8
Бурматов давно уже знал о смерти Ичаэргина. Больше того, чукчи рассказали ему о «возвращенном морем», «не принятом в жертву», «живущем вопреки» Дитмаре, о том, что он жил и кочевал с семейством Валле. Чукчи нашли на берегу выброшенную морем байдару Дитмара и оставили ее на месте, как предмет, освященный смертью. Так случилось, что Бурматов проходом побывал на том берегу Лялера, отыскал байдару, она оказалась почти неповрежденной, но мотор был крепко помят о камни, забит песком, и он бросил его, а байдару привел к зимовью...
Дед Савелий не отходил от Дитмара — то присаживался рядом, то все старался коснуться его. Радовался по-детски, но и сдержанно, как крестьянский подросток. Он напарил трав и заставлял Дитмара то пить настой, то обтирать им тело, то парить ноги в бурой, остропахучей воде. Научил обязательной необходимости соскребать с распаренных пяток ороговевшие наросты, убеждал: «То ненужное, вредное, мертвое — ты скреби знай до новой кожи!..»
С Беспаловым старик был вежлив, не лишал его своих забот, но и приглядывался к нему, не пряча пытливого взгляда. Беспалов только усмехался. Он понимал старика, понимал по-новому, его не раздражали старания Савелия Васильевича выплеснуться заботами. Он осознавал: старик знает лучше других, лучше Бурматова, каково досталось пережить Дитмару в его походах, да
[105]
и ему, Беспалову, тоже. Бурматов молодой, сильный, закаленный зимовьями человек, он относился к трудностям бытия на севеpax как к данности. Савелий же был стариком, ему все давалось трудней, с большим напряжением сил, оттого и сочувствия в нем было больше. С годами нелегкой жизни Савелию Васильевичу все добавлялось душевного сопереживания, изначально свойственного
русскому человеку.
Беспалов и к Дитмару относился теперь по-другому. Он общался с геологом сдержанно, но с нескрываемым дружелюбием. Дитмар все отлеживался, подкладывал под спину широкую доску, а под поясницу — шапку, умащивал длинные ноги повыше. Его лицо — багрово-черная маска с бледными провалами глазниц, с белесыми выгоревшими бровями — блестело, густо смазанное нерпичьим жиром. Нос и щеки на скулах прожарились на весеннем чукотском солнышке настолько, что из трещинок сочилась сукровица. Больно было улыбаться, морщиться. Он уже несколько дней не брился. Случайно перехватив сочувственный взгляд Беспалова, сказал тихо, растягивая слова:
— Что, хорош?.. Гляньте в зеркало — и вам досталось. Разве это Арктика?.. Черт, ох, Кара-Кумы... Надо бы шляпу иметь, на худой конец, украинский брыль... У вас нет случайно брыля?..
— Дотерпите до Ленинграда, там есть, но крымский.
— Гм, до Ленинграда! Там я напялю техасскую... И скороходовские сандалии. Лосевые туфли тоже хороши. У вас есть лосевые туфли с дырочками?
— В Ленинграде.
- Да, в Ленинграде... До прогулок по Обводному каналу мне нужна прогулка по Кувету и Пегтымелю. Отлежусь маленько —
И гряну!
«Грянуть» пришлось значительно раньше.
Третьего июня у полярки приводнились на поплавки самолеты: Шмидтовской авиагруппы. Дитмар, Беспалов и Бурматов были приглашены на совет — летчики вели поиски пропавшего самолета П-5 Катюхова и Соколова. Разделились: с самолетами летали Беспалов и Бурматов, знающие район предполагаемой вынужденной посадки П-5. Дитмар возглавил прилетевших с мыса Марчука и Семенова, назначенных для пешего поиска. По мнению Каминского, людей и самолет надо было искать в устьевой долине Кувета и Пегтымеля, в местности Лялер. Все понимали сложность поисковых работ — на реках паводок, дельта раскисла.
Дитмар решил использовать байдару — предусмотрительный Семенов привез новый, только что расконсервированный руль-мотор. Бурматов снарядил группы из своих запасов — у полярников и геологов не хватило бы для неожиданного предприятия ни снаряжения, ни продовольствия.
[106]
Стояла солнечная ночь длинного дня. Группа Дитмара погрузилась в байдару — поход начался.
Из записок В. Г. Дитмара:
«...и пустились вплавь в поисках людей и самолета по необъятному разливу реки Кувет. Уходили от льдов, зашивали лодку, прятались от штормов... Нашли самолет — летчики оставили его задолго до нашего появления. Подробно обследовали полуостров Аачим. Наши усилия увенчались успехом — 25 июня мы нашли летчиков Катюхова и Соколова в островах дельты Кувета — измученных, голодных, потерявших надежду выбраться и проектировавших уйти... на мыс Шелагского (!), потому что дорогу на Биллингс им перекрыл Кувет».
Из книги Михаила Николаевича Каминского «В небе Чукотки»:
«...испытание выпало на долю летчика Катюхова. Это случилось во второй половине мая. Отряд осваивал трассу до мыса Шелагского, где требовалась помощь полярной станции. В одном из полетов отказал мотор. Сломался коленчатый вал. Здесь уже ничего не сделаешь. Случилось это в ясный день неподалеку от устья реки Лялеры (имеется в виду устье Пегтымеля — Кувета.— В. Э.). Катюхов, спасая самолет, спланировал на морской припай. Если бы он мог предположить, что будет дальше, то выбрал бы другое место — не такое благополучное для самолета, но лучшее для экипажа. Перебираясь через забереги по пояс в воде, люди были вынуждены бросить большую часть поклажи, прихваченной с самолета. Когда вышли на материковый берег, оказались перед разлившейся рекой. До ближайшего поселка на мысе Биллингса было сто километров, и путь преграждала эта река. Она разлилась на много рукавов, а Катюхов плавал как топор. В поисках брода летчики пошли вверх по реке к горам. При попытке перенравиться на одном из островов они застряли, как зайцы в половодье... В меховых комбинезонах и унтах, промокшие, измученные, с запасом пищи из нескольких плиток шоколада, они; прожили почти месяц. Самолеты Масленникова и Сургучева, искавшие их на берегу, не смогли их обнаружить — так далеко они ушли от берега. Их обнаружил геолог Дитмар и спас от неизбежной
Записи Дитмара по-скромному кратко излагают факт поисков.
Двадцать два дня тройка поисковиков скиталась по условному квадрату местности со стороной, равной приблизительно двадцати километрам. Четыреста квадратных километров! — и каждый из четырехсот представлял собой вспученную оттайкой тундру, иссеченную протоками весеннего разлива. Что ни квадратик — то бурная вода, шальные льдины, многие острова и островки, и берега, и близкие горы. И на этом «планшете»затерялась невычислимая величинка: два человека, и их надо было найти.
[107]
При всей скромности изложения эпизода в дневнике Дитмар не смог — как профессионал-разведчик — написать расхожее словцо «повезло». «Наши усилия увенчались успехом» — фраза не случайная. Побывав на потерпевшем аварию самолете, группа Дитмара устремила поиски на запад, к полуострову Аачим — то был западный фланг района аварии, западный берег свыше чем двадцатикилометровой шири разлива рек: ведь вся местность Лялера, по сути, представляет собой в половодье полузатопленную дельту Пегмытеля — Кувета. Опыт тундрового бытия подсказал Дитмару: летчики будут пытаться пройти к ближайшему пункту Главсевморпути, где есть радио,— на полярку мыса Биллингса. «Планшет» поисковых работ был Дитмару уже знаком, печально знаком: у этого берега погиб Ичаэргин, отсюда начались скитания геолога прошлой осенью...
Дитмар вычислил маршрут поиска, курс «зигзаг». Конечно же, в том успехе была и доля везения, но нелишне вспомнить крылатое выражение Суворова: «Раз везение, два везение, но, мой бог, надобно ведь и умение!»... Летчиков нашли.
Из записок В. Г. Дитмара:
«Проводив Катюхова и Соколова до мыса Биллингса, вдвоем с Марчуком на той же лодке отправились вверх по реке Кувет. Дошли до устья Пегтымеля и так измочалили байдару, что решили ее бросить и идти пешком с тюками. Набралось по два пуда на брата».
...Беспалов знал, верил — Дитмар найдет летчиков. Суммируя наблюдения с воздуха, он пришел к логическому выводу, что летчики, если они живы, попытаются форсировать разлив рек на подручных средствах или вплавь. Он не знал, не мог допустить мысли, что кто-то из них не умеет плавать... Следовательно, Дитмар поведет свою группу на Кувет — они на байдаре, суденышке легком и проходимом.
Беспалов решил выйти в пеший маршрут на Кувет — навстречу Дитмару, но и с тем, чтобы произвести измерения на астропунктах в глубине территории исследований. Ему предстоял маршрут не по скованному морозами снежному насту, а по весенне-летней тундре. По совету Савелия Васильевича он нагрузился рюкзаком и прихватил нарточки Дитмара — с тем, чтобы использовать их только на пути к цели и бросить перед обратной дорогой. Он отобрал самое необходимое и не смог взять с собой радиоприемник с батареями — этот агрегат весил больше двух пудов.
