"Поморье", пароход

Списки личного состава, документы, описания судов и кораблей.
Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

"Поморье", пароход

Сообщение [ Леспромхоз ] » 31 Январь 2012 19:47

 214.jpg
© СПИРИХИН С.А.
СУДА СЕВЕРНОГО МОРСКОГО ПАРОХОДСТВА И ПОЛЯРНОЙ ГИДРОГРАФИИ.
— Архангельск: Издательство «Правда Севера», 2003. — 310 с: илл

© Спирихин С.А., 2003
© Издательство «Правда Севера», 2003
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

"Поморье", пароход

Сообщение [ Леспромхоз ] » 31 Январь 2012 19:49

© Сомкин А. Мы помним вас…
Архангельск, изд-во «Родина Ломоносова», 1995 г.

Исключены из списков.

Уже два месяца шла война по нашей земле. Ее чадящее пламя медленно двигалось на восток, обжигая все новые и новые районы страны.
Враг бешенно рвался вперед, не считаясь ни с какими потерями Еще не наступило отрезвление, еще торопились гитлеровские генералы выполнить приказ своего фюрера-до осени выйти на линию Архангельск-Астрахань.
Тревожным было лето сорок первого и на Севере. Горные егеря из корпуса "Норвегия", отлично натренированные для действий в сложных условиях Заполярья, штурмовали нашу оборону на полуостровах Рыбачий и Средний, карабкались на склоны хребта Муста-Тунтури, пытались пробиться к Мурманску, овладеть городом, Кольским полуостровом.
А дальше на очереди, по планам гитлеровцев, было побережье Белого моря. Архангельск...*
...Изумительно красивы в последние дни лета берега Кандалакшского залива. Зелень сопок, разбавленная уже кое-где золотом и багрянцем увядающих берез и осин, настолько сочно и четко отражается в зеркальной глади воды, что порой теряется реальность видимого: где настоящий берег, а где отражение его. И только волна, расходящаяся усами от форштевня судна, морщит на время зеркальное отражение и возвращает к действительности...
Но не до красот природы было в тс дни тысячам людей, собиравшимся на причалах Кандалакшского порта. Старики, женщины, лети толпились на 6еpегy. с надеждой и треногой глядя на глубоко осевшие в воду борта транспортов, подходивших к причалу. С прибывших судов вместе с солдатами на 6ерег без обычного шума и сутолоки спускались вереницы одетых в штатское людей. Многие несли с собой лопаты, пилы, топоры. Погрузившись в машины, а то и просто неумело построившись в колонны, они уезжали и уходили в белую сумеречную ночь, исчезая между заросшими невысоким кривым березнячком сопками...
- Куда это они? - переглядывались между собой местные жители, сидевшие на узлах и чемоданах на причале. - Вроде на военных не похожи...
- Из Архангельска приехали, укрепления строить, - отвечал кто-нибудь знающий, и люди сочувственными взглядами провожали уходящую в сопки колонну.
Шипели и лязгали паровые лебедки, над причалом проплывали и грузились прямо в кузова военных полуторок какие-то ящики, сбегали но тропам последние солдаты и
* Б. Вайнер. Советский морской транспорт в Великой Отечественной войне М.. Воениздат, 1989, с. 47 - 48.
[10]
гражданские. Быстро освобождаясь от груза, пароходы прямо на глазах поднимались нал причалами и вот уже. передаваясь от одного к другому, перекатывалась по людской массе команда:
- Кто назначен на "Степан Халтурин" - грузись!
- Кто на «Куйбышев» - подходите к трапу!
На причале возникало волнение, пестрая толпа, разделяясь на группы, двигалась к трапам разгрузившихся судов, слышался детский плач, слова прощания. Неловко поднимаясь по непривычным трапам, люди взбирались на борт, размещались в каютах, трюмах, надстройках, коридорах...
Прифронтовая Кандалакша отправляла в тыл женщин, детей, стариков, всех тех, кто не мог держать в руках винтовку или лопату.*
Притихшие, толпились они на палубах неприспособленных для перевозки такого количества людей пароходов, с болью в сердце вглядывались в удаляющийся родной берег. Уходил вдаль берег, уменьшались и исчезали из виду фигурки провожающих... Впереди было море, и печаль разлуки сменялась тревогой - не вспорет ли сейчас вот эту зеркальную гладь зловещий рожок чужого перископа, не появится ли в голубом небе самолет с черными крестами на крыльях?..
С самого начала войны небольшой грузопассажирский пароход Северного морского пароходства "Поморье" работал на перевозках эвакуированного населения из Кандалакши, а обратно доставлял воинские грузы, солдат и рабочую силу, направляемую на строительство оборонительных сооружений. Такими же перевозками занимались и другие суда пароходства. Моряки работали не зная отдыха и не требуя его. Сознательность и энтузиазм северян в эти грозные дни были необычайно высоки. Многие экипажи почти в полном составе подавали заявления с просьбой направить их на фронт. Экипаж "Поморья" гоже не был исключением, почти все моряки подали такие заявления.**
Многие уходили на фронт, но флот не должен был оставаться без опытных кадров, и многим отказывали. Надо было работать здесь и учить вновь пришедших, зачастую прямо со школьной скамьи, новичков...
Под вечер 18 августа 1941 года по трапу готовившегося к очередному отходу из Архангельска в Кандалакшу парохода «Поморье» поднялся невысокий паренек с потрепанным че-
* А. Киселев Мурманск - город-герой М. Воениздат. 1988. с 70
** В. В. Колт. Молодость моря. Арх-ск. С.-З. изд., 1973, стр. 35.

[11]
моданчиком в руках. Матросы, приготовившиеся поднимать трап, предупредили его:
- Сейчас отходим, парень. Если ты в гости, то опоздал...
- Да нет, не в гости. Меня к вам направили. Прибывший спросил, где каюта старпома, и шагнул через комингс в коридор. За его спиной заскрипели тали, заваливая трап.
Элегиус Осипович Келлер, старпом "Поморья", спешивший на отшвартовку, недовольно поморщился, увидев новичка, отрекомендовавшегося матросом Чураковым:
- Где же ты раньше был, дорогой: Отходная роль оформлена, видишь, отваливаем... А, ладно, потом разберемся. Давай пока на корму, помогай ребятам. Раньше-то хоть плавал?
- Да, на "Буденном".
Степа Чураков не уточнил, что плавал он на "Буденном" немногим больше месяца практикантом и что, в общем-то, он еще не настоящий матрос, а всего-навсего курсант архангельской мореходки. Да и зачем уточнять? Нужны матросы, значит, будет матросом, что тут разговаривать...
Весной курсантов, как обычно, распределили по судам пароходства на плавательскую практику. Степа попал на пароход "Буденный", где и застала его весть о начале войны. Первое время он еще продолжал плавать на этом судне, но неожиданно пришло указание снять с "Буденного" и некоторых других судов практикантов, якобы ввиду того, что эти суда должны идти в арктический рейс и курсанты не успеют к началу учебного года в училище. На самом же деле "Буденный" готовили к более трудному и опасному плаванию: в составе первого каравана пароход должен был выйти в первый военный заграничный рейс к берегам Англии.* Разумеется, практикантов в такие дела не посвящали...
Так Степан Чураков попал на "Поморье". Матросов не хватало, поэтому Чуракова, несмотря на отсутствие опыта, поставили рулевым в вахту третьего помощника капитана Пальмина.
Как обычно, вахтенные матросы подменяли друг друга на руле через каждый час, а остальное время занимались уборкой помещений, коридоров, другой работой.
Двадцать первого августа "Поморье" пришвартовалось в Кандалакшском порту. Предстояло взять груз и пассажиров на Умбу. Пассажиров было немного, человек тридцать, намного меньше, если бы судно шло в Архангельск. Поэтому бортпроводницам, или как их тогда называли, служительницам
* С. Ф. Эдлинский Северный транспортный флот в Великой Отечественной войне. М., "Морской транспорт", 1963. стр. 42.
[12]
Фросе Юшмановой и Маше Шарыгиной удалось разместить всех относительно удобно. Морячки, как все женщины, особо близко к сердцу принимали чужое горе, глубоко сочувствовали людям, вынужденным сорваться с родных обжитых мест и с детьми на руках спасаться от ужасов войны. Бортпроводницы, официантки Зоя Мосеева, Аня Пологих, заведующая судовым буфетом Таисья Тимофеевна Голова старались сделать все, чтобы облегчить тяготы и невзгоды, обрушившиеся на людей. Да, впрочем, и весь экипаж проявлял такую же заботу о пассажирах.
Капитан Варакин просматривал документы, когда в дверь каюты постучался вахтенный штурман:
- Семен Васильевич, к вам гость...
- Здравствуй, Семен! Все с бумагами воюешь? - в каюту вошел Михаил Хабаров, приятель и однокашник Варакина. Два года стояли их койки рядом в общежитии мореходного училища.
- Миша, здорово! Какими судьбами?
- Да только что пришли из Архангельска. Мы и "Родина". Михаил Сергеевич, как и Варакин, тоже был уже капитаном, гкомандовал пароходом "Вишера".
Варакин позвонил буфетчице Ульяне Лебедевой, попросил чайку покрепче. Друзья уселись в кресла.
- Куда, Семен, г|рузишься?
- Да в Умбу, будь она неладна.
- Что так?
- Понимаешь, минное поле там близко к Кочинному мысу, идешь мимо и все думаешь, а вдруг сорвет какую с якоря да нанесет на тебя. Рядом ведь, а фарватер узкий.
Хабаров понимал товарища. Ему и самому уже приходилось водить судно мимо минных полей, и такие же опасения тревожили его душу. Не знал только он, что не встреча с минами суждена его "Вишере"; через год пароход будет потоплен немецкими авиабомбами в Баренцевом море, а его, капитана Хабарова, оглушенного и контуженного, будут вытаскивать товарищи на днище опрокинутой шлюпки...
Друзья посидели недолго, каждого ждали неотложные капитанские дела. Варакин проводил Хабарова до трапа и, прощаясь, коротко и крепко пожал товарищу руку:
- До встречи, Миша!
- До встречи, Семен!
И никакое предчувствие не подсказало Михаилу Сергеевичу, что видятся они с Варакиным последний раз...*
* Воспоминания М. Хабарова. Запись бесед.
[13]
Во второй половине дня двадцать второго августа погрузка была закончена. Варакин торопился засветло выйти из Кандалакши; выходной фарватер из этого порта довольно сложный, а огни на створах ночью, ввиду военного времени, теперь не зажигали.
В семнадцать часов грузо-пассажирский пароход "Поморье" медленно отвалил от причала Кандалакши и пошел на выход в залив...
В конце августа белые ночи на Севере уже превращаются в темные. Часам к девяти на Кандалакшский залив опустились сумерки. Видимость ухудшалась еще и тем, что густо моросил нудный не перестающий дождь, который ускорил наступление темноты. Со стороны невидимого уже берега дул холодный северо-восточный ветер силой в 4-5 баллов, отжимая "встробоистое" судно к юго-западу. ("Поморье" при сравнительно небольшой длине - 53 метра - имело высокий громоздкий корпус и вследствие этого большую парусность).
Пароход вообще плохо слушался руля, и рулевым на нем было трудно работать. Приходилось постоянно крутить штурвал, чтобы удерживать судно на курсе. Кроме ветра судно сбивало и довольно сильное в этих местах приливо-отливное течение. Определяться и делать поправку на дрейф было затруднительно, ведь на берегу не горел ни один огонь, а радионавигационных средств судовождения на торговых судах в то время было не густо...
Интуиция в хорошей морской практике дело далеко не первое, хотя, может быть, и не плохое, И, наверное, будь это другое, не военное время, осторожный и рассудительный Варакин не стал бы рисковать идти ночью без точного определения вблизи минного поля, подождал бы рассвета. Но шла война, и каждая минута была на счету...
Кто теперь скажет, о чем думал в тот поздний августовский вечер капитан Варакин? Кто знает?..
...В двадцать два часа сорок пять минут в море, недалеко от острова Большой Седловатый прогремел сильный взрыв, вслед за ним второй...
Короткие вспышки осветили на миг высокобортное, с двумя рядами спасательных шлюпок по бортам, судно, разломившееся посредине и быстро погружавшееся в воду... Отзвучало эхо от берегов, и на море снова упали темнота и тишина, нарушаемая только плеском волн и монотонным шелестом дождя...
[14]
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА СЕВМОРФЛОТА А. СМИРНОВА:
"...Кроме того были подобраны живые матросы Клугман и Чураков. Остальных членов команды и пассажиров обнаружить до сих пор не удалось..." *
Около двадцати трех часов Степа Чураков, закончив приборку в коридоре, зашел в столовую взглянуть на часы, не пора ли на руль. Время еще было. Степан нацедил кружку чая из большого артельного чайника, с наслаждением выпил и, выходя из столовой, еще раз взглянул на часы. Они показывали двадцать два сорок три.
Едва Чураков вышел в коридор, как раздался сильный удар в левую скулу парохода, грохот взрыва оглушил матроса. Пароход резко повалился на правый борт...
Чураков бросился к трапу, ведущему наверх. Что бы ни случилось, вахтенный матрос должен быть на мостике. Сзади по коридору тоже бежали люди. Отворилась дверь каюты буфетчицы, и испуганный женский голос окликнул Чуракова:
- Что случилось?
- Сам е знаю, - ответил Чураков, выбегая на палубу. Не успел он поставить ногу на трап, ведущий на ходовой мостик, как раздался второй мощный взрыв. Воздушной волной Степана снесло за борт...
Он не помнит, долго ли пробыл иод водой, но когда вынырнул, успел увидеть - "Поморье" будто переломлено пополам в середине, корма и нос вздыблены и быстро погружаются... И все...
Отплевываясь от мелких злых волн, плещущих в лицо, Чураков держался на воде, не зная, в какую сторону ему плыть. Немного погодя заметил невдалеке какой-то большой предмет, поплыл туда.
Предмет оказался полузатопленной шлюпкой с "Поморья", видимо, сорванной с ростр и всплывшей на поверхность благодаря воздушным ящикам под банками. В ней уже было восемь или десять человек из экипажа и пассажиров. Когда Чураков подплыл к шлюпке, ему помогли забраться в нее.
Шлюпка была полна воды, хотя моряки все время вычерпывали ее чем могли. Люди сидели по пояс в воде, сильно мерзли. Почему-то в шлюпке не оказалось ни одного весла и нечем было грести, чтобы, по крайней мере, согреться...
Кто-то подал мысль, что вода, видимо, поступает через сливное отверстие, не закрытое пробкой. Стали искать пробку,
* Архив ПААО, ф. 856, оп. 1, л. 1317, стр. 95
[15]
нашли, отверстие закрыли, но вода продолжала поступать. По всей очевидности, шлюпка была повреждена при взрыве, имела где-то пробоину и, может быть, не одну.
Среди сгрудившихся в шлюпке людей Чуракову знаком был только второй помощник капитана Георгий Евгеньевич Блиок. Остальных Степан узнать не мог, да и не удивительно: он еще ни с кем на судне не успел познакомиться.
Второй помощник попытался было как-то определиться, но было совсем темно, шлюпка беспомощно вертелась, уносимая куда-то ветром и течением, и Блиок оставил бесполезное занятие до утра.
Посвистывал пронизывающе колючий холодный ветер, волны плескались о низкие борта полузатопленной шлюпки, обдавая людей леденящими брызгами, по-прежнему моросил дождь.
Сначала люди в шлюпке были возбуждены, громко разговаривали, выплескивая впечатления, перебивая и не слушая друг друга, двигались, пытаясь согреться, но потом мало-помалу ими стала овладевать апатия, безразличие, сонливость, предшествующая замерзанию. И вскоре началось страшное...
Умирать стали один за другим... Тихо и незаметно замерзали. Ведь почти все оказались за бортом кто в чем был и сейчас, коченея, сидели в ледяной воде почти по грудь...
Умершие плавали здесь же в шлюпке между живыми и не было ни сил, ни желания опустить мертвые тела за борт...
К утру в шлюпке осталось в живых только три человека: Чураков, второй помощник Г. Е. Блиок и еще один моряк, кажется, из машинной команды, красивый молодой парень. Он вместе с Блиоком сидел на корме шлюпки, Чураков в носу.
Когда рассвело, второй штурман обвел взглядом полузатопленную шлюпку, в которой плавали тела погибших, негромко окликнул:
- Есть кто живой?
- Есть, - с трудом разжимая губы, поднял отяжелевшую голову Чураков.
- Ну, давай сюда к нам, вместе веселее будет...
Степан с трудом, раздвигая грудью воду и тела, пробрался на корму шлюпки. Второй помощник и машинист сидели, прижавшись друг к другу, чтобы было теплее. Оба были без теплой одежды. Блиок еще успел накинуть форменный китель, а парень так и дрожал в одной рубахе. Обнявшись, все трое стали греть друг друга.
Но тепла уже не хватало и для одного...
- Надо найти НЗ, пожевать, может, согреемся, да и силенки поддержать надо, - предложил штурман.
[16]
Покопавшись в воде под банками, отыскали неприкосновенный запас, какие-то рыбные консервы.
Нашелся шлюпочный топорик. Машинист, придерживая банку на планшире негнущимися белыми пальцами, прорубал жесть топориком. Порой топорик соскакивал и рассекал парню пальцы. Но тот уже не чувствовал боли, и ни капли крови не вытекало из порезов...
Рыбу ели, не разбирая вкуса, молча, только Георгий Евгеньевич попытался подбодрить ребят шуткой:
- Привыкайте, парни, без вилок есть.
Но ребята уже плохо реагировали на слова второго штурмана. После еды стало клонить в сон, все больше охватывало безразличие ко всему...
Подтянув к себе чье-то тело, плававшее в шлюпке вниз лицом, Чураков навалил его на планширь и, спрятавшись за телом от ветра и брызг, впал в забытье... Когда Степан очнулся, был уже серый ненастный день, по-прежнему моросил дождь, дул ветер, гоня шлюпку в неизвестность.
Рядом, на шканцах, согнувшись калачиком, лежал мертвый машинист и метался в бреду, беспрестанно повторяя чье-то женское имя, Георгий Евгеньевич Блиок. Степан прижал его к себе, накрыл полой своего промокшего бушлата, пытаясь согреть, но штурман не приходил в себя...
Вскоре и его не стало...
Степан все чаще терял сознание, лишь изредка приходя в себя. В один из таких моментов, открыв глаза, он увидел, что шлюпку несет к какому-то берегу, а дальше, на горизонте стелется дымок идущего судна. Напрягая зрение, Чураков различил: идет какой-то буксир и почему-то держит курс прямо на берег. Степан хотел подняться, закричать, но сил не хватило. Буксир исчез за береговым выступом. Очевидно, это был остров и судно обходило его.
Чураков бессильно опустил голову на планширь и снова потерял сознание...
Очнулся он от ритмичных толчков и стука шлюпки о прибрежные камни. По-видимому, это был тот самый островок, за которым скрылся буксир.
Степан подумал, что если ему удастся перевалить через гребень острова, то на другой стороне он увидит этот спасительный буксир и как-нибудь привлечет к себе внимание. Из последних сил он выбрался из шлюпки, поднялся до половины берегового склона и тут силы покинули его. Зацепившись ногой за корень вывороченного из земли дерева, Чураков рухнул в яму от корневища. В яме не было ветра и поэтому казалось теплее. Степан заснул.
[17]
[18]
Утром он проснулся, дрожа от холода. С трудом выбрался из ямы. Внизу, у самой кромки воды лежала, завалившись на борт, шлюпка. Отлив оставил ее на берегу, вода из шлюпки вытекла, а на рыбинсах и банках лежали мертвые люди, наконец-то оставленные морем в покос...
Бездумно, сам не зная зачем, Степан спустился к шлюпке и стал около нее, держась за планширь, чтобы не упасть.
И вдруг его ноздри уловили... залах дыма. Где-то недалеко жгли костер!
Спотыкаясь о камни, еле держась на подгибающихся от слабости ногах, Чураков побрел на запах. И буквально метрах в двухстах от шлюпки, обогнув высокий валун, Степан увидел маленький костерок, на котором что-то варили, сгрудившись у огня, четверо мальчишек лет 10 - 12, в больших не по росту отцовских ватниках и бахилах.
Увлеченные своим занятием, ребята заметили Чуракова только когда он вплотную подошел к костру и слабым голосом спросил:
- Ребята, можно к вам?
Мальчишки вскочили на ноги, ошеломленно глядя на изможденного человека, стоявшего перед ними. Но, видимо, они уже что-то знали о гибели "Поморья", потому что в следующую минуту бросились к нему:
- Давай, давай сюда, дяденька! Вас уже давно ищут! "Какой я вам дяденька, - подумал Степан, падая на землю у костра. - Такой же пацан, разве на несколько лет постарше..."
Ребята захлопотали вокруг матроса. Достали все свои нехитрые припасы, накормили Чуракова, потом постелили у костра один ватник, остальными укрыли промерзшего до костей Степана. Угревшись, он опять уснул, на этот раз глубоким спокойным сном...
Разбудили Чуракова громкие мужские голоса. Он открыл глаза. Прямо перед ним, метрах в ста от берега стоял буксирный пароход "Пурга", его шлюпка ткнулась носом в берег и от нее к костру шли в сопровождении ребятишек моряки...
- Ну, где тут утопленник? - скрывая за грубоватой шуткой волнение, спросил, подходя к костру, могучего вида матрос в тесноватом для его широких плеч ватнике. - Вставай, пошли в шлюпку.
Но теперь, когда отпала необходимость бороться за жизнь, Чуракова вдруг оставили последние силы; как ни пытался, он не мог лаже подняться на ноги. Могучий матрос понял состояние Степана, словно ребенка взял его на руки и отнес в шлюпку.
[19]
Уже в шлюпке, заботливо укутывая Чуракова в свой ватник, матрос спросил:
- А где остальные ваши?
- Там. - Степан вяло махнул рукой в сторону валуна, за которым находилась шлюпка с "Поморья". - Только им уже ничем не поможешь...
Десять дней пролежал Чураков в Кандалакшском госпитале. Затем был отправлен в Архангельск, где встретился с матросом Клугманом, вторым и последним человеком, спасенным с погибшего "Поморья".
Клугман рассказал Степану, что во время взрыва он находился в коридоре, и когда вола хлынула внутрь судна, его этим потоком буквально вымыло из коридора наружу.
- Как выплыл, - рассказывал Клугман Чуракову.
По его словам, вынырнул он рядом с плавающим спасательным плотиком, на который и взобрался одновременно с буфетчицей Машей Шарыгиной (М. А. Шарыгина по судовой роли значится служительницей, т. е. бортпроводницей. - А. С). Плотик несколько часов носило ветром и течением по заливу, затем выбросило на большой голый камень. Они сидели на этом камне до утра, вернее, живой сидел уже один Клугман, женщина ночью умерла. Здесь его и увидели с мостика "Пурги"...*
Поиски погибших продолжались до 27 августа. В них кроме "Пурги" принимали участие экипажи буксира "Стахановец", мотоботов "Азимут" и "Гром", две моторные шлюпки. Поисковые группы осмотрели весь район от Умбы до Ковды, но обнаружить удалось немного и немногих. Продовольственный ларь, мешок с крупой, четыре спасательных шлюпки и три плотика, спасательные нагрудники и пояса, которыми никто не успел воспользоваться, обломки досок и... четырнадцать трупов.
Кроме одной безвестной пассажирки все остальные были членами экипажа "Поморья": штурманы Блиок и Пальмин, радист Карпов, машинист Конюхов, кочегары Гончаренко, Потапкин, Малахов, еще один Карпов, матросы Романовский и Шляков, дневальная Вялицына, проводница Шарыгина, камбузница Ильина...**
* Вышеприведенный рассказ о событиях приведен полностью со слов С. И. Чуракова во время бесед с автором в декабре 1982 г. Текст проверен
** Политдонесение о гибели "Поморья" от 5. 09. 41 Архив ПААО. Ф 865, опись 1, дело 1317. стр. 95.

[20]
ИЗ ПРИКАЗА НАЧАЛЬНИКА СЕВЕРНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО МОРСКОГО ПАРОХОДСТВА № 842 ОТ 24 СЕНТЯБРЯ 1941 ГОДА:
"...исключены из списков как погибшие:
Варакин С. В., капитан,
Келлер Э. И., старший штурман,
Блиок Г. Е. второй помощник капитана,
Пальмин Н. И., третий помощник капитана,
Дрягин А. Г., старший механик,
Григорьев Т. М., второй механик,
Попков-Уколов А. П., третий механик,
Карпов Н. И., радист,
Бутаков К. С, боцман,
Попов П. М., матрос,
Шляков Н. П., матрос,
Юшманов Д. Г., матрос,
Романовский В. М., матрос,
Ерженинов Н. Н., машинист,
Конюхов И. В., машинист,
Перепелица И. С, кочегар,
Карпов Л. П., кочегар,
Мещерский К. П., кочегар,
Малахов С. П., кочегар,
Потемкин М. М., кочегар,
Худолей А. В., кочегар,
Гончаренко А. Б., кочегар,
Ковалев П. В., повар,
Лебедева У. II., буфетчица,
Вялицына К. Ф., дневальная,
Юшманова Е. В., проводница,
Шарыгина М. А., проводница,
Голова Т. Т., заведующая буфетом,
Суворов В. А., зав. производством военфлотторга,
Зайцева Н. И., камбузница,
Моисеева 3. В., официантка,
Пологих А. П., официантка.

В этот печальный список включен также Загнитко И. И., третий помощник капитана, не бывший в том трагическом рейсе, но позже погибший при исполнении служебных обязанностей во время бомбежки Мурманска...*
И не включены тридцать пассажиров, разделивших участь экипажа "Поморья"; в билетных кассах не записывали фамилий пассажиров, берущих билеты...
* Архив СМП, фонд 865. оп. 1. дело 1508. стр. 59.
[21]
На этом можно бы было закончить наш рассказ о первой военной потере пароходства, если бы не одно обстоятельство, требующее выяснения.
Когда я начинал работу над главой о табели "Поморья", то исходной точкой было избрано упоминание об этом трагическом эпизоде в книге С. Ф. Эдлинского "Северный транспортный флот в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941 - 1945 гг.", где вся вина за гибель судна, экипажа и пассажиров возлагается на капитана С. В. Варакина.
Эдлинский писал: "Было допущено немало ошибок и упущений, дорого обошедшихся государству. Результатом одной оплошности явилась гибель парохода "Поморье", который 22 августа 1941 года вышел из Кандалакши на Умбу. Капитаном порта был предписан судну твердый курс следования и указаны опасные минные зоны. Капитан "Поморья" отклонился от указанного курса и пошел напрямик. У мыса Титов с командного мостика парохода "Куйбышев" "Поморью" дали сигнал, что взятый им курс грозит опасностью. С "Поморья" не ответили на сигнал. Вскоре судно вошло в минное поле, подорвалось на двух минах и затонуло у острова Седловатый на расстоянии двух миль от берега. Из 30 членов команды (членов команды было 34. - А. С.) и 30 пассажиров спаслись два человека: матросы Клугман и Чураков. Погиб и капитан судна, грубо нарушивший дисциплину.*
Далее С. Ф. Эдлинский, ссылаясь на политдонесение начальника политотдела СГМП от 5 сентября 1941 года, пишет: "Оставшийся в живых матрос Чураков, стоявший у руля, помог установить причины этого происшествия. Оказалось, что капитан Варакин не первый рейс шел по минному полю. Но это происходило в тихую погоду без груза и поэтому удавалось проскочить, не задевая мин. На этот раз судно было с грузом, а на море значительное волнение. Судно задело мины и трагически закончило свое плавание".*
Убежденный документированным материалом, я даже собрался было назвать будущую главу о гибели "Поморья" "Цена беспечности". Однако в ходе работы нач книгой выяснились детали и факты, заставляющие не торопиться с обвинением капитана Варакина в лихачестве и недисциплинированности.
В процессе сбора материалов для этой книга в целом мне приходилось встречаться со многими участниками описываемых событий. Вспоминали о других погибших судах, товарищах... Пользуясь случаем, я расспрашивал ветеранов обо всем, что знают, помнят, видели и слышали они в те далекие для нынешнего поколения времена.
* С. Ф. Эдлинский. Северный транспортный флот в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941- 1945 гг. М., Морской флот, 1963, стр. 35.
[22]
Так, однажды при встрече с бывшим капитаном парохода "Вишера" Михаилом Сергеевичем Хабаровым я, в числе прочих, задал вопрос и о "Поморье", упомянув, что капитана Варакина обвиняют в гибели судна. Назвал и источник, из которого взял эти сведения. Старый моряк возмутился:
- Категорически не согласен с утверждением, высказанным в книге Эдлинского! Я отлично знал Варакина - два года учился вместе с ним в мореходном училище, жил в одном кубрике. Это был исключительный, спокойный, выдержанный и рассудительный человек. Всякое лихачество было чуждо ему.
Но эмоции эмоциями, а надо было искать факты, доказательства, которые смогли бы пролить свет на истину, поскольку вопрос о виновности капитана Варакина был взят под сомнение.
Начали мы, как говорится, "танцевать от печки", с анализа приведенных в книге С. Ф. Эдлинского сведений. И здесь сразу же обнаружилось несколько несоответствий. (К слову: книга С. Ф. Эдлинского подверглась разгромной критике со стороны бывшего начальника Мурманского морского пароходства Улицкого, уличающего автора в массе фактологических неточностей. Машинописную копию этой рецензии я читал в Игарке у известного знатока истории морской войны на Севере Р. Горчакова).
Если читатель помнит, в приведенном выше отрывке из книги С. Ф. Эдлинского говорится о том, что командование "Поморья" было предупреждено о минной опасности пароходом "Куйбышев".
Известно, что в те дни "Куйбышев" ходил на линии Архангельск - Кемь - Кандалакша. Курсы судов в этом случае пролегали под Карельским берегом Кандалакшского залива у южной кромки минного поля. "Поморье" же, следуя из Кандалакши в Умбу, должно было идти под противоположным, Кольским берегом, у северной кромки опасной зоны. В том месте, где произошла трагедия, расстояние между берегами залива составляет 7 миль (около 13 километров). Даже если считать, что перед взрывом "Поморья" суда оказались на траверзах, и то на таком расстоянии им очень трудно было бы обнаружить друг друга визуально поздним вечером, в условиях отсутствия видимости из-за темноты и дождя и при полной светомаскировке судов.* Учитывая последнее, непонятно также, каким способом могли сигнализировать с "Куйбышева"? Ведь строго соблюдалась не только светомаскировка, но и радиомолчание.
* Утверждение капитана М. Хабарова. Запись беседы - в архиве автора.
[23]
Но даже если допустим, что суда оказались вместе на южном фарватере (мыс Титов, о котором пишет Эдлинский, находится на Карельском берегу), с "Куйбышева" видели и предупредили "Поморье", которое "вскоре" (надо полагать, после предупреждения. - А. С.) подорвалось сразу на двух минах, то куйбышевцы, которые не могли уйти далеко, должны были увидеть (услышать-то уж точно, два мощных взрыва!) происшедшее. Почему же в таком случае "Куйбышев" не поспешил на помощь? Ведь тогда наверняка были бы спасены хотя бы моряки и пассажиры, которые не ушли на дно сразу вместе с судном. При этом "Куйбышеву" не надо было даже рисковать, заходить на минное поле, достаточно было спустить свои шлюпки, которым мины не угрожали.
Мы совершенно исключаем мысль о том, что моряки "Куйбышева не пришли бы на помощь гибнущим товарищам из трусости или других низменных побуждений. Остается одно: в момент подрыва "Поморья" на минах ни "Куйбышева" и никакого другого судна поблизости не было.
К глубокому сожалению, пролить свет на этот эпизод путем опроса бывших куйбышевцев не представляется возможным: ровно через год после описываемых событий, в августе 1942 года пароход "Куйбышев" был торпедирован в районе острова Диксон и погиб со всем экипажем. (В числе экипажа находились и пять моряков нашего пароходства: помполит П. Я. Большаков, третий помощник капитана П. А. Усеня, машинист К. М. Григорьев, плотник А. О. Непытаев, повар Н. И. Баскаков).
И, наконец, самое главное противоречие в этой истории. Как уже говорилось выше в приведенном отрывке из книги С. Ф. Эдлинского, основой обвинения капитана Варакина в лихачестве и недисциплинированности явилась ссылка на показания матроса Чуракова, одного из двух членов экипажа "Поморья", оставшихся в живых. При этом С. Ф. Эдлинский ссылается на документ, из которого взяты показания Чуракова - донесение начальника политотдела Севморфлота А. Смирнова от 5 сентября 1941 года.*
Признаться, некоторое время мы считали Чуракова мифической фигурой, так как нигде в документах того периода, относящихся к "Поморью", его фамилия не значилась. Не было ее даже в последней судовой роли, оформленной архангельским портнадзором 18 августа 1941 года на отход судна в последний трагический рейс.
Но вот однажды, в декабре 1982 года я встретился с
* ЦПА ИМЛ, ф. 473, оп. 1, ед. хр. 14, 1941, л. 184.
[24]
бывшим матросом потопленного в годы войны парохода "Архангельск" Леонидом Ивановичем Наумовым. Встреча происходила на квартире Наумова. В гостях у Леонида Ивановича находился его приятель Василий Федорович Голыгин, тоже ветеран пароходства, плававший во время войны. Как обычно, с событий, связанных с потоплением "Архангельска", перешли на другие темы, относящиеся к войне. Я посетовал на то, что трудно собирать материалы через сорок лет после событий, и что по некоторым судам вообще невозможно воссоздать картину их гибели из-за отсутствия свидетелей или участников. Например, пароход "Поморье"...
- Ну, про Поморье" вам очень хорошо может рассказать Степа Чураков. Он как раз тонул на этом пароходе, - неожиданно заметил Голыгин.
- ?!!
Оказывается, есть, существует Степан Чураков! Мало того, живет и здравствует почти рядом с моим домом!
Через полчаса я нажимал кнопку звонка квартиры Чураковых...
У Степана Ивановича хорошая цепкая память. Рассказ о злоключениях матроса с "Поморья" в этой главе полностью приведен с его слов.
Выяснилось также, почему фамилии Чуракова нет в судовых документах, отходной судовой роли. Его просто напросто не успели туда записать; видимо, канцелярскому делу в то время уделялось меньше внимания...
Долго проговорили мы в тот вечер со Степаном Ивановичем...
Зашел разговор и об обвинении капитана Варакина в гибели "Поморья. Привожу его здесь почти дословно:
- Степан Иванович, в книге "Северный транспортный флот в Великой Отечественной войне" Эдлинского говорится, что "Поморье" погибло по вине капитана. Там автор пишет следующее: "Оставшийся в живых матрос Чураков, стоявший у руля, помог установить причины этого происшествия. Оказалось, что капитан Варакин не первый раз шел напрямик по минному полю..."
- Ну что вы! Как я мог утверждать это, если пришел на судно всего за три дня до гибели парохода, в рейс Кандалакша - Умба шел впервые, да и на руле-то отстоял всего час. А в момент взрыва меня вообще не было на мостике, я находился внизу, в коридоре. Да и вообще, никто нам, матросам не говорил, где минное поле, а где нет. Думаю, капитан держал этот секрет за семью замками. А тебе дадут курс, ну и держишь судно на заданном курсе, а куда там идем - капитану виднее. О том, что судно и раньше ходило через минные поля, не знаю, никто мне об этом не говорил,
[25]
да и не успел я еще по-хорошему-то ни с кем познакомиться, разговориться...
- Вы шли с огнями? Были ли какие-нибудь огни на берегу?
- Какие огни? Полная светомаскировка, военное ведь время. Из Кандалакши выходили еще засветло, в пять часов дня, они не нужны, да и потом нигде на берегу ничего не светилось. В десять часов вечера уже была темнота.
- Тогда непонятно, каким образом вас могли увидеть с "Куйбышева" и предупредить, что ваш курс ведет к опасности...
- Не знаю. Я ни о каком "Куйбышеве" не слышал.*
Таким образом, главный (и единственный, пока не найден Клугман) свидетель утверждает, что никак не может оценить действия капитана Варакина, а тем более обвинить его в каких-либо нарушениях.
Оставалось найти документ - донесение начальника политотдела А. Смирнова. - на который ссылался С. Ф. Эдлинский. Согласно сноске в книге, документ хранится в Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма, но, благодаря помощи секретаря парткома Северного морского пароходства Л. И. Скарабевского и инструктора архива Архангельского обкома КПСС Л. В. Владимировой, мне удалось познакомиться с копией этого документа.
В коротеньких показаниях Чуракова и Клугмана, имеющихся в донесении, нет ничего такого, что могло бы дать повод для обвинения капитана Варакина в преступной халатности или лихачестве. А о том, что капитан "не первый раз шел напрямик по минному полю", вообще нет ни слова!
В заключение скажу, что даже беглого взгляда на карту Кандалакшского залива, где (как и на всех морских картах мира) обозначен бывший опасный от мин район, достаточно, чтобы убедиться: идти через минное поле, следуя из Кандалакши в Умбу коротким северным фарватером, капитану Варакину не было ни малейшего смысла. Такой маневр, уводя с курса совершенно в другую сторону... удалял судно от места назначения!
Так что же все-таки случилось с "Поморьем"?
Предположения М. С. Хабарова и других морских авторитетов, к которым я обращался относительно причин гибели судна, таковы:
Пароход "Поморье" был судном неудачной постройки. Его корпус оказался короче проектной длины на 5 метров из-за неудачной конструкции котлов. По этой же причине пар в котлах держался плохо, машина была слабой. Высота же
* Запись беседы - в архиве автора.
[26]
корпуса была большая, даже спасательные шлюпки были установлены в два ряда друг над другом. Осадка "Поморья" составляла всего 3,5 метра. Вследствие всего этого судно имело большую парусность и плохую управляемость.
В тот день, когда судно вышло в свой последний рейс, дул свежий северо-восточный ветер силой до 5 баллов, безусловно сбивавший пароход с курса. На правильность курса "Поморья" влияло также довольно значительно в тех местах приливно-отливное течение. В этом случае могла иметь место навигационная ошибка капитана иди его штурманов при определении местоположения судна и поправке на дрейф. И то и другое было весьма затруднительно ввиду отсутствия каких-либо ориентиров для пеленгации. Возможно, неверная поправка на дрейф привела к тому, что судно снесло на кромку минного поля у мыса Кочинный.
Могло случиться и другое. Поставленные в заграждениях мины иногда срывало с якорей и они дрейфовали по воле ветров и течений, представляя собой большую опасность. В Кандалакшском заливе, например, первая такая мина была обнаружена летом 1941 года под Карельским берегом. Кроме того, заслуживают внимания упоминания о минировании северных морей в начальный период войны немецкими самолетами. Так. в книге И. Козлова и В. Шломина "Краснознаменный Северный флот" говорится: "В районе Кольского залива, в северной части Белого моря и в Кандалакшском заливе (подчеркнуто мною. - А. С.) немецкая авиация выставила 111 неконтактных магнитных мин".*
Еще конкретней пишет об этом В. Пузырев в книге "Беломорская флотилия в Великой Отечественной войне": "В июне - сентябре 1941 года вражеские самолеты выставили 67 лонных неконтактных мин в районе мыса Терско-Орловский, Поной, 10 - в Кандалакшском заливе, а в конце августа 1942 года еще 10 в районе Архангельска".**
Так что вполне вероятна встреча "Поморья" и с такими минами.
Во всяком случае все вышеприведенные обстоятельства не учитывать нельзя, а следовательно, нельзя и безапелляционно утверждать, что капитан парохода "Поморье" С. В. Варакин полностью виновен в гибели вверенного ему судна, экипажа и пассажиров.
* И. Козлов. В. Шломин Краснознаменный Северный флот. М ., Воениздат, 1983, с 117.
** В. Пузырев. "Беломорская флотилия а Великой Отечественной войне". М.. Воениздат. 1981. с. 21.
[27]
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

"Поморье". ЧУРАКОВ Степан Иванович.

Сообщение [ Леспромхоз ] » 31 Январь 2012 19:50

 Матрос Чураков С.И.jpg
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск


Вернуться в Потери кораблей и судов в Арктике во время Великой Отечественной Войны 1941-1945



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 5

Керамическая плитка Нижний НовгородПластиковые ПВХ панели Нижний НовгородБиотуалеты Нижний НовгородМинеральные удобрения