Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Чпсть первая • Глава вторая


    "Виден обледенелый силуэт"
    15 марта
    Радио ледокола "Седов", 14.


    На рассвете 10 марта мы миновали остров Форланд и вышли во льды Айсфиорда. В сумерках засветились огни вышедшего навстречу «Седову» ледокола «Ленин». Он провел нас в пролив Грингарбург, расположенный в южных берегах Айсфиорда. Вдали среди торосов видели обледенелый силуэт «Малыгина». В полдень пришвартовались к пристани Баренцбурга.
    В результате выяснилось, что «Седов» совершил свой рейс в рекордное по быстроте время.
    ... Гудок. Остановка. Крылов отдал приказ — никому из команды не сходить на берег, пока не кончится разгрузка. Работа по перегрузке спасательных материалов на ледокол «Ленин» началась немедленно. Через день «Седов» вернется на материк, а мы на «Ленине» отправимся на место аварии.
    Наш консул организовал участникам экспедиции банкет и концерт. Отвечая на приветствие, начальник экспедиции Крылов заявил:
    — Завтра идем на место аварии, обратно без «Малыгина» но вернемся.


Из дневника экспедиции

Ночь с 10 на 11 марта, 3 часа. На борту "Седова". Шпицберген. У пристани Баренцбурга

10 марта, в 10 часов утра, участники экспедиции с палубы «Седова» увидели затонувшего «Малыгина». Наша цель — спасти, поднять «Малыгина». И, только когда он всплывет, когда разведет пары и Филатов поднимется на капитанский мостик, мы вернемся в СССР.

 029_cr.jpg
Тусклое, словно вечернее солнце расплывается в тумане над сумеречным Айсфиордом. Рассвет напоминает летний закат, и вышедший из Баренцбурга ледокол «Ленин», встречая нас, зажег огни. Ледники Айсфиорда светятся зеленым сиянием. Кажется, что на крутых острых вершинах блестят озера. Горящий огнями «Ленин» движется к нам и пробивает во льду синюю дорогу. Мы идем в узком канале посреди сплошного льда. Шипя, выворачиваются торосы. Тучами кружатся чайки. Черные стада тюленей лениво ворочаются у торосов— звери нежатся под холодным солнцем, изнемогая от любви. Вдруг на верхнюю палубу поднялся Филатов. Он подошел к Крылову, передал бинокль и показал на юг. У обрывистого ледяного берега чернеет груда «Малыгина». К востоку от Айсфиорда уходит залив Грингарбург. «Ленин» свернул в залив, мы идем за ним, и уже близок «Малыгин». Он лежит в торосах на левом борту, труба склонилась ко льдам, и застывшие волны свешиваются с мостика.

В гнетущем молчании люди передают бинокль из рук в руки.



Два ледокола бок-о-бок стоят у пристани Баренцбурга.

Недалеко, у второй пристани, берет уголь маленький буксир «Руслан», месяц назад пришедший сюда с «Лениным». С «Ленина» переброшен трап на «Седова». В воздухе кружит лебедка, и из трюмов «Седова» на палубу «Ленина» спускаются ящики с моторами, насосами и электропомпами. На «Седове» между тем разводят пары. Завтра, двенадцатого, он вернется на мате­рик. В это же время мы отправимся к «Малыгину».

«Седов» уходит к Новой земле охотиться на моржей и тюленей. Он спешит, чтобы не опоздать к весеннему зверобою.

Вчера вечером мы побывали на берегу и провели два часа среди советской колонии. Никого из нас не интересует Баренцбург, с которым мы так и не успели познакомиться. Потом, после, когда «Малыгина» снимут, можно будет осмотреть, узнать этот самый северный в мире город, а сейчас у всех нас одно стремление: скорей, скорей к «Малыгину».

На вечере у советских баренцбуржцев случилось услышать конец рассказа капитана Филатова.

Консул устроил прием экспедиции, банкет и концерт. На сцене плясун-рудокоп скакал в присядке, густо гремела «гопака» норвежская радиола.

В зал вошел Филатов, поглядел, вынул трубку и тотчас вышел обратно на улицу. Мой сосед, посмотрев вслед ушедшему Филатову, сказал под гром радиолы: — Я был на «Малыгине». Страшно вспомнить. Нет, для нас не было никакой опасности. Нас, пассажиров, как детей, усадили в шлюпки и привезли на берег. Страшно вспомнить фигуру капитана... Шлюпки отчаливали от борта ледокола, мы, удаляясь от него, смотрели и видели: «Малыгин» медленно погружался в воду... Ушла под воду нижняя палуба. Капитан поднялся наверх, и долго был виден силуэт одинокого человека. Страшно вспомнить... Медленно гасли огни на «Малыгине», качнулась груда и... темнота.



Баренцбург находится в полосе Гольфштрема. Идет дождь, совсем тепло, и не верится, что мы в Арктике, на 78-й параллели. Дождь, сырой туман,—ну, совершенно ленинградская погода. Другое дело летом, когда из-под синего июльского неба, покинув зеленые, цветущие берега, попадаешь к ледникам. Никакого впечатления перемены не испытываем мы теперь, уйдя из снежного полумрака Мурманска. Но удивительное происшествие напомнило нам, что мы в Арктике.

Днем работавшие на берегу и у пристани люди неожиданно остановились, уставившись взорами на гори­зонт. В один миг палубы «Ленина» и «Малыгина» заполнились матросами, и все с изумлением смотрели в даль, где виднелся не успевший еще замерзнуть наш след.

«Откуда он мог появиться?» растерянно догадывались люди, пораженные странным зрелищем.

Со стороны моря, откуда вчера пришел «Седов», шел огромный военный корабль.

В капитанской рубке «Ленина» собралось руководство экспедиции, и все в бинокли смотрели на горизонт, где движется корабль. Он похож... да, это несомненно дред­ноут. Радист отправляется в рубку, чтобы связаться с ним... Недоумение охватывает всех участников экспедиции: невозможно, немыслимо, чтобы в это время года сюда пришел корабль. Кто он? С берега на пристань сбегаются баренцбуржцы — Как вдруг все разясняется. Капитан Печуро берет бинокль, долго смотрит, потом поворачивается и отдает приказание:

— Верните радиста. Это айсберг.

Гигантский айсберг, изумительно похожий на военное судно, движется из Айсфиорда в залив. Айсберг, удивительно похожий на дредноут, поражает даже бывалых полярников. Он возвышается на десять метров,— значит, под водой он в шесть раз больше. О, теперь совершенно ясно, почему нужно спешить со спасением «Малыгина». Что если эта медленно плывущая гора прижмет ледокол?! Да такой «дредноут» способен раздавить Исаакиевски собор!


Крылов приказал проникнуть к тесту аварии

    Сегодня отправляемся к "Малыгину"
    Радио. Свальбард (Шпицберген), 11 марта

    Немедленно по прибытии в Баренцбург Крылов объявил аврал для разгрузки «Седова». Работа идет двадцать четыре часа. Одновременно начальник экспедиции приказал капитану «Руслана» сегодня в четыре часа дня отправиться на место аварии ледокола и перевезти, выгрузить на «Малыгин» мотопомпы. Айсфиорд скован льдом, предстоит тяжелый путь. Перехожу на «Руслан» для того, чтобы рассказать читателям о состоянии «Малыгина».

11 марта, 15 часов. На борту "Седова"

Итак, «Седов» уходит завтра.

Со снежных гор на широких норвежских лыжах несутся жители Баренцбурга, чтобы передать письма. Это единственная, редкая, счастливая возможность связатьей с материком — ведь известно, что до мая ни один корабль не решается ходить в полярный океан. Несчастный случай с «Малыгиным» привел в Айсфиорд корабли в то время, когда обычно во мраке ночи стынет безжизненная пристань. И мы явились в ледниковый город под первыми лучами первого солнца.... Крылов отдавал приказ:

— Тринадцатого весь состав участников экспедиции, — сказал он, — отправляется на «Малыгин». Будем жить на верхней палубе, находящейся над водой. Спардек обледенел, но потеснимся. Жить будем на «Малыгине» и вернемся обратно только с «Малыгиным».



Маленькая фигура человека сежилась в кресле. Это отдыхает Крылов. Но. вот хлопнула дверь — он выпрямляется, и исполинские моряки вытягиваются перед ним, отчеканивая рапорт. Вцепившись в ручки кресла, точно поддерживая себя на весу, Крылов слушает, мрачнеет, и тогда докладчик, робея, отступает. Крылов редко бывает доволен работой и только в случае успеха жмурит глаза и сердито произносит:

— Ну что же? Надеюсь, мы приехали сюда не клопов давить, а дело делать.

Он намерен во что бы то ни стало завтра отослать «Седова» на материк. Объявив аврал, он одновременно отдал следующий приказ:

«Немедленно приступить к спасательным работам.

Судну «Руслан» принять электропомпы и насосы и тотчас отправляться к месту аварии «Малыгина».

Электрикам и мотористам приказываю срочно установить машины на «Малыгине», с тем чтобы двенадцатого, по окончании разгрузки «Седова», экспедиция могла приступить к под'ему затонувшего судна.

Выход «Руслана» назначаю на шестнадцать часов».

Пред.След.