Полярная Почта

Первопроходец полярных морей
С.Попов
литературная запись - С. Самченко

1

Летом 1916 года в Российском Императорском Морском Корпусе состоялся очередной выпуск. Торжественная церемония была краткой: юным офицерам вручили мичманские погоны и зачитали «высочайший приказ» о распределении на корабли Балтийского флота. Шла война, немцы были уже в Ирбенах...

Это был последний выпуск Корпуса. Следующему не суждено было состояться из-за событий революции... Среди вчерашних мальчишек, шагнувших из гулких учебных классов на палубы боевых кораблей, был мичман Сергей Дмитриевич Лаппо, сын учителя из Красноярска.

Его отец, выпускник Казанского Университета, был политическим ссыльным, угодившим в Сибирь за участие в студенческих беспорядках. И сыну в свое время пришлось приложить немалые усилия, чтобы добиться права поступить в элитное дворянское учебное заведение, готовившее офицерские кадры для военного флота. Сергей получил назначение на старый линкор «Цесаревич», прославившийся некогда еще при обороне Порт-Артура, а теперь служивший в составе линейной бригады в Кассарах. На этом корабле, у скал Моонзунда, юный мичман и прошел боевое крещение под огнем германских «Кайзеров».

Потом была Октябрьская революция. И немало офицеров флота, уцелевших в войне и социальных бурях, покинуло родину навсегда. Но перед Сергеем Лаппо, сыном политического ссыльного, проблема выбора, кажется, не стояла. Он знал уже, что останется в России. И будет служить новой власти,- но не как воин, а как ученый. Еще во время боев у Эзеля Сергей сдружился со знаменитым полярным исследователем Б.Вилькицким, и по примеру старшего товарища решил отправиться на Север - изучать неосвоенные острова в составе геодезического отряда.

В 1920 году из Архангельска в бухту Находка шли корабли так называемой «Хлебной экспедиции». В заливе Обская губа продовольствие из трюмов морских транспортов перегружали на речные пароходы и баржи. Происходило это в практически необорудованной естественной бухте, открытой всем ветрам и настолько мелководной, что тяжело груженые суда нередко садились на каменные «банки» или царапали кили о грунт.

Необходимо было подыскать более удобное место для оборудования грузового порта. На крохотном исследовательском моторном боте «Орлик» к западному берегу Обской губы отправилась гидрографическая партия во главе с опытным полярным штурманом А.Осиповым. Это была первая экспедиция для молодого гидролога С.Д.Лаппо.

Маленький тихоходный кораблик сквозь ледовый шторм пробрался к западным водам Обской губы, ежеминутно рискуя быть выброшенным на обледенелые скалы. И упорство экспедиции, не отказавшейся в таких условиях продолжить путь, было вознаграждено судьбой. 8 сентября 1920 года «Орлик» обнаружил незаметную с моря достаточно просторную и глубокую акваторию.

Лотовые промеры показали: здесь можно устроить причалы для тяжелых грузовых пароходов. И рукой Сергея Лаппо на карте маршрута экспедиции было нанесено название: Новый Порт. Но прошло еще целых три года до тех пор, когда, подав швартовы на настоящий бетонный пирс, здесь смог остановиться первый океанский сухогруз. Все это время С.Д. Лаппо с товарищами по гидрографическому отряду обеспечивал промерами строительные работы.

Вскоре после этого Сергей Дмитриевич стал помощником начальника Карских экспедиций по навигационной части. Он прокладывал маршруты для большегрузных пароходов в Карском море, вел работы по подготовке к строительству портов Игарка и Тикси, на моторном боте «Пионер» изучал воды бухты Нордвик в Море Лаптевых... Но пожалуй, наиболее интересной и сложной его экспедицией был поход 1936 года в восточную часть Карского моря. Об этом удивительном плавании стоит рассказать немного подробнее.

2

В конце августа 1936 года от одного из причалов Архангельска отвалил небольшой парусно-моторный бот, похожий на обычное для этих вод промысловое судно. Тридцатиметровый деревянный корпус с полными обводами , для прочности обшитый дубом, как повелось еще в стародавние времена у рыбаков-поморов. Двухсотсильный нефтяной двигатель, работающий на единственный маленький винт. Парусное вооружение классической гафельной шхуны. Скорость при полной нагрузке - около семи узлов... У этого, на первый взгляд, обычного, корабля было странное, чересчур «идеологическое» имя - «Политотделец». На его борту находилось двадцать человек экипажа и двенадцать участников гидрографической экспедиции во главе с Сергеем Дмитриевичем Лаппо.

Кораблю предстояла долгая и опасная работа в неизученном районе на востоке Карского моря, у островов Новой Земли и Пахтусова. Надо было нанести на карту точный контур береговой линии островов, разведать проливы в архипелагах, замерить глубины, составить лоции... А «Политотделец» едва вышел с заводских испытаний, причем, был сдан исследовательской флотилии в кошмарной спешке и со множеством недоделок. Его обшивка текла, из-за чего в нижних отсеках постоянно накапливалась вода, неприработавшиеся механизмы не могли выжать проектной скорости, наспех подобранные на Пиндунской верфи моторные шлюпки вообще мало на что годились... Да еще и погода отнюдь не благоприятствовала плаванию: на выходе из Белого моря в Баренцево, на траверзе Городецкого маяка, бот угодил в полосу жестокого полярного шторма.

Сергей Дмитриевич написал в дневнике экспедиции: «Несмотря на неправильную крупную волну, наше судно почти не брало палубой воду... Хуже было дело в машине, где засорились рукава помп... Но неприветливая встреча с Баренцевым морем не смутила настроение экипажа, а послужила нам уроком.»

Первоначально бот держал курс на архипелаг Норденшильда. Но уже у берегов Таймыра капитан корабля Н.Хренов доложил Сергею Дмитриевичу, что ледовая обстановка не позволяет «Политотдельцу» с его деревянным корпусом проникнуть в норденшильдские воды. Слишком велик риск! И тогда Лаппо изменил маршрут экспедиции, решив направить курс к островам Пахтусова в Карском море.

До сих пор в лоциях об этом районе писалось, что «берег представляет собой шхеры, а морское дно имеет несколько скальных выступов грозящих гибелью кораблям.» Ни точная конфигурация шхерного берега, ни форма ледяных глетчеров, ни мели, ни течения не были определены на картах. Фактически, эту часть моря пришлось открывать заново.

«Политотделец» прибыл в эти воды 8 сентября 1936 года, при сильном шторме, и вынужден был даже некоторое время отстаиваться в заливе Медвежий, пережидая непогоду. С.Д.Лаппо принял решение высадить две геодезические партии - для изучения берегового рельефа Новой Земли и островов Пахтусова. Одну - в неисследованном заливе Хромченко, другую - у ненецкого промыслового становища, расположенного поблизости от побережья. Но когда во время отлива бот попытался подойти к берегу в заливе Хромченко, то почти сразу же угодил на скальную мель...

Экипаж вынужден был принимать меры для предотвращения затоплений. Только 14 сентября удалось сойти с мели во время прилива и высадить геодезистов, а на следующий день «Политотделец» уже нащупывал фарватер на подходах к соседней бухте для высадки второй партии.

Покуда геодезисты наносили на карту особенности берегового рельефа, «Политотделец» держался в южном проливе островов Пахтусова и промерял глубины в поисках судоходных проток. С.Д.Лаппо оставался на борту бота и руководил работами, несмотря на то, что серьезно простудился в сырой каюте во время последнего перехода. Сергей Дмитриевич вел записи для составления лоций и географического описания района, но случалось, и сам вставал к лоту для измерения глубин. Для метеорологов экспедиция замеряла температуру и соленость воды, определяла направление ветров и течений.

Это было непростым делом. Крайне утомляла участников похода постоянная непогода - то шторм со шквальными порывами ветра способный в любой момент выбросить бот на скалы, то изматывающая качкой окаянная мертвая зыбь. Тем не менее, экспедиция преодолела все невзгоды и довела исследования до конца.

В отчете о плавании «Политотдельца» Сергей Дмитриевич Лаппо написал: «Новая Земля, северный остров, представляет гористую страну, возвышающуюся над уровнем моря на 1000 метров и более. Горы круто опускаются к берегу, обычно берега Земли приглубы, расщелины в горах образуют глубоко вдающиеся в сушу заливы... В продолжение каменистых мысов в море выступают скалистые острова... Изрезанные каменные берега Новой Земли и островов Пахтусова, отдельные камни и неровный рельеф дна таят немало опасностей для мореплавателя...»

Так написать о суровом арктическом крае мог только человек, который, несмотря на трудности научной работы, смог по-настоящему полюбить Север... Но продолжим читать отчет экспедиции: «Обследуя этот район, «Политотделец» ходил с вытравленным в воду якорем, чтобы избежать посадки на мель. Лотовые без конца промеряли глубины. Двигаться приходилось исключительно малым ходом.»

В процессе изучения рельефа дна, «Политотделец» обнаружил в заливе Шемардина маленькую укромную бухту, о существовании которой не подозревали до сих пор даже опытные полярные моряки. И Лаппо решил назвать ее в честь своего корабля - бухта «Политотдельца». Имена участников экспедиции - капитана Н.Хренова, моряка-полярника Н.Бубнова, аспиранта МГУ Н.Солнцева, гидрографов С.Мокина, Н.Юдова, И.Калиткина _ были увековечены на картах в названиях островов и мысов... К сожалению, время не сохранило большинство этих названий. А жаль!

Изыскания были завершены 8 октября - с началом нового периода жестокой непогоды. «Политотделец» выбрал якорь и ушел к Маточкину Шару для подготовки к переходу в Архангельск. Геодезические партии, оставившие на берегу приметные с моря знаки для предупреждения кораблей об опасных участках, были уже сняты, как полностью выполнившие свою задачу.

Значение экспедиции С.Д.Лаппо трудно переоценить. Фактически, восточная часть Карского моря была открыта заново. Сам Сергей Дмитриевич, обычно скромный в оценках собственной работы, назвал этот поход историческим, сыгравшим в освоении Арктики заметную роль...

Год спустя, уже с другой экспедицией на борту, парусно-моторный бот «Политотделец» погиб на скалах где-то в неизученном заливе у острова Колгуев. Экипажу удалось спастись.

3

У полярного исследователя С.Д.Лаппо была долгая и богатая событиями жизнь. С 1938 года ученый возглавлял «службу льда и погоды» Арктического института, опубликовал несколько десятков научных работ. В годы войны защитил кандидатскую диссертацию, разработав новый метод прогнозирования ледовитости по осенним метеопризнакам. Этим методом порой и сегодня пользуются ученые.

Но не только наукой занимался Сергей Дмитриевич в тяжелое военное время. Это он организовывал проводку морских войсковых транспортов на воюющем Севере и прокладывал на карте безопасные маршруты по трассе Северного морского пути для боевых кораблей.

После войны, в 1946 году, Лаппо руководил авиаразведкой моря Лаптевых. В пятидесятом - покинул Арктику и перебрался в столицу, чтобы отныне заняться глобальной научной работой. Он стал профессором, преподавателем Московского Университета, председателем гидрологической комиссии Географического общества СССР, редактором научных сборников «Океаны и моря» и «Мировой Океан»... А эстафету отца в полярных исследованиях приняли два сына - Александр и Сергей, тоже избравших профессию гидрографа.

Профессор С.Д.Лаппо ушел из жизни летом 1972 года. Но сегодня его работу продолжают и развивают его ученики, увековечившие имя первопроходца арктических морей в названии полуострова на севере Красноярского края.

Вскоре внизу, от горизонта до горизонта, заголубела водная ширь Обской губы. На дальнем, восточном ее берегу — Ямбург, а где-то под нами — Новый Порт — один из самых старых поселков в этих местах. История его тесно связана с именем известного исследователя Тюменского Севера Сергея Дмитриевича Лаппо.

...В первую советскую арктическую навигацию 1920 года Сергей Лаппо в составе отдельного Обь-Енисейского гидрографического отряда принимал в Обской губе пришедшие из Архангельска суда «Хлебной экспедиции». Все операции по перевалке сибирского хлеба с речных на морские суда проходили в мелководной, открытой всем ветрам бухте Находка. Поэтому гидрографам было поручено найти более удобное место. Лаппо и опытный штурман А. И. Осипов на небольшом судне «Орлик» тщательно обследовали западный берег Обской губы и 8 сентября 1920 года обнаружили малоприметную с моря бухту, которую и назвали Новый Порт. Но прежде чем туда смогли заходить морские суда, изыскательская партия под руководством С. Д. Лаппо по нескольку лет снимала берега, промеряла глубины, изучала течения и приливы в бухте и на подходах к ней. Лишь в отчете за 1922 год Сергей Дмитриевич смог наконец записать: «Произведенный судовой промер вполне выяснил рельеф дна и грунт исследованного района, где Обская губа сохраняет подобие речного русла и илистый грунт».

Теперь слово «пролагатель» встретишь разве что в словаре В. И. Даля. Но именно так было написано на первом Красном знамени Арктики, которым Комсеверопуть наградил основателей Нового Порта: «Знанию, энергии и самоотверженному труду горстки работников Комитета Северного морского пути, рабочих, служащих и экипажа экспедиции, пролагателям новых путей будущего Сибири». Принимал знамя 11 сентября 1923 года на берегу бухты Новый Порт С. Д. Лаппо.

Лейтенант Лаппо

Ещё одним видным советским океанографом был Сергей Дмитриевич Лаппо. Он родился в 1895 году, в 1916-м окончил Морской корпус и был назначен вахтенным начальником линкора «Цесаревич», на котором в следующем году принимал участие в Моонзундском сражении («Цесаревич» к тому времени уже стал «Гражданином»). В декабре 1917 года Лаппо демобилизовался. В поисках работы он обратился в Главное гидрографическое управление и в следующем году был зачислен в Обь-Енисейский отряд гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана. В условиях Гражданской войны наладить нормальную работу экспедиции не удалось, и вскоре Лаппо оказался в боевых морских частях армии Колчака.
В списках Морского министерства он числился начиная с марта 1919 года. 11 мая его перевели в состав Речной боевой флотилии, активно воевавшей на Каме до конца июня [17]. 15 августа мичмана Лаппо отправили в Отдельный морской учебный батальон [18], созданный из унтер-офицеров и матросов 1-го и 2-го дивизионов Речной боевой флотилии, комендантской команды её главной базы и рабочих Ижевского завода. Здесь он стал командиром 2-й роты и 29 августа за боевые отличия получил производство в лейтенанты [19]. В составе 8-й Камской стрелковой дивизии батальон вёл активные боевые действия. Вот что вспоминал очевидец о бое, произошедшем 12 октября у села Дианово: «Ожесточение дошло до того, что пулемётчик красных стрелял до тех пор, пока его не убил ударом рукоятки револьвера по голове раненый в обе руки и в грудь навылет командир 2-й роты лейтенант Лаппо.. .» [20].

После ликвидации армии Колчака наш герой занимал ряд должностей в гидрографии Северного Ледовитого океана, состоял на службе в РККФ. В 1924 году был демобилизован с зачислением в запас флота. По данным общества «Мемориал», 16 августа 1924-го был арестован и через два месяца приговорен к трём годам лишения свободы. Скорее всего, лишение свободы было заменено ссылкой в Узбекистан, где в 1925-1926 годах Лаппо работал гидрологом и гидрометеорологом. Его родной брат — Лев Дмитриевич, мичман военного времени, служивший в составе Отдельной бригады морских стрелков армии Колчака, — был расстрелян 27 августа 1937 года. Избежать дальнейших репрессий Сергею помогло не только практически «безвылазное» пребывание на Севере, но и сохранение в тайне своего участия в Гражданской войне. Как рассказывал автору ныне покойный историк флота Владимир Лобыцын, даже сын Сергея Дмитриевича — Сергей Сергеевич Лаппо (1938-2006), видный океанолог, с 1995 по 2006 год возглавлявший институт океанологии РАН, — ничего не знал о прошлом отца. О шрамах же, оставшихся от ранений, полученных в боях с большевиками, бывший колчаковский лейтенант говорил, что они получены при перестрелках с басмачами в Узбекистане...

После отбытия ссылки Лаппо вернулся в комитет Северного морского пути. Он составил первую лоцию и подробную карту южной части моря Лаптевых, был автором «Океанографического справочника арктических морей СССР» и «Справочной книжки полярника». Скончался С. Д. Лаппо в 1972 году в Москве. Его именем назван полуостров на Таймыре.

В 1920 году гидрографический отряд К. К. Неупокоева, где служил С. Д. Лаппо, открыл в Обской губе бухту Новый Порт. На следующий год Лаппо возглавил большую изыскательскую партию, которой было поручено оправдать данное бухте название и организовать здесь перевалку грузов с речных судов на морские суда Карских экспедиций. 11 сентября 1923 года состоялось торжественное открытие порта. Лаппо стоял на трибуне рядом с Красным знаменем - первой наградой ВЦИК арктическому коллективу. На полотнище было написано: "Знанию, энергии и самоотверженному труду горсти работников Комитета Севморпути, рабочим и экипажу экспедиции - пролагателям новых путей будущего Сибири".

Сибирский Революционный Комитет признал строительство Нового Порта во всех отношениях ударным {1}. В 1921 г. туда прибыла портоизыскательская партия во главе с Д. Д. Лаппо в составе 97 человек {2}. Портоизыскатели обследовали бухту и подготовили прием судов. Была составлена карта Нового Порта. Портоизыскательская партия помогла
также в постройке радиостанции и бани {3}.

{1} ЦА ММФ, ф. КСМП, оп. 3, д. 12, 1921, лл. 143—150.
{2} «Труды Отдела водного строительства ГУГС ВСНХ», вып. 64, 1922, стр. 92—106.
{3} ЦА ММФ, ф. КСМП, оп. 3, д. 12, 1921, лл. 143—150. Отчет политического комиссара партии по изысканию порта в Обской губе летом 1921 г.

В Обской Губе, в настоящем году, будут продолжаться под руководством инженера Д Д. Лаппо, работы по изысканиям порта и в частности по обследованию намеченной для этой цели, в прошлом году, бухты, названной "Новый Порт".

Личный состав Отдельной Обской гидрографической партии состоял из начальника партии гидрографа А. П. Осипова, производителей работ С. Д. Лаппо и ...

Оживим север!

Всегда признавалось огромное экономическое значение за северными окраинами Европы и Азии, прилегающими к берегам Северного Ледовитого океана, но только советское правительство поставило разрешение северной проблемы в отношении организации хозяйства и управления в очередь дня.
Начала октябрьской революции подняли и призвали к жизни национальные меньшинства, данным давно обреченные предсказаниями ученых на исчезновение под действием суровой природы, так и вследствие неудержимой эксплоатации хищным торговым капиталом. И а Северной Евразии уже обрывалась: Автономная Корельская СС Республика, Автономная Область Коми (зырян) и Автономная Якутская СС Республика. Советской властью издано положение об управлении островами Северного Ледовитого океана, о снабжении населения крайнего севера продовольствием и предметами первой необходимости, о ветеринарно-санитарной организации в приполярных пунктах Северо-Восточного края, о порядке осуществления мероприятий, имеющих целью охрану туземцев севера от эксплоатации и проч.
За время, протекшее с октябрьской революции, северные окраины сильно приблизились в центру, народности, находившиеся в пренебрежении царского правительства, предоставленные лишь вниманию ученых этнографов, ныне возвышаются на степень исторических народов.
Организация при ВЦИК'е комитета содействия народностям северных окраин и учреждение его местных комитетов является завершением всей предшествующей работы по советизации севера. Отныне, проводимые на северных территориях мероприятия, явятся планомерным осуществлением задач советской власти Тот опыт, который проделан в пространстве от западных границ Автономной Корельской Республики до восточных границ Камчатки по берегам Берингова пролива, ныне будет изучен. Возникнут туземные советы самоедов, остяков, тунгусов, чукчей, эскимосов и других племен, численность которых часто достигает всего несколько сот человек. Лозунг «вся власть советам» овеет своим живительным дуновением необъятное пространство тундр, лесотундр... Будет изживаться задача "охраны северных инородцев", как мероприятие центральной власти. Сами северные народы обретут в себе достаточно сил для отпора всяким эксплоататорам. Эти силы создадутся в процессе тех организационных мероприятий, которые должны провести местные комитеты содействия северным народностям, под руководством комитета содействия при ВЦИК.
Вносится на утверждение ВЦИК РСФСР декрет освобождении северных племен от всех прямых налогов. Предлагается местным комитетам положение о туземных советах и туземном суде; проведение их в жизнь связано в некоторой степени с разграничением пространств тундр и лесотундр между отдельными племенами. Это районирование уже наметилось, но требует уточнения и фиксирования.
Пройдет некоторое время прежде чем лозунг "вся власть советам" претворится в жизнь на северных территориях. Условия хозяйственной жизни и то отчуждение от мировой жизни, которое искусственно проводило царское правительство для северных племен, создали такую идеологическую надстройку северного человека, которая резко отличается от нашей. Необходимо найти общий язык для взаимного понимания.
Вот почему в числе мер по советизации севера намечается введение института северных инспекторов. Работники севера, научно подготовленных, северные инспектора должны будут обслуживать туземные племена именно в тех областях, которые не под силу самим туземцам или по их отсталости, или по отсутствию материальных средств, или просто по незнанию революционных законов.
Находясь в постоянном общении на обслуживаемой территории с туземными родовыми объединениями, северные инспектора явятся правильными осведомителями комитета содействия при ВЦИК и его местных комитетов о действительных нуждах северных туземцев. С другой стороны на них будут лежать обязанности по проведению в жизнь приполярного населения мероприятий советской власти и борьба с нарушителями революционного права. Научно-подготовленные, они будут изучать жизнь севера во всех отношениях. Их работа всесторонне осветит как нужды лесного хозяйства так и управления, так и будет способствовать выявлению производительных сил северной зоны.
Северная зона— материальная база Союза ССР, она хранилище материальных запасов грядущих поколений всего нашего Союза.
С устройством северных территорий, с рационализацией их хозяйства мощь нашего Союза усилится.

Д. Е. Лаппо.

Критика и библиография

НЕУМЕСТНЫЙ ОКРИК

С. Д. ЛАППО, «Океаногрaфический справочник арктических морей СССР» (общая лоция). Издательство Главсевморпути, Ленинград — Москва, 1940 г., 184 стр.

Нам еще нужно очень много поработать, чтобы как следует изучить и исследовать Арктику. Морякам больше, чем кому бы то ни было, приходится испытывать значительные неудобства в связи с отставанием арктической науки от важнейших задач, стоящих перед ней. Наши теоретики, например, по многим исследовательским проблемам имеют прямо противоположные суждения и никак не могут договориться между собой. До сих пор не разработаны даже такие насущные и элементарные вещи, как терминология и классификация водных пространств, заливов, поверхности, берегов и пр. Отсюда — частые недоразумения, неясности, излишние споры.
Одному из наших опытных специалистов-практиков Главсевморпути пришла в голову вполне разумная идея: не дожидаясь, пока в недрах наших научно-исследовательских учреждений будет создан практический справочник по океанографии, самому попытаться составить такое пособие. Отдавая этой работе весь свой досуг, гидрограф Лаппо систематизировал накопленный им опыт, использовал данные научной литературы, привлек опыт наших природных знатоков Севера — поморов — и создал «Океанографический справочник арктических морей СССР».
Казалось бы, что здесь предосудительного? Надо только радоваться тому, что в науку идут специалисты-практики, накопившие за долгие годы работы в Арктике богатый опыт. Нужно всячески помогать этим специалистам, исправляя на ходу их ошибки, по-товарищески указывая им на промахи и упущения, которые могут быть у человека, впервые берущегося за такой ответственный труд.
Но, оказывается, среди наших деятелей науки находятся товарищи, и притом весьма авторитетные и уважаемые, которые считают для себя возможным вместо помощи автору грубо накричать на него и высмеять его, как легкомысленного мальчишку, — не суйся-де, неуч, в наши, серьезные дела.
Именно такое, в высшей степени странное и, я сказал бы, болезненное ощущение оставляет появившаяся в № 7 — 8 журнала «Проблемы Арктики» рецензия проф. B. Ю. Визе и А. Ф. Лактионова (двух ответственных и уважаемых работников: Арктического института) на справочник C. Д. Лаппо.
Авторы рецензии не стесняются выбирать самые хлесткие и довольно далекие от науки словечки, например:
«Иначе, как чепухой, этот бессмысленный набор пустых и широковещательных: слов назвать нельзя...»
«...тень на плетень...»
«Справочник» дезориентирует читателя...»
«...автору мерещится, что арктические моря, в связи с потеплением Арктики, превратятся в тропические...»
«...чувствуется бессистемность и беспринципность с точки зрения океанографии и общей лоции...»
«Океанографический справочник» С. Д. Лаппо вряд ли может найти достойное место на книжной полке...»
Может быть, и в самом дела С. Д. Лаппо злонамеренно истратил бумагу, a издательство Главсевморпути по недосмотру издало какой-то бред вместо справочника? Но работники Главсевморпути знают т. Лаппо как человека серьезного и на мистификации неспособного. И самое внимательное, даже придирчивое знакомство с его справочником показывает, что эта работа вовсе не дает оснований для такого заушательства и огульного осмеяния.
Конечно, было бы желательно, чтобы в последующем издании автор дал более полные сведения о ледовитости морей. Необходимо дать больше сведений о дрейфе льдов (особенно на основании последних исследований), об основных элементах и факторах дрейфа. Следовало бы уточнить границу арктической области, не ссылаясь огульно на 60-ю параллель, исправить отдельные терминологические неточности, подобрать более характерные фотографии и т. д.
Быть может, не стоило давать справочнику подзаголовок «Общая лоция», так как слово «лоция» (в буквальном переводе с латинского — «описание места») в наше время определяет более широкий круг вопросов, чем тот, который дан в справочнике.
В целом же работа С. Д. Лаппо должна быть признана необходимой и полезной. Она является первой попыткой собрать воедино и как-то упорядочить океанографическую терминологию.
Недопустимо грубые окрики авторов рецензии по адресу т. Лаппо тем более непонятны, что целый ряд обвинений, изложенных ими в № 7—8 «Проблем. Арктики», звучит по меньшей мере спорно.
Так, они пишут:
«Пляж (в справочнике Лаппо. — К. Б.) определяется как «незатопляемая часть побережья» (стр. 36); между тем известно, что знаменитые пляжи на Бельгийско-Голландском побережье (и много других) частично, а иногда и полностью затопляются во время приливов...»
По этому поводу следует заметить, что авторы, повидимому, спутали научное понятие термина «пляж» с представлением курортника. Достаточно взглянуть хотя бы в такие почтенные труды, как «Рельеф и законы его развития» проф. Победоносцева или «Морфология суши» проф. Щукина, чтобы убедиться в том, что наука определяет пляж как полосу наносов от берегового обрыва до уровня воды и как надводную часть полосы наносов, которая имеет вид поверхности, слегка наклонной в сторону моря.
Авторы рецензии с большим апломбом протестуют против толкования понятий «сейши» и «сейшеобразные колебания», данного в справочнике. Между тем это толкование полностью соответствует тем, которые даны в трудах такого авторитета в области теоретической гидрологии, как Шпиндлер («Гидрология моря», 1-я теоретическая часть, стр. 178).
Авторы рецензии возражают против употребления отдельных терминов поморского происхождения и в то же время настаивают на употреблении других поморских выражений, которых С. Д. Лаппо в своем справочнике не привел.
По этому поводу можно спорить, но, Конечно, было бы целесообразнее привести в справочнике все наиболее распространенные термины поморов, имеющие значение в гидрографии. Там, где авторы пытаются дать свое собственное толкование поморских выражений «взводень» и «наволок», с ними согласиться нельзя. Приложенные к лоции Белого моря, изданной в 1935 г. (стр. 493 и 501), и к лоции Мурманского берега, изданной в 1901 г. (стр. 603), поморские словари дают именно то определение слов «взводень» и «наволок», какое приведено в справочнике Лаппо, У нас больше оснований доверять этим документам, нежели «Словарю областного архангельского наречия» А. Пюдвысоцкого, на который ссылаются авторы рецензии.
Очень странно выглядят попытки навязать т. Лаппо «изобретение» терминов, приведенных в справочнике.
«С. Д. Лаппо изобрел прямолинейное морское течение...»
«Изобретение С. Д. Лаппо второе — название остров Встречный...»
Что касается термина «прямолинейное морское течение», то он был предложен значительно раньше проф. Зубовым в труде «Морские воды и льды» и никаких возражений в свое время не встретил. Это определение представляется вполне естественным наряду с терминами: «циклоническое течение» и «антициклоническое течение».
По поводу того, что название острова Преображения дается в двойной транскрипции: «остров Преображения (Встречный)», то именно такое название фигурирует до последнего времени в лоциях и на многотиражных картах Арктической области, изданных Всесоюзным арктическим институтом в 1937 г. Авторам рецензии, работающим в этом самом институте, следовало бы знать, что второе название острова — Встречный — «изобретено» отнюдь не С. Д. Лаппо. Единственно, в чем можно упрекнуть т. Лаппо, — это в том. что он на стр. 30 называет его «о. Преображения», на стр. 84—«о. Преображения (Встречный)», а на стр. 129 — «о. Встречный (Преображения)». Следовало бы везде дать одинаковое начертание.
Авторы рецензии возмущаются тем, что в справочнике приведено название «Остров Вернса», хотя проф. В. Ю. Визе еще в январе 1937 г. писал в журнале «Проблемы Арктики» о том, что это название неправильно и что надо писать «Остров Верна». При всем уважении к научному авторитету проф. В. Ю. Визе, который столь энергично отстаивает свою точку зрения на вопрос о том, что правильнее «Верн», а не «Вернс», мы не можем согласиться с авторами рецензии. Название «остров Вернса» принято на всех картах, во всех лоциях, и до сих пор нет никаких официальных указаний по поводу того, сохранить ли букву «с» или вычеркнуть ее.
Не будем злоупотреблять вниманием читателя и ограничимся приведенными примерами, хотя число их можно умножить. Но и приведенного достаточно, чтобы показать, что далеко не все обвинения по адресу автора «Океанографического справочника» могут считаться бесспорными.
Тем более вызывает удивление крикливый и грубый тон всей рецензии, напечатанной в «Проблемах Арктики». Хотели ли того ее авторы или не хотели, но из-под их пера вышел документ, чуждый духу большевистской самокритики. Надо не ограждать от специалистов-практиков науку, а терпеливо, настойчиво и последовательно учить их, помогать им исправлять ошибки и вместе с ними двигать вперед дело исследования и освоения Арктики.

К. БАДИГИН,
Герой Советского Союза

ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ

С. Д. Лаппо. Океанографический справочник арктических морей СССР (Общая лоция). Издательство Главсевморпути, М.—Л., 1940. (Стр. 182+2 карты, рис. в тексте, цена 5 руб. 50 коп.).

Если считать, что предметом океанографии, согласно определению Ю. М. Шокальского, {1} является „изучение и исследование всех явлений, совершающихся в мировом океане и его морях", и что океанография представляет совокупность знаний о происходящих в море или океане явлениях, комплексно связанных между собою, то рецензируемый труд С. Д. Лаппо ни в коем случае нельзя причислить к разряду „океанографическах справочников". Его никак нельзя назвать и „общей лоцией", как это делает автор, потому что предметом общей лоции морей „является освещение общих вопросов, относящихся к разумному выбору морского пути, путем применения научных методов и основанному на глубоком знании района плавания, знании характерных особенностей пути". {2}
Кроме того, общая лоция ставит целью научить практически пользоваться лоциями отдельных водоемов, картами и другими пособиями, которые необходимы судоводителю для безопасного кораблевождения.
Наконец, общая лоция рассматривает общие для всех морей принципы, положения, объекты географические и технические (маяки, баканы, различные сигналы, системы ограждений опасностей, спасательные станции, порты и т. д.), гидрологические и метеорологические факторы и прочие положения, на основе которых создаются региональные лоции — руководства для плавания в том или ином море. Ни одному из этих положений "Общая лоция" С. Д. Лаппо не соответствует, и непонятно, как могли автор (специалист-гидрограф) и научный редактор А. Д. Добровольский (специалист-океанограф) вложить в такие дисциплины, как „океанография" и „общая лоция", с вполне определенным и ясным содержанием, содержание, совершенно не соответствующее им.
"Общая лоция" С. Д. Лаппо удовлетворяет, и то лишь до некоторой степени, только одному разделу общей лоции (незначительному по размеру, по отношению ко всей общей лоции), а именно: „Терминология водных пространств, форм суши и береговой полосы, рельефа и поверхности берегов и т. д. ".
Непонятно, зачем понадобилось автору и Издательству, а заодно и научному редактору, довольно скромный труд, претендующий лишь на название краткого толкового словаря некоторых океанографических и геоморфологических терминов и явлений, так афишировать, превознося его до „океанографического справочника" и „общей лоции", наводя тем самым, как говорят, тень на плетень.
Довольно странно звучит утверждение автора в предисловии, что „Справочник" поможет „работникам Арктики в отношении правильной оценки наблюдаемых на море явлений, чтобы повысить практическую ценность и сделать их достоянием научной мысли и широких масс Советского Союза. В то же время на основе имеющихся сведений справочник дает представление об океанографии арктических морей СССР, являясь таким образом общедоступным пособием". Иначе, как чепухой, этот бессмысленный набор пустых и широковещательных слов назвать нельзя. В „Справочнике" нет основного, что так торжественно обещал автор. Самолюбование и восхваление автором своего труда, судя по содержанию, не оправдалось. Не может „Справочник" помочь работающим в Арктике „в отношении правильности оценки и описания наблюдаемых на море явлений” в такой мере, как это предполагал автор. В некоторых случаях, которые будут приведены дальше, "Справочник" дезориентирует читателя, так многие термины и явления объяснены автором либо неправильно, либо настолько схематично, что нельзя уловить особенностей того или иного явления, чтобы правильно оценить его.
{1} Ю. М. Шокальский, Физическая океанография. Ленгострансиздат, Л., 1933.
{2} А. А. Паскин, Лоция морей. Гостранстехиздат, 1937.
[123] Не дает „Справочник" никакого представления и об океанографии арктических морей. В самом деле, пусть читатель попробует составить по „Справочнику" С. Д. Лаппо представление об океанографии, предположим, Карского или Баренцова морей, наиболее изученных. Отдельные цифры, в большинстве случаев не привязанные ни ко времени, ни к месту, отрывочные скудные сведения о некоторых гидрологических, а не океанографических {1} элементах, к тому же разбросанных без всякой связи на протяжении всех 182 страниц книги, ничего не дают. Еще в большей степени это относится и к другим морям.
Как видно из названия, „Океанографический справочник" касается только арктических морей, но совершенно непонятно, зачем понадобилось автору загромождать свой труд терминами и явлениями, которые никогда не наблюдаются в арктических морях.
Может быть автору мерещится, что арктические моря, в связи с потеплением Арктики, превратятся в тропические и в них действительно появятся коралловые острова, атоллы, атоллоны и другие географические объекты. Но об этом мечтать еще рано, и помещать в океанографический справочник арктических морей такие (и подобные им) понятия и термины не следовало, чтобы не вносить путаницы.
Автору „Океанографического справочника" и научному редактору хорошо известно, что характерным океанографическим явлением и признаком арктических морей являются прежде всего льды и что знание ледовых условий, жизни льдов имеет большое практическое (что подчеркивал автор в своем предисловии) значение. Однако из „Справочника" С. Д. Лаппо читатель при всем желании не может почерпнуть никаких сведений о ледовитости арктических морей, о вскрытии и замерзании и т. д. Автор, давая очень подробную и обстоятельную номенклатуру льдов, воскрешает при этом давно забытые и не применяющиеся в настоящее время названия форм морского льда, но о ледовитости морей почему-то никаких сведений не дает.
Правда, С. Д. Лаппо здесь помещает сведения о положении кромки льда в летнее время года, но к какому именно месяцу относится эта кромка — остается достоянием только автора, а не (выражаясь языком С. Д. Лаппо) „достоянием научной мысли и широких масс Советского Союза". К тому же эти сведения, изложенные для всех арктических морей СССР в 32 строчках (немногим меньше, чем про коралловые острова, атоллы и атоллоны), не дают никакого представления о жизни льдов арктических морей.
Кстати сказать, автор не считает нужным сообщить „работающим в Арктике" ни о дрейфе льдов и его основных элементах, ни о ледовых прогнозах, ни о метеорологических факторах и многих других явлениях, объектах и терминах, имеющих не меньшее значение, чем те, которые помещены в "Справочнике". В выборе последних прежде всего чувствуется бессистемность и беспринципность с точки зрения океанографии и общей лоции.
Перейдем теперь к рассмотрению фактического материала „Справочника".
Как уже было указано раньше, в целом ряде случаев определения терминов неясны, а иногда неправильны. Так, мы узнаем, что пролив Юнгштурм (Северная Земля) соединяет Карское море с морем Лаптевым (стр. 14), что совершенно неправильно. Термин „губа" определяется как „залив с устьем реки в его глубине". Этот термин — народный, и такого значения он не имеет; в этом можно убедиться по целому ряду народных географических названий на Новой Земле, где имеются Глазова губа, Архангельская губа и много других, в которые не впадают реки. Термин „мыс“ правильно определяется, как "всякая оконечность выступающей в море суши" (стр. 33). С этим определением, однако, не вяжется приводимое несколькими строками ниже указание, что „мысы свойственны крутым берегам". Пляж определяется как „Незатопляемая часть побережья" (стр. 36); между тем известно, что знаменитые пляжи на Бельгийско-Голландском побережье (и много других) частично, а иногда и полностью затопляются во время прилива.
Нет также четкого разделения понятий „арктическая тундра" и арктическая пустыня". Про последнюю говорится, что она „принадлежит к снежной зоне", а что такое „снежная зона" — не указывается (может быть зона „снегового климата" по К е п п е н у?). „Арктическая пустыня" наблюдается, по С. Д. Лаппо, только на островах, притом на „более или менее южных". Далее отмечается, что большую часть арктической пустыни занимают „полигональные и щебенчатые тундры со скудной растительностью". Этими же самыми признаками характеризуется, по С. Д. Лаппо, и арктическая тундра. Где разница между последней и арктической пустыней, — читателю не разобрать.
Годовой ход уровня моря С. Д. Лаппо объясняет, как „колебание уровня в течение года", что безусловно неправильно, ибо понятие о годовом ходе уровня обнимает только периодическую часть колебаний в течение года. Касаясь периодических колебаний (стр. 109), С. Д. Лаппо пишет, что период этих колебаний измеряется от полусуток до целого года. Между тем хорошо известно, что существуют

{1} Разрядка здесь и в дальнейшем наша. A. Л.
[124] приливо-отливные колебания уровня с периодом меньшим, чем 12 часов. На стр, 122 говорится о „постоянной или средней амплитуде прилива". Во всех учебниках, в разделе о негармонических постоянных, говорится только о „средней амплитуде”; термин „постоянная амплитуда" весьма неудобен и может привести только к путанице. Неточно указание, что „сизигийный прилив происходит в дни полнолуния или новолуния". Известно, что он происходит около дня полнолуния или дня новолуния и может не совпадать с ними (об этом на стр. 114 говорит и сам автор). Говоря о смене приливо-отливных течений (стр. 120), автор не указывает, что в открытом море такая смена не происходит (имеет место круговое изменение течений), а приводит следующее совершенно невразумительное объяснение: „смена течений зависит от фаз прилива; при приливе и отливе течения имеют противоположное направление". Известно, что смена течений (т. е. явления, когда скорость течения падает до нуля, после чего начинает действовать течение противоположного характера) прежде всего определяется влиянием берегов водоема.
Сейши, по мнению С. Д. Лаппо, возникают только в „небольших бассейнах" (стр. 133) и в озерах (стр. 140). Между тем сейши известны и в Балтийском море, которое едва ли можно причислять к небольшим водоемам. При этом здесь наблюдаются настоящие сейши, а не „сейшеобразные колебания" (этому расплывчатому понятию С. Д. Лаппо никакого определения не дает). Касаясь внутренних волн, С. Д. Лаппо пишет, что амплитуда этих волн может достигать 100 м. Между тем еще в 1914 г. наблюдения на „Armauer Hansen" к западу от Португалии показали, что амплитуда внутренних волн может достигать 200 м.
В „Справочнике" С. Д. Лаппо читатель напрасно будет искать очень распространенный в океанографии термин „градиентное течение" (имеется только „конвекционное течение"). Отсутствует также ветровой коэффициент, хотя на стр. 19 приводится несколько цифр зависимости скорости течения от скорости ветра (в баллах Бофорта).
Может быть и хорошо, что С. Д. Лаппо изобрел прямолинейное морское течение (стр. 127), но к их числу никак нельзя отнести Гольфстрим, Обь-Енисейское, Восточногренландское и другие течения, упоминаемые автором.
Представление о Гольфстриме и Атлантическом течении из „Справочника" получается довольно смутное. Поучение автора, не сделавшего никаких ссылок и указаний на теорию дрейфовых течений Экмана, что, по наблюдениям станции "Северный полюс", дрейфовое течение вызывает обратное глубинное течение, распространяющееся на глубину от 35 до 125 м, кажется весьма легковесным и неубедительным.
В „Справочнике" имеется очень много терминов поморского происхождения, частью малоупотребительных. С другой стороны, некоторые более распространенные поморские выражения в „Справочнике" отсутствуют (куйпога, допад, рубан, голомень, водушка, матерая вода, коротуха и многие другие). Хуже, однако, то, что некоторые поморские слова объяснены неправильно. Так, „взводень" объясняется, как „волна", тогда как на самом деле поморы под словом „взводень" понимают только крупную волну. Слово „наволок" по С. Д. Лаппо означает тупой мыс; в таком ограничительном смысле поморы, однако, этого слова не употребляют (что подтверждается и „Словарем областного Архангельского наречия" А. П о д в ы с о ц к о г о). С. Д. Лаппо указывает также, что выражение „наволок" встречается на Белом море и на Мурманском берегу. Оно встречается и на Новой Земле ( Спорый Наволок). У поморских слов обязательно следовало бы давать знаки ударения; человек, незнакомый с языком наших поморов, может, например, прочесть „наволок" вместо „наволок".
Крайне досадно видеть в справочном издании неправильные географические названия. Остров Верна на стр. 26 и 31 неправильно называется островом Вернса, несмотря на то, что на эту ошибку еще недавно было обращено внимание в печати („Проблемы Арктики", № 1, 1937). Остров, лежащий к северу от о. Бегичева, на стр. 30 называется островом Преображения, на стр. 84 он называется островом Преображения (Встречным), а на стр. 129 — островом Встречным (Преображения). Незавидно положение читателя, которому предоставляется разобраться в такой путанице. Отметим попутно, что единственно правильное название этого острова — остров Преображения, как это и значится в Большом советском атласе мира. Изобретенное С. Д. Лаппо второе название — остров Встречный — совершенно излишне и должно быть изъято из практики. Обращают на себя внимание и некоторые другие пропагандируемые С. Д. Лаппо неупотребительные в океанографии географические названия, как, например, „Норвежское течение" (стр. 130) и „Жолоб Садко" (стр. 95)
На стр. 131 мы узнаем, что Анабарская струя, находится в восточной части моря Лаптевых. Касаясь ископаемого льда (стр. 74), автору следовало бы указать, что этот лед обнаружен и на Новой Земле. Для мощности слоя вечной мерзлоты в Арктике С. Д. Лаппо приводит устаревшие цифры, игнорируя уже опубликованные данные по Амдерме и Нордвику. Недоразумением является фотография на стр. 73; на ней изображен не нунатак, а прибрежная гора. Айсберг Земли Франца-Иосифа (рис. 19, стр. 99) также по недоразумению назван автором „глыбой глетчерного льда", а дрейфующий в бухте Тихой (Земля Франца-Иосифа) лед (рис. 29, стр. 155)
[125] стамухами. {1} Совершенно непонятно, почему о. Панкратьева причислен к островам фиордового типа (стр. 26).
Даваемое в „Справочнике" определение арктической области по температуре поверхности воды ничего, кроме недоумения, вызвать не может. То, что границы арктической и антарктической областей приходятся на одну и ту же параллель 60° (как на это указывает С. Д. Лаппо) с географической точки зрения абсурдно.
В заключение отметим мелкий, но очень характерный для автора „Справочника" штрих. В списке литературы он приводит „Альбом ледовых образований", изданный Гидрографическим управлением в 1931 г., но не приводит „Альбома”, содержащего более полные и более современные сведения о льдах, изданного в 1939 г. Арктическим институтом. В данном случае учрежденческий „патриотизм" автора идет явно во вред интересам потребителей „Справочника", которых автор отсылает к менее ценному источнику, умолчав о существовании более ценного.
Кроме того, нельзя обойти молчанием тот факт, что автором и Издательством Главсевморпути при издании „Океанографического справочника" не были учтены замечания, сделанные в свое время сотрудниками Арктического института, на просмотре у которых была рукопись С. Д. Лаппо. В результате Издательство выпустило книгу с рядом недостатков, которых можно было б своевременно избежать и выпустить полноценный справочник.
Из этих недостатков и промахов мы указали некоторые более или менее существенные. Таким образом, „Океанографический справочник" С. Д. Лаппо вряд ли может найти достойное место на книжной полке среди справочников вообще, а океанографических и общих лоций — в особенности. Океанографические справочники нам необходимы, в них чувствуется большая потребность, и долг Издательства Главсевморпути снабдить работающих в Арктике настоящими полноценными океанографическими справочными книгами.

{1} В одну из экспедиций на Землю Франца-Иосифа автору этих строк довелось наблюдать именно эти льды и фотографировать их.

В. Ю. Визе и А. Ф. Лактионов

Открытие "Нового Порта"
В настоящий операционный год на Карскую товарообменную экспедицию выпала почетная и трудная задача — закрепить открытие "Нового Порта" и водрузить на дальнем севере, в тундре Обской губы, красное знамя, подаренное ВЦИК работникам "Комсеверпуть" за самоотверженную работу и преданность делу республики. Говоря об этом факте, я не могу умолчать о двух крупных фигурах, стоящих во главе Комсеверпути вложивших в него свои силы и знания, трудам которых мы обязаны открытию нового порта, это - известный ученый мореплаватель т. Шольц и старый моряк т. Осипов. Историческое событие водружения "Красного знамени" отпраздновано со всею торжественностью и сопровождалось кинематографическими снимками, снятыми прибывшими из Англия представителями "Аркос".
Открытие "Нового Порта" и его юридическое закрепление за РСФСР, совпавшее с моментом перехода Владивостока к ДВР, еще раз подчеркивает нашу мощь в международном положения. Мы имеем не замерзающий порт на Дальнем Востоке и второй, самый кратчайший и дешевый по переброске и доставке импорта из за границы "Новый Порт".