Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Итин Вивиан. Спасение Печонкина.

 145.jpg
СПАСЕНИЕ ПЕЧОНКИНА [145]

лода и голода. Все это очень странно, но несмотря на все расспросы корреспондента никто из команды не решается открыто высказать свое мнение. И на вопрос, почему молчит Мариано, почему не жалуется он на Цаппи, из полуслов и намеков вырисовывается такое предположение: может быть, потому что они сообщники.
Тем временем положение Мариано становилось опасным: начиналась гангрена и был поставлен вопрос об ампутации ноги. Но этому неожиданно воспротивился Цаппи и ампутация была отложена до совещания с итальянскими врачами.
На основании всего сказанного, чрезвычайно запутанных показаний Цаппи и упорного молчания Мариано, учитывая далее тот факт, что Цаппи был одет в вещи Мальмгрена и Мариано, что последний как-то сказал Цаппи: «Ты можешь меня съесть только после моей смерти, но не ранее», —корреспондент «Юманите» приходит к выводу, что Мальмгрен был убит Цаппи, что Мариано был свидетелем этого убийства, что Цаппи добивался и его гибели, для чего снял с него теплую одежду и, даже уже будучи на борту «Красина», возражал против ампутации, надеясь, что Мариано умрет от гангрены.
Корреспондент добавляет, что, по сообщениям из Рима, где Мариано была сделана ампутация ноги, —у него через 6 недель после этой операции, появились новые признаки гангрены и он на краю смерти.
Быть может, то следствие, которое начато итальянским правительством по делу об аварии «Италии», уже не застанет Мариано в живых и из свидетелей гибели Мальмгрена останется один Цаппи.

* * *

— Цаппи я видел в кино. Он каждый раз снимал перед объективом фуражку, как на похоронах, и жалостно улыбался. Все заметили, что его большой нос облупился от мороза.
Я должен сказать, что я никогда не пытался составить своего мнения об этих людях. Я художник. Это просто материал, который накопился у меня в последнее время. Его так увлекательно можно обработать; но материал мрачный. Я боюсь, неопытный читатель составит по нему неверное представление о полярных странствиях. Этого я не хочу. Все зависит от людей, иногда от примера...
Между прочим, рекорд выносливости, рекорд моральной выдержки к полярной пустыне установлен нашими поморами в XVIII веке. В 1743 году поморы Шаронов, Веригин и двое Химковых (кажется братья) промышляли на одном из восточных одиноко-лежащих островов Шпицбергена. «Посуду» их неожиданно отнесло льдом в море. Они остались с запасом провизии на два-три дня, с одним ружьем и 12 патронами к нему, с огнивом, топором и ножом. Они прожили на острове шесть лет и три месяца, пока случайно зашедшее туда судно не освободило их. Из корня дерева, выкинутого на берег острова морскими течениями, они сделали лук, добыв тетиву из сухожилий белого медведя, убитого самодельными пиками. Шесть лет они питались мясом медведей, оленей и песцов. И только один из четверых, Веригин, умер, на шестом году плена, от нынги. Остальные вернулись невредимыми.
— Хорошая тема для детского журнала, — заметил Тимофей. — Почему ты не напишешь? Школьники сейчас главные читатели.
— Да, тема превосходная...
 146.jpg
[146] ВИВИАН ИТИН

Время сильным — легкий дым,
Рано ль поздно — победим...

Но сначала посмотрим, что сталось с «Метелью». Выдвинь правый ящик. Вот эти листки. Да. Здесь «продолжение», о котором ты спрашивал. Читай. — —

VIII.

— — Она была соткана из перьев Жар-Птицы. Млечная полоса передвигалась по небу как праздничная арка. Нижний край перьев горел лиловатым, бледно-фиолетовым огнем. Светлый узел в зените начал медленно вращаться, свивая огненные ленты спиралью, подобной космической туманности. Северное сияние охватило все небо. Мир опрокинулся. Казалось, большая шкура белого медведя была брошена с ледяных полей на его звездный пустой пол. Кто-то гладил ее против шерсти и в темноте сыпались электрические искры.
Штурман Козицын один стоял на палубе. Он быстро сунул руку в карман, сгибая и разгибая пальцы. Термометр показывал — 52. Тихий воздух был так тяжел, что Козицын несколько раз оглянулся: где он? Вокруг шхуны простирались льды, равномерно освещенные сиянием. Козицын нагнулся к окуляру секстана, ловя сквозь темные провалы полыхающего неба Полярную звезду. Заметив показания, он быстро сошел вниз.
Он перешагнул комингс кают-компании вместе с облаком морозного тумана. Кают-компания была пуста. Керосиновая лампа с привернутым, из экономии, фитилем озаряла ее желтым мутноватым светом. Времена электрического освещения давно прошли. Моторы молчали. На полке буфетного шкапа лежал высушенный ломтик яблока из компота. Козицын взял его и стал жевать, не проглатывая. — Фрукты! Почему он так мало ел их раньше?.. Он опять вспомнил Черноморское побережье. Там мужчины ходят в одних ярких трусиках и парчевых шапочках. Женщины идут купаться голоногие, накинув на голое коричневое тело короткие прозрачные платья. Неужели есть эта голубая теплая вода, целое море теплой воды, где можно плавать? Он поплывет с ней, рядом...
Он помнил о любимой женщине все время. Он видел ее. Иногда она была с ним ласкова, иногда смеялась над ним. Иногда он ловил себя на том, что придумывает для нее месть. — Будто бы она ему изменила, а другая прекрасная девушка вышла за него замуж. Они пошли «к ней», «с визитом», «как ни в чем ни бывало». И вот, будто бы у ней проснулась ревность, и вот он наслаждается ее мучениями... — Он старался весь день работать, читал, повторял курс Мореходной Астрономии, вел дневник; но «она» всегда была с ним. Он видел ее сквозь другие близкие и напряженные мысли, она же была страшно далеко; и штурман Козицын вдруг начинал ощущать себя пустым, не мужественным, легким. От этого жить не хотелось, и в то же время жизнь возмущалась, что-то дрожало внутри, — попросту болели нервы.
Козицын проглотил яблочную слюну и, не постучав, вошел в каюту командира, встряхиваясь, как будто он только что проснулся. Капитан Светешников сидел у стола за судовым журналом. Он каждый день вносил в него эпические строки.
«5/11. Конопатим корму. Выкололи лед из корридора гребного вала. Вечером недалеко от судна был слышен шум торошения. Сильное сияние».
 147.jpg
СПАСЕНИЕ ПЕЧОНКИНА [147]

Козицын молча сел у края стола и принялся за вычисления. Рядом в мягком обитом кожей кресле сидел, дымя пахучим табаком, Ларсен. Он отвел взгляд от пятисотой страницы нескончаемого романа, который предусмотрительно захватил с собой из Норвегии.
— Как дела? — спросил Ларсен по-английски.
Козицын не ответил. Старик, видимо, чувствовал себя не плохо. Каждый месяц он зарабатывал, по договору 700 крон, ничего не делая. Положение судна не вызывало в нем тревоги. Он побывал на севере, во многих передрягах. Он был доволен непредвиденной зимовкой. Он отдыхал.
— Сколько? — спросил Светешников.
— Семьдесят семь, четыре, — ответил Козицын, кладя карандаш. — Нас отнесло еще на милю к северу.
— Все в порядке, — пробормотал Светешников.
Козицын вдруг ощутил знакомое удушье.
— Вы забываете, — невольно сказал он лающим голосом, — продовольствия у нас было взято ровно на год...
Капитан Светешников повернул к штурману бледное матовое лицо. Он отпустил бороду, черную, как его глаза. Взгляд капитана вдруг залучился насмешкой.
— А вы боитесь? — спросил он почти ласково.
Козицын быстро встал и пошел к двери.
— Как больные? Сергей Леонидович! — крикнул Светешников.
Козицын прошел кают-компанию и, не одеваясь, пробежал по палубе
в кубрик. И только здесь подумал, что его толкнул сюда окрик капитана: «как больные»? Козицын потемнел. Кок и гарпунеры играли в карты.
— Здравствуйте товарищ Козицын, — сказал Печонкин.
Как больные? — повторил Козицын.
— Подохнут наверно.
Козицын оглянулся.
— А вы не беспокойтесь. Они теперь спят, как сурки.
— Какая наша пища, — сказал гарпунер.
— С имя надо на охоту ходить, первое средство против цынги. А какая с имя охота? Идет, идет да и огрузнет.
Печонкин вдруг встал и подошел к Козицыну.
— Вот, товарищ Козицын, — сказал он, — все моряки знают: нельзя брать на корабль ни баб, ни попов. Вот на «Анне» была баба и oни все пропали, кроме одного матроса, который мне говорил. А у нас — поп, и мы тоже пропадем из-за него.
Какой поп? — крикнул Козицын.
— Как какой? Щепеткин. Механик ваш.
— Ты что, обалдел? Он коммунист.
— Ну так что-же. Здесь его все знают. Служил он попом в «Черной Щели». А в двадцать первом году грусть его взяла: баба там, какая-то. Вот он на паску собрал самоедов, которые крещеные, пошел вокруг церкви и, вместо «Христос Воскресе», запел «Вставай проклятьем заклейменный». Дескать, вы самый несчастный народ. Самоедам, конечно, все равно. За это его из попов выставили и записался он в партию. В Архангельске потом на механика выучился...
 148.jpg
[148] ВИВИАН ИТИН

Печонкин говорил торопливо. Козицын взглянул в его неподвижный взгляд и отступил.
— А ну вас всех к чорту! На самом деле пропадешь с вами, — сказал он спокойно, точно нашел неизбежное решение алгебраической задачи.
Ночью он долго запаивал в жестянки из-под какао и табака давно написанные письма.

* * *

— Тонкая выблеинка дрожала на ветру и ветер пел сладостно и высоко. Ветер пахнул талым снегом, тревожной несбыточной весной. Был июнь. Была солнечная слепящая ночь.
Это было невыносимо: ветер шел с юга, значит он относил «Метель» к северу. Козицын стоял против капитана Светешникова и выкрикивал, уже не стесняясь команды:
— Вы сумасшедший! Маниак!... Вы знаете, если так будет продолжаться, через две недели наше радио не достанет уже ни одной антенны.
— Очень рад, — издевался капитан. — Тогда я позволю вам распоряжаться в вашем эфире, как угодно.
Тюлень высунул голову из близкой полыньи и с любопытством стал прислушиваться к шуму. Далеко, между ропаками, шел Ларсен с ружьем на спиной. Капитан Светешников схватил винтовку и сбежал по трапу.
— Маниак, — повторил Козицын, — Чванный маниак!
Он спустился со спардека. Тогда, из разных углов палубы, к нему подошли пять человек команды, оставшиеся на «Метели».
— Что, не соглашается?.. — начал механик.
Он дергал бородку, переступал с ноги на ногу и моргал. Глаза его были красны и слезились от ледяного блеска.
— Чорт его знает, — не владея собой, ответил Козицын. — Из-за него никто даже не узнает, где мы пропали!
Старик Прозоровский снял шапку и, покачивая седой готовой, заговорил на своем малопонятном поморском языке:
— Да, сивера то пали... Да шалонник в силетнем году, все шалонник. Стрик лета шалонник. Под туром каким капитан, чо-ли... Подзавинтился, а?.. Зарочило нас, утонит!
— Товарищ Козицын, — опять заговорил механик. — Если вы уверены, что командир увлекается, вы должны, ради спасения государственного имущества... Вы по-моему обязаны известить общественное мнение...
— Не заведете радио, все одно, силом заставим! — неожиданно крикнул Печонкин. — Двое померли, двое болеют. И нам что-ли помирать? Сколько у нас хлеба осталось? Человечину опять жрать? Будет, Самара, поели, будет... Заводи радио, пусть «Малыгин» сюда идет!
Кок пододвигался к штурману все ближе, расталкивая поморов круглыми плечами, обтянутыми черной фуфайкой. И опять Козицын не выдержал неподвижного взгляда под белыми ресницами.
— Ну, ну! — отступил он. — Что ты мелешь? Без тебя знаю.
Козицын повернулся к Щепеткину.
«Вот, напишу в рапорте», мелькнула мысль — «команда угрожала бунтом»...
— Товарищ механик, — сказал он голосом, каким отдавал приказания, — пустите мотор.
 149.jpg
СПАСЕНИЕ ПЕЧОНКИНА [149]

Полынья тянулась миль на десять, шириной она была с порядочную европейскую реку. Два дельфина быстро шли рядом, пересекая ее поверхность по волнообразной кривой. Ларсен ловко разделывал убитого тюленя. Ветер звенел льдинками, прибитыми водяной рябью к высоким торосам, образовавшим берег полыньи. Иногда крупные ледяные обломки падали, подтаивая, в воду.
Светешников и Ларсен переговаривались на своем английском языке с помощью простых фраз, которые им удавалось построить.
— Жду, когда ветер раздвинет лед. Очень плохо: мой помощник трус. Очень боюсь: команда... — говорил Светешников..
— Да, — спокойно ответил Ларсен. — Скоро надо послать телеграмму. Это правда.
Светешников помолчал.
— Я думаю подождать десять дней, — вздохнул он.
— Десять дней ладно, — согласился норвежец.
Они снова принялись за тюленя.
Когда с «Метели» раздались выхлопы мотора, капитан Светешников вскочил, бросив нож, и побежал к судну, ругаясь про себя и краснея.
Он быстро поднялся на палубу. Козицын, гарпунеры, боцман и кок стояли у люка и молча взглядывали ка него, выжидая.
— Кто распорядился пустить мотор? — спросил Светешников, стараясь овладеть собой.
— Общее собрание постановило, ответил Козицын. — Мы решили сообщить о нашем положении...
— Это так!
— Справедливо!
— Когда сами не желаете... Не такие теперь времена!
— Общее постановление.
Капитан Светешников переждал восклицания и, нарочно тихо, заговорил.
— Товарищи, я лучше вас понимаю, какая опасность угрожает нам, Я все предусмотрел. Вот спросите Сергея Леонидовича, он вам скажет, что дней десять еще можно подождать. Смотрите, как разводит лед...
— Жди!
— Если через десять дней состояние льда не изменится, я сам пошлю радиограмму. Вы понимаете, все думают, что мы зимуем в другом месте. Начнутся запросы, паника. Чего доброю, за нами сразу ледокол вышлют. А вы знаете во сколько это обойдется?..
Капитан Светешников замолчал. Он почувствовал, что доводы его бесполезны. Надо было действовать иначе.
— И что он так о чужом кармане болеет, — сказал Печонкин, обращаясь к поморам. — Норвежец его купил, что ли?
Светешников безобразно выругался и шагнул к люку.
— Не больно испугались, — ухмыльнулся Печонкин.
— Товарищ Щепеткин! — крикнул капитан.
— Есть! — робко отозвался механик.
Прозоровский легонько подвинул капитана от люка.
— Ты не очень, сынок. Общее постановление.
Светешников оттолкнул его.
— Приказываю остановить мотор...
— Меня еще никто за грудки не хватал! — крикнул старик, снова отодвигая капитана. — Постановлено, значит...
Последний раз редактировалось ББК-10 27 Март 2016 11:41, всего редактировалось 1 раз.
ББК-10 : 31 Январь 2016 15:47  Вернуться к началу

Пред.След.