Циволько Август Карлович (1810-1839)

[Иван Кукушкин]

Циволько Август Карлович
1810-1839

Русский мореплаватель польского происхождения, прапорщик корпуса флотских штурманов, исследователь Арктики, участник трёх экспедиций к берегам Новой Земли.

[Иван Кукушкин]

"Записки по гидрографии" № 293 (2015)
http://structure.mil.ru/files/morf/mili ... ZpG293.pdf

УДК 551.48 (092)
Подвижник Новой Земли Август Циволько
Капитан 1 ранга в отставке C. Н. Мишин

Однажды машинист придворного Варшавского театра Карл Цивольско случайно был представлен наместнику Николая I в Польше великому князю Константину Павловичу. Он походатайствовал о зачислении бредившего морем сына в Штурманское училище. В результате этого демарша появился на свет документ, до сих пор хранящийся в делах Центрального государственного архива ВМФ, – предписание начальника канцелярии Главного морского штаба командовавшему училищем генерал-майору М. Степовому: «Цивольска Августа, которого государь император высочайше повелеть изволил определить в кадеты 1-го Штурманского полуэкипажа и о помещении которого в сей полуэкипаж вы, милостивый государь, изволите получить вслед за сим через г. Генерал-гидрографа морского штаба особое предписание и документы Цивольски». Дело в том, что фамилия Августа Карловича в разное время писалась по-разному: Цивольска, Циволька, Циволько.

В 1832 г. А. К. Циволько в чине кондуктора Корпуса флотских штурманов (КФШ) окончил Штурманский полуэкипаж в Кронштадте и до 1834 г. плавал по Балтике на корвете «Князь Варшавский» и фрегате «Кастор». К этому времени Август Карлович был уже хорошо воспитанным и всесторонне образованным человеком. Он свободно владел восемью европейскими языками, прекрасно музицировал и рисовал.

Хорошо знавший Августа Циволько академик Карл Максимович Бэр (1792–1876) вспоминал: «Самая отличительная черта в его характере это твердость и умение сдержать всегда свое слово».

В возрасте 22 лет он уже зарекомендовал себя знающим моряком в 1834 г. А. К. Циволько получает приглашение исследователя Новой Земли подпоручика КФШ Петра Кузьмича Пахтусова принять участие в его второй экспедиции на Новую Землю. В этой экспедиции А. К. Циволько получил в командование карбас «Казаков».

Завершив не очень удачную по ледовым условиям навигацию, экспедиция перезимовала в доме, построенном в устье речки Чиракина.

Опись восточного берега северного острова Новой Земли и южного берега пролива Маточкин Шар она смогла начать только весной 1835 г. санным путем. В дневниковых записках П. К. Пахтусов отмечает: «Я желал принять на себя исполнение первого из этих назначений, но слабость глаз и просьба Циволька убедили меня уступить ему труднейшую работу».

На восточном побережье северного острова Новой Земли до А. К. Циволько с гидрографическими работами бывал лишь штурман Федор Розмыслов в 1769 г. А. К. Циволько с шестью матросами снял 100-мильный участок восточного побережья северного острова. «Названия отличным местам, — писал он, — давал я по имени особ, с которыми судьба свела по службе и вниманию которых обязан я вечной признательностью».

Навигация 1835 г. для экспедиции П. К. Пахтусова началась 29 июня. В этот день карбас «Казаков» вышел в море для описи западного побережья Новой Земли. Однако уже через десять дней он был раздавлен льдами у Горбовых островов. Искупавшись в ледяной купели, люди все же выбрались на берег, который назвали мысом Крушения.

До самой осени П. К. Пахтусов и А. К. Циволько продолжали опись побережья, перебираясь с места на место на ладьях промышлявших здесь поморов. В сентябре заболевший П. К. Пахтусов на шхуне «Кротов» направляется в Архангельск. Вернувшийся туда позднее А. К. Циволько в живых его уже не застал, но на могильной плите своего начальника оставил таинственную надпись: «Умер…от понесенных в походах трудов…», которую и сейчас можно увидеть на Соломбальском кладбище.

Смерть П. К. Пахтусова, постоянные лишения и опасности не отпугнули А. К. Циволько от Арктики. Именно он, по признанию академика К. М. Бэра, пробудил его интерес к Северу и к Новой Земле: «…этот прапорщик невольно обращал на себя внимание своей широкой образованностью, знанием иностранных языков и прекрасными морскими навыками».

Когда российская Академия наук решила впервые отправить на Новую Землю естественно-научную экспедицию, Морское министерство передало ей шхуну «Кротов», командовать которой по просьбе К. М. Бэра назначило А. К. Циволько. «В продолжение всего лета крепкие ветры равно препятствовали как на переходах, так и на якорном стоянии», — запишет позднее А. К. Циволько. Это и вынудило К. М. Бэра отказаться от запланированной зимовки на Новой Земле.

И все же экспедиция 1837 г. на Новую Землю оказалась значимой в истории изучения Севера в естественно-научном отношении. Участники собрали первые научные сведения о геологическом строении, фауне и флоре Новой Земли.

15 июля 1838 г. вновь построенные шхуны «Новая Земля» под командованием А. К. Циволько и «Шпицберген» под началом С. А. Моисеева вышли в море из Архангельска. Все лето дули сильные ветры. «При первом же крепком ветре увидели мы дурные качества наших судов, худой ход бейдевинд около двух узлов; дрейф величайший и валкость, сверх того, приводили нас много раз в самое затруднительное и опасное положение», — писал А. К. Циволько в своем отчете.

Местом для зимовки С. А. Моисеев выбрал губу Мелкая, куда доставили в разобранном виде жилой дом и баню. Зимой А. К. Циволько простудился и почувствовал себя плохо. А вскоре к простуде присоединилась цинга. К весне он совсем слег, а в марте 1839 г. умер. На берегу губы Мелкая остался крест с надписью: «Здесь покоится прах Н.Э.К.Ф.Ш. прапорщика Цивольки, окончил свою жизнь марта 16 дня 1839 года и еще 8 человек умерло во время зимовки от цинготной болезни из служителей. Крест поставлен К.Ф.Ш. прапорщиком Моисеевым».

Оставшиеся в живых участники экспедиции заканчивали опись западных берегов Новой Земли летом. В Архангельск вернулись в сентябре.

Через пятьдесят лет в Кронштадте был установлен памятник П. К. Пахтусову, на открытии которого присутствовал генерал-майор С. А. Моисеев. А вот памятника А. К. Циволько так и не соорудили.

Имя Августа Карловича Циволько увековечено в названиях двух заливов, двух мысов и острова на Новой Земле, острова в архипелаге Норденшельда в Карском море и острова в заливе Петра Великого.

[ББК-10]

Природа, 1962, №6, с.105-107

150 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ А. К. ЦИВОЛЬКИ.pdf [160.41 КБ Скачиваний: 389]

СЛАВНЫЙ ПУТЬ МОРЕПЛАВАТЕЛЯ И ГЕОГРАФА

150 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ А. К. ЦИВОЛЬКИ

Исследование Новой Земли в первой половине XIX столетия неразрывно связано с именами Ф. П. Литке, П. К. Пахтусова и А. К. Циволъки. Но если деятельность Литке и Пахтусова достаточно отражена в отечественной научной и художественной литературе, то сведения о жизни А. К. Циволъки
довольно скудны {1}.

В этом году СССР, Польша и Чехословакия отмечают 150 лет со дня рождения Августа Карловича Циволъки — человека удивительной судьбы, безвременно окончившего свой жизненный путь в суровой Арктике. Не установлено достоверно, где родился А. К. Циволька. В. Ю. Визе, ссылаясь на академика К. М. Бэра, указывает, что по происхождению Август Цивольска (или Циволька) чех, но родился в Варшаве в актерской семье, между тем как все официальные документы (послужной список и пр.) говорят о том, что Циволька «польской нации». То же самое можно сказать и о дате рождения. Документы, которыми мы располагаем, позволяют установить, что родился Циволька в конце 1811 г. или в начале 1812 г.
Отец и мать Цивольки хотели видеть своего сына актером, но сам он страстно увлекался морскими путешествиями. Родителям пришлось подать прошение наместнику царя в Польше о зачислении их сына в 1-й Штурманский полуэкипаж в Кронштадте. И 21 августа 1830 г. А. К. Циволька стал кадетом. От природы способный юноша, он свободно говорил на русском, немецком, польском, французском и английском, объяснялся на итальянском, шведском и голландском языках, любил музыку и рисование.
Став кондуктором корпуса флотских штурманов, Циволька плавал на Балтийском море. Но строевая служба тяготила молодого штурмана, он мечтал об исследовательской работе. В 1834 г. он с радостью принял приглашение отправиться в экспедицию на Новую Землю помощником П. К. Пахтусова. Пахтусов уже много лет работал на севере, описывая берега Белого моря, печерский берег Баренцова моря, материковый берег Карского моря.
24 июля 1834 г. экспедиция на шхуне «Кротов» и карбасе «Казаков» вышла из Архангельска. На каждом судне было по 7 человек. Пахтусов командовал «Кротовым», а Циволька — «Казаковым».
Подойдя к Маточкину Шару, они 29 августа отправились в плавание по проливу, но вскоре встретили льды и возвратились к устью р. Чиракиной, где расположились на зимовку. В феврале было уже несколько человек больных цынгой, двое умерли. Но с прекращением морозов Пахтусов возобновил описательные работы. Сначала велась съемка западного устья Маточкина Шара. В апреле они разделились на два отряда. Один, как писал П. К. Пахтусов, «должен был идти по прибрежному льду восточного берега Новой Земли, к северу от Маточкина Шара, так далеко, как лед и состояние погоды позволят, рассчитывая обратный путь тою же дорогою; другим отрядом предполагалось описать Маточкин Шар по южному его берегу, и астрономически связать устья сего пролива. Я желал принять на себя исполнение первого из этих назначений, но слабость глаз и просьбы Цивольки, убедили меня уступить ему труднейшую работу» {2}.
С Циволькой отправились 6 человек, взяв сани с запасами еды на две недели. Лед местами был оторван от берега и тащить сани было нелегко. По пути открыли залив

{1} Материалы о жизни и деятельности Цивольки можно найти лишь в воспоминаниях К. М. Бэра и статье В. Ю. Визе («Проблемы Арктики», 1939, № 2).
{2} Дневные записки, веденный подпоручиком Пахтусовым, при описи восточного берега Новой Земли в 1834 и 1835 годах. «Записки Гидрографического департамента», ч. 2, СПб, 1844, стр. 41.
[105]

Незнаемый (Циволька предполагал, что сюда заходил Розмыслов в 1769 г., но не был в этом уверен), залив Медвежий (встретили здесь огромного медведя), мыс Пяти Пальцев (похож на кисть руки). 24 апреля добрались до полуострова Фон-Флотта. Впереди был битый лед, идти дальше нельзя.
Пришлось возвратиться на зимовку. Пахтусов был уже там давно и готовился отправиться вдоль западного берега к мысу Желания. Выход был сделан на карбасе «Казаков». 9 июля у острова Верха (южные острова группы Горбовых) он потерпел крушение. Высадившиеся на остров исследователи были спасены промышленниками и доставлены к месту зимовки. После этого Пахтусов повторил попытку достичь мыса Желания, на этот раз с восточной стороны. Но путешественникам удалось добраться только до островов, которые затем были названы островами Пахтусова — севернее крайней точки, достигнутой Циволькой по льду, на 35 миль.
В Архангельск шли раздельно. Пахтусов на «Кротове» прибыл туда 7 октября, а Циволька только 23 ноября, так как до-
бирался на попутных ладьях промышленников. Когда Циволька прибыл в Архангельск, он уже не застал в живых Пахтусова, умершего 7 ноября.
После сдачи отчетов по экспедиции Циволька — на службе в Балтийском море под начальством гидрографа М. Ф. Рейнеке. В Петербурге он познакомился с академиком Бэром, собиравшимся совершить экспедицию с естественно-научными целями на Новую Землю. Циволька еще больше увлек Бэра рассказами о Новой Земле.
«Эта экспедиция, — писала петербургская газета, — будет состоять под начальством искусного офицера корпуса флотских штурманов г. Цивольки, которому География уже обязана съемкою большой части восточного берега этого острова, начиная с пролива, известного под названием Маточкина Шара, и до 75 градуса широты, равно как на обоих берегах означенного пролива» {1}.
Экспедиция на ладье «Св. Елисей» и судне «Кротов», в которой, кроме Бэра, приняли участие натуралист-ботаник А. А. Леман, художник X. Ф. Редер, препаратор Егор Филиппов, в течение лета 1837 г. побывала в нескольких местах Новой Земли, на обоих берегах Маточкина Шара, на Гусиной Земле, в Костином Шаре. За это короткое время Бэр со своими помощниками изучил природу Новой Земли в геологическом, ботаническом и зоологическом отношениях настолько, что эти исследования составили целую эпоху в изучении острова.
Циволька произвел в Костином Шаре магнитные наблюдения, но прочими гидрографическими результатами он не был доволен. Между тем большое значение имели метеорологические наблюдения А. К. Цивольки. Именно его данные о высоких положительных температурах позволили впоследствии метеорологу Дове высказать предположение, что Гольфстрим не только проникает в Баренцово море, но доходит и до Новой Земли.
Еще после окончания второй Новоземельской экспедиции П. К. Пахтусова Гидрографический департамент планировал организацию новой экспедиции, главной задачей которой был бы осмотр северного и северо-восточного берегов Новой Земли и

{1} «С. -Петербургские ведомости», № 96, от 2 мая 1837 г.
[106]

подробное обследование заливов на западном берегу. В программу исследований входили опись и астрономические определения, географические и геологические исследования. Эту экспедицию возглавил Циволька. Она вышла к Новой Земле 15 июня 1833 г. на трех судах — шхунах «Новая Земля» и «Шпицберген» и промышленной ладье, которыми командовали Циволька, Степан Андреевич Моисеев и мореход Иван Яковлевич Гвоздарев. Помощниками Цивольки были кондукторы Григорий Рогачев и Август Кернер.
Неудачи преследовали экспедицию с самого начала. Только 8 августа шхуна «Новая Земля» подошла к губе Мелкой у Маточкина Шара, к месту предполагаемого зимовья. Такой длительный переход объяснялся исключительно неблагоприятными метеорологическими условиями того года и плохими мореходными качествами шхун.
В середине августа с устройством жилищ было покончено и Циволька с шестью матросами отправился описывать западный берег с намерением достичь северо-восточного мыса Новой Земли, а Моисеев на своей шхуне должен был работать в заливе Крестовый. Но Циволька смог дойти только до мыса Прокофьева и вынужден был вернуться.
Зимовка была трагичной. Несмотря на все принятые меры как со стороны Цивольки, так и со стороны фельдшера В. Ф. Чупова, развилась цынга, и люди начали умирать. 16 марта 1839 г. скончался Циволька.
Принявший руководство экспедицией С. А. Моисеев вместе с кондукторами летом 1839 г. уже не надеялся обогнуть Новую Землю и дошел только до мыса Литке, а на южном острове описал заливы в Костином Шаре. Осенью экспедиция благополучно возвратилась в Архангельск.
Несмотря на неудачи, преследовавшие экспедицию, участникам ее удалось установить отсутствие другого пролива, кроме Маточкина Шара, разъединяющего Новую Землю. Были описаны заливы: Мелкий, Крестовый, Юж. Сульменева, Сев. Сульменева, Машигина, Моллера, Кармакульский, Пуховый и Костин Шар; произведены четыре астрономических определения широты. Определялось склонение магнитной стрелки, велись метеорологические наблюдения и наблюдения за приливами.
Так закончилась первая самостоятельная и последняя в жизни экспедиция А. К. Цивольки. Участники экспедиции сделали все, что было в их силах. Впоследствии К. М. Бэр писал о Цивольке: «Самая отличительная черта в его характере — это твердость и умение сдержать всегда свое слово. Если он кому обещал что-нибудь, то ничто не могло удержать его от исполнения; иногда с видимым прискорбием он отказывался от всего приятного и не хотел изменить слову. Циволька любил русские песни, которых меланхолический напев всегда гармонировал с его темными думами. Часто рассказывал он веселые и замысловатые анекдоты, но вообще имел вид всегда пасмурный, задумчивый»
Именем Цивольки назван залив на восточном берегу северного острова Новой Земли.

{1} «Проблемы Арктики», 1939, № 2, стр. 103.

А. И. Алексеев
Кандидат географических наук
Москва
[107]

[fisch1]

А. К. Циволька всего на два с половиной года пережил своего начальника. В 1837 году он доставил на Новую Землю первую академическую экспедицию К. М. Бэра. «В продолжение всего лета,— доносил Циволька начальству,— крепкия ветры ровно препятствовали как на, переходах, так и на якорном стоянии, сверх того, обстоятельства препятствовали заниматься настоящим образом описью; карта части Костина Шара
и некоторые исправы на карте западного берега — все,что возможно было сделать для гидрографии» *.
В июне 1837 года Циволька возглавил следующую,на этот раз полностью гидрографическую экспедицию на Новую Землю. Очередной, четвертой по счету со времен Лазарева, шхуной «Новая Земля» командовал Циволька и кондуктор Август Кернер. Второй шхуной «Шпицберген» — прапорщик С. А. Моисеев и кондуктор Григорий Рогачев. В перевозке избы для зимовки в губе Мелкой помогала лодья промышленника И. Гвоздарева. Тяжелое это было плавание. Циволька писал:
«При первом же крепком ветре увидели мы дурные качества наших судов, худой ход бейдевинд, около двух узлов; дрейф величайший и валкость, сверх того, приводили нас много раз в самое затруднительное и опасное положение» **.
А погода, как назло, стояла плохая. Штормы выматывали людей и не позволяли заняться съемкой.

Хотя С. А. Моисеев и утверждал, что «размещение в нем в сравнении с зимовкою предшествующих двух экспедиций можно назвать привольным»***, зимовка прошла тяжело. Циволька сделал ошибку, приказав в большой избе сломать печную трубу и топить ее по-черному.
Расчеты на то, что в избе от этого будет сухо, не оправдались, так как используемый для топки плавник был сырой и гнилой, сильно дымил, из-за чего приходилось то и дело открывать дверь для проветривания.
Всего на зимовке умерло девять человек из двадцати пяти. В их числе и Август Карлович Циволька. Ему не было и тридцати. Многого мы не знаем об этом подвижнике Севера — ни точного числа, ни месяца рождения.
То ли чех, то ли поляк. Даже фамилия его в разных документах пишется по-разному.

* ЦГАВМФ, ф. 402, on. 1, д. 816, л. 27об.
** Б а ш м а к о в П. И. Первые русские исследователи Новой Земли. Пг. 1922, с. 101.
*** Дневные записки..., с. 174.

Как-то в Центральном государственном архиве ВМФ мне попался интересный документ, датированный августом 1830 года. Начальнику Первого штурманского полуэкипажа М. Г. Степовому начальник канцелярии Главного морского штаба Перовский предписывал:
«...препроводить сына машиниста придворного Варшавского театра Цивольска Августа, которого государь император высочайше повелеть соизволил определить в кадеты 1-го штурманского полуэкипажа и о помещении которого в сей полуэкипаж вы, милостивый государь, изволите получить вслед за сим через г. генерал-гидрографа Морского штаба особое предписание и документы Цивольска»*.
Вряд ли кто из известных нам штурманов был зачислен в училище по личному указанию царя. Но пусть вас не обманывает этот факт. Родители Цивольки были простые люди и не могли рассчитывать на то, что их бредивший морем сын будет зачислен в Морской корпус,куда принимались лишь дети дворян. Поэтому,когда им выпал редкий случай быть представленными
наместнику царя в Польше, они подали ему прошение о зачислении сына хотя бы в Штурманское училище.
Царское указание — скорее свидетельство равнодушияк судьбе бедного юноши, ибо столь мелкий вопрос мог решить совсем небольшой чиновник. Но брат царя КонстантинПавлович не считал возможным обращаться к каким-то чиновникам...
Большой интерес представляет свидетельство о Цивольке академика К. М. Бэра: «Самая отличительная черта в его характере — это твердость и умение сдержать всегда свое слово. Если он кому обещал что-ни- будь, то ничего не могло удержать его от исполнения; иногда с видимым прискорбием он отказывался от всего приятного и не хотел изменить слову. Циволька любил
русские песни, меланхолический напев которых всегда гармонировал с его темными думами. Часто рассказывал он веселые и замысловатые анекдоты, но вообще имел вид всегда пасмурный, задумчивый» **.
*ЦГАВМФ, ф. 1212, оп. 3, д. 506, л. 1.
** В и з е В. Ю. А. К.Циволька.— Проблемы Арктики. 1939.

Именно таким выглядит Циволька на единственном сохранившемся портрете. Историю этого изображения рассказал секретарь Общества содействия русскому мо реходству Ф. Студитский. К известному ревнителю Севера М. К. Сидорову обратился А. Норденшельд с просьбой прислать ему портреты наиболее выдающихся исследователей Северо-Восточного прохода. «Но к отысканию портрета Цивольки, так как в день его смерти в 1837 году (Студитский ошибся — в 1839 г. — С. П.)не было еще фотографии, приняты были всевозможные меры, были поиски и в кронштадтских архивах, и у приятелей Цивольки, у семейства вице-адмирала Фрейганса и в морском министерстве через действительного статского советника И. С. Янова, и, наконец, благодаря известному любителю художеств П.Я.Пашкову отыскан был портрет Цивольки в библиотеке морского музея,рисованный карандашом. Пашков снял с него фотографию;
равно как с подписей его и Пахтусова и передал их Сидорову, которые он 12 декабря 1880 года и отправил в Стокгольм А. Норденшельду» *.
На русских морских картах много названий в честь А. К. Цивольки. Есть они и на Таймыре, и на Дал ьнем Востоке, есть, конечно, и на Новой Земле: залив и мыс Цивольки на Южном острове, залив и мыс Цивольки на Северном, остров Цивольки у восточного побережья.
У каждого из этих топонимов сложная трансформация и история. Но объединяет их одно — появились они значительно позже, в основном в советское время**.

* С т у д и т с к и й Ф. История открытия морского пути из Европы в Сибирские реки. СПб. 1883, ч. 1, с. 302.
** По п о в С. В. и Т р о и ц к и й В. А. Топонимика морей Советской Арктики. JL, 1972, с. 51, 82.

Попов С. В.Архангельский полярный мемориал . Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1985.

[fisch1]

«Циволька ….имел вид всегда пасмурный, задумчивый» Именно таким выглядит Циволька на единственном сохранившемся портрете. Историю этого изображения рассказал секретарь Общества содействия русскому мореходству Ф. Студитский. К известному ревнителю Севера М. К. Сидорову обратился А. Норденшельд с просьбой прислать ему портреты наиболее выдающихся исследователей Северо-Восточного прохода. «Но к отысканию портрета Цивольки, так как в день его смерти в 1837 году (Студитский ошибся — в 1839 г. — С. П.)не было еще фотографии, приняты были всевозможные меры, были поиски и в кронштадтских архивах, и у приятелей Цивольки, у семейства вице-адмирала Фрейганса и в морском министерстве через действительного статского советника И. С. Янова, и, наконец, благодаря известному любителю художеств П.Я.Пашкову отыскан был портрет Цивольки в библиотеке морского музея,рисованный карандашом. Пашков снял с него фотографию;равно как с подписей его и Пахтусова и передал их Сидорову, которые он 12 декабря 1880 года и отправил в Стокгольм А. Норденшельду»

В дальнейшем Норденшельд поместил этот рисунок в свою книгу,а уже потом он разлетелся по всем ≠интернетам≠другим книгам.

AUGUST KARLOVITZ ZIVOLKA.
Born in 1810 at Warsaw ; died in 1839 on Novaya Zemlya.
(After a pen-and-ink drawing communicated by Herr Paul Daschkoff.)
Из кн.:Nordenskiold, A. E.The voyage of the Vega round Asia and Europe : with a historical review of previous journeys along the north coast of the Old World v. 1 1881

[fisch1]

Пахтусов и Циволька

Подвиги русских моряков / Сост. В. Шульц. - Санкт-Петербург : Морской учен. ком., 1853.с.148-154

Пахтусов и Циволька