Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Визе В.Ю. Владивосток - Мурманск на "Литке"

В. Ю. Визе. Владивосток - Мурманск на "Литке" [Экспедиция 1934 г.]
Ленинград Изд-во Главсевморпути 1936
Переплет, 154, [2] с., 2 вкл. л. карт: ил.; 20х14 см.

 ОБЛ1.jpg
 158 карта плавания 1934г.jpg


OCR, правка: Леспромхоз

Визе В.Ю. Владивосток - Мурманск на "Литке"

 111.jpg
8. НА ВЫРУЧКУ ПЛЕННИКАМ ЛЬДА

«Явно есть, что все к тому склоняется,
что хотя много проведано, однако и
несколько еще проведать осталось».
Г. Миллер, 1754.


Заказанные для «Литке» баржи с углем еще не прибыли в бухту Тикси, но, по словам местных жителей, они уже проходили Быковскую протоку. Действительно, на следующий день на горизонте показался дымок, а вскоре затем уже можно было отличить маленькую «Лену», тянувшую за собой три баржи. 5 августа караван подошел к ледорезу. Старушку «Лену» — она работает на великой сибирской реке с 1878 года — за последнее время сильно потрепало, и пароход уже не имел того вида, как два года назад, когда он встречал здесь «Сибирякова». Командир «Лены», якут Богатырев, славящийся как лучший знаток фарватера Лены, сразу узнал меня: «Добро пожаловать, Владимир Юльевич! Тогда с запада, а теперь с востока попадаете к нам, не забываете бухту Тикси! На чем же лучше плавать, на «Сибирякове» или на «Литке»? » — «Посмотрите сами наш корабль, товарищ Богатырев, и скажите, какой лучше», — ответил я. Этим предложением знаменитый лоцман воспользовался немедленно и добросовестно облазил весь ледорез. Судно произвело на него большое впечатление. «Ну, раз такие корабли стали заходить к нам, значит оживет якутский берег! » — «И побольше еще захаживать будут! Для полярных рейсов в Ленинграде начинают строить мощные ледоколы, каких еще не было», — порадовал якута литкенский кочегар.
Меня очень интересовало посмотреть, какие перемены произошли в бухте Тикси с того памятного дня, когда здесь отдало якорь первое советское судно, пришедшее с запада, — «Сибиряков». Установление ежегодных рейсов грузовых пароходов между Мурман-
[111]
 112.jpg
ском и устьем Лены является одной из важнейших задач в общей проблеме освоения Северного морского пути. Для осуществления этой задачи, прежде всего, необходимо было, конечно, устроить в устье Лены морской порт, а потому уже в следующем, после плавания «Сибирякове», году сюда была направлена портоизыскательская экспедиция, остановившая свой выбор на бухте Тикси. «Усть-Ленский порт» стал строиться в заливе Булункан — небольшой бухте, составляющей часть бухты Тикси. В 1932 году здесь было голое место, теперь же на берегу залива Булункан стояли два жилых дома (третий сгорел незадолго до нашего прихода), мастерские, скотный двор и несколько небольших служб. Население порта насчитывало 186 человек, часть которых жила в недалеко отстоящей бухте Сого, где находится метеорологическая станция. Большинство жителей в Тикси были участниками Лено-Хатангской экспедиции, проведшей здесь зиму. «Жилкризис» в Усть-Ленском порту достиг после пожара чудовищных размеров, дома были битком набиты, и люди спали в них на трехярусных нарах. Часть жителей Булункана ютилась в палатках.
Так как при восточных ветрах в залив Булункан входит крупная волна, то при проектировании порта было предусмотрено устройство мола длиной в 300 метров. Во время нашего пребывания в Тикси постройка мола уже велась, но по всему было видно, что до наступления зимы едва ли удастся вывести мол больше чем на 50 метров. Камень для постройки мола добывался тут же неподалеку и подвозился в вагонетках.
Залив Булункан, как место для перегрузочных операций с морских судов на речные, представляет значительные неудобства в том отношении, что направляющимся в Булункан речным судам, по выходе из Быковской протоки, приходится делать 30-мильный переход открытым морем. В свежую погоду этот переход для речников связан с безусловным риском, вследствие чего они предпочитают выждать благоприятную погоду, а потеря времени в условиях короткой арктической навигации, конечно, чрезвычайно нежелательна.
[112]
 113.jpg
Поэтому был выдвинут новый проект постройки Усть-Ленского порта в заливе Неелова, причем в перешейке, отделяющем этот залив от бухты Тикси, предположено прорыть канал. В случае осуществления этого проекта, целесообразность которого с экономической стороны все же сомнительна, залив Булункан будет служить только затоном для барж.
Хотя Усть-Ленский порт еще не закончен постройкой, к нему уже приписано несколько судов. Три из них — «Харитон Лаптев», «Прончищев» и «Челюскин» — мы застали в заливе Булункан, где они стояли на якоре. Суда эти представляют собой парусно-моторные шхуны водоизмещением около 100 тонн; с виду они неуклюжи и едва ли обладают хорошими мореходными качествами. Зато другой своей пловучей единицей — шхуной «Темп» — порт может гордиться. Это судно пришло сюда из Владивостока, потратив на переход два навигационных сезона (1932 и 1933). «Темпа»
[113]
 114.jpg
мы не застали, так как накануне нашего прихода шхуна вышла для гидрографических работ на Новосибирские острова.
Из Булункана моторный катер быстро перебросил нас в бухту Сого, которая у тиксинцев считается «аристократическим» кварталом Усть-Ленского порта. Здесь находится метеорологическая станция, действующая с 1932 года. В доме станции, значительно расширенном в последнее время, жили, кроме персонала станции, также некоторые работники Лено-Хатангской экспедиции во главе с ее начальником Б. М. Михайловым. И здесь теснота была несусветная. Единственный принцип, на котором до сих пор основывалось жилищное строительство на полярных станциях: «лишь бы не замерзли, а удобство и красота полярнику не нужны», — должен быть решительно отвергнут. Если норвежцы строят в Арктике грошовые стандартные дома, то нам не под стать следовать их примеру. Не в хибарках, не в казармах, а в комфортабельных и художественно оформленных коттеджах должны жить и работать труженики Советской Арктики. Нельзя забывать, что дома, которые мы воздвигаем в Арктике, строятся на долгий срок, а не для временного пользования какой-нибудь экспедицией.
Пионерский период в Арктике идет к концу. Поставленная партией и правительстом задача освоения Северного морского пути требует постоянного пребывания человека в Арктике, и, исходя из этого, следует планировать жилищное строительство.
Хозяева станции в Сого встретили нас с настоящим полярным гостеприимством. В самой большой комнате был сервирован ужин, по арктическим понятиям, несомненно, пышный, мало соответствовавший убогости помещения. За банкетом, как полагается, было произнесено много восторженных речей, темой которых являлись, конечно, «окно Якутии на запад» — Усть-Ленский порт и наш «Литке», первый гость в этом году. Обитатели Тикси рассказывали о строительстве и тех трудностях, которые пришлось проделать; мы знакомили их с намеченными на ближайшее время мероприятиями по освоению Северного морского пути.
[114]
 115.jpg
Когда на стол был подан шедевр кулинарного искусства — тиксинский гусь, кто-то попросил Д. С. Дуплицкого рассказать «коротенько» о плавании «Литке». Эту просьбу все присутствующие шумно поддержали. Дмитрий Сергеевич встал и начал повествовать. Его слушали с напряженным вниманием, прекратился стук вилок и ножей. Гусь стыл. Видя, что оратор увлекся, я, не будучи в силах устоять перед соблазнительной птицей, решил погрешить против этикета и принялся за гуся. Справился я с ним гораздо скорее, чем Дмитрий Сергеевич со своей речью, длившейся без малого час.
Гуся пришлось подогревать.
После банкета начальник Лено-Хатангской экспедиции любезно предоставил в наше распоряжение катер, на котором мы и отправились на «Литке». Ледорез стоял далеко у входа в бухту Тикси, так как заходить вглубь бухты наш капитан, в виду большой осадки «Литке», опасался. Как только катер отчалил, навалил густой туман. Пришлось итти по компасу. Вскоре я заметил, что ветер, дувший нам вначале в лицо, стал дуть с боку, а потом и сзади. Между тем на поверхности моря не было видно никаких признаков, указывающих на резкое изменение направления ветра. У меня возникли сомнения в правильности нашего курса, и я их высказал ехавшему с нами старпому Г. И. Голубу. Тот посмотрел на компас и заявил, что все в порядке — скоро должен показаться «Литке». Но вместо ледореза впереди вдруг зачернел берег. «Это ничего, чуть-чуть правее вышли, сейчас возьмем прямо на ледорез», успокоил Голуб. Внезапно на берегу из тумана стали вырисовываться какие-то постройки. «Чорт побери, оказывается строительство происходит не только в Булункане и Сого, но и в третьем месте! » — заметил один из пассажиров катера. Но он ошибался — стройка велась только в двух местах, и перед нами была станция в бухте Сого, откуда мы вышли час назад. Оказалось, что в тумане мы описали большую петлю и вернулись к исходной точке, ветер и не думал меняться. При проверке компаса выяснилось, что его стрелка ничего общего с магнитным полюсом иметь, не желала.
[115]
 116.jpg
Разочаровавшись в навигаторских талантах водителей катера, я решил воздержаться от дальнейших попыток попасть на «Литке» до тех пор, пока не рассеется туман. Удовольствие оказаться вместо «Литке» где-нибудь посреди губы Борхая мне улыбалось мало.
В ожидании перемены погоды я совершил в окрестностях станции небольшую прогулку. Меня поразила растущая кругом прекрасная высокая трава. Рогатый скот в бухте Тикси может быть полностью обеспечен подножным кормом, кроме того здесь имеется возможность заготовлять сено. Я не сомневаюсь также в том, что в бухте Тикси полярное огородничество даст хорошие результаты. Производившиеся в бухте Сого в течение международного полярного года актинометрические наблюдения показали, что район бухты Тикси находится в отношении солнечной радиации в весьма благоприятных условиях, много лучших, чем все другие полярные станции, где были поставлены актинометрические наблюдения.
В связи с устройством Усть-Ленского порта, скотоводство и огородничество в районе бухты Тикси, конечно, будут иметь большое значение. До настоящего времени опыты в этом направлении еще не поставлены, если не считать трех коров, которых мы видели в заливе Булункан.
Пока ледорез грузился углем, я совершил на пароходе «Лена» поездку к мысу Мостах, где летом находится большая рыбалка. Во время нашего пребывания в бухте Тикси здесь было занято 117 рабочих. Рыбы, главным образом нельмы и муксуна, в бухте Тикси очень много. На мысе Мостах при мне несколько раз заводили с берега невод, и улов неизменно был весьма обильный. Я попросил взвесить одну нельму побольше — ее вес оказался 13 килограммов. Заготовка рыбы производилась здесь путем засолки, притом весьма несовершенной, в результате чего великолепная рыба превращалась в продукт весьма низкого качества. Между тем усть-ленская рыба может служить первоклассным экспортным товаром, при условии, если она будет замораживаться, а не подвергаться порче путем соления или изготовления рыбных консервов. Несмотря
[116]
 117.jpg
на очень суровые условия жизни на рыбалке, рабочие пользовались хорошим здоровьем.
Девятого августа, когда погрузка 850 тонн угля была закончена, «Литке» снялся с якоря.
Прежде чем выйти в море, капитан снова определил девиацию главного компаса. За время перехода из Колымского залива в устье Лены она опять изменилась, и теперь поправка на некоторых курсах достигала 19 1/2°.
В море Лаптевых мы стали регулярно принимать радио из западной части Советской Арктики. Навигация была там в полном разгаре, и к проливу Вилькицкого, куда «Литке» двигался с востока, уже шли суда с запада. Первыми из них были «Сибиряков» и «Русанов», миновавшие в день нашего выхода из Тикси шхеры Минина. Они встретили на своем пути сплоченные льды, но я надеялся, что установившиеся в северной части Карского моря восточные ветры в ближайшее время изменят ледовую обстановку к лучшему. 11 августа станция на мысе Челюскина сообщила, наконец, о происшедшем в районе станции вскрытии пролива Вилькицкого. Я предполагал, что пролив вскроется несколько раньше, примерно в первых числах августа, и этот срок указывался и в прогнозе Гидрологического института. Ошибку в десять дней все же нельзя считать большой для района, ледовый режим которого в сущности еще почти не изучен.
Выйдя из губы Борхая, «Литке» взял курс прямо на острова «Комсомольской Правды». Когда мы проходили траверз дельты Лены, было замечено резкое повышение температуры воды — мы пересекали стрежень ленского течения. Новое сильное повышение температуры воды мы отметили на следующий день, когда находились на 76-й параллели. Весьма вероятно, что эта относительно высокая температура, которая превышала 6°, была вызвана солнечным прогревом вод. Вскоре резкое падение температуры воды указало, что мы подошли к «полярному фронту», разграничивающему относительно тепловодную часть моря от сильно охлажденных вод. Насколько отчетливо был выражен полярный фронт в море Лаптевых, видно из следую-
[117]
 118.jpg
щих температур поверхностного слоя воды, отсчитывавшихся нами через каждый час.

Сев. широта Вост. долгота Температура воды
76°14' 117°41' 3,4°
76°21' 117°04' 3,3°
76°27' 116°46' 4,6°
76°32' 116°28' —0,7° пол. фронт
76°38' 115°59' —0.4°
76°44' 115°30' —0,0°

Как и в других арктических морях, полярный фронт в море Лаптевых не занимает постоянного положения, а смещается в зависимости от времени года. Кроме того, этот фронт обнаруживает колебания из года в год, причем в тяжелые ледовые годы он снижается к югу, в благоприятные же ледовые годы отходит к северу. В год плавания «Литке» полярный фронт был отодвинут далеко на север. и, таким образом, лето 1934 года можно считать в море Лаптевых благоприятным в температурном отношении, а, следовательно, и в ледовом. Положение полярного фронта в западной части моря Лаптевых в различные годы усматривается из следующих цифр:

Год Сев. широта Вост. долгота
1893 по наблюдениям «Фрама» 73°57' 114°35'
1919 ,, «Мод» 74°40' 117°50'
1878 ,, «Веги» 75° 10' 113°45'
1932 ,, «Сибирякова» 75°50' 117°40'
1934 ,, «Литке» 76°30' 116°37'

Из этих данных видно, что так далеко на севере, как в год плавания «Литке», полярный фронт в западной части моря Лаптевых еще не был обнаружен ни разу. Такое положение полярного фронта давало нам основание рассчитывать, что серьезных ледовых препятствий мы на пути к проливу Вилькицкого не встретим, и что благоприятный ледовый прогноз для моря Лаптевых, данный мною в конце мая, оправдается. Действительно, встреченный нами вскоре, в районе островов Петра, лед не представил никаких затруднений для перехода судна. Лед был зимнего, частью весеннего
[118]
 119.jpg
происхождения, уже сильно изъеденный, толщиной не более полуметра. Вскоре за островом Андрея мы снова вышли на чистую воду, которая простиралась до самых островов «Комсомольской Правды».
При подходе к островам «Комсомольской Правды» налег густой туман. Тем не менее, капитан решил продвигаться вперед, пользуясь радиопеленгатором, с помощью которого наши радисты пеленговали сигналы, дававшиеся со стоявших у островов «Комсомольской Правды» судов Ленской экспедиции. Вскоре мы уткнулись в невзломанный припайный лед и остановились. Когда туман рассеялся, оказалось, что мы вышли как раз туда, куда следовало — к северному входу в пролив между островами «Комсомольской Правды». Этот пролив был покрыт сплошным неподвижным льдом. В глубине его, в расстоянии от нас около пяти миль, мы увидели плененные льдом ленские пароходы, которые — как мы знали из радио — с нетерпением ожидали своего освобождения.
Прошел почти целый год, как я расстался с этими судами у негостеприимных берегов Таймырского полуострова. Это было осенью 1933 года. Тогда впервые в истории из Архангельска в устье Лены было направлено три грузовых парохода: «Товарищ Сталин», «Правда» и «Володарский». Недружелюбно встретила Арктика этих пионеров коммерческого мореплавания по Северному морскому пути. Еще в середине августа тяжелые льды блокировали берега к востоку от Диксона, и даже для «Сибирякова», которым я тогда руководил, путь к мысу Челюскина в то время года был закрыт. В ожидании улучшения состояния льдов у Диксона собралась целая армада. 24 августа летчик А. Д. Алексеев произвел ледовую разведку на восток от Диксона и принес долгожданную весть, что у опушки шхер льды стали отходить. Начальник Ленской экспедиции Б. В. Лавров немедленно отдал приказ сняться с якоря. Суда выстроились в кильватерную колонну: впереди шел «Красин», за ним «Русанов», затем три грузовых парохода, и замыкал колонну «Сибиряков». До Русского острова флотилия прошла без особых затруднений, но здесь громадные торосистые поля поло-
[119]
 120.jpg
жили предел продвижению судов. «Эти льды непроходимы для пароходов», заявил начальник морской проводки, капитан Сорокин. Действительно, протащить через чудовищные ледяные нагромождения грузовые пароходы нечего было и думать. Мне казалось, однако, что можно найти обход с юга. Снова на помощь был вызван самолет Алексеева. «На юге льды находятся в более разрушенном состоянии», сообщил он в скором времени. «Красин» пошел на разведку в указанном Алексеевым направлении, через сутки вернулся и сигнализировал каравану: «проход есть, следуйте за мной». Эта разведка, однако, дорого обошлась ледоколу: при ударе о торосистую льдину обломался левый винт. Но дело было выполнено — через сутки весь караван стоял на якоре у мыса Челюскина. Впервые в истории северная оконечность Азии видела такое скопление судов.
От мыса Челюскина «Володарский» и «Товарищ Сталин» пошли в бухту Тикси, а «Правда» направилась в бухту Нордвик. «Сибиряков» оставался у мыса Челюскина, где производил разгрузочные операции. Льды, непрестанно носившиеся в проливе, чрезвычайно затрудняли работу по выгрузке. На седьмой день стоянки «Сибирякова» у мыса Челюскина пролив Вилькицкого начал покрываться молодым льдом и вместе с тем старые льды стали смерзаться в большие поля. Температура воздуха все время держалась ниже 0°, короткое полярное лето окончилось, и зима быстро вступала в свои права. Я очень беспокоился за ленские суда и радировал начальнику Ленской экспедиции в бухту Тикси: «Проход судов Ленской экспедиции через пролив Вилькицкого после 20 сентября вызывает величайшие сомнения, даже при наличии ледокола». Борис Васильевич Лавров, ежедневно получавший метеорологические и ледовые сводки со станции на мысе Челюскина, конечно, и сам хорошо понимал угрозу, вставшую перед ленскими судами. Но выгрузку нельзя было оставить — Якутский край слишком остро нуждался в доставленных из Архангельска товарах. Всемерно форсируя работы, «Товарищ Сталин» и «Володарский» 16 сентября закончили выгрузку всех
[120]
 121.jpg
5240 тонн и вышли из бухты Тикси в обратный путь. В тот же день я отдал приказ «Сибирякову» сняться с мыса Челюскина и следовать к острову Диксона. Но было уже слишком поздно, и путь, за три дня до того пройденный «Седовым», был теперь закрыт. У Русского острова «Сибиряков» встретил тяжелые льды, сцементированные молодым льдом в громадные поля. Пробить эту преграду «Сибиряков» был бессилен.
Тем временем ленские суда вместе с «Правдой» (которой так и не удалось разгрузиться в бухте Нордвик) приближались под проводкой «Красина» к проливу Вилькицкого. 21 сентября караван был у мыса Челюскина. Мои опасения, что в последней декаде сентября каравану уже не удастся пройти через пролив Вилькицкого, к сожалению, оправдались. Не помог даже «Красин». 22 сентября Б. В. Лавров отдал распоряжение о постановке «Товарища Сталина», «Володарского» и «Правды» на зимовку. В качестве места для зимовки были выбраны острова «Комсомольской Правды». Пролив между этими островами в то лето вскрылся не полностью, и командование экспедиции решило завести суда в невзломанный лед, чтобы обезопасить их от неприятностей, в случае напора льдов со стороны моря. «Красин» пробил в припае канал длиною около двух километров, в конце которого пароходы и были поставлены на зимовку. На каждом из пароходов находилось 27 человек команды, а на «Правде», кроме того, остался начальник геологической экспедиции H. Н. Урванцев вместе со своей женой, врачом по специальности. Б. В. Лавров, как начальник Ленской экспедиции, не счел себя в праве покидать суда, и также остался на зиму. Расставшись с ленскими судами, «Красин» начал свой обратный путь в Ленинград и через несколько дней высвободил затертого во льдах у Русского острова «Сибирякова».
Десятикилометровая перемычка невзломанного льда, отделявшая «Литке» от судов Ленской экспедиции, представляла для ледореза весьма серьезное препятствие. Дело в том, что по своей конструкции «Литке» совершенно не приспособлен для форсирования сплошного льда. Как известно, ледоколы (отчасти и ледо-
[121]
 122.jpg
кольные пароходы), форсируя лед, взбираются на него своей носовой частью, под тяжестью которой лед и ломается; таким образом ледоколы в сущности являются «ледодавами». «Литке» же не взлезает на лед, а действует только лобовыми ударами форштевня; именно поэтому наше судно и получило название ледореза, а не ледокола.
Пока толщина льда не превышала полуметра, «Литке» продвигался вперед довольно успешно. Но уже вскоре, когда толщина льда достигла 3/4—1 метра, продвижение ледореза стало чрезвычайно медленным. С бою брался буквально каждый метр льда, и за вахту мы с трудом проходили несколько корпусов корабля. Стало ясным, что достижение ленских судов потребует несколько дней и величайшего напряжения ледореза, для которого форсирование припая являлось почти непосильной работой. Выдержит ли форштевень?
Но другого выхода, как долбить лед, не было — ленские суда должны были быть освобождены во что бы то ни стало, притом в возможно короткий срок, потому что «Правде» предстояло еще итти в бухту Нордвик, чтобы доставить туда грузы, оставшиеся невыгруженными в предшествующем году. В тот день, когда мы приступили к форсированию припая у островов «Комсомольской Правды», с Диксона вышла вторая Ленская экспедиция во главе с «Ермаком». Пробить канал к плененным судам было бы для «Ермака» нетрудной задачей, но мы не знали, когда ледоколу удастся подойти сюда. Тянувшийся за «Ермаком» хвост, несомненно, сильно задержит движение ледокола, и он мог прибыть к островам «Комсомольской Правды» только в конце августа. Поздний же вывод ленских судов грозил такими же нежелательными последствиями, как в предшествовавшем году. Вторичной зимовки ленских судов нельзя было допустить ни в коем случае. Устранить эту угрозу мог один только «Литке». Поэтому форштевень ледореза должен был выдержать.
«Полный вперед! » «Литке» ударяется своей острой грудью о припай, откалывая от него крохотную льдину. «Малый назад! » Судно медленно пятится по сделан-
[122]
 123.jpg
ному им каналу, берет разбег и снова устремляется вперед. Следует удар, от которого сотрясается весь корпус, и ледорез останавливается как вкопанный. На этот раз мы не продвинулись вперед нисколько. «Литке» снова отходит назад, чтобы еще стремительнее наброситься на своего врага. При ударе об лед судовой колокол сам по себе начинает бить склянку, где-то слышен неприятный скрип, посуда в кают-компании звенит. Результата опять никакого — видимо мы натолкнулись на старый торос. Надо отойти в сторону и нащупать более уязвимое место во льдах. Это удается — с первого же удара откалывается льдина диаметром не менее десяти метров. Ледорез продолжает бить в то же место и понемногу продвигается вперед, пока снова не наталкивается на торос. Капитан почти не сходит с мостика, лицо у него очень озабоченное. Старший механик все чаще поднимается к нему на мостик, чтобы обменяться короткими фразами. Течь резко увеличилась, форпик затоплен весь. Проклятый японский ремонт!
С каждым днем капитан делается все более осторожным. Еще задолго до удара об лед он переводит ручку судового телеграфа с «полный» на «стоп». Время от времени он идет на бак, где, перевесившись через борт, наблюдает, как форштевень долбит лед. Стармех, у которого раньше шутки не сходили с уст, стал каким-то замкнутым и даже за столом в кают-компании он сидит молча и думает свою думу. Неужели «Литке» сдал? Что с форштевнем?
Зимовщики, при желании, могли бы чрезвычайно облегчить работу ледореза, если бы они своевременно насыпали на лед шлак в виде дорожки, идущей от судов к кромке. Не исключено, что в этом случае ленские суда могли бы выбраться на чистую воду самостоятельно. В свое время капитан Отто Свердруп применил такой способ освобождения судна из припая во время зимовки «Фрама» в Гусином фьорде, у пролива Джонса. Еще весной участники экспедиции на «Фраме» принялись устраивать на льду песчаную дорожку длиной в четыре мили, которая была закончена в начале июня. Таяние льда в местах, посыпанных пес-
[123]
 124.jpg
ком, шло изумительно быстро, и уже вскоре, после окончания работ по устройству дорожки, на ее месте образовался канал чистой воды. Зимовщики островов «Комсомольской Правды», к сожалению, не подумали об этом остроумном и простом способе высвободить суда из припая. Весьма вероятно, что в Канадском Арктическом архипелаге радиационные условия благоприятнее, чем у островов «Комсомольской Правды», а потому в последнем месте эффект был бы, повидимому, меньше. Но все же и в климатических условиях северо-восточного Таймыра шлаковая дорожка, несомненно, способствовала бы уменьшению толщины льда.
На второй день работы во льдах к нам с парохода «Правда» пришли гости — геолог Николай Николаевич Урванцев и его жена Елизавета Ивановна. Когда они подходили, мы заметили, что в руках у Николая Николаевича что-то белое. «Череп! Видно тюлений, а то и медведя! » — определил один из матросов. Это оказалось действительно черепом, но не звериным, а человеческим. Нашел его Николай Николаевич на льду, на полупути между ленскими пароходами и «Литке». «Это череп кочегара Елисеева с парохода «Сталин», — объяснил Урванцев происхождение этой необычной находки. «Вот чудесная тема для полярного рассказа! » — не удержался от восторженного восклицания Муханов, любовно ощупывая череп, на котором кое-где еще держались связки. Елисеев, как нам поведал геолог, осенью прошлого года, вскоре после того, как суда стали на зимовку, вышел побродить в надежде добыть какого-нибудь зверя. Внезапно поднялась пурга. Охотник не возвращался. Разосланные в разные стороны поисковые партии нигде не могли обнаружить следов пропавшего. Очевидно, кочегар заблудился во время метели и, выбившись из сил, замерз. Печальный пример легкомыслия новичка и полной его неприспособленности к условиям Арктики.
Начальника зимовки, Б. В. Лаврова, на ленских судах не было. Как нам рассказал H. Н. Урванцев, он вместе с летчиком М. Я. Линделем в конце весны вылетел на самолете «У-2» на мыс Челюскина. 12 июня
[124]
 125.jpg
он снялся отсюда, чтобы произвести ледовую разведку в направлении на острова Сергея Каменева. Около мыса Гамарника на Северной Земле лопнул цилиндр мотора, и самолет вышел из строя. Сделав из фюзеляжа сани, Лавров и Линдель направились пешком к островам Каменева, до которых оставалось около 150 километров. Дорога была необычайно тяжелой. Выбившись из сил и доходя до полного изнеможения, путники с трудом проходили в сутки 6-10 километров. Самодельные сани, в конце концов, пришли в негодность, и их пришлось бросить. Взвалив самое необходимое на плечи, Лавров и Линдель продолжали путь и в конце июня добрались до островов Каменева, где сотрудники станции оказали путешественникам полное гостеприимство. Все лето Б. В. Лавров и М. Я. Линдель провели на островах Каменева,
[125]
 126.jpg
В ожидании парохода, который должен был притти туда для смены зимовщиков.
H. Н. Урванцев еще осенью устроил на западном острове «Комсомольской Правды» научную базу. Под его руководством здесь был выстроен дом и оборудована метеорологическая станция. Дом был сделан из фанеры с прокладкой из опилок, и, по словам H. Н. Урванцева, держал тепло очень хорошо.
Особенно интересны были рассказы Николая Николаевича о его поездке в апреле на вездеходах через Таймырский полуостров к мысу Челюскина. Этот первый опыт применения в советской Арктике автомашины в качестве самостоятельного транспортного средства дал прекрасные результаты, и не подлежит сомнению, что вездеходы быстро завоюют себе должное доверие у работников Арктики. Средняя суточная скорость вездеходов на перегоне от островов «Комсомольской Правды» до мыса Челюскина составляла 34 километра, несмотря на то, что продвижению сильно мешали метели и ураганные ветры. По мнению H. Н. Урванцева, вездеходам во многом следует отдать предпочтение перед собачьим транспортом. Вездеход в состоянии продвигаться в такую погоду, когда собаки не могут итти; на вездеходах можно делать продолжительные остановки в пути, так как они не требуют корма; наконец, путешествия на вездеходах, когда человек сидит в закрытой кабине, связаны с гораздо меньшими лишениями, чем передвижение с помощью собачьих запряжек. Грузоподъемность вездеходов, по сравнению с собачьими нартами, также значительна, — H. Н. Урванцев перебросил на каждом из вездеходов около 1500 кг груза.
Для Николая Николаевича у меня был приготовлен небольшой сюрприз — карта бухты Нордвик, составленная летом 1933 года гидрографом Лаппо. В прошлом году «Правда» не могла найти в этой бухте удобного подхода к берегу, основательно села на мель и ушла, так и не выгрузившись. Николай Николаевич сейчас же принялся за изучение новой карты. «Теперь-то уж выгрузимся, дело нехитрое будет, — заявил он, очевидно удовлетворенный картой. — Только бы
[126]
 127.jpg
«Литке» не подкачал, скорей бы вытянул нас из этой дыры!»
Вытянуть из дыры — легко сказать, да не легко делается. Мы долбили лед без отдыха, день и ночь, но продвигались вперед черепашьим шагом. Особенно трудно стало, когда мы вошли в ту часть припая, куда «Красин» затащил осенью пароходы. Теперь это был уже двухгодовалый лед. Мы пробовали взрывать лед аммоналом, но это совершенно не помогало — во льду образовывались только небольшие лунки, трещин же не появлялось. Литкенцы безжалостно накинулись на подрывника, милейшего Рязанкина, а тот, в свою очередь, стал «крыть» лед: «Будь он проклят, этот лед! С виду как будто совсем пустяковый, а аммонал не
[127]
 128.jpg
берет. А какие торосистые громадины приходилось мне подрывать у Чукотки! Любо смотреть было, как рассыпалось все это хозяйство! » — «Тут вам не Чукотка, — заметил капитан. — В этом ровном льду аммоналом ничего не сделаешь. Забирайте ваше добро со льда! » Подрывник с сердцем сплюнул, пробормотал себе под нос что-то крепкое и стал спускаться по трапу на лед. «Эх, хорошо бы гаубицу сюда, да тарарахнуть по этому паршивому льду», — мечтательно произнес Д. С. Дуплицкий.
На четвертый день долбежки льда мы подошли к ленским судам уже довольно близко. Там нетерпение, очевидно, достигло своего апогея, и, чтобы «поддать жару» ледорезу, на ленских судах подняли сигналы «добро пожаловать».
Пожаловали мы, однако, лишь на следующий день, 17 августа. Пять суток напряженнейшей работы стоили ледорезу эти десять километров ледового пути. Но задача была выполнена. Для нашего крепкого коллектива не существовало препятствий, и его волей «Литке» вышел победителем. Когда мы подходили, на пароходах в нашу честь были пущены в ход все имевшиеся у зимовщиков в распоряжении звуковые эффекты: ревели гудки, беспрерывно трещали винтовки, люди кричали «ура! » и кидали в воздух шапки.
Ответив, как полагается по морскому этикету, тремя протяжными гудками, капитан сигнализировал пароходам: «Следуйте за мной». Суда двинулись кильватерной колонной по прорезанному «Литке» каналу к открытому морю и вскоре достигли кромки, где стали на якорь. На «Литке» должно было состояться совещание всех капитанов собравшейся у островов «Комсомольской Правды» небольшой флотилии. Но прежде всего надо было произвести осмотр ледореза. После того, как капитан со стармехом излазили весь форпик, тщательно осмотрев его изнутри и снаружи, Николай Михайлович объявил о результатах осмотра: «Задачу выполнили, но морда в крови! » Действительно, дело обстояло хуже, чем можно было предполагать. В форпике было выбито 17 заклепок, у многих были съедены головки, большинство других ослабло; в нескольких
[128]
 129.jpg
местах были обнаружены громадные расхождения швов. В форштевне оказались три трещины, частично была сорвана наклепка и выбита накладка, некоторые листы отстали от форштевня. Выражаясь техническим языком, форштевень совершенно потерял свою жесткость. По определению старшего механика С. И. Пирожкова, «Литке» стал принимать 1125 тонн воды в сутки, не считая того количества, которое вливалось в форпик, перманентно затопленный. В том состоянии, в каком «Литке» оказался после ледового боя у островов «Комсомольской Правды», дальнейшая работа ледореза во льдах грозила полным разрушением носовой части. Как долго форштевень мог еще выстоять, сказать было трудно. «Может быть протянем 30 миль, а может быть и все 300», — определил капитан. «Но, как ни тяжелы повреждения, попробуем исправить их своими средствами. Как вы думаете, Савва Иванович? » — обратился капитан к стармеху. «Исправим! » — решительно ответил тот. Механики немедленно принялись за изготовление новых болтов. Форпик было решено залить цементом.
Повреждения, полученные «Литке» во время форсирования припая, оказались неприятным сюрпризом не только для нас, но и для капитана «Правды» Балинского. Мы предполагали провести этот пароход через льды, встреченные «Литке» в районе островов Петра, но теперь об этом не могло быть и речи. Ждать окончания ремонта «Литке» ни H. Н. Урванцев, ни капитан Балинский не считали возможным, так как каждый день был для них слишком дорог. «Правда» пошла в бухту Нордвик самостоятельно. Уже на следующий день мы получили от H. Н. Урванцева радио, в котором он сообщал, что пароход вышел на чистую воду.
Вскоре за «Правдой» нас покинул и «Володарский», пошедший в бухту Тикси за углем. «Товарищ Сталин» оставался с нами — этот пароход нам надо было провести через льды Карского моря до острова Диксона.
[129]

Пред.След.