Полярная Почта

(Продолжение. Начало в номерах за 11, 18, 25 января, 2 и 8 февраля)

Школа атомохода «Ленин» стала отличной школой для многих, кто создавал самые теперь мощные атомные ледоколы - серии «Арктика». Эту школу прошел и главный инженер-механик «Ленина», а потом «Сибири» - Герой Социалистического Труда Александр Калинович Следзюк.

Йога - прекрасный помощник

Человек стоял на голове. Стоял на голове и вдруг услышал сзади голоса двух ребят:

- Это что за сумасшедший?

- Ты потише - это главный механик атомохода «Ленин».

- Да брось ты. У главного механика нашивок по локоть и краб на фуражке... Будет тебе главный механик на голове стоять!

Следзюк, не вставая на ноги, повернулся на 180 градусов и сказал:

- А ты попробуй так постоять.

Парень попробовал - неуклюже взбрыкнул в воздухе ногами и разлегся на полу.

Александр Калинович улыбнулся:

- Вот будем на ледоколе с тобой плавать - и на голове научу стоять.

Это было в конце пятидесятых годов прошлого века - в общежитии Адмиралтейского завода, строившего первый в мире атомный ледокол. И хотя день был загружен до предела, Следзюк всегда находил полчаса, чтобы заняться йогой. Как находил их и когда плавал главным инженером-механиком «Сибири».

- Без йоги я бы такой нагрузки, какая была на «Ленине» и какая сейчас на «Сибири», не выдержал, - говорил Александр Калинович. - Кто-то из мудрых пошутил: «Мы в молодости только тем и занимаемся, что портим свое здоровье, чтобы передать старости одряхлевшее тело». Так вот мне почему-то не хочется передавать старости одряхлевшее тело. И в этом деле йога помогает.

Была ночь, а ночь в апреле в Арктике длится часа три - где-то с двух до пяти. За иллюминатором трещали льды. И вдруг шум утих. «Сибирь», словно устав от бесконечной тряски, замерла. Александр Калинович подошел к иллюминатору, отдернул занавеску, и вместе с ночью в каюту вошла тишина.

- Хорошо, - сказал я, порядком устав за последнюю неделю от этого ни днем ни ночью не замолкающего скрежета льда. - Тихо.

- Да нет, скучно, - вздохнул Следзюк. - Пароход должен плыть, вздрагивать от ударов об лед...

- И вам не надоедает этот шум?

- С тех пор как меня выдернули на двенадцать лет на берег, я по всему этому здорово соскучился. И с удовольствием пошел на «Сибири»... Там, на берегу, не хватает моря. Здесь, в море, скучаешь по берегу. Всегда чего-то не хватает.

За стеклом иллюминатора возникли в ночи огни атомохода «Ленин». У берегов Ямала в 1978 году они и встретились: первый в Арктике атомный ледокол и только начинающая свою первую навигацию «Сибирь»...

- А все-таки жаль, что нет времени хотя бы на денек на «Ленин» перебраться, - сказал Александр Калинович.

«Сибирь» обгоняла ледокол «Ленин». Обгоняла атомоход, который долгие годы был флагманом советского арктического флота, провел по одной из самых трудных на Земле дорог - Северному морскому пути - тысячи судов. В 1976 году он начинал зимние ледовые операции у берегов полуострова Ямал и впервые помог доставить зимой газодобытчикам 3600 тонн грузов. И вот теперь, во время операции «Ямал-78», они работают вместе, «Сибирь» и «Ленин» - первый атомоход, на котором Следзюк пришел в Арктику.

...Александр Калинович не смотрел на часы, хотя привык ценить каждую минуту. И мне было неловко, что я уже пятый час сижу в его каюте. Но я понимал, что такое отступление от своих правил Следзюк делает очень редко - только когда рассказывает об атомном флоте.

- «Сибирь» превзошла все наши ожидания. Благодаря удачной форме корпуса ледопроходимость ее оказалась выше расчетной. Новый атомоход прекрасно работает и как лидер на проводке караванов, и на околке судов. У него отличные маневренные качества... Ледоколы серии «Арктика» уже доказали - они перспективны. Они впервые позволили добиться круглогодичной навигации. Но это не предел. В будущем в Арктике наверняка появятся более мощные ледоколы. Нужны и ледоколы, мощностью равные первому нашему атомоходу, но имеющие меньшую осадку. Они помогут обеспечить круглогодичную навигацию на Енисее, беспрерывную доставку грузов для Норильского горно-металлургического комбината. Нужны они и на зимней Балтике для четкой работы ленинградского порта.

Четыре раза в день - к завтраку, обеду, к чаю и ужину - Следзюк входил в кают-компанию «Сибири» и садился на свое место - напротив капитана. Он единственный, кто приходил в кают-компанию не в строгой морской форме, а в мягкой фланелевой рубашке и в довольно потертом пиджачке. Но ни фланелевая рубашка, ни старенький пиджак его не старили. По-юношески подтянут - худой, высокий. Первое впечатление - флегматичен, типичный кабинетный ученый. Трудно предположить, что у него золотые руки механика, что он одессит и, если его разговорить, он загорается, как загораются одесситы.

Он родился у моря. С детства ходил на шлюпках. А с 15 лет море стало не мечтой - работой. Он пришел кочегаром на пароход «Игнатий Сергеев», ходивший из Одессы в Батуми, в Херсон. За вахту так уставал, что еле добирался до койки. Он плавал и учился в техникуме. Окончил техникум и стал четвертым механиком на пароходе «Каменец-Подольск», которому не повезло в первые же дни войны: его торпедировала немецкая подводная лодка. Молоденькому механику просто повезло - его подобрал катер.

С октября 1941 года и до последнего дня войны был Александр Следзюк механиком на транспорте «Курск».

- Возили войска, технику, боеприпасы. Одесса была наша - в Одессу. Одессу сдали - в Севастополь.

Почти всю дорогу в небе висели немецкие самолеты. И после вахты механик становился к пушке и стрелял по «юнкерсам». Фашистские самолеты четко, как по расписанию, каждые пятнадцать минут били по транспортам... Он стоял у пушки и видел, как бомбы падают на идущий сзади «Красногвардеец». «Красногвардеец» ушел носом в воду, и вскоре только винт торчал над водой. Бомбы уже продырявили идущий позади «Ташкент»... Но смотреть, как гибнут суда и люди, было некогда - надо было разворачивать пушку и стрелять, стрелять, стрелять.

Это было под Феодосией 29 декабря 1941 года. Война еще только начиналась.

Впереди было три прямых попадания в «Курск», который трижды чудом уцелел. И назначение в 1942 году главным механиком - «дедом», а «деду» не было еще и двадцати трех. Впереди были Одесса и Севастополь, Новороссийск и Керчь. (Названия городов потом переместились на его медали - «За оборону Севастополя», «За оборону Одессы». Награжден Александр Калинович и орденом Отечественной войны I степени.)

После сводок Совинформбюро передавали по радио концерты классической музыки. И если не висели в небе «юнкерсы», радист «Курска» включал на всю мощь радио, и тогда стонущие на палубе раненые, механики и кочегары слушали Бетховена и Моцарта, Глинку и Чайковского.

...И в плавание на «Сибири» он взял свои любимые пластинки. Вечерами Александр Калинович часто включал стереофонический проигрыватель. И звучала в его каюте музыка. Только теперь, через многие годы, ей мешали не звуки рвущихся снарядов, а треск ломающегося льда.

...Кончилась война. Но сколько следов она оставила!

Береговая жизнь

Вместе со своими механиками он латал казавшиеся безнадежными пароходы и отправлялся на них в плавание... На «Николаеве» прямо в море отремонтировали турбину. О его умении возвращать к жизни суда, поставленные на прикол, ходили легенды. Легенды доходили до пароходства. Ему предлагали работать на берегу - руководить ремонтом судов. Он упирался - хотелось плавать. Но когда руководителем пароходства стал бывший начальник Одесского порта, отлично знавший Следзюка, он без всяких разговоров, пока еще Александр Калинович был в море, назначил его руководителем технического отдела пароходства. Правда, руководителем отдела Следзюк проработал всего шесть месяцев.

В Одессу из Москвы пришло письмо: назвать пять лучших механиков, имевших опыт работы на турбинных судах, диплом первого разряда и высшее образование. Зачем - неизвестно. Думали, что для работы на новых, только что построенных за границей турбинных судах. Решили, что Следзюка тоже надо включить в список.

Он приехал в Москву. Был одним из многих кандидатов.

Выбирали очень тщательно. Выбрали Следзюка. Хотя у него не было еще высшего образования - в то время он заочно учился на пятом курсе Одесского высшего инженерного морского училища. Но половину своей жизни - двадцать лет - проплавал механиком. И когда выбрали, он узнал, что стал главным инженером-механиком первого в мире атомохода. Он поехал в Ленинград, откуда уходил в свое первое плавание атомоход.

Преодолеть незримый барьер неизвестности, который всегда стоит перед тем, кто идет первым, пожалуй, не легче, чем сконструировать и построить первый в мире атомоход. Тогда никто не знал, что за этим барьером. Гарантий быть не могло. Гарантии могли дать только люди, осваивающие атомоход в Арктике.

- Благодаря первому атомному ледоколу, - говорит Следзюк, - суда стали плавать среди таких льдов, в которые раньше и нос сунуть боялись.


(Продолжение в следующем номере)