Полярная Почта

Книга Сергея Смолянникова и Валерия Бондика "Тайна трех капитанов" издана в Киеве небольшим тиражом как подарочное издание в 2006г, мне эту книгу подарили в поселке Седово, на родине знаменитого полярного исследователя Георгия Яковлевича Седова. К тому времени уже был создан сайт "Мое Седово", большей частью посвященный именно подвигу организатора первой русской экспедиции к Северному полюсу Г.Я. Седову...

Естественно, мой интерес к этой книге определялся в первую очередь образом моего знаменитого земляка, рассказы о котором каждый житель бывшей Кривой Косы слышит с детства. Седов учился какое-то время с мои дедом Хандюковым Петром Павловичем, дружил с его двоюродным братом, о чем можно найти упоминание в книге Николая Пинегина "Георгий Седов".

Знаменитый российский путешественник Федор Конюхов говорит о дорогом для него крестике, якобы подаренном Георгием Седовым его деду. Для меня, как и для многих других людей, образ русского офицера Георгия Седова с детства многое значит в жизни. Это пример человека, почувствовавшего себя личностью, ответственной за свою страну, за ее будущее, за ее место в мире. Это пример офицера, не изменившего долгу и прошедшего свой путь до конца. Это пример мужчины, рыцаря, верного друга, порядочного человека.

В канун 100-летия первой русской экспедиции к Северному полюсу мы должны отдать должное великому патриоту, ученому и мореходу, чтобы было понятно всем, что его подвиг не забыт, что память о старшем лейтенанте Седове не зависит от жалких попыток отдельных писак возвеличиться, поливая великого человека грязью.

Книжка с интригующим названием "Тайна трех капитанов" предваряется вступлением народного депутата Украины Леонида Грача, анонсирующего политические взгляды и сверхидею авторов - сторонников Всеукраинского объединения "Наследники Богдана Хмельницкого". Речь идет о единой судьбе братских народов России и Украины. Такой позиции можно оказать только всяческую поддержку, поскольку это объективный факт и желание подавляющего большинства населения наших государств.

Впрочем, никакие политические взгляды в книжке специально не пропагандируются. Речь идет о фактах, причем в перекрестке мнений, оценок, интерпретаций. Мнение авторов, их комментарии не довлеют и не доминируют. Это демократично, современно, но иногда, все же мешает поставленной авторами цели. Во всем и всегда есть граница, рамки, здравый смысл. Не стоит только для полноты отражения диапазона мнений приводить в массовом издании слова какого-нибудь неэтичного носителя крайне непопулярного мнения. Особенно, если издание предназначено для молодежи, школьников и студентов.

Идея книги, скажем прямо, не нова. Составлена она как альманах, из материалов, представленных в сети Интернет. Это в эпоху массовых коммуникаций, пожалуй, уже не так важно, как собственно авторская работа, связывающая все воедино: комментарии, оценки, гипотезы и т.д. В этом отношении авторы не всегда на высоте, ниже мы подробнее поговорим об этом.

О трех русских экспедициях (наверное, правильнее говорить "российских", но исторически экспедиции назывались русскими) часто пишут в одном материале, поскольку их объединяет похожая судьба, да и само время - 1912 год. Так же не нова мысль оттолкнуться в подобном повествовании от романа В. Каверина, слава Богу, что авторы этим не злоупотребляют.

В целом издание имеет патриотическое звучание и оценить его можно только положительно. Но это в целом, а в отдельных местах есть что поправить. Главным недостатком книги мне кажется использование одиозной статьи биолога Николая Вехова. Эту статью я видел в Интернете задолго до книги, но не стал ее комментировать, поскольку посчитал низкопробной: уничижительный тон, неуместный сарказм, перевирание фактов, незнание исторических подробностей. Поэтому удивился, увидев в книге, посвященной уважаемым историческим личностям.

Сейчас эту статейку уже невозможно найти в Интернете. Да и сам ботаник находится с трудом и не сразу. Вехов оказал авторам плохую услугу: поскольку они не прокомментировали его тон и ошибки, то стало быть, разделяют их, продлевают им жизнь.

С этого и начнем. Ботаник Вехов, лихо орудуя словом, рассуждает о "безземельном казаке" с Полтавщины. Мог ли казак быть безземельным? На Дону - нет, при рождении казака на него выделялся надел из юртовых земель. Непонятно, что за казак с Полтавщины, "полтавский" разве что? Очевидно недолюбливая донских казаков, а может и вообще этот свободолюбивый народ, Вехов называет их соплеменниками рыбака Седова. Не знает истории, ловкий писака. Донские казаки рыбной ловлей на Кривой Косе в то время не занимались, это было "не круто". Они сеяли хлеб. А рыбу ловили "забродчики" из иногородних. В том числе Яков Седов или Яшка-пильщик, как его называли в хуторе. Так что "соплеменником" донским казакам Седов не был. Мало того, Георгий, будучи крепкого сложения, был атаманом среди рыбацкой ребятни и не раз водил свою ватагу на "кулачки" против станичников. Но в любом случае в таком тоне говорить о казаках не стоит. Лев Николаевич Толстой, не в пример Вехову, утверждал, что вся история России сделана казаками.

Можно предположить, что ботаник недолюбливает "выскочку" Седова, как тип личности, человека которому до всего есть дело. В другой своей статейке, где кандидат наук рассуждает об истории православия на Новой Земле и, в этой связи об основании поселка Ольгинского, он умудряется даже не упомянуть имени Георгия Седова, делавшего съемку под поселок и исправившего ошибки на карте В.А. Русанова. Зато ботаник-историк живописует появление на Новой Земле архангельского губернатора Сосновского вместе с крестьянами-переселенцами, не упоминая о том, что стало с этими "крестьянами" (на самом деле промысловиками) потом. Благодаря губернатору место под поселок было выбрано крайне неудачно, дом построен с большими окнами и "крестьяне" жили в нем ... в палатке. В итоге большинство погибли. И не рассуждает здесь Вехов о плохой участи "молодых и веселых", "холостых и женатых"...

Что ни предложение, то неправда. Рассказывает Николай Вехов о детстве Георгия Седова "в забавах и играх", "катании на крыгах" Спасибо, что поясняет нам, темным: крыги - это оторвавшиеся льдины. На деле - это просто льдины, по-украински. Может ли льдина быть "не оторвавшейся"? Чудно. Не знает самодеятельный историк, что с младых ногтей тяжко трудился Георгий, помогал семье. "Далее, как у многих: церковно - приходская школа..." Неправда. Парень только в 14 лет научился грамоте, не как все. И в большой город Ростов он не поход совершил, как лихо повествует Вехов. Юноша тайно ушел из дома. Это был поступок!

В статейке Вехова все нарастает и нарастает градус иронии и сарказма: и плавал дипломированный специалист "на маленьких" судах, и "наскучило ему". Не приходит в голову веселому беллетристу, что юный капитан чувствовал в себе силы на большее, хотел развиваться и расти. Разве не так должно быть?! И Вехов - кандидат тоже, небось, "заскучает" в этом статусе, устремится в доктора ?!

Не чурается автор и откровенной лжи: начальник гидрографии Вилькицкий не обещал Седову наград и чина за Колымскую экспедицию. Или такое утверждение: "В экспедицию вошли опытные арктические специалисты и ученые". Кто эти мифические специалисты? Самым большим специалистом в Колымской экспедиции был сам Седов, он же был и единственным.

Таких неточностей много. Например, переставлены местами события - рапорт Вилькицкому по поводу достижения полюса и "выход" на Михаила Суворина. Седову приписывается реакция самого выдумщика Вехова по поводу "ужасного" американца Циглера. Седов ничего не имел против Циглера, но мы не американцы все же, это и Седов понимал! Даже личная аудиенция у царя преподана как нечто отрицательное. А ведь это было признание заслуг на уровне государства! Сам - то Вехов пока не был принят в Кремле?

Еще одна фраза: "А. Колчак, Л.Брейтфус, А. Бунге и другие в пух и прах разгромили седовские планы." Неправда, профессор Бунге Седова поддержал, хоть и с небольшими оговорками. Он же, к сожалению, порекомендовал Седову ветеринара Кушакова, сыгравшего роковую роль в экспедиции. Вехов называет судно экспедиции доходягой, ему, наверное, видней. Специалисты того времени так не думали. Да "Фока", собственно, и подтвердил свою репутацию. Течь, кстати, обнаружили уже в море, а не в порту. Подтасовывает автор факты и по топливу. Его взяли мало не по оплошности, а в силу объективных обстоятельств. Судно должно было выйти в море, иначе пришлось бы платить неустойку, и экспедиция бы не состоялась. Портовые власти тянули время любой ценой, требовали разгрузить судно. Кстати, "капитана" Захаров за штурвалом практически не стоял, вследствие профнепригодности. Стоял сутками сам Седов.

Насчет собак Вехов прав, купили некачественный товар. Но тут некстати просыпаются авторы: дескать, как бы это опытный полярник Седов дворняг от ездовых собак не отличил . Не отличил, а может и не видел вовсе, поскольку взвалил на себя слишком много. Это по сути единственный комментарий авторов относительно "разудалой" статейки Вехова. Даже по поводу праздников на "Фоке" в первую зимовку у ботаника нелестные эпитеты: "сумбурное веселье". Разумеется не говорит тенденциозный автор о том, что в экспедиции был снят первый в истории фильм об Арктике, речь идет просто о "кинопленке". Ироничные и оскорбительные эпитеты типа " отважный казак-полярник", "вождь", "командор" на каждом шагу. Матросы могли называть Седова вождем, но в то время слово звучало иначе, чем сейчас. Слово "приказ" - исключительно в кавычках. "Ай, Моська, знать она сильна...", - и не захочешь, да вспомнишь.

" Вот и все, -эмоционально живописует Вехов. - Вот цена всем доводам, увещеваниям трезво взвесить реалии. Кто действительно верил в здравый ум Седова, проиграли. Ничего не помогло!"

Где уж понять Вехову, почему Виктор Талалихин в горящем самолете поступил нерационально, мог же вернуться, выпрыгнуть. Наверное, в теплом европейском клозете думается иначе, чем в горящем самолете или замерзающем корабле.""Безумству храбрых поем мы песню..." Поем потому, что только мужество рождает мужество. Трусливая осторожность бесплодна". Это слова Юрия Сенкевича о Седове, а называется его статья словами соратника и друга Георгия Яковлевича Николая Пинегина: "Планы его всегда рассчитаны на подвиг".

" В марте хоронили Ивана Зандера, он стал еще одной жертвой полярной гонки, его сразила цинга". Ловкий писака нагнетает атмосферу. Зандер был первым и единственным погибшим в экспедиции (авторы это отмечают). В другой своей статье о человеке "из хорошей семьи" Борисе Вилькицком Вехов даже не упоминает о цинге, о погибших. С чего бы это? Симпатии, антипатии не для историка...

Робкий комментарий авторов к опусу Вехова мы находим еще на странице 122. Здесь нам открывают глаза, что флаги устанавливают на флагштоках. Мысль явно свежая, можно было бы добавить, что флагшток был разборным. "Комментарий" на странице 114 на самом деле содержит отрывочный рассказ об освоении Арктики в советское время, то есть он и вообще не комментарий.

Вехов называет экспедицию авантюрой. Рассуждает о том, что "смерть утащила за собой "молодых и веселых"(интересное сочетание!), "холостых и женатых", "детей и отцов", явно не заслуживших такой участи". Тут бы и вспомнить ему "крестьян-переселенцев" поселка Ольгинского. Не вспомнил однако, издеваясь и лукавствуя.

В других местах книги тоже, увы, можно найти "косяки". На странице 180 помещены две фотографии "Безымянные могилы Арктики". На самом деле это не безымянные могилы. На первом плане памятный знак на острове Гукера, поставленный Н.В. Пинегиным в 1931г, а за ним могила того самого И.М. Зандера. На втором снимке эта же могила чуть крупнее. Небольшая подтасовка, рассчитанная на всеядность массового читателя. На страницах 201, 203 и некоторых других приведены отрывки одного и того же текста.

На странице 54 читаем, что "Русанов сверяет свои хронометры с хронометрами Седова", посетив его на Новой Земле. Надо думать, имелся в виду переносный смысл. На деле, наверное, все было иначе. Сверяли, вероятнее всего, координаты. Седов исправил весьма грубую съемку берега Русановым. Позже Русанов опубликовал критическую статью по поводу предстоящей экспедиции Седова, которая серьезно повредила делу. Там он рассуждал об отсутствии опыта движения по дрейфующим льдам, позже эта фраза стала стереотипной. Приводят эту фразу и авторы, также не вкладывая в нее никакого конкретного смысла. Возможно, Русанов не забыл обиды. Но не знал он своей собственной судьбы.

Другое стереотипное рассуждение - Седов-де не имел опыта в полярных рационах, потому сделал ставку на каши и солонину. Никто, нигде и никогда не говорит (включая и автора фразы В.Ю. Визе), а как надо было?! Новомодный тогда пеммикан тоже не спасал от цинги. Какие возможности были у Седова? Разве он виноват, что пришлось зимовать второй раз? Удобно сейчас критиканствовать в эпоху навигаторов и радиотелефонов, зарабатывая гонорары на сенсационности и оригинальности.

В разделе "Библиография" "Тайны трех капитанов" нет (если не считать глав из книги П.Ф. Северова), как ни странно, лучших книг о Седове: Н.В. Пинегина (есть только одна), Семена Нагорного, Бориса Лыкошина, Ю.А. Сенкевича и А.В. Шумилова, зато есть творения Вехова, носителя подобного же "объективного мнения" А. Горяшко и других случайных людей. Это снижает и авторитет самого произведения. В книжке 240 страниц, из них Седову посвящено чуть больше сорока. Но есть место и сенсациям: авторы вопреки историческим фактам утверждают (не утруждаясь аргументами), что сам отец направил сына Георгия на учебу (стр.106). Увы, это вряд ли возможно, хотя и оригинально. Когда Н.В. Пинегин писал свою книгу о Г.Я. Седове, он приезжал на Кривую Косу, беседовал с жителями, соседями, родственниками Седова. Много работал в архивах С. Нагорный, позже по его книге Борис Григорьев поставил художественный фильм. Мне кое-что известно по рассказам людей, лично знавших Георгия Яковлевича. Жаль, что уважаемые авторы ограничились только интернетом, причем не самого лучшего качества.

Хотелось бы надеяться, что к 100-летию Первой русской экспедиции к Северному полюсу они посвятят нашему уважаемому земляку новое, более совершенное произведение, основанное на точном историческом материале и мнении уважаемых в обществе людей, специалистов и, главное, патриотов своей Отчизны.

В заключение не могу не выразить свое уважение писателю-маринисту, офицеру ВМФ, патриоту С.А. Смолянникову за большую работу по патриотическому воспитанию молодежи, правдивому отражению истории Украины и России, развенчанию предателей и душегубов, волоком затаскиваемых деструктивными силами на пьедестал истории. Недавно была представлена читателям новая книга писателя "Мазепа. Анатомия предательства".

В 1912 году шхуна «Святая Анна» под командованием Георгия Брусилова отплыла из Петербурга, чтобы пройти по Северному морскому пути до Владивостока. Совершенно случайно на ее борту оказалась 22-летняя Ерминия Жданко, поневоле ставшая единственной женщиной в экипаже. Совершенно случайно «Анна» отклонилась от заданного курса и начала роковой дрейф во льдах Северного Ледовитого океана...

Капитан шхуны «Святая Анна» Георгий Львович Брусилов — потомственный моряк, хорошо знающий морское дело офицер, жизнерадостный, энергичный, смелый, предприимчивый — принимал участие в морских операциях русско-японской войны. Поэтому неудивительно, что именно он решил вернуть славу полярных русских мореходов и встретить ледокольные пароходы «Вайгач» и «Таймыр» с запада Карского моря. Несмотря на недостаток полярного мореходного опыта, ему удается заинтересовать своими планами дядю, Бориса Алексеевича Брусилова, богатого московского землевладельца, который и финансировал путешествие-єкспедицию. Штурманом на судно Брусилов приглашает тридцатилетнего Валериана Альбанова. Итак, шхуна «Святая Анна», выйдя из Петербурга, обогнула Скандинавию, зашла в Александровск-на-Мурмане, ныне город Полярный, чтобы окончательно загрузиться углем, водой, продовольствием и забрать последних членов экипажа. Именно до Александровска-на-Мурмане предполагалось «покатать» пассажиров с целью заработка (и это было оправдано, с коммерческой точки зрения – прим. авторов), после чего начать собственно экспедицию. В числе охотников до острых ощущений была и Ерминия. Получив разрешение от родителей, а дядя Ерминии в то время занимал пост начальника управления Главного Северного морского пути (маленькая ошибочка; он был Начальником Гидрографического управления – прим. авторов), она вместе с подругой сняла каюту на «Святой Анне», чтобы устроить себе, как предполагалось, увлекательную прогулку. Вот что она писала отцу: «Дорогой мой папочка!.. На мое счастье оказалось, что и Ксения здесь — случайно приехала на один день из Петербурга... Я у них просидела вечер, и они предложили мне одну экскурсию, которую мне ужасно хочется проделать, но если только ты не будешь недоволен. Дело вот в чем: Ксенин старший брат купил пароход, шхуну, кажется. Она парусная, но при ней есть паровая машина, я не совсем понимаю, но ты, наверное, сообразишь. Он устраивает экспедицию в Александровск и приглашает пассажиров (было даже объявление в газетах), так как много кают. Займет это недели две-три, а от Александровска я бы вернулась по железной дороге».

Но в Александровске-на-Мурмане начались непредсказуемые события. Бортовой (судовой – прим. авторов) врач своевременно не прибыл в гавань, где должны были взойти на борт последние члены экспедиции. Скорее всего он опоздал нарочно, испугавшись непростого путешествия. Трудно сказать, повлияло ли отсутствие врача на борту шхуны или были еще какие-либо причины, побудившие Жданко принять серьезное решение. Достоверно известно одно — Ерминия незадолго до своего «полярного путешествия» окончила курсы сестер милосердия, и она отправляется на борту «Святой Анны» дальше во Владивосток. Следующее письмо было последним. «Грустно думать мне, что вы до сих пор еще не могли получить моего письма из Александровска и, наверное, всячески осуждаете и браните вашу Миму, а я так и не узнаю, поняли, простили ли вы меня или нет. Первый раз в жизни я не послушалась папиного совета, но, право, будь вы здесь, на месте, то вошли бы в мое положение. Ведь вы же понимали меня, когда я хотела ехать на войну, а ведь тогда расстались бы тоже надолго, только риску было бы больше... Последний день в Александровске был очень скверный, масса была неприятностей. Леночка ходила в слезах, так как расставалась с нами, я носилась по городу, накупая всякую всячину на дорогу. К вечеру, когда нужно было сниматься, оказалось, что вся команда пьяна, несколько человек ушли, было такое столпотворение из местных жителей... Было уже темно, когда мы проводили Леночку и Баумана (больного штурмана) на берег и наконец ушли в море. Леночка долго стояла на берегу, мы кричали «ура!», она нам отвечала... Первые дни после выхода прошли незаметно: первый день так сильно качало, что ничего нельзя было сделать, потом я устраивала аптечку. Мне отвели под нее пустую каюту. Больные у меня уже есть, но, к счастью, пока только приходится бинтовать пальцы, давать хину и прочее. Затем я составила список всей имеющейся у нас провизии. Вообще, дело для меня находится, и я этому очень рада... Прощайте, мои дорогие милые! Как я буду счастлива, когда вернусь к вам. Вы ведь знаете, что я не умею сказать так, как бы хотела, но очень-очень люблю вас и сама не понимаю, как хватило сил расстаться...».

На «Святой Анне» был полуторагодовой запас продовольствия, хотя Брусилов надеялся дойти до Владивостока за одну навигацию. Поэтому на корабле не вызвал особенных тревог тот факт, что к октябрю 1912 года шхуне удалось с трудом пробиться лишь до Ямала. Вскоре в восьми милях от берега корабль был зажат льдами, а потом совсем вмерз в них.
В своем дневнике Альбанов запишет: «Ни одной минуты Жданко не раскаивалась, что увязалась с нами. Когда мы шутили на эту тему, она сердилась на шутку. При исполнении своих служебных обязанностей «хозяйки» она первое время страшно конфузилась. Стоило кому-нибудь обратиться к ней с просьбой налить чаю, как она моментально краснела до корней волос, стеснялась, что не предложила сама. Если чаю нужно было Георгию Львовичу, то он предварительно некоторое время сидел страшно «надувшись», стараясь покраснеть, и, когда его лицо и даже глаза наливались кровью, тогда он очень застенчиво обращался: «Барышня, будьте добры, налейте мне стаканчик». Увидев его застенчивую физиономию, Ерминия Александровна сейчас же вспыхивала до слез, все смеялись, кричали «пожар!» и бежали за водой».

Однако внешние природные условия никак не соответствовали внутреннему настрою команды. С каждым днем «Святую Анну» все дальше и дальше уносило на север. Экипаж начал волноваться. Зимовка оказалась тяжелой, так как каюты «Святой Анны» не были приспособлены к полярной зиме, а путешествие не планировалось на такой длинный срок. Большинство членов команды переболели трихинеллезом (тогда не знали об этой болезни, поэтому считали ее цингой). Особенно долго и тяжело болел Брусилов. Но благодаря не столько лечению, сколько самоотверженному и трогательному уходу за больными Ерминии, все понемногу поправились. Но, как оказалось, болезнь на корабле — не самое страшное. Неожиданно распадается команда. Она уже не составляет единого целого, как раньше. Ни Брусилов, ни Ерминия Жданко не могут вернуть прежней доброжелательной атмосферы на корабле. Тогда еще не было термина «психологическая несовместимость», но законов психологии никто не отменял, и между участниками экспедиции начались трения, быстро переросшие в стычки между капитаном и штурманом.

В начале января 1914 года штурман Валериан Альбанов обратился к Брусилову с просьбой дать ему материал для постройки саней и каяка. Он решил идти по плавучим льдам к ближайшей суше — к Земле Франца-Иосифа. Уйти с Альбановым склоняются все больше и больше членов команды: с каждым днем пустеют кладовые, израсходован почти весь керосин, в каютах висит промозглый туман, земля уплывает все дальше на юго-восток, и если в первую зимовку везло с охотой — 47 медведей и около 40 тюленей, то во вторую зимовку ее вообще не было. Так что в третью зиму на добычу пищи больше рассчитывать не приходилось. Брусилов, поняв, что убедить остаться людей не удается, объявляет, «что могут готовиться и отправляться хоть все».
15 апреля 1914 года на юг отправляются Альбанов с тринадцатью спутниками. До земли доходят только двое — штурман Валериан Альбанов и матрос Александр Конрад. И лишь только 2 августа Альбанов и Конрад, уже не веря в свое спасение, были обнаруженя седовцами. 1 сентября они прибыли в Архангельск, но уже только вдвоем.

И все-таки экспедиция Георгия Брусилова состоялась. И состоялась не как «прогулка в Арктику» (с этим термином, который «изобрел» кандидат биологических наук Николай Вехов, авторы категорически не согласны), а как полноценная экспедиция, совершившая научно-географические открытия. Ведь благодаря мужеству Альбанова и Конрада, на «большую землю», были доставлены документы и материалы экспедиции Брусилова, из которых стало известно, что гипотетических архипелагов «Земля Петермана» и «Земля короля Оскара», о которых говорили, и в которые долго верили западноевропейские ученые, в природе не существует. Зато была выявлена вероятность нахождения неизвестного острова между 78 и 80 градусом СШ, который существенно влияет на дрейф льдов. И действительно, советским географом-полярником Владимиром Юльевичем Визе в 1930 году во время экспедиции на ледокольном пароходе «Георгий Седов» в указанном Брусиловым и Альбановым месте, был обнаружен остров, справедливо названный островом Визе. А морская впадина между островом и материковой отмелью была названа «желобом Святой Анны».

Из состава экспедиции, как уже было отмечено ранее, в живых осталось только двое – Альбанов и Конрад (штурман Альбанов в 1919 году погиб, выполняя поручения Правителя Сибири адмирала Колчака по дальнейшему изучению природы Заполярной Сибири – прим. авторов). Однако, говоря современным языком, при исполнении служебных обязанностей и научного долга, погибли все остальные участники экспедиции. Во время «ледового перехода» Альбанова погибли и пропали безвести матросы и члены экспедиции П.Баев, А.Архиреев, О.Нильсен, И.Люняев, Е.Шпаковский, П.Максимов, В.Губанов, П.Смиренников и Я.Регальд. На «Святой Анне» остались и погибли вместе с ней в водах Арктики Г.Брусилов, Е.Жданко, И.Потапов, Я.Фрейберг, В.Шленский, М.Денисов, Г.Мельбард, И.Параприц, Г.Анисимов, И.Пономарев, А.Шахнин, М.Шабатура и И.Калмыков.

Полярная Почта

Бондик В., Смолянников С., Тайна трех капитанов

НЕ СКАЖЕТ НИ КАМЕНЬ, НИ КРЕСТ…