Полярная Почта

(Продолжение. Начало в номерах за 11 и 18 января)

Адмиралтейский, где строились в том числе секретные подводные лодки, открыл двери даже для лидеров стран капитализма. Одним из первых стал будущий президент США Ричард Никсон - в СССР он приехал летом 1959 года, еще будучи вице-президентом США. Он прибыл на завод вместе с легендарным «отцом атомного фло­та» и своим любимцем ад?миралом Джорджем Рикоувером.

Адмирал из еврейского местечка

Хайман Джордж Рикоувер - личность легендарная. Для любого, кто причастен к атомной энергетике, встреча с ним все равно что для физика-теоретика встреча с Альбертом Эйнштейном. Кстати, у этих двух людей кроме их гениальности имелась еще одна общая черта - национальность.

Рикоувер получил имя Хайман, уже когда семейство бедного портного из входившего тогда в Российскую империю польского местечка Маков-Мазовецкий после погромов 1905 года перебралось в Америку, где будущий адмирал начал работать с девяти лет. С четырнадцати он уже и учился, и работал, отвергнув советы отца, мечтавшего, что сын станет врачом, и готовя себя для службы на военном флоте.

Родители дали ему имя Хаим, и когда они жили под Варшавой, Рикоувер с четырех лет посещал хедер, изучал только Тору и иврит. Ну и конечно, с детства хорошо владел русским. Словом, прав Высоцкий: «...там наполовину наш народ».

Так что, когда Рикоувер прибыл на Адмиралтейский, он великолепно понимал, о чем говорят за его спиной, и сам мог запросто общаться с судостроителями и моряками.

А вот для принимающей стороны - и особенно для «людей в штатском» - это создало немало трудностей.

Для Никсона визит на строящийся атомоход скорее был формальностью - дипломатической данью хозяевам. Он хотел пройтись по атомоходу и быстренько уехать на встречу с ленинградскими властями или на экскурсию в Эрмитаж. Но Рикоувер заставил Никсона остаться на будущем первом в мире атомном ледоколе и ждать, пока он сам не получит ответы на все интересующие его вопросы.

Он мог себе это позволить. С будущим 37-м президентом США у Рикоувера сложились вполне дружеские отношения. Именно президент Никсон удостоил его высшего флотского чина - четырехзвездного адмирала, который до этого не присваивался ни одному морскому инженеру.

Но особо дружеские отношения у адмирала сложились с тридцать девятым президентом - Джимми Картером, который всегда гордился тем, что Рикоувер оказал на его судьбу не меньшее влияние, чем родители. «Я всегда считался с его мнением и часто обращался за советами, даже не касавшимися непосредственно его компетенции», - вспоминал Картер.

Именно Рикоувер отправил своего воспитанника, старшего лейтенанта Джимми Картера, служить на лодку «Морской волк» - вторую ядерную субмарину Америки.

А еще Картер вспоминал, как однажды, когда они вместе были на подводной лодке, адмирал вдруг сказал: «Хорошо бы, атомную энергию вообще не открывали». - «Я возразил: «Адмирал, но в этом вся ваша жизнь». Он ответил: «Я отказался бы от всех своих достижений и от всех преимуществ атомной энергетики для флота, для медицинских исследований и для всех других целей, если бы это позволило избежать развития атомного оружия».

Рикоувер был человеком с довольно тяжелым и неуживчивым характером - он нажил массу врагов в Пентагоне. От его дотошности стонали конструкторы атомных субмарин и руководители крупнейших американских судоверфей. Но какое значение имели завихрения его характера, если он считал своим долгом выходить на ходовые испытания чуть ли не с каждой из своих субмарин и прославил американский атомный флот тем, что именно в его, Рикоувера, эпоху был достигнут так и не побитый до сих пор рекорд безаварийной эксплуатации реакторов на кораблях военно-морского флота!

Рикоувер прославился маниакально навязчивым отношением к безопасности. Такое свое отношение он объяснил еще в пятидесятые годы:

- Все просто. У меня есть сын. И я его люблю. И хочу, чтобы все, сделанное мною, было настолько безопасно, чтобы я со спокойной душой мог доверить все это моему сыну. Вот мое главное правило.

Адмирал считал своим долгом побеседовать буквально с каждым офицером атомного подводного флота перед вступлением в должность.

Даже будущие президенты США дрожали от страха

Прошедшие через это собеседование обычно выходили, дрожа от страха, гнева или совершенно запуганные.

Вот как тот же Картер вспоминает о таком собеседовании: «Я впервые тогда встретился с ним; больше двух часов мы сидели вдвоем в большой комнате, он позволил мне выбирать любые темы для обсуждения по моему желанию. Я выбрал то, что знал тогда лучше всего, - текущие события, морское дело, музыку, литературу, военно-морскую тактику, электронику, артиллерийское дело, - и он начал задавать мне серии вопросов возрастающей трудности. В каждом случае он вскоре доказывал, что я знаю сравнительно мало о выбранном предмете.

Он все время смотрел мне прямо в глаза и ни разу не улыбнулся. Я был весь в холодном поту.

В конце концов он задал один вопрос, и я решил, что смогу спасти свою репутацию. Он сказал: «Какое положение вы занимали в вашем выпуске в Военно-морской академии?» Так как я закончил два курса технического колледжа штата Джорджия до того, как стал курсантом первого курса в Аннаполисе, и учился очень хорошо, я с гордостью расправил грудь и ответил: «Сэр, я был пятьдесят девятым среди восьмисот двадцати!» Я откинулся на спинку стула в ожидании поздравлений, которые так и не последовали. Вместо них был вопрос: «Вы сделали все, что могли?» Я начал: «Да, сэр...» - но тут я припомнил несколько случаев из множества подобных во время учебы в академии, когда я мог получить больше знаний о наших союзниках, наших врагах, оружии, стратегии и т. д. В итоге я проглотил комок в горле и сказал: «Нет, сэр, я не всегда делал все от меня зависящее».

Спустя многие годы 39-й американский президент свою книгу так и назовет - «Почему не лучший?».

Создатель первых в мире атомных субмарин, по чьей «вине» его недруги из Пентагона до сих пор называют атомный флот Соединенных Штатов «еврейским флотом», скончался от инсульта 8 июля 1986 года - на 87-м году жизни. Похоронен Рикоувер на Арлингтонском национальном кладбище. Его могила - рядом с могилой президента Джона Кеннеди - одного из тринадцати президентов США, при которых адмирал служил в ВМС. Когда-то Рикоувер подарил Кеннеди табличку со старинной бретонской молитвой: «Море Твое так велико, о Господи, а лодка моя так мала». Эта табличка - до сих пор в президентской библиотеке в Овальном кабинете.

…Уж простите, что, как всегда, увлекся и перескочил на пару десятилетий вперед, забыв мудрый призыв Михаила Жванецкого: «Не продолжай короткое!»

Так что надо вернуться к 27 июля 1959 года, когда Рикоувер приезжал на Адмиралтейский. Но это уже в следующем номере «Смены».

(Продолжение в следующем номере)