели в снежной яме. Десять суток, в течение которых четыре раза налетала бора.

«Устраивались удобно. На дно ямы укладывали единственное одеяло, мы с Петерсеном закутывались поплотнее в малицы, а ноги клали друг другу под мышки. Потом связывали эту живую “конструкцию” веревкой, чтобы она не расползлась. Одно плохо: переворачиваться приходилось по команде, чтобы нечаянно не “развернуться” в разные стороны! Курт спал один, а ноги, на удивление длинные и неуклюжие, втискивал в запасную малицу. Мы спали, болтали, читали, а больше — ждали погоды. По утрам готовили на примусе легкий завтрак — “тяжелый” готовить было уже не из чего...»

Погода успокоилась, установилась. Они выкопали из-под снега сани, прочистили мотор, прогрели карбюратор. Запустили двигатель, проехали немного и встали. На этот раз окончательно. Впереди лежало море ребристых снежных заструг, обойти которые было невозможно. Грубый подсчет показал, что в любом случае бензина им не хватит. До Мыса Желания оставалось около ста километров, до Русской Гавани — и того больше, причем обратный путь был много опаснее из-за трещин. Решено было двигаться на север пешком. Наступил март, не очень мрачный, но ужасно холодный на тех ледяных высотах,

Ермолаев и Петерсен несли на плечах шест, на котором висел мешок с запасами одежды, снаряжения и тех жалких продуктов, что у них еще оставались. Ехали в нем и бесценные радиолампы. Сзади шел, пританцовывая от всепроникающего холода, чемпион герцогства Ганновер. Ему опрометчиво были доверены четыре литра бензина для примуса. Начал он с того, что пролил половину. Потом провалился в небольшую трещину. Потом стал отставать, сперва незаметно, затем все более активно. И, что самое печальное, начал падать духом и заговаривать на извечную тему, спутницу многих полярных путешествий: «Вы меня оставьте, а сами идите вперед и высылайте за мною спасательную партию». Трое суток удавалось не обращать внимания на этот унылый рефрен — все-таки Вёлькен двигался! — но на четвертые сутки экспедиция спустилась в ледяную долину «Святой Анны» и оказалась на пороге большой беды.

«Это была ледяная долина шириной километров десять, перерезавшая поперек весь Новоземельский щит, от моря до моря. Высота ее крутых ледяных бортов была не меньше 200–300 метров. Если бы на этих гладких покатых склонах не было заструг, мы бы ни за что не слезли вниз. Когда же мы спустились, нас охватил ужас. Вы знаете, нам приходилось видеть жестокие ураганы, только несколько дней назад мы пережили очередную бору и проклинали оставленные ею волны твердого, как металл, снега. Но здесь перед нашими глазами были другие волны, выпиленные не из снега, а из синего глетчерного льда! Представляете, какова должна быть сила ветра в этой жуткой долине, с какой энергией резали лед мириады несшихся с бешеной скоростью снежинок и песчинок?! Обрушься на нас такой ураган, и нас смело бы в Баренцево море. Мы поняли, что нужно выбираться отсюда, не теряя ни секунды.»

Именно в этот момент доктор Вёлькен сел на лед и объявил, что дальше идти не может. Да и другим не советует — все равно из этой ловушки не выбраться...

«Немецким я владел сносно, и все же пришлось прибегнуть к некоторым типично русским выражениям, чтобы заставить его встать на ноги. Я внушительно сказал ему, что если он будет упрямиться, нам всем придется остаться здесь и погибнуть. Я сказал, что иначе мы поступить не можем, что у нас не принято оставлять человека одного на верную смерть. Мы можем либо все прийти, либо все не прийти...»

(Не миновало еще и пяти лет с тех героических и трагических дней, когда советские летчики и моряки-красинцы спасли экспедицию Нобиле. Еще живы были в памяти сцены спасения двух умирающих итальянцев, Цаппи и Мариано. А ведь чуть раньше их было не двое, а трое. Но шведский ученый Ф. Мальмгрен в какой-то момент почувствовал, что является обузой для товарищей, и уговорил их оставить его умирать. Впрочем, судя по всему, ему даже не пришлось особенно уговаривать их...)

Было брошено все, кроме радиоламп и примуса. Двое взяли третьего на буксир и силой затащили на вершину ледяного склона. Тут выяснилось, что на месте «забастовки» немецкого геофизика остались последние два литра бензина. Правда, варить на примусе уже было нечего... Очередная холодная ночевка, урезанный до нуля паек. Сорок километров до желанного Мыса Желания. И никаких сил тащить на себе огромного роста мужчину, пусть даже заметно похудевшего! Оставить его среди этого ледяного хаоса было бы безумием: никакая спасательная партия не нашла бы его здесь. Ермолаев и Петерсен поняли: нужно резко свернуть на запад, к берегу Баренцева моря, устроить на каком-нибудь приметном мысу надежное убежище для Вёлькена, а самим спешить из последних сил к людям, на Мыс Желания. Это удлиняло оставшийся путь до семидесяти километров...

Вот так, уговаривая и упрашивая, под руки и волоком, двое полуживых людей вели третьего, едва живого, к заливу Красивому, открытому еще Баренцем. Вдобавок ко всему, доктор Вёлькен вдруг начал вести себя совсем странно. Указав рукой на запад, где в лунном свете поблескивали замерзшие озера прибрежной равнины, он заявил, что неплохо бы сходить за водой. (С потерей бензина они лишились возможности получать воду и теперь сосали снег и лед.) Когда ему ответили, что это не вода, а лед, он воскликнул:

— А может быть, это нарзан?..

...Лежа на промерзшем прибрежном песке, доктор Вёлькен безучастно смотрел, как Ермолаев и Петерсен сооружают из снега и плавника хижину. Его уложили на нары из досок, накрыли малицами, завесили вход одеялом.

«Я долго колебался, оставлять ли ему револьвер, наше единственное оружие. Потом подумал, что нас все-таки двое, а он — совершенно беспомощен, и если заявится медведь... Словом, я отдал ему револьвер и сказал примерно так:

— Не вздумай дурить. Тебя спасут. Мы отдаем тебе все, что имеем. Все до крошечки. Сами остаемся без оружия. Поэтому помни о нас и не делай глупостей.»

Два человека брели вдоль берега на север. Путь преградил ледник, перейти через него уже не было сил. Решили рискнуть и двинуться по морскому льду, очень тонкому и непрочному вблизи ледника. Благополучно миновали опасный участок и увидели впереди черные острова.

«Они показались нам бесконечно далекими, а Мыс Желания лежал еще дальше. Нами владели лишь три мысли: дойти, выслать людей за Куртом, напиться чаю. Но с каждым шагом мысль о горячем чае все более прочно выходила на первый план, откуда мы с неохотой гнали ее. Глубокой ночью я увидел огонек. Это меня не обрадовало — я решил, что начинается нечто вроде вёлькеновского “нарзана”. Спросил Володю, а тот кричит: “Вижу! Там огонь!”. Ну, думаю, беда — оба рехнулись! Луна уже зашла, мы двигались в полной темноте. Внезапно прямо перед нами засиял окнами дом. За стеклами мелькали тени, до людей было не более пятидесяти шагов, а мы стояли и не могли сдвинуться с места. Из дома вышел на наблюдения метеоролог. Он, вероятно, принял нас за медведей и вскрикнул. Я до того растерялся, что не нашел ничего лучше, как спросить:

— Простите, это Мыс Желания?..

В ответ я услышал:

— Вы Ермолаев? Но ведь вы же все погибли две недели назад!»

...Они сидели в доме и пили чай, стаканами, десятками стаканов. Есть им не давали — слишком долго они голодали. Их мучила страшная боль в ногах, сплошь покрытых синяками от ушибов и обморожения. Ермолаев торопливо набрасывал план того места, где был оставлен Вёлькен. Через полчаса за ним вышла партия «желанцев».

Шли третьи сутки, а они все не возвращались. Из Москвы, из германского посольства, поступали телеграммы такого примерно содержания:

«Немедленно сообщите, при каких обстоятельствах брошен в арктической пустыне доктор Вёлькен».

«В голову мне приходили горькие мысли, я уже начинал терять надежду. Вместе с одним из сотрудников станции я двинулся к заливу Красивому. Мы прошли около 20 километров и тут увидели впереди вереницу людей. В центре брела высоченная фигура — Курт шел самостоятельно! Я бросился к ним, стал расспрашивать, почему их так долго не было. Оказалось, что доктор Вёлькен распорядился в первый день пройти 10 километров, во второй 15... Курту всегда были свойственны аккуратность и педантичность!»

В тот же день они вернулись на Мыс Желания. Было 13 марта 1933 года. Через 4 дня из Мурманска вышел на Новую Землю «Красин». С кораблем поддерживалась устойчивая радиосвязь.

...Когда спасательная партия подошла к хижине, оказалось, что одеяло сорвано и на нем — четкий отпечаток огромной медвежьей лапы, а снег возле хижины перемешан с кровью... Люди бросились в «дом» и увидели Вёлькена, полулежавшего на нарах с револьвером в руке. Один из зимовщиков заговорил с ним по-английски. Знал он на этом благозвучном языке одну-единственную фразу, а именно: «Are you married?» («Вы женаты?»).

Когда до сознания доктора Вёлькена дошел смысл вопроса, он сам уверовал в то, что сошел с ума!

К счастью, потрясение прошло, и Вёлькен рассказал своим спасителям обо всем, что здесь случилось. Он дремал, когда почувствовал нечто неладное. «Портьера» у входа раздвинулась, и в хижину всунулась любопытная белая морда. Вёлькен выстрелил несколько раз, и раненый медведь обратился в бегство, а сам «охотник» в полнейшем изнеможении откинулся на нары. Вскоре появились люди.

«Красин», эта полярная палочка-выручалочка, спасатель, труженик и герой (кстати сказать, он, пожалуй, единственный ныне здравствующий ветеран из всей плеяды ледоколов двадцатых-тридцатых годов) отвез группу Ермолаева «домой», в Русскую Гавань. Международный полярный год продолжался. Вёлькену предлагали вернуться на Большую Землю, но он наотрез отказался: «Я останусь со своими товарищами, спасшими мне жизнь». Правда, на ледниковый щит он больше не ходил, но у кого повернется язык осудить его за эту «ледобоязнь»?!

А остальные зимовщики еще не раз поднимались на грозный Новоземельский покров. Они пешком достигли брошенных в феврале аэросаней, привели их в порядок и возобновили свои уникальные исследования Северного острова Новой Земли. Лишь осенью 1933 года коллектив Русской Гавани вернулся домой. Указом Президиума ВЦИК (январь 1934 года) за организацию помощи новоземельским промышленникам Михаил Михайлович Ермолаев был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В Германии уже правил Гитлер, и, едва ступив ногой на родную землю, доктор Вёлькен угодил в концлагерь — ему припомнили пребывание в Советском Союзе, дружбу с «красными». Он выжил, сумел бежать из лагеря, попал в Южную Америку, в Буэнос-Айрес, где потом возглавил крупную геофизическую обсерваторию.

Почти вся последующая жизнь Михаила Михайловича Ермолаева прошла на Крайнем Севере. Собственно говоря, почему последующая? Где же тогда прошла предыдущая? Еще юношей он стал сотрудником Северной научно-промысловой экспедиции, которая с годами превратилась в Институт по изучению Севера при ВСНХ, во Всесоюзный Арктический институт (нынешний Арктический и Антарктический институт в Ленинграде). Почти все эти годы институт и арктическую науку возглавлял Рудольф Лазаревич Самойлович, и все эти годы рядом с ним был Михаил Михайлович Ермолаев. Сначала — техник, лаборант, юнга. Потом — топограф, геолог, гляциолог, участник крупных высокоширотных экспедиций и зимовок, начальник геологического отдела Арктического института. Он путешествовал, плавал, летал, два года работал на Новосибирских островах, руководил поисками ценных полезных ископаемых в разных районах Севера, изучал рельеф дна Ледовитого океана, целый год провел в море Лаптевых и Центральном Полярном бассейне во время знаменитого ледового дрейфа ледокольных пароходов «Садко», «Седов» и «Малыгин», прокладывал трассу Воркутинской железной дороги...

Глубокая образованность, беспредельная, как мне кажется, разносторонность, обаяние и особая, высшая порядочность много испытавшего и много пережившего человека — таковы черты Михаила Михайловича Ермолаева, доктора геолого-минералогических наук, профессора географического и геологического факультетов ЛГУ. Скоро ему исполнится 65 лет. Он уже давно не наведывался в Москву — «времени нет». Но зато вновь, после сорокалетнего перерыва, побывал со студенческой экспедицией на своих любимых Новосибирских островах. Он в восторге от этой поездки и мечтает о новой. И не видит в том ничего особенного или, упаси бог, нереального!

...Михаил Михайлович ласково гладит привезенный с Новосибирских островов бивень мамонта:

— Славное было животное. А знаете, что показал анализ? Бедняга умер от совершенно человеческой болезни — полиомиелита. Наверное, ужасно страдал...


http://www.znanie-sila.ru/golden/issue_120.html
Аватара пользователя
Kirindas
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 845
Зарегистрирован: 08 Декабрь 2008 02:24

Re: Re:

Сообщение Иван Кукушкин » 20 Май 2009 09:22

Kirindas пишет:
Alexander Belov пишет:По годам этот рейс "Красина" совпадает с событиями экспедиции М. М. Ермолаева. Верно?

гугл выдает это
надо сказать, что в приводимом ниже тексте ряд сомнительных момнтов, но, скорее всего, это результат "беллетризации" исходного текста

"Русская Гавань" «ЗС» №5/1970 http://www.znanie-sila.ru/golden/issue_120.html

Текст очень похож на главу "Русская Гавань" в книге : Зиновий Каневский, "Льды и судьбы" [ Изд. 2-е, перераб. и доп. М., «Знание», 1980. 208 с. 16 с. ил. Библиотека «Знание» http://www.polarpost.ru/Library/Kanevsk ... n-ldi.html ]

Похож, но отличается.
Ее текста на сайте пока нет, но добавлю.
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Re:

Сообщение Alexander Belov » 20 Май 2009 12:09

Таким образом получается, что выход "Красина" к Новой Земле был результатом похода Ермолаева и его товарищей на мыс Желания.

Интересно, а материалы о этом походе "Красина" есть? Куда заходили? Кого снабжали?
Аватара пользователя
Alexander Belov
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 1107
Зарегистрирован: 04 Апрель 2008 17:20
Откуда: Москва

Re: Re:

Сообщение [ Леспромхоз ] » 20 Май 2009 12:30

Иван Кукушкин пишет:
Kirindas пишет:
Alexander Belov пишет:По годам этот рейс "Красина" совпадает с событиями экспедиции М. М. Ермолаева. Верно?

гугл выдает это
надо сказать, что в приводимом ниже тексте ряд сомнительных момнтов, но, скорее всего, это результат "беллетризации" исходного текста

"Русская Гавань" «ЗС» №5/1970 http://www.znanie-sila.ru/golden/issue_120.html

Текст очень похож на главу "Русская Гавань" в книге : Зиновий Каневский, "Льды и судьбы" [ Изд. 2-е, перераб. и доп. М., «Знание», 1980. 208 с. 16 с. ил. Библиотека «Знание» http://www.polarpost.ru/Library/Kanevsk ... n-ldi.html ]

Похож, но отличается.
Ее текста на сайте пока нет, но добавлю.


Изображение
В "Персоналиях" Ермолаев Михаил Михайлович (1905-1991) viewtopic.php?f=8&t=646
это было плюс глава из З. Каневский. Бороться и искать.
Гл.10. «По ледяной земле»
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Re: Re:

Сообщение Kirindas » 20 Май 2009 18:17

Alexander Belov пишет:Таким образом получается, что выход "Красина" к Новой Земле был результатом похода Ермолаева и его товарищей на мыс Желания.

Интересно, а материалы о этом походе "Красина" есть? Куда заходили? Кого снабжали?

есть
имеется как литература, так и архивные документы
сам факт мне всегда казался общеизвестным, поэтому я не задавался целью подробно "рыть" в этом направлении
(мне достаточно цифр о пробеге и числе перевезенных грузов)
однако, если искать дотошно, то надо поднять ну очень много макулатуры - помимо материалов ОСГА и ГУСМП нужно покопать Политбюро, Совнарком и СТО
всеж речь идет о "решении Правительства", т.е. Постановлении
а где Постановление, там и переписка, и масса всего интересного
может даже и "Пижма" всплывет :D
Аватара пользователя
Kirindas
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 845
Зарегистрирован: 08 Декабрь 2008 02:24

Re: Re:

Сообщение Иван Кукушкин » 20 Май 2009 20:28

Иван Кукушкин пишет:
Kirindas пишет:"Русская Гавань" «ЗС» №5/1970 http://www.znanie-sila.ru/golden/issue_120.html

Текст очень похож на главу "Русская Гавань" в книге : Зиновий Каневский, "Льды и судьбы" [ Изд. 2-е, перераб. и доп. М., «Знание», 1980. 208 с. 16 с. ил. Библиотека «Знание» http://www.polarpost.ru/Library/Kanevsk ... n-ldi.html ]

Текст отсканирован, распознан, добавлен:
Глава "Русская Гавань" в книге: Зиновий Каневский, "Льды и судьбы"., Изд. 2-е, перераб. и доп. М., «Знание», 1980. 208 с. 16 с. ил. Библиотека «Знание» : http://www.polarpost.ru/Library/Kanevsk ... di-01.html
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Re: Re:

Сообщение Alexander Belov » 21 Май 2009 08:42

Kirindas пишет:
Alexander Belov пишет:Таким образом получается, что выход "Красина" к Новой Земле был результатом похода Ермолаева и его товарищей на мыс Желания.

Интересно, а материалы о этом походе "Красина" есть? Куда заходили? Кого снабжали?

есть
имеется как литература, так и архивные документы
сам факт мне всегда казался общеизвестным, поэтому я не задавался целью подробно "рыть" в этом направлении
(мне достаточно цифр о пробеге и числе перевезенных грузов)
однако, если искать дотошно, то надо поднять ну очень много макулатуры - помимо материалов ОСГА и ГУСМП нужно покопать Политбюро, Совнарком и СТО
всеж речь идет о "решении Правительства", т.е. Постановлении
а где Постановление, там и переписка, и масса всего интересного
может даже и "Пижма" всплывет :D


Ну НАСТОЛЬКО подробно не нужно, хотя бы список мест, куда заходил ледокол... :oops:
Аватара пользователя
Alexander Belov
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 1107
Зарегистрирован: 04 Апрель 2008 17:20
Откуда: Москва

Re: Re:

Сообщение Kirindas » 21 Май 2009 11:57

Alexander Belov пишет:Ну НАСТОЛЬКО подробно не нужно, хотя бы список мест, куда заходил ледокол... :oops:

на Новую Землю :oops:
Аватара пользователя
Kirindas
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 845
Зарегистрирован: 08 Декабрь 2008 02:24

Re: Re:

Сообщение Alexander Belov » 21 Май 2009 12:34

Kirindas пишет:
Alexander Belov пишет:Ну НАСТОЛЬКО подробно не нужно, хотя бы список мест, куда заходил ледокол... :oops:

на Новую Землю :oops:


(Вилка! - вводим поправку в прицел): список мест Новой Земли.

Мыс Желания, Русская Гавань - следует из вышеприведенных отрывков, а еще куда? Скорее всего, были в Белушьей Губе, Малых Кармакулах. Возможно - обсерватория Маточкин Шар. А было ли что еще?
Аватара пользователя
Alexander Belov
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 1107
Зарегистрирован: 04 Апрель 2008 17:20
Откуда: Москва

Re: выход "Красина" к Новой Земле

Сообщение Kirindas » 21 Май 2009 14:07

Alexander Belov пишет:(Вилка! - вводим поправку в прицел): список мест Новой Земли.

Мыс Желания, Русская Гавань - следует из вышеприведенных отрывков, а еще куда? Скорее всего, были в Белушьей Губе, Малых Кармакулах. Возможно - обсерватория Маточкин Шар. А было ли что еще?

с участием аэросаней были заходы в бухту Смидовича (ледокол встал в 25 км от берега) и в Русскую Гавань (ледокол встал в 15 км от берега)
"торосистый лед разделявший стоянку ледокола от берега исключал использование имевшихся на борту автомобиля и трактора".
Аватара пользователя
Kirindas
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 845
Зарегистрирован: 08 Декабрь 2008 02:24

Re: "Красин" / "Святогор", линейный ледокол

Сообщение Иван Кукушкин » 02 Июнь 2009 21:03

Перепост с форума альманаха "Кортик"
http://kortic.borda.ru/?1-7-150-0000003 ... 1243787437

Опубликовал nickupr: фотооткрытка Иванова и немецкая фотооткрытка

 ледокол Святогор.jpg
 deuche Krasin.jpg
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Re: "Красин" / "Святогор", линейный ледокол

Сообщение [ Леспромхоз ] » 29 Июнь 2009 22:22

ПОЛУЗАБЫТАЯ ЭПОПЕЯ
Н. Я. Болотников
viewtopic.php?f=4&t=349&p=13199#p13199

Л. Б. Красин по скромности не сказал, что название второго ледокола «Святогор», на котором вскоре также был поднят флаг Советской Республики, заменено новым — «Красин».
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Re: "Красин" / "Святогор", линейный ледокол

Сообщение Иван Кукушкин » 25 Июль 2009 00:37

 krasin_photo_SSSR.jpg
Ледокол "Красин" в Ленинграде.
Скан с открытки. Дата выпуска открытки неизвестна, но штемпель отправления - 1934

Сообщество в livejournal "1922 - 1991: СССР в фото"
http://community.livejournal.com/cccp_foto/198969.html
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Пред.След.

Вернуться в Полярный флот Росcии/СССР



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 12

Керамическая плитка Нижний НовгородПластиковые ПВХ панели Нижний НовгородБиотуалеты Нижний НовгородМинеральные удобрения