Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Б. В. Лавров, Первая Ленская

От острова Диксон к устью реки Лены

24 августа. Ледокол «Красин» стоит в двухчасовой готовности. Наше место 73°28' северной широты, 80°29' восточной долготы. Температура воздуха +2,2°, воды +2,1°. Восточный ветер два балла. Вблизи виден остров Диксон. Он резко выделяется своими темными каменистыми берегами среди ровных пространств моря. Низко нависли густые серые облака, окрашивая воду в такой же серый, с желтоватым отливом, цвет. Отдельные белые льдины проплывают мимо ледокола.
К борту подошел «Партизан Щетинкин». Он принимает с «Красина» угольные кадки и желоба для передачи их угольной базе Диксона. За ним пришвартовалась шхуна «Белуха». Она идет для производства гидрографических работ в нашем же направлении – на восток. Это бывшая «Хобби», которая не так давно участвовала в розысках экспедиции Нобиле. После этого она перешла во владение Союза, приняв новое имя, характеризующее ее как зверобойное судно. В этом году «Белуха» превратилась в научное судно.
Караван судов Ленской экспедиции по радио сообщает о своей готовности к отходу.
«Партизан Щетинкин» и «Белуха» уходят с прощальными свистками.
В 23 часа 35 минут начали работать машины «Красина». Ледокол двинулся вперед на северо-восток. За ним вытянулись в стройную кильватерную линию пароходы «Сталин», «Правда», «Русанов», «Володарский» и «Сибиряков».
Такое построение каравана не случайно. Самый легкий путь для парохода во льдах – путь непосредственно за ледоколом. За ним должны следовать наиболее слабые суда.
Наиболее тяжелая работа ложится на последние суда. Им приходится проходить уже не широкой дорогой, проложенной ледоколом, но суженным каналом, пересекаемым отдельными льдинами. Раздвинутые и разбитые ледоколом льды быстро смыкаются после его прохода.
«Русанов» идет позади «Сталина» и «Правды». Он должен освобождать их при сжатии льдов, если они не в состоянии будут сами пробиться. Ту же роль должен выполнять «Сибиряков» в отношении «Володарского».
Кругом чистая вода с плывущими на ней отдельными льдинами. Обстановка благоприятная.
26 августа. Льды заметно увеличились в своем количестве и начинают оказывать сопротивление продвигающемуся каравану. Временами «Красин» идет переменными курсами, по возможности обходя большие скопления ледяных массивов.
Здесь нет айсбергов, которые так любят изображать многие художники, не видевшие Арктики. Ледяные горы – айсберги – не возникают в море. Их образуют ледники Гренландии, Земли Франца-Иосифа, отчасти Северной Земли. Ледяные нагромождения в море создаются лишь в результате большого сжатия льдов и выжимания их на поверхность стоячих или плавучих льдов.
Наш караван, по-видимому, скоро должен встретить еще более тяжелые условия работы. Об этом говорит вся окружающая обстановка и виднеющееся вдали ледяное небо.
Температура воздуха – 1,2° воды – 2,2°. Полосами проходит туман, иногда совершенно скрывая идущий сзади караван. Тогда «Красин» протяжным гудком дает знать о своем направлении. Следующие за ним пароходы, один за другим, в порядке построенной колонны, отвечают ему такими же гудками.
Ледокол все чаще и чаще налетает на двухметровые льдины. Иногда их сопротивление настолько сильно, что судно при ударе об них отбрасывается в сторону от своего прямого курса.
Туман и лед объединились в одном усилии – остановить дерзких пришельцев в их вековое царство, уничтожить или заставить возвратиться обратно.
Чем гуще туман и плотнее лед, тем чаще переговариваются между собой пароходы. Кажется, что в этой непроницаемой и легкой мгле плывут громадные живые существа, одаренные волей и разумом. Их язык своеобразен, но понятен для всех нас.
– Следуйте за мной... – гудит ледокол.
– Иду... – отвечает быстро «Сталин».
– Иду... – слышен замедленный голос «Правды».
– Иду-у-у... – доносятся издалека приглушенные гудки «Володарского» и «Сибирякова».
В четыре часа плотный туман настолько охватил караван, что выбор дороги стал невозможен. Ледяные поля при таком положении непроходимы. «Красин» дал новый сигнал – «остановиться». Стали на «ледяной якорь», – каждый пароход пришвартовался к большой льдине и дрейфует теперь вместе с ней.
Можно идти в тумане, когда нет сплоченного льда. Можно пробиваться через сплошные льды, когда нет тумана. Но нельзя двигаться вперед, когда обе эти силы арктической природы соединяются вместе. Тогда они непреодолимы.
Через два часа туман приподнялся. Гудок «Красина» снова зовет следовать дальше. Счисление показывает, что мы на траверсе острова Скотт-Гансена.
Кругом лед – девять баллов с редкими разводьями и полыньями. Нет возможности лавировать между ними. Ледокол бьет своим могучим корпусом встречные поля, прокладывая дорогу. Иногда он не в состоянии разбить их, и тогда наползает на них всем своим корпусом. Выдержать вес ледокола не может даже двухметровый лед. Он раскалывается на части, и «Красин» тяжело опускается на воду.
Но то, что под силу «Красину», не под силу идущим сзади лесовозам.
«Володарский» просит помощи. Ему особенно трудно пробиваться, так как проложенный «Красиным» канал ко времени подхода лесовоза успевает уже снова почти закрыться теснящимися льдами. Идущий сзади «Сибиряков» не в состоянии освободить «Володарского». Остановив караван, ледокол возвращается обратно и обкалывает зажатый лесовоз.
Через несколько часов суда снова вошли в тяжелый битый лед. Лесовозы были бессильны следовать дальше за ледоколом. То один, то другой из них застревал во льду, требовал помощи.
Оставив караван на «ледяном якоре», «Красин» ушел на разведку. Вокруг виднелось сплошное ледяное пространство с приподнимающимися торосами. Путь был непроходим. Караван повернул назад – на юго-запад.
Ленская экспедиция вынуждена была отступить на этот раз, как отступает армия, ища более уязвимое место противника. В своем отступлении экспедиция потеряла по широте 10', по долготе 14'.
В конце дня наши потери при отступлении несколько уменьшились. Караван достиг 75°40' северной широты и 88°01' восточной долготы, дойдя до района островов Тилло.
Снова налетел густой туман. Дан сигнал остановиться до улучшения видимости.
27 августа. Начали падать снежинки – спокойно, ровно, но с какой-то неумолимой настойчивостью. Шум похода замолк. Кругом сыро и холодно. Опустела и палуба ледокола. Все разошлись по каютам. Только закутанные фигуры вахтенных неподвижно стоят на своих местах. Мертвая тишина в мертвом матовом свете.
Палуба побелела от слоя выпавшего снега. Отчасти побелели и борта. Суда принимают постепенно привычный на Севере цвет снега и льда.
Эластичный туман тысячами неотразимых и непобедимых щупальцев охватывает все на своем пути. Легкий северный ветер двигает его вперед. Иногда, как бы играя с нами, туман чуть-чуть рассеивается. Тогда становятся видными все ваши суда. Они прижались около своих льдин, такие же безжизненные и безмолвные.
Может ли помочь здесь аэроплан? Конечно, нет! Нам остается только ждать, вооружившись терпением.
Наступление дня не принесло улучшения. По-прежнему двигаться нельзя. Видимость несколько улучшилась, но ее горизонт не более двухсот саженей. Часть людей соскочила с пароходов на лед. Сбросили даже собаку. Одна группа взгромоздилась на ближайшую стамуху. Фотографы, несмотря на слабое освещение, защелкали затворами, торопясь заснять «эффектные полярные виды».
К борту ледокола подошли по льду русановцы. Это охотники, едущие в бухту Прончищевой, на восточный берег Таймырского полуострова. Их начальник – известный полярный охотник Журавлев. С ним три его товарища и несколько ребят.
– Ну что же, скоро пойдем?.. А то и посмотреть мишку можно. Недалеко видны его следы… У нас семьдесят собак на довольствии.
Вместе с охотниками мы отправляемся к остальным пароходам. На ледяном поле – широкие следы медведя. Но дальше они теряются. Медведь ходил по этому полю, когда
оно стояло в другом месте. К нашей стоянке, куда его принесло, мишка не забирался. Чем дольше стоим, тем оживленнее становится движение на льдинах. Любители футбола уже готовятся к бою. Капитан Ерохин с мостика «Русанова» старается рассмотреть что-то сквозь густую пелену тумана.
– Ничего не увидишь. Пойдемте лучше в каюту. Там потеплее.
В каюте Ерохина большая, хорошо подобранная библиотека.
– У капитана дом на корабле, а на берег, к семье, приезжаем в гости, – улыбается Ерохин. – Здесь и почитываем в такое время, как сейчас.
Вскоре появилась плотная фигура Смагина – капитана парохода «Володарский».
– Ерохин, ты чего пресной водой не запасаешься? Я уже накачал со льдины во все танки.
– Я уже тоже это сделал. Все в порядке.
Эти два ледовых капитана не испытывали никакого беспокойства среди теснящихся льдов.
– Бывает, что и на четверо суток станем. Поднимется туман – и пойдем.
Утешение слабое. Нам дорог каждый час. Отрицательная температура воздуха и особенно воды говорит о возможности быстрого смерзания в одно целое пока разрозненных ледяных масс. Тогда проход каравану будет закрыт. Тогда самая идея продвижения морских пароходов на восток будет скомпрометирована. Тогда сорвется снабжение Якутской республики.
Мы снова спускаемся по штормтрапу на лед. Дрейфа нет никакого. Видимо, льды имеют здесь какую-то точку опоры. Если ее дают острова Тилло с их припаем, значит место нашей стоянки нанесено верно. Но, пока не выглянет солнце, проверить этого нельзя.
Только к вечеру погода несколько прояснилась. Невдалеке отчетливо вырисовался ряд приподнятых каменистых островов, лишенных всякой растительности. Около каждого острова невзломанный припай. За ним сплошное пространство плавучего льда с небольшими разводьями.
«Красин» и «Сибиряков» ушли на разведку по разным курсам. Через час «Сибиряков» сообщил по радио, что к югу видна открытая вода, но между островами замечены подводные камни.
На этот курс начал выбиваться из окружающего льда весь караван. Медленно, непрестанно промеряя глубины, движется ледокол между островами: у него глубокая осадка, и поэтому особенно опасно идти в этих местах.
Крупнобитый торосистый лед постепенно сменялся более ровным и разреженным льдом. Пять островов остались позади каравана. Но это не острова Тилло, как мы предполагали сначала. Они расположены гораздо дальше от материка. Берега в этом районе почти не исследованы. Еще слабее обследовано море. Без сомнения, здесь имеется еще много островов, не нанесенных на карту.
Показалась очень узкая полоса совершенно чистой воды. «Красин» выводит туда один за другим пароходы из тяжелых тисков льда.
К концу дня наше место – 75°32' северной широты и 89°25' восточной долготы. Мы отошли немного к югу, но зато заметно продвинулись на восток – к цели своего путешествия.
29 августа. Ветер норд-ост, два балла. В воздухе – 2,6°, в воде – 0,3°. Туман рассеялся к утру, позволив экспедиции продолжать путь к заветному мысу Челюскина. Но долго идти не пришлось. Вскоре вновь налетевший туман закрыл всю перспективу льдов.
На этот раз во время стоянки нас ждало обычное северное развлечение. Из тумана показался небольшой белый медведь. Видимо, его привлекали заманчивые запахи с пароходов. Заметив у борта «Красина» брошенный в полынью пустой ящик, медведь стал играть с ним, как маленький ребенок с понравившейся ему игрушкой.
Но охотники недолго могли выдержать. С «Красина» и «Правды» раздались выстрелы. Кончились забавы любопытного дикаря. Зверь подох, едва успев вылезти на лед.
Дальше события развернулись, как говорится, с кинематографической быстротой. С «Правды» бегом кинулись люди с веревками к убитому медведю и быстро втащили его на борт. Красинцы же в это время успели пройти только половину дороги.
– Куда тащите?.. Наш медведь! – запротестовали они.
В ответ «Правда» поспешно отошла от ледяного поля, обезопасив себя от нападения красинцев водяным пространством.
Красинцы стояли на краю поля и яростно переругивались с отошедшей «Правдой», чувствующей себя в полной безопасности.
Отведя душу в перебранках, красинцы вернулись с пустыми руками.
На востоке всюду видны были тяжелые ледяные поля и крупнобитый лед. Только несколько южнее темнели небольшие разводья.
По карте в этом направлении лежит самый северный пункт архипелага Норденшельда – остров Русских. Оставив караван во льдах под охраной «Сибирякова» и «Русанова», «Красин» двинулся туда на разведку.
Он шел, сначала ломая десятибалльный лед, затем выбился на места с видневшимися кое-где темными пятнами полыней.
Вдоль одной из полыней спокойно бродил белый медведь – второй за этот день. Незнакомый еще с человеком, он подошел на очень близкое расстояние от ледокола. Первая же пуля перебила ему позвоночник. Некоторое время он продолжал идти, волоча парализованный зад и в ужасе оглядываясь по сторонам в поисках врага, который так неожиданно и больно его укусил.
Новые выстрелы. Медведь упал. Он пытался еще подняться на передние лапы, но к нему уже бежали люди с винтовками и фотоаппаратами. Охватив передними лапами голову, зверь повалился на снег.
Отвратительное зрелище представляла эта бойня, не вызванная никакой необходимостью...
За несколько часов до встречи с медведем с острова Диксон был вызван радиограммой самолет для авиаразведки. Он показался теперь над ледоколом, кружа над ним в поисках посадочной площадки. Но кругом были льды, а редкие полыньи были слишком малы для него.
По радио с самолета мы узнали курс наименьшего скопления льдов и расстояние до чистой воды. Чтобы пробиться к ней, каравану надо было пройти лишь около пятнадцати миль.
Сделав разведку, аэроплан улетел на мыс Челюскина. «Красин» повернул к оставленному каравану, вновь пробивая себе дорогу через тяжелые льды.
30 августа. «Красин» идет довольно быстро, не встречая серьезного сопротивления. Но внезапно ход его замедлился, он остановился в сравнительно легком льду.
– В чем дело?
– Левая машина вышла из строя.
Силы ледокола уменьшились на одну треть. Водолаз спустился под воду для осмотра повреждений. Через десять минут он поднялся на палубу и сообщил:
– Начисто срезан винт... Гребной вал сломался.
Для экспедиции создалась серьезная угроза. Только мощный ледокол мог провести ее через эти льды. Морские пароходы были уже близко от цели. Речной же караван по-прежнему стоял на Диксоне.
– «Красин» теперь почти бессилен. Не пришлось бы вызывать другой ледокол, – сказал один из моряков.
Руководители похода решили, однако, иначе:
– Ленская экспедиция будет пробиваться дальше. Работая сохранившимися в целости машинами, «Красин» подойдет к оставленным судам. За островом Русских будем ожидать отжатия льда, если проход будет невозможен сейчас...
В это время с каравана пришла радиограмма-молния с просьбой немедленно прислать «Красин», так как началось сжатие льдов. Все суда находятся в опасности, в особенности тяжело приходится «Володарскому». Но «Красин» еще стоял неподвижно во льдах, выясняя свои повреждения.
«Пусть «Русанов» и «Сибиряков» помогут лесовозам», – говорила ответная радиограмма.
Но оба эти парохода также были бессильны, побежденные движением ледяной массы.
Спасла положение небольшая перемена ветра и начавшийся отлив. Сжатие льдов приостановилось. Оно было стремительным, но, к счастью, коротким. Работая оставшимися машинами, «Красин», преодолевая трудности, только к десяти часам подошел к судам и принялся освобождать их от торосистых льдов.
Медленно, с частыми остановками, пробивался «Красин» к открытой воде, оказывая помощь то одному, то другому пароходу. Почти каждый метр караван проходил с боем, держа курс к одному из восточных островов архипелага – острову Бианки. Раненый ледокол работал энергично, но его силы и управляемость были основательно подорваны после аварии. Тем не менее, цель была достигнута: все суда вышли на чистую воду.
31 августа. Караван идет по почти безледному каналу. По правому борту виден низкий берег материка, налево – ледяные поля. К двенадцати часам среди них показались острова Фирилея. Они поднимаются над уровнем воды, как горбы неведомого подводного чудовища.
Берега материка постепенно повышаются. Отчетливо виден глубокий изгиб залива Толля. Вдали темнеет высокая гора Аструпа. Крутым обрывом падает она на ровное прибрежное плато тундры. Дальше, почти на ее траверсе, находится пустынный остров Гейберга.
Над пароходами молча проносятся стаи серых буревестников и белых полярных чаек. В воде в разных направлениях мелькают белые спины белух.
С парохода «Сталин» получена тревожная радиограмма о начавшемся самовозгорании угля. Судно завалено бочками бензина, керосина и нефти. В его трюмах лежит динамит для геологических партий и много баллонов с водородом. Чтобы предотвратить пожар, который в этих условиях может быстро закончиться эффектным фейерверком, необходима остановка на мысе Челюскина для перегрузки части угля на «Красина» и «Сибирякова».
В двадцать часов гудки всех пароходов приветствуют самую северную оконечность азиатского материка, где никогда еще не проходило столько судов.
Якоря отданы. «Красин» и «Сибиряков» начинают бункеровку угля со «Сталина».
1 сентября. Катер промышленников отошел от «Русанова» и приблизился к борту «Красина». Волны пролива Вилькицкого подбрасывают его на высоту половины корпуса ледокола.
Торопливо спускаемся по штормтрапу и, выждав удобный момент, прыгаем в катер. Здесь корреспондент «Известий» товарищ Зингер, постоянный участник полярных плаваний, и корреспондент «Водного транспорта» товарищ Морозов.
Катер бодро идет с волны на волну. Скоро перед нами сквозь туман показался берег мыса Челюскина. Подойти к нему можно, только найдя какой-либо проход между прибрежными льдинами. Катер ходит в разные стороны, используя каждую узкую расщелину, и, наконец, упирается в вязкую глину.
Неподалеку от нас – большой круглый столб из местного черного камня-плитняка. Он поставлен Руальдом Амундсеном во время его экспедиции на шхуне «Мод» в 1919 году.
Медный шар увенчивает верхушку столба. На шаре выгравирован путь, проделанный Норденшельдом, и надпись (даем ее перевод):
«Покорителям Северо-Восточного прохода Адольфу Эрику Норденшельду и его славным спутникам. Экспедиция на «Мод» 1918 – 19».
Велика и несомненна заслуга Норденшельда. Но он не был победителем Северо-Восточного прохода. Он был, как и сам Амундсен, только разведчиком этих огромных пространств. Победителем стал наш Советский Союз, где стихиям Севера противопоставляются энергия, воля и знание организованного коллектива, последовательно и планомерно изучающего законы, управляющие северными пространствами.
Несколько восточнее видны мачты радиостанции и небольшие строения. По липкой грязи, перемешанной со снегом, мы направляемся к ним.
Внезапно за огромным торосом показывается наш воздушный разведчик – самолет № 2. Он вытащен на берег. Как и на Диксоне, он и здесь попал в окружение льдов и, спасаясь от них, выбросился на мель. Теперь понятно, почему мы не имели никаких сведений о ледовитости моря Лаптевых.
Вскоре мы подошли к зимовке. Это некрасивое, приземистое здание. Сшитое из узких досок, с крайне низко поставленными окнами, оно производит впечатление неуютного и непригодного для Севера жилья. Зданию только один год, но кажется, что оно уже изживает свой век.
Около дома бегают разномастные собаки. Они с лаем окружают нас, повиливая хвостами. Их выразительные глаза с любопытством и ожиданием смотрят на пришельцев. Все они выглядят очень хорошо.
Старый черный пес с большим широким лбом пристально глядит на Журавлева.
– Колыма... Милый дружище!.. Старый ты черт!..
Колыма радостно уткнулся лобастой головой в его ноги.
– Это мой вожак... На нем всю Северную Землю мы объехали... Эх, и умный же пес!.. Да здесь и другие приятели... Махно, Тускуп, Резвик...
Мы оставили Журавлева разговаривать со своими четвероногими друзьями и вошли в дом.
Из тамбура дверь ведет прямо в кухню. Вследствие этого она является самой грязной комнатой на зимовке. За кухней – кают-компания, или попросту столовая. Дальше – узкий коридор. Направо и налево от него – комнаты зимовщиков.
Было еще раннее утро. Зимовщики спали. Без всяких церемоний мы быстро подняли их.
– Пришли наконец! Мы ждали, ждали, да и уснули.
Скоро перед нами собралось все население мыса Челюскина.
– Газеты привезли?.. Письма где?
Товарищ Зингер вручает зимовщикам комплект газет весьма относительной свежести. Мы передаем им новости «большой земли».
Первым берет слово начальник станции Георгиевский.
– Зимовка прошла хорошо. Исправно работали метео- и радиостанции. Произвели геологическую съемку местности. Прошли гидрологическим разрезом пролив Вилькицкого на мыс Мессера. Эту работу выполняли уже весной, так как только в марте окончательно замерз пролив. Порядочно успели и охотники: за зиму убили пятьдесят семь медведей, взяли около шестидесяти песцов, есть морж, заяц, белуха...
Делятся своими впечатлениями и другие зимовщики. Все, что они говорят, очень интересно, но на сегодняшний день нас больше всего интересует море Лаптевых.
– Товарищ Алексеев, как с разведкой на восток?
– Попали в положение хуже диксоновского. Едва спасли самолет... Разве здесь место для его стоянки!
Постоянно дрейфующий лед пролива исключает возможность спокойной стоянки аэроплана. Посадка и взлет его здесь всегда под вопросом. Глаза экспедиции – самолет опять не может помочь нам. Решение о дальнейшем ходе надо принимать на основе наблюдений за дрейфом льдов в проливе при разных ветрах. Спрашиваем зимовщиков:
– Бывали ли за последнее время дни, когда при восточном и юго-восточном ветре пролив Вилькицкого забивался льдом до восьми-десяти баллов?
– Нет, не бывало, – отвечает гидролог.
Пора ехать к пароходам, чтобы следовать дальше. Нельзя терять лишних минут. Все, что нам нужно, мы уже узнали на зимовке. Лесовозы могут идти самостоятельно без ледокола в море Лаптевых. «Красин» отправится за речными судами.
– Товарищ Георгиевский, уступи тонну мяса для моих собак, – просит Журавлев.
– Бери, – соглашается товарищ Георгиевский. Мясо быстро погружено. Последнее пожатие рук.
– Встретимся в Ленинграде. Нас теперь сменят...
– Надеемся, что встретимся... Только не дело ежегодно сменять всю зимовку. Не передается никакой опыт...
По дороге катер подходит к «Правде».
– Вахтенный, передайте капитану, чтобы немедленно уходил самостоятельно на Нордвик.
– Есть!
То же распоряжение дается «Володарскому». На него перебрасывают наши вещи с ледокола.
– А я как же? – волнуется капитан парохода «Сталин». – Один разве пойду?..
– К вам перейдет капитан Сорокин. Вы должны закончить бункеровку «Красина» и «Сибирякова». Потом идите в Тикси.
Последний визит к ледоколу.
– Пойдете навстречу речному каравану, когда он будет выходить в поход. Пока же займитесь гидрологическими заботами в проливе.
В семь часов «Володарский» и «Правда» вышли по назначению в бухту Тикси и в бухту Нордвик. Ветер сменился. Он подул с юго-востока, сначала слабо, затем, к двенадцати часам, немного усилился. Наступил давно ожидаемый момент, когда можно вызвать речную группу экспедиции. Теперь льды будут несколько отжаты от берегов.
Радиограмма-молния идет на Диксон с вызовом речной группы. Через час получили ответ:
«Иду курсом на остров Расторгуева. Прошу озаботиться авиаразведкой и высылкой ледокола. Модзалевский».
«Красин» двинулся навстречу речным судам – на запад от мыса Челюскина. Самолет остался на берегу: в проливе Вилькицкого он не имеет места для взлета. Море Лаптевых неожиданно проявило себя совсем не таким, каким бы его хотелось видеть.
После прохода островов Самуила (острова Самуила в настоящее время переименованы в острова «Комсомольской правды»), унылых, плоских, лишенных привлекательных красок, начали показываться льды. Сначала они шли отдельными полями, затем сплотились около «Володарского» большими массами. Между ними были видны небольшие разводья. «Володарский» то и дело меняет курс, лавируя по узким разводьям. Его корпус дрожит от толчков, как железный лист при сильном ударе.
С «Правды» пришла молния:
«Окружен льдами... Не знаю, что делать. Ложусь в дрейф...»
«Советую вернуть ледокол и идти в Тикси опять караваном», – радирует пароход «Сталин».
«Володарский», находясь еще во льду, стал медленно покачиваться на волнах.
– Зыбь началась... Значит, близко открытая вода!
Радиограммой отвечаем «Правде», что имеем дело не с большим скоплением льдов, а только с одним очень большим разломанным полем, вероятно, припаем, оторванным от Новосибирских островов. Необходимо выбраться самим, не ожидая помощи ледокола.
В таком же духе отвечаем и пароходу «Сталин».
Перед нами раскинулось широкое темное пространство моря. В пределах видимости – ни одного куска льда.
«Будем четвертого в бухте, – сообщает радиограмма, направленная в Тикси. – Готовьтесь к разгрузке».
2 сентября. Приход в бухту Тикси замедлился. Мы просчитались. После ледяных полей пришел сильный шторм при восточном ветре. «Володарский» качается на волнах, как небольшая лодка. Они непрерывно заливают всю палубу.
Временами попадаются ледяные поля и мелкобитый лед. Проходят заряды снега. Температура воздуха – 1°.
4 сентября. Штормуем... В каюте сломались ножки непривинченного кресла. Все подвижные предметы убраны в ящики и шкафы. Зимовщики Ляховских островов и художник Рыбников перебрались из кормовых кают в кают-компанию: волны подмочили их кровати.
Синоптик товарищ Самойлова, пересевшая с «Красина», по-прежнему ведет свои метеонаблюдения, но «пророчить» решительно отказывается. К нам не поступает никаких сведений c остальных метеостанций.
Температура – 1°. Восточный ветер – восемь баллов.
«Пятилетка» сообщила, что около островов Скотт-Гансена встретила тяжелые льды. Просит ускорить поход «Красина» и произвести авиаразведку. Ледокол близок к соединению с ней.
5 сентября. Шторм продолжается. Крен на «Володарском» доходит до 20°. С большим риском для себя работает команда по закреплению палубных грузов. Несколько бочек все же скатилось за борт.
Постоянная качка начинает надоедать. Но всего хуже то, что мы не двигаемся с места, теряем последние дни... По плану мы должны бы уже возвращаться обратно. Первые признаки наступающей зимы налицо. Температура воздуха и воды продолжает понижаться.
Сегодняшний день принес много неприятных новостей. «Правда» 3 сентября подошла к бухте Нордвик. Здесь она попала на мель. Корпус судна начало бить о песчаное дно. Так продолжалось около часа. Затем судно снова вышло на глубокую воду.
По-видимому, на «Правде» изрядная паника. Капитан собрал судовой совет, который единогласно решил идти разгружаться в бухту Прончищевой, где уже стоит «Русанов». Это меняет картину будущей работы геологической партии. Кроме того будет потеряно время на переход в новое место. С парохода «Сталин» получено сообщение о повреждении рулевого управления во время шторма.
«Пятилетка» соединилась с ледоколом и следует за ним в кильватер.
Перехватили радио с «Седова». Он безуспешно пробивается к Северной Земле. Там лед – десять баллов...
«Володарский» продолжает стоять на месте. Его машина не в силах продвигать пароход против штормового восточного ветра.
6 сентября. Шторм наконец кончился. «Володарский» быстро пошел вперед, стараясь наверстать потерянное время. В воздухе нолевая температура.
«Правда» идет в бухту Прончищевой пока без приключений. По-видимому, там нет льда. Пароход «Сталин», под командой капитана Сорокина, продвигается успешно. Надо полагать, что теперь уже побеждены все препятствия.
7 сентября. Слабый ветер с запада. Температура воздуха – 2°. Вдали показался низменный остров Мостах с типичными для Севера сероватыми линиями и красками. На острове нередко находили кости мамонта. Глубины в этих местах незначительные – пять-шесть саженей. Встречаются отмели.
В двадцать два часа «Володарский» подошел к входу в бухту Тикси. Полярный день уже кончился. Наступило регулярное чередование светлого и темного времени. Но ночь еще коротка. На далеком берегу видны небольшие огни. Пароход остановился в ожидании лоцмана. Жизнь на пароходе постепенно затихла. Усталая команда отдыхала от тяжелого похода. Только вахтенные остались на своих местах.
Пароход «Сталин» следует курсом 123°. Он уже исправил свои повреждения. Его путь иногда застилают снежные заряды и туман.
С «Правдой» новое несчастье. К двенадцати часам она подошла к бухте Прончищевой. В трех милях от нее стоял «Русанов». Кругом двигался крупнобитый лед. В двенадцать часов она попала на мель, и притом очень основательно.
Можно понять посадку «Правды» на мель в бухте Нордвик, где никто не плавал. Но сесть на мель там, где уже прошел «Русанов» с гораздо большей осадкой, можно было только при отсутствии необходимой осторожности, тем более, что капитан был предупрежден о наличии отмели.
«Русанов» получил распоряжение оказать «Правде» необходимую помощь.
«Красин» ведет за собой «Пятилетку». В его районе уже идет густой снег, сокращая горизонт видимости до пяти миль.
Перехваченные с «Седова» радиограммы говорят о крайне тяжелых льдах у берегов Северной Земли. Все попытки парохода достичь островов Каменева, куда он везет новую смену зимовщиков, пока безуспешны.
«Сибиряков» интенсивно разгружается на мысе Челюскина.
ББК-10 : 15 Январь 2016 19:11  Вернуться к началу

Пред.След.