Иванов Серафим Александрович(1905-1937)
Добавлено:
11 Ноябрь 2017 11:59 Михаил Каверин
И.Спирин
Возвращение на большую землю
"Советская Арктика" 1938 №7 , стр.57
....Начали подумывать о том, чтобы вылетать как-нибудь своими средствами, но наше поврежденное колесо окончательно заклинилось намотавшимся на ось канатом и сильно вмерзло в землю. Тем не менее мы все же решили вытащить самолет из ямы и попытаться улететь. С утра приступили к работе. Она шла медленно, мы сильно и часто уставали, может быть от недостаточной калорийности питания, а скорее всего от систематического и изнуряющего мороза.Чувствовалась какая-то слабость организма. Например, надо было с берега моря принести несколько бревен для того, чтобы, подкладывая их под домкрат, подымать машину из ямы. Отыскав нужное бревно, мы с Симой взвалили его на плечи и понесли к самолету. Бревно было не тяжелое, и нести его нужно было всего четверть километра. Такое бревно сейчас пронесешь один, и не четверть километра, а значительно больше. Тогда же нам с Симой пришлось на этом расстоянии несколько раз отдыхать. Кроме того, все мы были простужены — у меня сильно болело горло, у Симы Иванова была общая слабость, повышенная температура и тоже болело горло. Повидимому, это и вызвало его дальнейшую серьезную болезнь и смерть.
У Водопьянова начали болеть челюсти, разбитые в Сибири во время аварии...
Иванов Серафим Александрович(1905-1937)
Добавлено:
18 Декабрь 2017 11:09 Михаил Каверин
М.В.Водопьянов
Рассказ бортмеханика
– Прилетели мы с Фарихом, Петровым и Ивановым на мыс Северный, то есть Шмидта, заправились, отдохнули и тронулись дальше. Погода стоит хорошая, а какая на острове, не знаем. Радиосвязи с Врангелем нет. Радиста мы только везём туда, – рассказывал Бассейн.
Погода в Арктике коварна и изменчива. Лётчик, отправляясь в полёт, никогда не знает, что ждёт его впереди, через какие-нибудь сто километров, – солнце или пурга, будет хорошая видимость или непроницаемый туман закроет всё внизу. Так было и на этот раз. Вскоре Фарих повёл «М-10-94» по компасу – над облаками, низко ползшими над водой, льдами и землёй. Тщетно он пытался найти «окно» в серой облачной пелене. Пилот хотел уже вернуться обратно на мыс Северный, как до его плеча дотронулся Бассейн, потянулся к уху и крикнул:
– Земля под нами видна!
Фарих сделал крутой разворот – и верно: в узкую щель между облаками он увидел долину, окружённую невысокими горами. Стал снижаться под облака, но испугался – можно напороться на гору. Поднялся выше – и снова земля скрылась из виду. Нырял он из облака в облако и совсем потерял ориентировку. Что делать?.. Надо рискнуть! Фарих нырнул в густое облако и выскочил из него над самой долиной, наполовину покрытой снегом. В начале июня снег тает кое-где и в Заполярье по ущелью. Бурлила речушка, нёсшая с гор поток весенней воды. По её сторонам ровные ещё заснеженные площадки. Решив подождать здесь, пока не прояснится, Фарих повёл самолёт на посадку. Лыжи плавно коснулись земли. Необычно короткий пробег, треск, и машина, скособочившись, замерла, уткнув конец левого крыла в землю.
– Слезай, приехали! – растерянно буркнул лётчик.
– Не везёт так не везёт, – мрачно пробормотал бортмеханик.
Первым делом Бассейн стал осматривать самолёт. Ногой оттолкнул трухлявое брёвнышко-плавник, занесённый сюда бог весть когда океанской волной. Его прикрывал тонкий слой снега. На эту гнилушку и наехал самолёт при пробеге.
Все молчали, с опаской ожидая приговора бортмеханика.
– Дело ясное, – сказал наконец своё веское слово Флегонт. – Сломан лонжерон фюзеляжа, в который упирается передняя нога шасси. У нас нет подходящих инструментов и материалов. Мы не сможем даже выровнять самолёт. Как мы поднимем крылья?!
– Домкратом разве нельзя поднять? – спросил радист.
– Под домкрат и крыло надо что-то подложить, а что найдёшь в тундре? И шага домкрата не хватит!
– Видимо, какие-то козлы надо подставлять, чтобы освободить шасси, – заметил Петров.
– Правильно, – подтвердил механик, – но для этого самолёт нужно подвесить.
– Да-а, – протянул Фарих, – тут уж ничего не придумаешь. Придётся нам топать ножками на зимовку!…
Положение потерпевших аварию было незавидным. На острове Врангеля, гористом и диком, трудно встретить человека. Открытый двести лет тому назад, этот остров до 1926 года был совсем необитаем. Первым, кто перебрался сюда с несколькими семьями эскимосов, был коммунист полярник Георгий Ушаков, ставший потом известным исследователем Арктики, доктором географических наук. Он начал строить здесь зимовку, на которой провёл три года, оторванный от Большой земли, не имея вначале даже радио. Эскимосам-охотникам понравилось на острове: здесь было множество песцов и медведей, а прибрежные воды так и кишели моржами и тюленями. Приехавшие на время остались навсегда. Потом здесь поселились и их сородичи. Расширилась полярная станция. Но всё равно остров был почти безлюдным – что значат каких-нибудь пятьдесят – шестьдесят человек при его просторах?
– Хоть приблизительно скажите, товарищ Фарих, далеко мы находимся от зимовки? – спросил Петров.
– Не знаю. За неделю или дней за десять, наверное, дойдём… Чтобы не блуждать, снимем компас и пойдём на юг, выйдем на берег, там повернём направо, а по берегу прямо дойдём до бухты.
– Здорово! – воскликнул Бассейн. – Там сядем на пароход и без всякой заботы, спокойно поплывём… А машину, можно сказать историческую машину, на которой челюскинцев спасали, просто бросим тут!
– Мы вернёмся сюда с людьми и привезём на собаках всё необходимое для ремонта, – неуверенно сказал Фарих.
– Тоже замечательная идея! – подхватил Бассейн. – Пока найдём зимовку, вернёмся, произведём ремонт, снег стает, будет голая тундра, а с неё на лыжах не взлетишь – колёс у нас нет… А про белых медведей забыли? Они ведь чертовски любопытные. Обязательно придут к самолёту, крылья порвут…
– Что же делать? – не выдержал Петров.
– Поесть и хорошенько выспаться, – ответил неунывающий Флегонт. – Утро вечера мудренее… При пустом желудке голова плохо работает. Если вы не возражаете, стану на время коком. А Симу беру себе в помощники.
– Предложение принято единогласно! – воскликнул Петров. – Объявляю себя кухонным рабочим.
Из ящиков под фюзеляжем «М-10-94», придуманных нами, когда ещё готовились к несостоявшемуся полёту на Камчатку, достали мясные консервы, галеты и почти целый мешок картошки. Вытащили кастрюлю, чайник и трёхгорелочный примус, которым на морозе греют мотор, а в случае нужды готовят на нём пищу. Петров принёс ведро воды из горного ручейка и начал чистить картошку.
– В общем, продуктов хватает, помощников – тоже, жить можно! – философствовал Флегонт.
Не то поздний обед, не то ранний ужин получился на славу.
Стали устраиваться на ночлег. Лётчик остался в пилотской кабине, бортмеханик залез со своим спальным мешком в фюзеляж, поближе к хвосту, двое устроились в пассажирской кабине.
Утром ярко светило солнце. Самолёт и пёстрая вчера земля долины покрылись ослепительно белым снегом. Снег был рыхлый, липкий. Тут механика осенило. Он вспомнил детство, как ребята накатывали огромные комья и лепили снежных баб. «А что, если детскую забаву применить для подъёма крыла? – подумал он. – Приспособить домкрат и после каждого подъёма плотно набивать снег под крыло, вот и получатся снежные козлы».
Не теряя времени, из ящиков, в которых хранились запасные части, лук и чеснок, спасающие при цинге, походная аптечка и всякое другое, сколотили крепкий щит. Его положили на снег и поставили сверху домкрат. Под крыло подвели крышку от ящика, завёрнутую в оленью шкуру.
– А ну, друзья, подкатывайте снежные комья да набивайте их плотней под крыло!
Домкрат поднял плоскость самолёта на четверть метра. Когда его убрали, конец крыла, поддерживаемый снегом, повис над землёй.
– Победа будет за нами! – восторженно крикнул радист. – Ну, Флегоша, ещё один такой прыжок вверх, и сделаем перерыв на завтрак. Режим питания надо соблюдать и на вынужденной посадке.
…Самолет медленно, но неуклонно выравнивался на снежных «козлах».
– Не позже чем завтра улетим! – авторитетно заявил механик.
– Ты что, с ума сошёл? – остановил его лётчик. – Где возьмёшь материал и столярный инструмент?
– Да ты посмотри, как ловко Петров орудует своим кинжалом! Да и у меня есть маленький топорик. Снимем с ящиков рейки, какие покрепче, если тонко будет, соединим вместе две. Я уверен, что отремонтированный лонжерон выдержит. Нам надо только подняться, а сесть-то сядем!…
– Так говорил бравый солдат Швейк, – пошутил Петров.
Бассейн высыпал из походной сумки на расстеленный брезент болтики, шурупы, гайки – всё, что любят возить с собой самолётные «технари».
– Где ты успел набрать столько барахла? – удивился лётчик.
– Всякую мелочь я припас ещё на заводе, когда ремонтировали машину. Пригодилось!
Иванов крепко-накрепко соединил болтами не две, а три рейки. Дыру около «больной» ноги заделали фанерой от ящика. На это ушло немало времени. Хорошо, что в полярный день круглые сутки светло, ну и поднажали товарищи!
С замиранием сердца смотрели люди, как медленно опустился фюзеляж на залеченную ногу. Бассейн за конец крыла покачал машину.
– Стоит! Крепко стоит! – не удержался он от радостного возгласа.
На загудевшем примусе стали греть воду для мотора.
Через час Фарих сел на пилотское место, открыл запасной баллон со сжатым воздухом. Через несколько оборотов пропеллера мотор дал вспышку, другую и заработал.
Всё в порядке! Можно лететь! Техническая смекалка и умные руки Бассейна одержали победу.
Лётчик дал полный газ, но машина ни с места. Лыжи прилипли к рыхлому снегу. Один механик не в силах был раскачать машину, чтобы сдвинуть её. На помощь пришёл радист. Оба они взялись за концы крыльев, и самолёт тронулся. Медленно рулил лётчик, чтобы дать возможность товарищам на ходу вскочить в самолёт.
Фарих повел самолёт на взлёт. Малейший толчок отдавался на сердце. Вдруг не выдержит нога? Самолёт может резко завернуть и опрокинуться на спину.
Но нога выдержала. «М-10-94» поднялся.
Через несколько минут полёта показался южный берег острова. Вот и залив, а у него несколько домиков, бегут люди. Двое остановились на льду залива около какой-то кучки, и тотчас же вспыхнул сигнальный костёр. Дым от него отвесно поднимался в небо. Погода тихая, ни малейшего ветерка – сажай самолёт в любом направлении.
Фарих плавно приземлил машину вдоль берега. Механику показалось, что конец левого крыла немного ниже правого. Он сделал знак рукой лётчику, чтобы тот выключил мотор. Самолёт немного развернуло, и он остановился. Бассейн выпрыгнул из кабины и нырнул под крыло к «раненой» ноге. Первым подбежал начальник зимовки:
– С прилётом вас, друзья!… Кто из вас радист Иванов?
– Я Иванов, – шагнул вперёд крупный, тяжёлый, на первый взгляд рыхлый, Сима.
– Мы вас целый год ждём, а радио молчит!
Начальник посмотрел на грязного, небритого, усталого после ремонтного аврала Иванова и предложил:
– Вам нужно отдохнуть хорошенько!
– Отдыхать потом будем. Ведите на рацию!
Он отказался даже умыться. Радист-челюскинец не вышел из радиорубки, пока Москва не узнала, что зимовка нарушила своё длительное молчание. Вышел он ещё более грязный и измученный, но со свежими депешами из столицы.
Начальник зимовки сообщил, что гул самолёта слышали охотники на восточной стороне острова Врангеля. Они приехали сюда на собаках, а самолёта нет. Решили, что воздушные гости сели на вынужденную. Две партии ушли на их розыски. Теперь придётся искать их самих.
– Хоть сейчас рад бы, – сказал Фарих, – но слово за бортмехаником!
– Нам нужно провести серьёзный ремонт, – ответил Бассейн. – Найдётся у вас человек, который знал бы толк в столярном деле? А под левое крыло срочно надо поставить козлы или подкатить пустые бочки!
– Найдём! Сделаем! – коротко согласился начальник…Через неделю «М-10-94» снова был готов к полёту. Новый лонжерон из выдержанного куска крепкого дерева блестяще выдержал испытание.
Иванов Серафим Александрович(1905-1937)
Добавлено:
27 Январь 2018 18:28 Михаил Каверин
Есть основания считать, что последние годы жизни Серафим Иванов жил в Ленинграде.По свидетельству Таисии Алексеевны Чекрыгиной из Динского района Краснодарского края,исследователю челюскинцев, в семидесятых годах она была в гостях у Доротеи Ивановны Васильевой в Ленинграде на улице Восстания дом 53. Васильева тогда сказала, что Иванов был их соседом через стенку, но жил в другом подъезде, пардон, парадном. Жилой дом ГСМП в Ленинграде построили в 1935 году. Н.Н. Стромилов в статье "Радио в походе "Челюскина"", журнал "РадиоФронт" №9-10 за 1934 год пишет: Лагерь Шмидта обслуживали радисты- тт. Кренкель (Москва), Иванюк (Ленинград), Иванов (Ленинград).
Иванов Серафим Александрович(1905-1937)
Добавлено:
07 Март 2018 11:02 Aleksei
ББК-10" 24 Февраля 2017 19:19 приводит выдержку из статьи Советская Арктика, 1938, №2, с.112-113. ...Настойчивость, беспредельная преданность родине — таковы характерные черты С. А. Иванова. Эти черты в нем воспитал комсомол, воспитала партия. Жизненный путь С. А. Иванова похож на путь миллионов молодых людей нашей родины. Рабочий-грузчик, председатель сельсовета (1919—1921, ст. Донская, Азово-Черноморского края), уполномоченный по продналогу (1921—1923, г. Горячий Ключ), боец Красной армии...
Хочу обратить Ваше внимание на то, что "Паренек из Кубанской станицы" 1905 года рождения не мог с 1919 по 1921 год ( в возрасте с 14 по 16 лет) быть председателем сельсовета, и с 16 по 18 лет не мог быть уполномоченым, и тем более не мог быть бойцом Красной армии. В станице Динской его и в комсомол не принимали, потому что отец его был дьячок. Цитата с сайта
http://xn----dtbeeoadl0aelb5aip.xn--p1a ... ayone.html "..Частым гостем на собраниях комсомольцев стал Сима Иванов – коренастый парень с пытливыми и вдумчивыми глазами. Этот веселый, жизнерадостный юноша не был комсомольцем, так как отец его служил дьячком, но сам Серафим относил себя к сочувствующим РКСМ..." Так кто же был "Рабочий-грузчик, председатель сельсовета (1919—1921, ст. Донская, Азово-Черноморского края), уполномоченный по продналогу (1921—1923, г. Горячий Ключ), боец Красной армии?
Иванов Серафим Александрович(1905-1937)
Добавлено:
07 Март 2018 14:09 Михаил Каверин
Почитайте биографию Аркадия Гайдара. Думаю, что Ваши вопросы сами отпадут.В смысле : мог-не мог.
И не надо слепо верить информации с сайта на который Вы ссылаетесь. Её пишут примерно такие же люди, что написали некролог, который уважаемый ББК-10 лишь привёл. Даже в краеведческом музее станицы Динская Вам не скажут больше , чем приведено в некрологе. И ничего не смогут опровергнуть.
Если Вам интересно, чем Серафим Иванов занимался до 1927 года-ищите.Эта тема о полярном радисте.
Иванов Серафим Александрович(1905-1937)
Добавлено:
19 Июнь 2018 23:30 Михаил Каверин
Когда к середине сентября 1933 года "Челюскин" находился в сплочённом девятибальном льду и двигался попутным дрейфом на восток; когда благодаря авиаразведке Бабушкина стало ясно, что корабль не сможет подойти к острову Врангеля с запада, и смена зимовщиков не состоится, со Шмидтом связался начальник Чукотской лётной группы Красинский и предложил слетать на остров. Красинскому были известны состояние дел на зимовке и настроение зимовщиков, потому что он был на острове 31 августа и общался с Минеевым. Зачем понадобился через две недели ещё один визит? 15 сентября около "Челюскина" приводнился самолёт Куканова. С ним были Красинский и бортмеханик Шадрин. Шмидт предложил слетать на остров начальнику новой смены зимовщиков Буйко. Оказался в самолёте и заместитель Шмидта Копусов.
Тут стоит вспомнить, что к этому моменту остров Врангеля целый год не имел радиосвязи с большой землёй. Поэтому первым в этот самолёт Шмидт должен был посадить Серафима Иванова. Свежий человек на зимовке, тем более радист, тем более балагур Иванов, мог сильно оживить обстановку на острове. Метеостанция перестала бы работать "в стол" и могла начать давать сведения тому же "Челюскину".
Возможно, Шмидт так бы и сделал, если бы не одно но... В свой прилёт на остров Врангеля 31 августа Красинский буквально навязал Минееву двух человек из своего экипажа. Радиста Траутмана и моториста Демидова. Оба заявлялись как хорошие специалисты. Это было сказано и Шмидту. И если Демидов привёл всё силовое хозяйство в порядок, то Траутман оказался проходимцем. За полгода нахождения на острове он так и не провёл ни одной связи с материком.
Самолёт Куканова не смог оторваться и взлететь с такой представительной группой товарищей. Копусова с ящиком лимонов и жестянкой с бензином пришлось высадить.
24 мая 1934 года Серафим Иванов прилетел на остров Врангеля. Этим же самолётом Траутмана с острова вывезли....